Европейцы как новая историческая общность людей
Сомнений нет: зачинщики драматических событий, происходящих на улицах британских городов, будут найдены и судимы. (Уже сейчас не только полиция, но и СМИ объявили охоту на погромщиков - с помощью фотороботов). Но сколь бы суровым ни было наказание, оно нисколько не повлияет на причины, приведшие к разгулу бандитизма и «огненному противостоянию»: ведь это только вершина айсберга, основание которого - в несовпадении культурных кодов «старых» и «новых» европейцев.
И даже если представить, что будут приняты такие радикальные меры, как высылка всех не желающих жить «по-европейски», резкое ограничение и тщательная «фильтровка» потока иммигрантов на предмет их лояльности европейским нормам и ценностям, это не снимет сложнейшей задачи: развивать действенный кроссцивилизационный и кросскультурный диалог между людьми, между культурными и религиозными группами. Он необходим, потому что нужно не просто жить рядом, сосуществуя (принцип мультикультурализма), а жить вместе, взаимодействуя в общих интересах и целях (принцип интеркультурализма). Но чтобы жить вместе, нужно находиться в общем «этическом пространстве».
И здесь просто невозможно не вспомнить советский опыт - ведь задача, стоявшая тогда перед «строителями нового мира», была абсолютно той же: научить дружно жить в одном «человечьем общежитье» людей, только что бывших сидельцами «тюрьмы народов». И, присмотревшись, мы действительно обнаружим, что технологии, применявшиеся для этого, на удивление во многом совпадают с технологиями мульти- и интеркультурализма.
Безусловно, многие читатели припомнят эту картинку из своего Букваря
Фото автора
Чтобы жить вместе, необходимо по крайней мере два условия. Первое - наличие общей мобилизующей цели. Согласимся - у советского народа такая цель (особенно в ленинско-сталинскую эпоху) была. В данном случае не имеет ровно никакого значения степень ее научности или утопичности - наши дедушки и бабушки (в абсолютном своем большинстве) верили не только в «светлый завтрашний день», но и в то, что их реальная повседневная деятельность способствует его приближению. Эта уверенность давала им силы преодолевать поистине огромные тяготы и лишения и сохранять поразительный оптимизм.
Разумеется, эта мобилизующая цель поддерживалась мощнейшим агитпропом (и - добавлю для полноты картины - борьбой с бесчисленными «вредителями» и «врагами народа», в том числе на «культурном фронте»). Искусство, «принадлежащее народу», насквозь идеологизированное и политизированное, осталось национальным только по форме, став по содержанию «социалистическим». В этой «перековке сознания» колоссальную роль играла система образования. И, кстати заметить, не случайно в школьные программы именно тогда был включен курс «Этики» - власть прекрасно понимала значение этого предмета для подрастающего атеистического поколения.
Это - второй важнейший момент. Принципиальное отрицание религии в форме воинствующего атеизма было важно не столько в интересах «торжества научного знания» (апофеозом которого стал «научный коммунизм» и фактическое уничтожение ряда естественно-научных и гуманитарных направлений), сколько в целях достижения «морально-политического единства советского общества» под руководством «ордена меченосцев» (как называл Сталин свою партию). «Преодоление» религиозной веры, снятие этого «измерения» в советской картине мира освобождало власть от необходимости решения невероятно сложной задачи - достижения внутреннего (горизонтального) единства общества через прямой, непосредственный кросскультурный диалог граждан (народов!) между собой. Диалог по согласованию общей деятельности по общим политическим и идеологическим целям на бытовом уровне!? Это было категорически недопустимо - «государство рабочих и крестьян» перестало бы существовать, не дожидаясь декабря 1991 года.
Фото с сайта cartoonia.net
Но именно эта задача стоит теперь перед Европой (как, разумеется, и перед сегодняшней Россией, но в Европе, как мы видим, ситуация гораздо острее). В своем генезисе этические нормы - всегда религиозные. В пострелигиозных (секулярных) обществах, к каковым принадлежит абсолютное большинство «старых» европейцев, эти нормы растворены в культуре, в нормах повседневного поведения (как сказали бы философы, находятся в них «в снятом виде»). И в силу исторических причин в религиозном отношении Европа пришла к концу ХХ века практически гомогенным постхристианским ареалом. Религиозные войны давно стихли. Католики и протестанты давно признали право друг друга на догматическую и литургическую автономию. Подавляющая часть населения ведет внерелигиозную жизнь и посещает храмы лишь на Рождество и Пасху - и то скорее по традиции. Для них все духовные и материальные богатства, созданные предками с языческих времен, ценны и актуальны исключительно как «европейское культурное и природное наследие и достояние». «Старые» европейцы привыкли к демократии - диалогу, компромиссу, толерантности, уважению приватного пространства. Все, кто бывает в Европе, невольно улавливают этот «дух подлинного европеизма».
Другое дело - «новые» европейцы. Им это «наследие и достояние» незнакомо, оно для них - чужое. Они полностью вне европейского культурно-исторического контекста - огромного, невероятно глубокого и богатого, освоение которого объективно необходимо для любого культурного человека (заметьте: я уже ступил за пограничную линию «европейского шовинизма»). Но мало этого: их мышление и поведение несекулярно, религиозное начало их личности, остро актуальное само по себе, резко усиливается при малейшем (реальном или кажущемся) покушении на усвоенную «священную норму». В XIII-XIV веках европейцы были точно такими же.
Такое ментальное несовпадение, особенно с учетом стремительности (в историческим смысле) изменения этнического ландшафта Европы, драматично и травматично для обеих сторон. Даже в России, имеющей многовековой опыт межэтнического общения вплоть до широчайшего распространения смешанных браков («поскреби русского - найдешь татарина»), столкновение с миграционной волной из «своего же СССР» оказалось крайне болезненным. Что же говорить о Европе, наполненной выходцами из всех концов света! (По последним данным, почти каждый четвертый молодой человек в крупных городах Германии - иммигрант.) Это - критическая масса, ставящая вопрос об идентичности общества в целом.
Идентичность общества - это прежде всего наличие этических оснований, признаваемых и принимаемых его членами в качестве «своих собственных». Если разные части общества придерживаются различных этических оснований, то такое общество является расколотым (со всеми вытекающими отсюда последствиями - вплоть до внутригражданской войны, которая может и не иметь классового характера). Вот тот ключевой пункт, в который упирается интеркультурный проект и который был так «изящно» обойден в советском эксперименте. Ведь в нынешней европейской ситуации «отменить» или «запретить» религию невозможно. Тем более такую, которая для ее приверженцев тождественна им самим - их душе, их сердцу, их разуму, их образу жизни.
Фото с сайта www.dw-world.de
«Деловое предложение», казалось бы, лежит на поверхности: нужно организовать конструктивный межрелигиозный диалог, своего рода «западно-восточный диван». Пусть представители всех важнейших конфессий современной Европы договорятся об экуменических этических принципах и дадут адептам соответствующие «методические рекомендации». Но увы! Как показывают уже не раз предпринимавшиеся попытки такого рода, прямой межрелигиозный диалог невозможен. И понятно почему: каждая религия истинна, и компромисс с «ложными истинами» исключен в принципе. Более того: оказывается несостоятельным примирительный тезис, будто«все религиозные учения обладают общим набором сердцевинных ценностей».
Но проблема-то реальна! И то, с чем сегодня столкнулась Европа, не просто «касается» всего остального мира, - это его собственное ближнесрочное будущее. И не понимать этого могут либо очень близорукие и беспечные люди, либо политики, считающие, что их государства не пропустят через свою границу «опасный элемент». Опытные и дальновидные политики видят выход в одном - в развитии прямого бытового, делового, производственного и творческого сотрудничества самих людей - католиков и мусульман, протестантов и буддистов, иудаистов и индуистов, атеистов и язычников. Сама жизненная практика (если она направлена на общее благо и каждый день подтверждает свою позитивность) покажет, какие нормы и традиции «работают», а какие мешают, какие ценности объединяют и позволяют лучше понять друг друга, а какие разъединяют и отчуждают. А задача власти - создавать максимально благоприятные условия для такого сотрудничества и для критического общественного осмысления (рефлексии) получаемого результата (в локальных, корпоративных, региональных и общеевропейских СМИ и в интернете).
Как было бы интересно прочесть глубокий и серьезный аналитический текст на эту тему, чтобы представить ее максимально объемно! И такая возможность есть. Текст принадлежит перу двух наших выдающихся современников - Папы Римского Бенедикта XVI и крупнейшего философа и социолога Юргенса Хабермаса и называется «Диалектика секуляризации. О Разуме и Религии». В русском переводе с немецкого эта книга издана Библейско-богословским институтом св. апостола Андрея в 2006 году. Особый интерес ей придает то обстоятельство, что один из собеседников - крупнейший христианский богослов, а другой - «методический атеист, лишенный религиозного слуха» (по его собственному выражению). Под одной обложкой собраны их выступления и интервью последних лет.
В пределах небольшой статьи нет возможности подробно изложить все доводы участников диалога. Приведу лишь две цитаты из многих, имеющих прямое отношение к нашей теме. Моя задача - заинтересовать читателей предметом обсуждения и хотя бы отчасти показать тот уровень обобщений, на котором оно ведется.
Ю. Хабермас: «Для нормативного самосознания модерна христианство - больше чем просто предтеча или катализатор. Универсалистский эгалитаризм, из которого происходят идеалы свободы и коллективной жизни в солидарности, автономный образ жизни и эмансипация, индивидуальная нравственность, права человека и демократия являются прямым наследием иудейской этики справедливости и христианской этики любви. Это наследие без существенных изменений стало объектом постоянного критического усвоения и новых интерпретаций. Вплоть до сегодняшнего дня ему не существует альтернативы. В свете нынешних вызовов мы должны сейчас, как и прежде, добывать средства к существованию из этой субстанции. Все остальное - пустая постмодернистская болтовня».
Папа Бенедикт XVI: «Фактом остается то, что наша секулярная рациональность, какой бы очевидной она ни представлялась нашему западному разуму, не становится от этого доступной всякому «рацио». Эта ее очевидность фактически связана определенными культурными контекстами, и следует признать, что понятие «секуляризация» не может быть воспринято всем человечеством, а потому оно существует для ограниченной его части. Иными словами, не существует такой рациональной, этической или религиозной формулы, с которой согласился бы весь мир и которая могла бы затем служить для него основой. Во всяком случае, в настоящее время такая формула недостижима».
Таков пессимистический взгляд главы римской католической церкви на возникшую в Европе ситуацию. Тем не менее, он считает, что «Верующие христиане должны воспринимать себя как творческое меньшинство и способствовать тому, чтобы Европа вновь овладела лучшим из своего наследия и таким образом смогла бы служить всему человечеству». А мысль об абсолютной приоритетности европейской культурной традиции над всеми остальными вызывает у него полное отторжение: «Это стало бы проявлением западной гордыни, за которую нам пришлось бы дорого платить, а отчасти мы за нее расплачиваемся уже теперь».
События в Британии свидетельствуют о прозорливости понтифика. Но не хочется думать, что мы наблюдаем прелюдию к подобным эксцессам по всей Европе. Скорее всего, этот ужас будет скоро остановлен, и многие с удивлением спросят сами себя (независимо от полиции): «Как я мог? Что это со мною было?». Среди таких «удивленных» окажутся даже и ученики из очень богатых семей, которые вместе со своими учителями принимали участие в мародерстве.
Что же произойдет потом, когда на повестку дня встанет вечный вопрос: «Что делать?». Продолжать политкорректную терпимость? Вспомнить о цивилизаторском «бремени белого человека»? Растерянно смотреть на пепелища, поражаясь черной неблагодарности потомков тех «колониальных граждан», с которыми империя когда-то джентльменски рассталась, учредив Содружество наций?
Думаю, что будет так: во всех «проблемных» районах всех «проблемных» городов вводится жесткий комендантский час и постоянное полицейское (а может, и армейское) патрулирование; все зачинщики по приговору суда оказываются в тюрьмах на максимально возможные по закону сроки; все опознанные по видеокамерам (а также по частным видеозаписям на мобильные телефоны) крупно штрафуются и выдворяются вместе с семьями без права когда-либо возвращаться в Европу (данные о них передаются всем заинтересованным государствам); устанавливается жесткий порядок въезда в страну для иммигрантов, особенно из стран, выходцы из которых «засветились» на погромах); в школах со смешанным контингентом (а возможно, во всех школах страны) вводятся специальные образовательные программы по пропаганде интеркультурализма; активно поддерживаются гражданские проекты по развитию межэтнического сотрудничества на местах; и, наконец, особо подчеркивается, что правительство и общество остаются твердо привержены принципам демократии и прав человека, зафиксированными в законах Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии.
Альтернативы нет.
Владимир Бацын,
историк