Лентяйка
Телевизор стоял на тумбочке. Саша лежал на диване. Новости о потопе в Новом Орлеане сменились рекламой. Вообще-то, Саша любил рекламу. На каналах Дискавери и Энимал Планет. Он любил ее на фестивалях, пожирал ночами, сочинял на работе и видел во сне. И все это было неизмеримо прекраснее, чем наполенная венозной синевой прокладка, которую ему сейчас пытались втереть. Саша поморщился и нашарил лентяйку. Канал не переключался. - Труднее, чем расстегнуть лифчик, - подумал он, когда сломал ноготь о крышечку. Батарейки лежали валетом, как шпроты. Надписи на их боках сложились в какой-то причудливый иероглиф. Саша вытряс их на диван, выпотрошил плеер и настольные часы и вдохнул в пульт свежие силы. Когда он выдохнул, оказалось, что дело не в батарейках. Пульт не работал. Нефтяники на экране бодро рапортовали о центнерах с гектара. Саша снова поморщился и полез за курткой. По дороге он думал о северных селах, где телевизоры принимают только РТР. Про то, как выдуманные миры, в которых живут он и северный зритель, далеки друг от друга. Как Пятый элемент и сериал Менты. Или, вернее, как Страх и ненависть в Лас-Вегасе и Москва слезам не верит. И между ними даже нет воображаемой границы. Только парсеки воображаемого космоса. Космоса черные дыры. Саша дремал в метро. В поезде тоннелей его, нах.
На далеком базаре среди пиратских дисков и панелек для магнитол отыскался огромный ларек с лентяйками. Барыга с усами уболтал Сашу на универсальный пульт. - Обучаемый! - говорили усы. - Музыкальному центру научишь! Предлагаемая педагогическая карьера выглядела привлекательно. Сделка состоялась.
Когда Саша вернулся, батарейки смирно лежали на диване валетом. Иероглиф казался чем-то знакомым и важным, и Саша вставил их в новый пульт, развернув ровно также, как они когда-то сидели под крышечкой старого. Лентяйка научилась телевизору и музыкальному центру неожиданно быстро, а Саша решил, что у него учительский талант. На просторах небольшой квартиры, кроме ответственного квартиросъемщика, обитала полуответственная декоративная карликовая свинья по кличке Шарик. Саша научил лентяйку Шарику.
Гоняя свинью стрелками туда-сюда, Саша вспоминал папу, который, несмотря на многолетнее нытье, так и не купил ему радиоуправлемую машинку как у Сережи. Папа и сторчавшийся Сережа с завистью наблюдали с небес, какой забористой травой зарастают его душевные раны. Когда свинья надоела, Саша научил лентяйку старушке-соседке через площадку. Поставив ее на паузу около дверей, он долго сидел и разглядывал чужие черно-белые фотографии, прицепленные булавками к розоватым обоям. Прежде чем приступить к соседке помоложе, Саша устроился помечтать на диване. Было прохладно, и он встал закрыть форточку. Лежащая на кресле лентяйка остановила его, посадила на диван и включила убаюкивающий РТР.
Саша смотрит РТР, ест три раза в день и носит лентяйке батарейки. Когда лентяйка дремлет, он не может двигаться, но может думать о своем. Саша думает о добрых ментах и о далекой Москве, которая не верит его северным слезам. Все это теперь его.
На далеком базаре среди пиратских дисков и панелек для магнитол отыскался огромный ларек с лентяйками. Барыга с усами уболтал Сашу на универсальный пульт. - Обучаемый! - говорили усы. - Музыкальному центру научишь! Предлагаемая педагогическая карьера выглядела привлекательно. Сделка состоялась.
Когда Саша вернулся, батарейки смирно лежали на диване валетом. Иероглиф казался чем-то знакомым и важным, и Саша вставил их в новый пульт, развернув ровно также, как они когда-то сидели под крышечкой старого. Лентяйка научилась телевизору и музыкальному центру неожиданно быстро, а Саша решил, что у него учительский талант. На просторах небольшой квартиры, кроме ответственного квартиросъемщика, обитала полуответственная декоративная карликовая свинья по кличке Шарик. Саша научил лентяйку Шарику.
Гоняя свинью стрелками туда-сюда, Саша вспоминал папу, который, несмотря на многолетнее нытье, так и не купил ему радиоуправлемую машинку как у Сережи. Папа и сторчавшийся Сережа с завистью наблюдали с небес, какой забористой травой зарастают его душевные раны. Когда свинья надоела, Саша научил лентяйку старушке-соседке через площадку. Поставив ее на паузу около дверей, он долго сидел и разглядывал чужие черно-белые фотографии, прицепленные булавками к розоватым обоям. Прежде чем приступить к соседке помоложе, Саша устроился помечтать на диване. Было прохладно, и он встал закрыть форточку. Лежащая на кресле лентяйка остановила его, посадила на диван и включила убаюкивающий РТР.
Саша смотрит РТР, ест три раза в день и носит лентяйке батарейки. Когда лентяйка дремлет, он не может двигаться, но может думать о своем. Саша думает о добрых ментах и о далекой Москве, которая не верит его северным слезам. Все это теперь его.