Религия в пределах только разума
На одном форуме мне предложили своего рода эксперимент: скрестить ужа с ежом, т.е. веру и разум, науку и религию под соусом: разве неинтересно современному мыслителю соединить науку и религию. Я сказал, что интересно, но вряд ли это понравится хоть каким-либо традиционным верующим.
***
Более 200 лет назад Иммануил Кант заявил об автономии морали от религии и положил её основание в эстетическом чувстве возвышенного. Оказывается, чтобы человек вёл себя прилично, ему нужен не страх божий, а чувство отвращения к дурным поступкам. При правильном воспитании человек будет просто брезговать сделать что-то дурное. А для делания доброго ему достаточно будет вдохновения, вызванного чувством возвышенного при мысленном созерцании нравственно чистых поступков.
***
Для Бога как существа совершенного и неподверженного страстям категорический императив является законом его воли, который он никогда не нарушает. Причём, поскольку Бог не нуждается в чьей-либо помощи, т.е. в том, чтобы использовать кого-либо в качестве средства для достижения своих целей, божественный категорический императив принимает предельную формулировку: "Относись к другим разумным существам только как к цели своего благоволения". А посему не может Бог требовать от людей рабского поклонения, описанного в Библии. Не может Бог сказать человеку: "Отвергнись себя и следуй за мной", ибо такова воля божья, чтобы я относился к другим людям и к человечеству в своём лице не только как к средству, но и как к цели. Я есть цель для самого себя, а потому я не могу отречься от себя без нарушения императива. Поэтому если кто-то под именем Бога требует от меня самоотречения и рабского служения, то это не Бог, а дьявол. А Бог говорит мне: "Прими себя таким, каким ты есть, и следуй собственным путём". Ибо такова воля божья, чтобы я не подчинялся ничьей воле, а только собственной воле, в которой положен законом категорический императив.
***
Моральный долг бывает двух видов: долг перед самим собой и долг перед другими людьми. Долг перед самим собой есть долг самосовершенствования, а долг перед другими людьми заключается в способствованию их счастью, насколько это не противоречит первому долгу и категорическому императиву. Действительно, для должного исполнения своих профессиональных, гражданских и человеческих обязанностей мне нужны физические, умственные и духовные силы. Поскольку же я априори не могу знать, какие из них и когда мне понадобятся, то мне следует развивать по возможности их все. С другой стороны, долг перед другими людьми заключается лишь в способствовании их счастью, а не в делании их счастливыми, а тем более не в посвящении себя полностью служению счастью других, поскольку это противоречит императиву. Однако часто люди путают эти два долга и вменяют себе в долг заботу о собственном счастье и совершенствование окружающих. Поскольку же Бог есть совершенное моральное существо, то у него такой путаницы не бывает. Следовательно, максимой его воли является способствованию моему счастью, а не требование от меня совершенства.
***
Мораль не учит тому, как стать счастливым, но тому, как стать достойным счастья. Посему я не лишён надежды, что Бог по своей премудрости устроил мир таким образом, что по мере исполнения мною своего долга перед самим собой и другими людьми, моё чувство счастья будет возрастать.
***
Религия в пределах только разума даёт представление о Боге как существе предельно моральном, для которого невозможно требовать от человека рабского почитания. В силу же универсальности законов разума именно рациональная вера является судьёй над верой, основанной на Писаниях. Поскольку библейское описание Бога явно противоречит представлению о Боге, построенном на разуме, то я могу это приписать только дикости авторов Библии. Но зачем же мне просвещённому человеку ставить свою духовную жизнь в зависимость от сомнительных россказней дикарей, какими были древние евреи?
***
Библейский Бог безбожно использует людей, наводя на них страх, устанавливая бессмысленные запреты и предписания, требуя кровавых жертвоприношений и массового истребления всех, кто верует иначе. Мой же Бог наделил меня чувством прекрасного и чувством возвышенного, а потому две вещи наполняют мою душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее я размышляю о них, - это звездное небо надо мной и моральный закон во мне.
***
Более 200 лет назад Иммануил Кант заявил об автономии морали от религии и положил её основание в эстетическом чувстве возвышенного. Оказывается, чтобы человек вёл себя прилично, ему нужен не страх божий, а чувство отвращения к дурным поступкам. При правильном воспитании человек будет просто брезговать сделать что-то дурное. А для делания доброго ему достаточно будет вдохновения, вызванного чувством возвышенного при мысленном созерцании нравственно чистых поступков.
***
Для Бога как существа совершенного и неподверженного страстям категорический императив является законом его воли, который он никогда не нарушает. Причём, поскольку Бог не нуждается в чьей-либо помощи, т.е. в том, чтобы использовать кого-либо в качестве средства для достижения своих целей, божественный категорический императив принимает предельную формулировку: "Относись к другим разумным существам только как к цели своего благоволения". А посему не может Бог требовать от людей рабского поклонения, описанного в Библии. Не может Бог сказать человеку: "Отвергнись себя и следуй за мной", ибо такова воля божья, чтобы я относился к другим людям и к человечеству в своём лице не только как к средству, но и как к цели. Я есть цель для самого себя, а потому я не могу отречься от себя без нарушения императива. Поэтому если кто-то под именем Бога требует от меня самоотречения и рабского служения, то это не Бог, а дьявол. А Бог говорит мне: "Прими себя таким, каким ты есть, и следуй собственным путём". Ибо такова воля божья, чтобы я не подчинялся ничьей воле, а только собственной воле, в которой положен законом категорический императив.
***
Моральный долг бывает двух видов: долг перед самим собой и долг перед другими людьми. Долг перед самим собой есть долг самосовершенствования, а долг перед другими людьми заключается в способствованию их счастью, насколько это не противоречит первому долгу и категорическому императиву. Действительно, для должного исполнения своих профессиональных, гражданских и человеческих обязанностей мне нужны физические, умственные и духовные силы. Поскольку же я априори не могу знать, какие из них и когда мне понадобятся, то мне следует развивать по возможности их все. С другой стороны, долг перед другими людьми заключается лишь в способствовании их счастью, а не в делании их счастливыми, а тем более не в посвящении себя полностью служению счастью других, поскольку это противоречит императиву. Однако часто люди путают эти два долга и вменяют себе в долг заботу о собственном счастье и совершенствование окружающих. Поскольку же Бог есть совершенное моральное существо, то у него такой путаницы не бывает. Следовательно, максимой его воли является способствованию моему счастью, а не требование от меня совершенства.
***
Мораль не учит тому, как стать счастливым, но тому, как стать достойным счастья. Посему я не лишён надежды, что Бог по своей премудрости устроил мир таким образом, что по мере исполнения мною своего долга перед самим собой и другими людьми, моё чувство счастья будет возрастать.
***
Религия в пределах только разума даёт представление о Боге как существе предельно моральном, для которого невозможно требовать от человека рабского почитания. В силу же универсальности законов разума именно рациональная вера является судьёй над верой, основанной на Писаниях. Поскольку библейское описание Бога явно противоречит представлению о Боге, построенном на разуме, то я могу это приписать только дикости авторов Библии. Но зачем же мне просвещённому человеку ставить свою духовную жизнь в зависимость от сомнительных россказней дикарей, какими были древние евреи?
***
Библейский Бог безбожно использует людей, наводя на них страх, устанавливая бессмысленные запреты и предписания, требуя кровавых жертвоприношений и массового истребления всех, кто верует иначе. Мой же Бог наделил меня чувством прекрасного и чувством возвышенного, а потому две вещи наполняют мою душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее я размышляю о них, - это звездное небо надо мной и моральный закон во мне.