Вещи, из которых изъяли бога,

как себя они будут длить?

Гаснет:

вечный огонь в хрусталике глаза,

сонный бадьян на дне кружки,

надежда, в карманах скупых домов,

газ в наростах венозных труб.

Изъян -

это то, чего нет:

пустоты разомкнутых губ.

Но через них -

легковесное слово о том,

как цокает копытом

по цинковой крыше дождя

заброшенный дом.

Стоит ( Read more... )

В старом Киеве, в закупоренных дворах,
слух бродит:

как вкус и его груши -
без детей скисают плоды;
как страх и его старик -
к нему не приедет дочь.

Тяга к ушедшей эпохе открыла сквозные ходы -
ворсистой памяти уши.

Остановись и слушай…

Вот подъезд:
где-то гремят посудой,
ступени сгибают колени - тяга идет вверх,
и лепит забота лица,
поигрывая на ( Read more... )

Стекая по клину осеннего сплина,

из влаги простуженной цедишь по капле

для последней записки на огрызке бумаги

чернила обкусанных букв.

Жест убийства всегда неуклюж :

дождь замирает, увидев пропажу,

стоит украсть отражение неба

из павших на землю луж.

И столь же заметна кража строя

из тела натруженной горем лиры,

стоит улечься саже на глаз

вскрытой ракушки ( Read more... )

Библейский день кислит и мает:
Всемирный заговор причин
В хитине догмы созревает
Средь муравьиных величин.

На жвалах, шестоднев жующих, -
Вины живительный запас:
Для каждых днесь бездомно сущих
Задуман первородства сглаз.

Но ум слепой - начто бесправен! -
Линяя утренней порой,
Как луч в сучках пробитых ставен,
Сквозь сон проходит мировой ( Read more... )

Шершава Мойры шерсть - течет с веретена,
О губы ссохшиеся бъются волны речи;
Как стеклодуву - флейта, тяжести - предплечье,
Полуденная передышка нам дана.

Конь пьет ковыль. Виолончели сруб оглох.
Превозмогая в лоб упрямство дней баранье,
Изъять из времени, но сохранить дыханье,
И дать горнилу речи первозданный вздох.

Не мыкаться смычку по конским волосам ( Read more... )

Я нитью подшит в мировую халтуру ( Read more... )

Мысль - молния ( Read more... )

Сочится вечер, и тускнеет стих ( Read more... )

Прощая сонному бесправью
Богов, тяжелых на подъем,
Мы наливались мощной явью
И проживали - днем за днем

В мирской заботе - зренья, слуха,
По капле, золотом из руд
Мы созревали - плоть от духа,
Священный бесконечный труд…

Без горести унылых вретищ
Что берегут монашью кровь,
Мы - те немногие из детищ,
Кому мирволила любовь,

Средь ожиревших на соблазнах
И   ( Read more... )

Где яростней тоска ( Read more... )