Небесный Рутгерс
Я совсем не понимаю как отдельным сказочным персонажам могло прийти в голову, что Себальд Рутгерс - это смешно. И намеренно не буду отделять правду от современного вымысла, потому что история порой куда сюрреалистичнее чем то, что можно себе нафантазировать. Возможно, читателю сложно будет понять, что всё это мифотворчество - оно про экзистенциальную трагичность сибирского Эльдорадо, которое спустя 80 лет превратиться в локальную антиутопию.
Только в этом псте вы узнаете, почему столица Кузбасса - Кемерово, а не Новокузнецк.
И да, авторство тут далеко не везде моё, некоторые вещи - установленные факты, некоторые - вымысел коллективного разума сказочных персонажей.
Главные действующие лица:
Себальд Рутгерс - голландский инженер, директор АИК "Кузбасс".
Ян Рутгерс - сын Себальда Рутгерса
Колонисты - европейские и американские рабочие, приехавшие в АИК "Кузбасс" кузбассить1
Местные аборигены - местные аборигены, не очень-то дружелюбно настроенные к светлым лицам колонистов.
Индеец Чероки - индеец чероки, который тоже затесался в эту дружную компанию колонистов
1-кг-сахара - высшая мера поощрения, очень важная для всех рабочих - колонистов или аборигенов.
1 Работать за идею и мизерную зарплату.
* * *
В октябре исполнилось 90 лет со дня образования автономной индустриальной колонии «Кузбасс». Это уникальный случай в истории СССР, когда в начале 20х годов прошлого века в город Кемерово приехали около 300 рабочих и инженеров из США и Европы, чтобы построить на берегах Томи город своей мечты. Все они были убеждёнными коммунистами и искренне хотели помочь России модернизировать промышленность, построить шахты, заводы и т. д. Тем более, благословение на создание этой колонии дал Ленин. Директором «АИК» был голландский инженер Себальт Рутгерс.
Коровы против демократии.
Кроме промышленного производства у колонистов имелась передовая сельхозферма. Необходимо было кормить лошадей и самих себя. Они специально выписали из Швейцарии и Голландии породистых коров. Каждый иностранец получал молоко, сливки, масло, сметану и тд в необходимом количестве и бесплатно. В Kuzbas из США даже были доставлены бутылки для молока и тележки для их развозки по домам. Спустя год, как иностранцы обосновались на берегах Томи, директору колонии Себальду Рутгерсу доложили, что почти все русские шахтёры не вышли на работу. Себальт подумал, что горняки объявили забастовку и послал человека выяснить причину. Всё оказалось гораздо прозаичнее. Каждый Kuzbas шахтёр держал корову, а то и две и три. Наступила пора заготовки сена и Рутгерсу доложили, что сенокос продлится дней 10.
Голландец был в отчаянии, колония имела все шансы не выполнить план по добыче угля. Себальт решил, что если русские шахтёры продадут своих коров на ферму, они смогут вернуться к работе, а молочные продукты будут получать бесплатно, как и их заморские коллеги. Однако, никто из кемеровчан с таким предложением не согласился. Тогда Рутгерс решил удвоить цену за каждую бурёнку. Почесав репы, аборигены согласились, а потом купили себе на рынке других коров, увеличив поголовье в два раза. Соответственно, сена теперь нужно было ещё больше, как и времени на его покос.
Рутгерс очень сильно злился, даже написал несколько статей в голландские журналы о том какие русские хитрые.
* * *
Заманить иностранцев в Kuzbas было не так-то просто. Поэтому на западе была развёрнута широкая рекламная компания. Слово «Kuzbas» не сходило со страниц New York Times, Daily Telegraph, Chicago Tribune и других газет. Причём, в одной агитационной брошюре был использован такой термин "Kuzbassing". Его перевод на русский язык означал примерно: "работать ради идеи за мизерную зарплату".
От себя: традиция кузбассить жива по сей день.
* * *
Колонисты приезжали семьями. К концу 1926 года Kuzbas насчитывал 763 поселенца. Женщин было примерно половина. Как раз в ту пору на западе вошли в моду женские брюки и бриджи. Наши девки насмотрелись на заморских модниц и решили тоже быть в тренде. Тканей для брюк в тяжелые годы в достатке не было и в дело пошла смекалка. Кемеровские женщины начали вязать брюки из пряжи. К сожалению, ни одной картинки с такими брюками нет, но можно представить как это выглядело.
* * *
Зимой многие иностранцы люто охуевали от Kuzbas морозов. Сын директора колонии Себальта Рутгерса Ян даже как-то раз сжег комплект клюшек для игры в хоккей на траве, чтобы согреться. Всё равно в эту игру никто в колонии кроме него не играл.
* * *
Ян Рутгерс приехал в Kuzbas со своей женой, выпускницей высшей балетной школы в Цюрихе Анной Рутгерс. Она была балериной. Однажды, Анна решила порадовать колонистов и аборигенов балетным представлением "Жизель". После спектакля у одной кемеровской женщины спросили: "О чём был спектакль?", на что она ответила: "Ну как же о чем?! О революции! Сначала были грустные танца - это то, как мы при царе жили. А потом пошли весёлые - это то, как мы сейчас живем!".
* * *
По вечерам в колонии устраивались танцевальные вечера. Но танцевать было разрешено только иностранцам, в то время как аборигенам оставалось лишь прививать заморским коллегам коммунистический дух, так как танцульки - буржуазный предрассудок. В этом плане повезло нашим девушкам, которые были в колонии во время приезда самой первой партии колонистов. Большинство новоприбывших были белозубыми янки с долларами в кармане. А русские девушки всегда были красивыми, их свободных всегда было много, так как наших парней в Кемерово после войн было мало. Американцы наженились. А если ты жена колониста - тебе уже можно и потанцевать.
* * *
В Kuzbas американцы привезли кучу грампластинок и проигрывателей. Вся страна ещё во всю глотку кричала интернационал, в Kuzbas уже джазовали.
* * *
В Kuzbas даже приехал индеец-чероки. Он умер от сердечного приступа прямо за трибуной на одном из собрании трудящихся. Однако никто не мог предположить, насколько важным окажется его визит в Kuzbas через 80 лет.
* * *
После ликвидации АИК иностранцы всё же приезжали в Kuzbas. В 30х годах по всей стране, в том числе и в Kuzbas, начали создаваться магазины ТОРГСИН (торговля с иностранцами). Там за валюту, золото и драгоценные украшения можно было купить дефицитные товары (муку, сахар, хлеб, сливочное масло). Сначала там могли отовариваться только иностранцы, но с 31 года вход туда был открыт всем желающим. Вокруг торгсинов быстро образовался черный рынок, а вместе с ним и проституция. Продажа своего тела была одним из способов выжить в голодные годы. Например, за ночь с бывшей дворянкой иностранец отдавал 1-кг-сахара.
* * *
Однажды Рутгерс напился с горя и отправился на берег Томи наблюдать за ледоходом. Тогда спуск к реке неудобный был, не то что сейчас. Сначала через всю колонию протопал, купил в ТОРГСИНе кило сахара на вечер, а там уже и до набережной рукой подать. Ну как до набережной… Сами понимаете, не было тогда ни асфальта, ни ограждений, ни набережной. Да и снежок подтаял. Грязища и говнище, одним словом. Еще и поголовье скота увеличилось. Пока Рутгерс до воды доковылял, говорил про себя, только: "Pizdets". Но он был голландцем, поэтому не сдался. На берегу реки он успокоился и принялся наблюдать за ледоходом. Красиво. Никогда он такого у себя в Голландии не видел. Именно в тот момент Рутгерс понял, что не зря он в Kuzbas приехал.
А обратно в город в горку идти, по грязи, говну. Куда деваться, не на реке же всю ночь сидеть.
* * *
Когда колонисты уже обосновались, они провели опрос среди местного населения на тему досуга кемеровчан. "Занимаюсь выпивкой, но по большей части - чтением газет!", "Отдых - это вопрос профессорский, и ответа на него я дать не могу; не до этого, когда живёшь в нужде!" Так отвечали жители славного Kuzbas
* * *
Однажды Рутгерс напился и пришел пьяный к красноармейцам. Приходит и говорит им с таким нидерланским акцентом: "Я ваша гора уголь добывал в Kuzbas!"
Красноармейцы сердится на него не стали. Он ведь голландец был, что с него взять? Именно это и брали.
* * *
Многие из иностранных колонистов побаивались ходить в гости в местным аборигенам. Дело в том, что в то время через территорию Kuzbas пролегал чайный тракт. Среднестатистический чалдон выпивал за одно чаепитие 10-15 стаканов чая. За это многие переселенцы из других областей России называли их чайдонами. Колонист, попадая на такое чаепитие, был опоен этим напитком до такой степени, что еле шёл домой, булькая 10-15 стаканами чая у себя в животе.
От себя: традиция жива до сих пор.
* * *
Как-то раз Рутгерс напился и проснулся в шахте. Пока выбирался, измазался весь в угле, саже. Вылез он из шахты и в таком виде пошел по поселку. Жители, увидев его, стали в панике бегать, кричать: "ЧЁРНЫЙ РУТГЕРС! ЧЁРНЫЙ РУТГЕРС!". Потом, конечно, разобрались, что это давно известный им Белый Рутгерс, только грязный. Все колонисты потом смеялись, вспоминая эту историю. С тех пор "черным Рутгерсом" все родители пугают проказничающих кемеровских детей. И до сих пор на день шахтера, ночью можно встретить на Советском проспекте призрак ЧЁРНОГО РУТГЕРСА.
* * *
Как-то раз Рутгерс решил напиться с колонистами. Напились все здорово, в лучших традициях чалдонов, однако один парень из США был очень сильно гиперактивен и в какой-то момент обиделся на доброжелательную фразу Рутгерса: "Ты устал, дружище, пойди отдохни, завтра ведь опять в забой". Американский колонист развернулся и демонстративно, с выкриком: "IDITE VY NA HUY, I AM GOING FUCKING HOME" и вышел из бара.
Но американец на самом деле был очень гордый и приехал в Кузбасс не трепаться, а за Коммунистической Мечтой. Ушел он не домой, а в общую коммунистическую углярку, потому что гордость не позволяла ему бросить вот так вот запросто Коммунистическую Мечту и он хотел доказать Рутгерсу, что кузбассить он готов в любом состоянии. Углярка была закрыта, а ключ был у полной русской аборигенки, которая забила бы его молотком в 4 часа утра, если б он её разбудил с вопросом: "Where is a key from a coal house?"
Отсутствие ключа его тоже не остановило и в своем чистеньком пиджаке, в котором он пришел на танцы, он вырыл за 2 часа к углярке подкоп, пролез и достал оттуда кусок угля весом около 80 килограмм. Он донёс его до дома Рутгерса (это около 5 километров и переправа через Искитимку - еще печальнее чем на ледоход смотреть). Когда он принес его к дому Рутгерса, силы его уже почти покинули, да и выпитое давало о себе знать. Из последних сил, 80-килограммовым куском угля он написал по всему доме: "I AM NOT FUCKING TIRED!!! I AM FUCKING OK!" и, будучи уже не в силах возвращаться домой, он разбил головой окно, вскрыл дом Рутгерса и лег там спать на его кровати. Не раздеваясь, весь в угле, саже и с окровавленной головой.
Рутгерс возвращался по домам с рабочими под утро. Его дом был один из первых на пути с "дискотеки". Все колонисты увидели надпись на доме Себальда и замерли в молчании и восхищении. Все подумали, что это сам Рутгерс сделал и это всех сразу сплотило, ведь всем становилось ясно, что в Kuzbas скоро начнутся смутные времена.
А выпившему американскому колонисту, по просьбе Рутгерса, Индеец-Чероки вручил несколько памятных медалей: "за Веру и Добро", "за заслуги перед Kuzbas", "Почетный житель Kuzbas" и, конечно "За особый вклад в развитие Kuzbas". Сразу после вручения, Чероки от волнения получил сердечный приступ и он скончался.
Ну а дальше вы знаете. Через 70-80 лет дальний родственник индейца стал на продолжительное время аж губернатором одной области уже совсем в другой стране.
* * *
Рутгерс очень любил конфеты и кексики - голландец же. После случая с куском угля о 80 килограммах, он понял как ему можно быстро перемещаться по Кузбассу, что бы за всей индустриальной колонией следить. Рутгерс решил построить углёлёт на паровом двигателе с длинной веревкой для дозаправки с разрезов. Сделал двухкилометровый трос, который спусткал с углелёта. Когда он летел над полями - веревкой вспахивал поля, привязав к веревке чугунное ведро для угля. У Рутгерса ведь что ни идея, то инновация. Голландский инженер всё-таки.
Видит, бывало разрез и тут же заруливает на него, а мужики и рады, бросают ему уголь в ведро и смеются! А Себальд Рутгерс им за это конфеты сверху бросает, пряники.
До сих пор в Кемерово шахтеры почитают Рутгерса. Никто больше конфетами и кексиками с небес не разбрасывался. Когда совсем Рутгерс умилялся - бросал сразу 1-кг-сахара.
Его так и прозвали: "Небесный Рутгерс"
* * *
Чкалов как-то пролетал над Kuzbas, когда летел на Аляску. И увидел Рутгерса, когда тот летел на углелёте с ведром. Они встретились где-то между Юргой и Мариинском. Рутгерсу тогда высшее руководство страны дало особое задание - облететь Kuzbas и выбрать столицу для колонии. Выбор был между Кемеровом и Новокузнецком, Рутгерсу ведь Ленин во всем доверял.
Чкалов - Рутгерсу: "Нихуя себе, ты вообще что за хуй? И что вообще это за ведро, на котором ты летишь?"
Рутгерс - Чкалову: "Это мой углелёт, ты летишь над территорией Kuzbas. Я здесь живу, с местными аборигенами, уголь добываю, а ты кто?"
Чкалов - Рутгерсу: "Я вообще-то советский летчик-дважды-герой, из Москвы, сейчас покоряю Аляску"
Рутгерс - Чкалову: "Ну ок, советский летчик-дважды-герой-из-Москвы, а я тут столицу для Kuzbas выбираю. Ленин сказал - куда сядешь, там и будет столица этой углярки".
Чкалов-Рутгерсу: "Что-то не верю я тебе, голландский шпион! На-ка, получи-ка, сука! (Чкалов открыл огонь и повредил углелёт)
Рутгерс, хоть и подбитый, но все равно патриот Kuzbas. Думал он только об одном - о будущей столице:
"Только бы, блять, в Юргу не упасть, только бы, блять, не в Юргу! У меня же там мама коз доит! Дотяну до Кемерова и срал я ебал где будет столица углярки. До Кузни точно не дотяну, беда… Кузня то больше, ей-то важнее столицей быть, там же КМК, Запсиб, Транссиб, ой-беда... Теперь ведь и выбора нет, только до Кемерово ведь долечу, а они до конца веков будут сраться между собой какая столица Кузбасса главнее, бля. Беда-а-а-а…"
Чкалов - Командованию: "Встретил голландскую сучку! Говорит что-то про Kuzbas. Сбил нахуй пулеметами! Пусть по-русски с офицером разговаривает."
Командование - Чкалову: "Это был наш агент. Очень жаль, вы только что переместили столицу в железнодорожный тупик. Впрочем, не будем об этом. Ваше задание прежнее: летите на Аляску и о помехах можете не докладывать".
Именно так, Чкалов не оставил выбора Рутгерсу в вопросе о столице Кузбасса.
* * *
Приехал как-то раз к Рутгерсу его друг из Ленинграда. Рутгерс давай ему показывать достопримечательности шахтёрской столицы. "Вот тут, говорит, мы добываем кокс."
«ЧТО? КОКС?» - спросил гость из Ленинграда и сильно рассмеялся. Потом добавил: "Не дури меня, КОКС не так добывают".
Рутгерс бросил на него свой голландский негодующий взгляд и сухо отрезал: "Кокс - это марка коксующегося угля, топливо нашей металлургии!".
* * *
Рутгерс очень любил детей. Приведет полную комнату, шагу ступить негде, а он все кричит: "Еще! Еще!" И тут внезапно в дверь постучал Лев Толстой.
* * *
Однажды Михайло Волков помешал Рутгерсу поехать на Кавказ. За что Рутгерс был благодарен ему по гроб жизни. Грустная получается история.
* * *
Встретились как-то раз Рутгерс и Йети.
"Здравствуй, Рутгерс" - сказал Йети
"Здравствуй, Йети" - сказал Рутгерс
"Возьми меня в забой, Рутгерс" - сказал Йети.
"Нет, твоя цель в другом. Тебе надо развивать туризм" - сказал Рутгерс.
"Как скажешь" - сказал Йети.
Они расстались. Йети думал 80 лет, а потом взял и завел себе твиттер.
* * *
...а Рутгерс был шаман, а Ленин - революционер, а Рутгерс был просто шаман. Пока Рутгерс бил в бубен, Ленин совершил революцию.
Кто его просил?! По крайней мере, Рутгерс его не просил. А он все равно совершил.
* * *
Однажды Рутгерс приехал в Кузбасс, вышел на площадь Советов и сказал: "Наконец-то, я могу спеть правильную песню в правильном месте.
Местные аборигены захлопали, ожидая, что он запоет сейчас свой известный хит: "Человек из Щегло-о-о-о-овки, но Рутгерс, вопреки ожиданиям, затянул: "Этот поезд в угле-е-е-е и нам некуда больше жать! Этот поезд в угле-е-е-е и нам некуда больше бежать!"
* * *
Голландец Рутгерс приехал в Кузбасс
Со своей молодой женой.
Голландец Рутгерс созвал свой полк
И сказал им: "Пойдем в забой!"