Оптимизадница в здравоохранении. К чему приводит молчание врачей и пациентов. Реплика из Саратова
Намедни на пресс-конференции уволившихся из онкоцентра им.Блохина врачей ( Уволившиеся из НМИЦ им.Блохина детские онкологи опровергают обвинения и призывают к честной полемике) бывший замдиректора НИИ онкологии и гематологии Максим Рыков высказался в том плане, что «Ситуация в онкоцентре - это уменьшенная модель нынешней системы здравоохранения в России». Мысль примечательная. Для подкрепления (или опровержения) которой возможно было бы целесообразно обратить внимание на достаточно системные изыскания, по части происходящего с российской медициной, проводимые "Новыми Известиями". Несколько лет назад редакция этого издания заинтересовалась рейтингом эффективности здравоохранения стран от агенства Bloomberg, в котором Россия стабильно занимает одно из последних мест. Изучив методологию исследований и самостоятельно проведя несколько целевых скринингов ("карта выживаемости" по регионам России и др.), в этом году "Новые Известия" проводят уже весьма масштабное исследования состояния здравоохранения по федеральным округам РФ. Стоит отметить, что это не какое-то поверхностное журналистское расследование, "Новые Известия" привлекают к анализу-комментариям большое кол-во экспертов, фонд «Здоровье», «Лигу пациентов», межрегиональные профсоюзы работников здравоохранения «Действие» и «Альянс врачей» и не только.
На днях вышел уже 5-й по счету выпуск, анализ медицины в регионах Приволжского ФО. Примерно в это же время оттуда, точнее из Саратовской области, которая доселе не попадала в федеральные дайджесты вопиющего ( 88% опрошенных врачей в РФ поддерживают онкологов НМИЦ Блохина. Врачебный протест набирает обороты) случилось несколько острых публикаций в ту же тему, к примеру: "Оптимизадница в здравоохранении. К чему приводит молчание врачей и пациентов". Мне этот тезис представляется очень актуальным. У власть придержащих РФ нет проблем с тем, в какой точке зем.шара, от каких страданий и за какую цену лечить себя любимых аки своих домочадцев, а у простых россиян? В т.ч. и радостно "подхрюкивающих" (ТМ ВВП) нынешним величественным российским преобразованиям на ниве охраны здоровья нации.
Рейтинг показал неэффективность здравоохранения в России. 24 июля 2017, Новые Известия
Агентство Bloomberg опубликовало рейтинг эффективности расходов на здравоохранение, в котором Россия занимает последнее место. Рейтинг ясно показал, что даже те «крохи», выделяемые в России на здравоохранения, по большей части растворяются в воздухе, так и не дойдя до назначения.
Впервые в подобный рейтинг медицински развитых стран Россия попала в 2014 году: тогда страна также оказалась на последнем месте. В 2015 году ниже России оказалась только Бразилия, а в 2016 мы вновь заняли привычное последнее место.
При составлении рейтинга аналитики агентства берут данные из трех источников: ООН, Всемирной организации здравоохранения и Всемирного банка. Благодаря источникам, агентство составляет среднюю продолжительность жизни, госзатраты на здравоохранение и ВВП на душу населения, из чего выводится стоимость медицинских услуг на душу населения - но лишь в странах, где ВВП выше 5 тысяч долларов на человека и продолжительность жизни выше 70 лет.
Карта выживаемости: жители каких регионов России успеют насладиться пенсией. 18 сентября 2018, Новые Известия
Чиновники все чаще рапортуют о растущей продолжительности жизни россиян. Вроде как дотянуть до пенсии не составит труда. Теоретически да. Но страна большая, в регионах России люди умирают в разном возрасте и от разных причин.
По рейтингу здоровья населения Россия оказалась между Кабо-Верде и Вануату. 25 февраля 2019, Новые Известия
Эксперты Bloomberg составляли свой рейтинг на основании данных Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), отдела народонаселения ООН и Всемирного банка. Место России в рейтинге стран по уровню здоровья населения - 95-е, что, впрочем, лучше чем год назад (тогда было 100-е место).
Плоды оптимизации: смертность в России поднялась до уровня национального бедствия. 3 июля 2019, Новые Известия
Летальный исход российской медицины: врачи увольняются, пациенты умирают. 27 августа, Новые Известия
Фонд «Здоровье», изучив статистику Минздрава, обнародовал данные о росте внутрибольничной смертности в России. За год она выросла на 5,5 %. Рост летальности отмечен в 79-и регионах. Фонд также сообщил о росте количества госпитализаций в стране. Это значит одно: пациентов стало больше, но лечить их стали хуже.
Рейтинг «НИ»: регионы России по качеству системы здравоохранения. Часть I. Медицина в Центральном федеральном округе. 25 июня 2019, Новые Известия
Рейтинг «НИ»: регионы России по качеству системы здравоохранения. Часть II. Медицина в Уральском и Сибирском федеральных округах. 16 июля 2019, Новые Известия
Рейтинг «НИ»: регионы России по качеству системы здравоохранения. Часть III. Медицина в Северо-Западном и Дальневосточном федеральных округах. 23 августа 2019, Новые Известия
Рейтинг «НИ»: регионы России по качеству системы здравоохранения. Часть IV. Медицина в Южном и Северо-Кавказском федеральных округах. 20 сентября 2019, Новые Известия
Рейтинг «НИ»: регионы России по качеству системы здравоохранения. Часть V. Медицина в Приволжском федеральном округе. 22 октября 2019, Новые Известия
Оптимизадница в здравоохранении. К чему приводит молчание врачей и пациентов. 23.10.2019, FreeNews-Volga
Врач УЗИ, к которому я привела на прием свою дочь, только что вышла из отпуска за свой счет. Отдыхать бесплатно ее отправили принудительно. На зарплату денег нет.
В кабинете УЗИ два стареньких аппарата, которые тянут на себе всю нагрузку. Им 12 и 15 лет соответственно. В углу, укрытый пленкой, сиротливо стоит новенький УЗИ-Электрон, арестованный в рамках уголовного дела о контрафакте. В поликлинике ремонт «с иголочки», новое крыльцо - уже второе - с пандусом и плиткой. Камеры видеонаблюдения, монитор, охранник бдит.
И два педиатра на шесть участков. К некоторым узким специалистам надо ехать в соседние филиалы, иной раз на край города. В очереди иногда можно услышать про очередного врача: «Как? И этот уволился? И куда же мы теперь?» Оказывается, очередной «узкий» ушел работать в платную клинику.
Такой он - срез российского здравоохранения на примере городской поликлиники, услугами которой теперь мы почти не пользуемся. Нехватка врачей, отсутствие денег на зарплату, постоянные выяснения отношений между врачами и пациентами, жалобы, проверки, штрафы.
Оптимизация.
Признайтесь, с чем у вас ассоциируется слово оптимизация? А сочетание «оптимизация здравоохранения»? У меня так: сокращение, слияние, закрытие, увольнения, очереди, плохо.
Кажется, мы давно привыкли, что слова в языке утратили свой реальный смысл. Оптимизация. Оптимизм. Оптимальный. Оптимизировать - сделать лучше, удобнее, совершеннее, эффективнее. Оптимизировать - равно улучшить.
Но в нашей реальности - нет, не равно.
В Саратовской области сфера здравоохранения оптимизируется с завидным упорством. Практически всегда слияние и поглощение проходит по одному сценарию - требуется срочный ремонт. По этой причине больницу/поликлинику закрывают, коллектив распускают, оборудование пристраивают тем, кому «нужнее».
Смотрите сами: за последние два года в городе «оптимизировали» Центр планирования семьи, 6-ю детскую инфекционную больницу, 10-ю детскую поликлинику, пытались переселить детское травматологическое отделение из института травматологии и ортопедии в клинику детской хирургии 3-й совбольницы, только вмешательство «высших сил» в лице депутата ГД Дмитрия Морозова спасло ситуацию. На ремонт закрыли (и больше не откроют) 4-ю детскую больницу. Вскорости будут сливать 5-ю детскую с областной инфекционкой.
В чем отличительная черта саратовской оптимизации здравоохранения, помимо срочного ремонта, необходимого вот прямо сейчас?
Оптимизируется всё быстро, «через колено», без плана, без консультаций со специалистами. Они выворачивают руку до боли, до хруста. А пока ты кричишь, приговаривают - мы о тебе заботимся, так будет лучше.
Врачей, вынужденных уходить не по своей воле, лишают компенсационных выплат - ведь неэтично требовать честно заработанных денег.
Поверьте на слово, подобные заявления выслушивают практически все медики, попавшие в подобную ситуацию. Так что реакция федеральных чиновников на протест врачей из центра им. Блохина неудивительна: "Минздрав: выступление врачей НИИ детской онкологии и гематологии является грубым нарушением врачебной этики".
Для примера: два года назад в региональном минздраве придумали присоединить Центр планирования семьи к Перинатальному центру на Зерновой. Логика в этом слиянии была: Центр работает больше двадцати лет, помещение небольшое, услуг больше, пациентов больше, а расширяться некуда. Дополнительную операционную под ЭКО не развернешь, хранилище для эмбрионов не расширишь, в постоперационной палате всего четыре койки, пятую если только за окно повесить.
Но по какой причине наш минздрав начинает «великое переселение» в роддом на Зерновой? Элементарно - срочно нужен ремонт вентиляции, да и последняя проверка Роспотребнадзора это показала. Вот и предписание! (Кстати, говорила об этом замминистра по детству Ольга Полынина, которая не так давно покинула эту должность по собственному желанию. Она же во всех случаях «оптимизации» гасила возмущение и общалась с медработниками).
Необходимость срочного ремонта оказывается полуправдой: по документам надзирающие недовольны только нерегулярной сменой фильтров в сплит-системах, которые имеют некоторое отношение к вентиляции. Но и только.
Лабораторное оборудование на миллионы рублей вывозится без подтверждающих документов. Попытка вывезти эмбрионы терпит крах: врачи грудью закрывают «живых детей» от непонятных грузчиков. Для перевозки биоматериалов требуется спецтранспорт, а минздрав прислал грузовую «газель».
Все это происходит в декабре 17-го года. Приказ о слиянии, подписанный губернатором, появляется лишь в конце января 2018-го.
То же самое происходит и с 6-й детской инфекционной больницей. Туда, в старое здание на Соборной, везли всех малышей от года до трех месяцев. Опытные неонатологи выхаживали любых детей, не обязательно с инфекцией. Древнее здание, на уход за которым требуется немало средств, сорок коек, на которых то пусто, то густо (инфекционные болезни - явление сезонное) и которые не могут заработать столько денег, чтобы закрыть все расходы - от зарплаты медработникам до коммуналки и ремонта. Больницу объявляют нерентабельной, «сливают» ее с пятой. Тех, кто не согласен работать под началом главврача пятой (то есть всех), оставляют без компенсаций. Чиновники твердят: никаких вам «по сокращению штата» и «как вам не стыдно обирать родное здравоохранение».
Больница эта, как и многие другие, действительно была нерентабельной. Но как добиться рентабельности?
Вот есть территориальный фонд ОМС, который подчиняется правительству области. Есть тарифы на оказание медицинской помощи. К примеру, операция по удалению аппендикса стоит 10 тысяч рублей, лечение ротавируса - пять тысяч, менингита - 60 тысяч. Есть коэффициенты, которые применяются к этим тарифам.
Кто в милости у минздрава, тот получает повышающий коэффициент и без проблем выходит в ноль или даже в плюс. Кто в немилости - вот уже и нерентабелен.
Полтора года назад экстренное гнойное отделение в Клинике детской хирургии (КБ им. Миротворцева СГМУ) хотели закрыть именно из-за нерентабельности. Все больницы медуниверситета работали с коэффициентом 0,1, первым под раздачу попало одно из самых востребованных отделений. Сколько бы пришлось закрыть их еще, не вмешайся тогда «высшие силы»?
Теперь, впрочем, коэффициент ниже 0,7 выставить нельзя. Но всегда можно «поиграть» с объемами медицинской помощи.
Вот ведь какая штука - больницы у нас зарабатывают самостоятельно: сколько больных пролечили, столько получили денег. Да только нельзя пролечить больше положенного - 20 тысяч пациентов вылечил - молодец. За двадцать тысяч первого тебе уже не заплатят. А то, что еще полгода впереди, наш региональный ТФОМС, как и министерство, особенно не волнует.
Есть и еще один эффективный способ оптимизировать больницу. Задолбать проверками, экстренно закрыть на санобработку, как недавно был закрыт Перинатальный центр на Рабочей (он же 3-й роддом), а потом долго-долго не открывать. Чтобы дежурные бригады собирались на смену, но возвращались домой несолоно хлебавши, оставаясь без денег. Как и в целом роддом.
Впрочем, я отвлеклась. Мы же про оптимизацию «через колено».
Как я уже говорила выше, есть еще одна особенность оптимизации - власть, которая оптимизирует, никогда не слышит ни врачей, ни пациентов - конечных пользователей услуг. Даже если они надрываются в крике. Даже если устраивают голодовку и организуют «Родительский надзор».
Но это уже проблема не только саратовского здравоохранения. Да и не только здравоохранения.
Проблема в несменяемости власти, в том, что президента не выбирают, в том, что в стране умерли конкуренция и репутация.
Поэтому можно снижать зарплаты онкологам, можно сокращать врачей без выплаты компенсаций, можно ломать устоявшиеся коллективы и объединять больницы.
Можно топить в мусоре города. Можно не замечать тонущую и горящую Сибирь.
Никто не конкурирует за голоса избирателей - потому что голоса нарисуют. Тому, кто идет в политику, не важно, как он выглядит перед гражданами РФ, главное, чтобы был «своим» в ближнем круге, чтобы доказал лояльность и преданность.
И тогда назначенный «ближним кругом» губернатор ставит министра, которому важно сэкономить деньги, а не улучшить качество оказания медицинской помощи. Ведь губернатор отчитывается не перед нами, а перед тем, кто его сюда посадил. А у того, кто его посадил, с качеством медицинской помощи все окей.
Именно поэтому, я считаю, от перемены мест главных врачей ничего не поменяется. Так же как ничего не изменится и при смене министра здравоохранения.
До нас с вами, господа пациенты, никому не будет дела до тех пор, пока нам нет дела до себя самих. А для этого надо хотя бы перестать скрываться за «анонимными источниками» и перестать бояться.
Да, это очень трудно. Но только так можно попробовать превратить оптимизадницу в оптимизацию.
Саратовский министр не стала отвечать на вопрос о замене врачей мигрантами. 21.10.2019, FreeNews-Volga
Сегодня, 21 октября, на заседании комитета Саратовской областной думы по социальной политике министр здравоохранения области Наталья Мазина рассказала о зарплатах и дефиците кадров среди медиков.
По словам министра, в области заняты порядка 80% вакансий работников здравоохранения, но показатели достигаются за счет совмещения ставок в лице одного специалиста; физическая укомплектованность составляет 58%.
Медицина остается возрастной сферой: средний возраст врачей составляет 47 лет. Среди среднего медперсонала насчитывается только 11% молодых специалистов и 12% - среди врачей. Треть врачей достигли пенсионного возраста.
Целевой прием в медвузы пока остается проблемной сферой. В 2019 году 144 целевика выпустились из вузов и успешно прошли аккредитацию. Из них 49 отказались следовать на место работы и возместили затраты на свое обучение, более 40 человек просто не доехали до мест, и с ними министерству предстоят тяжбы. Мазина высказала идею заставить отказавшихся целевиков возмещать затраты в полном объеме в ценах коммерческого образования.
«Ежегодно принимаем порядка 1600 человек в организации среднего образования, но доезд специалистов не превышает 25-28%», - отметила чиновница.
Что касается заработной платы, на 1 сентября этого года она составила 49,9 тысячи рублей у врачей, 25,1 у среднего медперсонала и 24,6 - у младшего. По всем категориям наблюдается рост в сравнении с прошлым годом, в среднем по персоналу он составил 4,4%, заявила Мазина.
«Вы рассказывали о баснословных зарплатах врачей. Но это средняя температура по больнице: главврач получает 150 тысяч, и в среднем получается неплохо. А реальная зарплата какая? Центр Блохина сказал, что в РФ не хватает 200 тысяч медицинских сотрудников. Вы говорите - недоукомплектованность 20%! Планируете замещать должности, как пишут, мигрантами из средней Азии?» - спросил депутат от КПРФ Николай Бондаренко.
Мазина ответила, что предоставила точные сведения о зарплате и дефиците кадров, а вопрос о замещении врачей мигрантами проигнорировала.
Глава фракции КПРФ Александр Анидалов уточнил, каково соотношение врачей, выходящих на пенсию, и врачей, заканчивающих обучение в медицинских вузах. Мазина ответила, что ежегодный отток вследствие завершения карьеры составляет 400 человек, выпуск из медвузов - 900 человек, но приходит в отрасль также около 400 человек.
«Сегодня задача - обеспечить прирост специалистов», - заявила Мазина.
Теория шока: как нехватка денег в фонде ОМС оставляет без помощи детей с тяжелыми заболеваниями. 10.09.2019, FreeNews-Volga
Больше месяца родители саратовских детей с ювенильным ревматоидным артритом (ЮРА) бьются за то, чтобы их детям оказывали помощь в клинике госпитальной педиатрии клинической больницы им. Миротворцева.
Больница в июле не получила 41 миллион рублей, потому что «перевыполнила план» по объемам медицинской помощи, которые готов был оплатить местный фонд ОМС. «Перевыполнила план» больница и по детской ревматологии, в результате чего без лечения могли остаться больше сотни детей с ЮРА и реактивными артритами. Объемы помощи по детской ревматологии по сравнению с прошлым годом были сокращены в два раза.
Жить с артритом
- Ксюша, колени! Ксюша, пожалуйста, не прыгай! - Ирина Елисеева с дочерью гуляют в городском парке. Ждут других родителей, собирают подписи под письмами в Минздрав РФ и федеральный Росздравнадзор. Ксюша - восьмилетняя девочка в красном платье - прыгает по дорожкам. У нее ювенильный ревматоидный артрит. Она - постоянный пациент клиники госпитальной педиатрии КБ им. Миротворцева. Диагноз ей поставили три года назад.
- Началось все с опухшего пальчика, - вспоминает мама Ксюши. - Поднялась температура под сорок. Мы долго не могли понять, что с ребенком. Водили по врачам. Пока из очередной платной клиники нас не направили в 3-ю советскую. После двух недель обследований мы вышли из отделения с диагнозом ювенильный ревматоидный артрит. И началась борьба.
Ювенильный ревматоидный артрит - воспаление суставов у детей и подростков младше 16 лет. Приводит к инвалидизации и потере трудоспособности уже в молодом возрасте. В Саратовской области зарегистрировано 202 случая ювенильного ревматоидного артрита у детей в возрасте от рождения до 17 лет. На диспансерном учете состоит 157 детей.
Каждое утро у Ксении начинается одинаково - надо «расходиться», чтобы победить скованность - вечную спутницу артритов. Пока скованность не отпустит, руки не сгибаются в локтях. Проблема почистить зубы или самостоятельно позавтракать: ложку ко рту не поднести. Бегать, прыгать, «активничать» нежелательно - серьезная нагрузка на суставы. Заболевать нельзя. Артрит - аутоиммунное заболевание, которое купируется иммуносупрессорами - лекарствами, подавляющими иммунитет. Чтобы организм справлялся с вирусами, иммуносупрессоры приходится убирать. И тогда все проявления артрита возвращаются снова: скованность, воспаления, боль. >Боль может настигнуть в любой момент.
- Одноклассники бегают по двору школы, а Ксюша не может двинуться с места из-за боли в коленях, - объясняет Ирина. - Однажды мы ехали с дачи, и у нее внезапно разболелась нога. Прямо до слез. Хотя моя дочь очень терпеливый ребенок. Почти никогда не жалуется и не плачет.
Болезнь захватывает тело ребенка постепенно. Сначала это один сустав, потом еще один, потом еще. В какой-то момент Ксюша перестала наклонять голову.
- Сядет рисовать или лепить, минут через пятнадцать голову ни наклонить, ни повернуть уже не может, - рассказывает Ксюшина мама. - «Метотрексат» перестал справляться с болезнью. И тогда Ксюше назначили терапию генно-инженерным препаратом «Хумира». Моя дочь - аллергик, в нашей истории было все вплоть до отека Квинке. А «Хумира» почти не дает побочки. Но Ксюша и на нее выдала реакцию. Как шутит наш лечащий врач, она у меня единственный ребенок в России, кто реагирует на этот препарат.
Препарат дорогостоящий - курс на месяц обойдется в 70 тысяч рублей. Но он входит в список жизненно необходимых лекарственных средств. Несмотря на это Ирине пришлось его «выбивать». По ее словам, на местном уровне проблема не решалась. Помог только звонок на «горячую линию» президента.
«Хумира» вводится подкожно, инъекции два раза в месяц. Чтобы ввести препарат, Ирина с дочерью приезжают в отделение. После укола врач наблюдает девочку еще два-три часа. Как только реакция сходит на нет, Ксюшу отпускают домой. Генно-инженерные препараты влияют на работу организма. Чтобы вовремя выявить «плохие» изменения, ребенку надо полностью обследоваться от двух до четырех раз в год.
- Даже моей дочери вводят препарат под наблюдением, а есть дети, которым генную инженерию вводят раз в месяц внутривенно, - объясняет Ирина. - Они каждый раз ложатся в стационар, потому что самостоятельно препарат вводить нельзя. Это двенадцать раз в год. Куда им деваться? Ждать три месяца в очереди? Или каждый месяц писать в минздрав письма с просьбой выделить ребенку место? Мало мама такого ребенка испытывает стресса, ей еще и этим теперь предстоит заниматься? У нас и так хватает проблем, поверьте!
Минздрав художественного свиста
140 пациентов с артритом - ювенильным и реактивным - прошли через клинику госпитальной педиатрии за первые полгода. При лимите в 150 случаев за год. В конце июля стало понятно: ни одного пациента - ни планового, ни экстренного - с подозрением на артрит отделение принять не сможет. Годовой объем исчерпан. Общение с минздравом ничего не дало.
- Они говорят: вы берете наш препарат и кладете пациента на свои койки, - объясняет позицию министерства наш собеседник, пожелавший остаться неназванным. - Но тут есть некая доля лукавства, потому что препарат не совсем «наш». Системная форма артрита входит в список орфанных заболеваний. Препарат для таких пациентов закупается за счет федерального бюджета. Они получают его, даже если у них нет инвалидности. Даже когда они выходят из детского возраста.
Генно-инженерный препарат вводится внутривенно раз в месяц. Для того, чтобы его «прокапать», нужно проверить ряд показателей крови до процедуры и после нее, поскольку препарат влияет на работу костного мозга. Если обнаружатся изменения, то нужно вводить еще лекарство, которое костный мозг поддержит. Осложнения бывают редко, но бывают.
- Пациент пришел, на него завели историю, взяли анализы, если они соответствуют определенным параметрам, на следующий день прокапали ему препарат, - объясняет врач. - Через день получили результаты повторных анализов. Если все хорошо - отпустили домой. Пациент находится в стационаре три-четыре дня, госпитализация оплачивается как полноценная. Больница и рада была бы брать за нее меньше денег. Но это технически невозможно: история оплачивается по определенному тарифу. И снизить эту оплату не может даже минздрав. При этом «капать» препарат амбулаторно невозможно. В требованиях к его использованию прописано, что он вводится только в стационарных условиях при наличии рядом реанимации.
Еще одно предложение от саратовского минздрава врачам КБ им. Миротворцева, которое, с одной стороны, кажется здравым: перевести часть коек на дневной стационар (они стоят меньше, следовательно, экономят деньги). Но, во-первых, это невозможно сделать «на марше». Во-вторых, клиника федерального подчинения должна любое перепрофилирование согласовывать с Минздравом РФ. В-третьих, в условиях старых корпусов университетской больницы развести потоки пациентов стационара и дневного стационара крайне сложно. А это значит, сколько там коек ни обустраивай, тот же областной минздрав просто не выдаст на них лицензию.
Третья претензия чиновников, по словам нашего собеседника, в том, что университетская больница - «учреждение третьего уровня!» - занимается «артритами неуточненными».
- Довольно большой поток экстренных больных привозит скорая помощь, - объясняет врач. - Например, привезли маленького ребенка, который утром не смог встать на ножку. Ему больно. Возникает подозрение на артрит. Необходимо ребенка обследовать. Это однозначно стационар. Но большая часть экстренных больных будет не ЮРА. Это будут реактивные артриты. Для того чтобы подтвердить или исключить диагноз, пациента необходимо обследовать. Затем зашифровать диагноз по МКБ (международная классификация болезней. - Прим. авт.). По классификации есть реактивный артрит уточненный, когда мы нашли причину - хламидии, или иерсинию, или что-то еще. В другом случае анализы на возбудителя пришли отрицательные, но мы точно знаем, что артрит обострился, например, на перенесенную вирусную инфекцию. Это так называемый паравирусный артрит, который в МКБ зашифрован как артрит неуточненный.
По мнению областного минздрава, и это мнение до врачей, как говорят наши собеседники, доносит замминистра по детству Ольга Полынина, федеральная клиника, коей является КБ им. Миротворцева, не должна заниматься этой работой. Их уровень - это оказание высокотехнологичной помощи.
В этом было бы здравое зерно. Если бы не одно «но». Проблема в том, что в Саратове нет многопрофильной детской городской больницы. Проще говоря, не будь «Третьей советской», саратовским детям с «артритом неуточненным», с больными коленками, с опухшими пальцами просто некуда было бы ехать.
Саратов и детское здравоохранение
Когда речь заходит о саратовской медицине и детях, сразу вспоминается скандал, связанный с попыткой ликвидировать 10-ю поликлинику, сотрясавший город с января по март.
К скандалу привела оптимизация детского здравоохранения в городе - закрытие поликлиники должно было стать просто вишенкой на торте оптимизации. За последние четыре года в городе было реорганизовано - читай: ликвидировано - три детских больницы. 2-я детская, для грудничков с неврологическими нарушениями (там была детская реанимация), закрылась в 2015-м. Летом 2018-го, якобы на ремонт, закрыли 4-ю детскую больницу (она тоже была ориентирована на новорожденных). Врачам сразу предложили искать другую работу, здание стоит закрытым, признаков ремонта нет. В декабре 2018 года закрылась 6-я инфекционная больница для малышей от рождения до трех месяцев. Минздрав говорил об оптимизации, о слиянии 5-й и 6-й инфекционных больниц. Но на самом деле врачи шестой вынуждены были уволиться по собственному желанию. И ни один из них не перешел на работу в пятую.
Все три больницы оказались нерентабельными.
Сейчас в Саратове осталось всего две городских больницы для детей - это 5-я и 7-я, каждая примерно на сто коек. Но пятая берет только инфекционных больных. Поэтому на весь миллионный город остается одна детская городская больница, в которой два отделения: педиатрическое и неврологическое.
Для детей альтернативы нет
Незаменимую функцию детской больницы для маленьких пациентов Саратова неизменно выполнял педиатрический корпус КБ им. Миротворцева - детская хирургия, пульмонология, гастроэнтерология, заболевания почек, эндокринология и так далее. Плюс скорая везла сюда всю неотложку - аллергические реакции, отравления, утопления, удары током, проглоченная ртуть.
И делалось это в соответствии с приказом областного минздрава о маршрутизации пациентов.
Областная детская клиническая больница (283 койки на полуторамиллионную область - против 440 детских коек в клинике Миротворцева) с потоком еще и саратовских больных просто не справится. Тем не менее, в официальном ответе на редакционный запрос минздрав сообщает нам, что «в случае необходимости и при наличии соответствующей патологии в ГУЗ СОДКБ направляются на госпитализацию дети всех возрастов и территорий области».
Сейчас, за счет перераспределения внутренних резервов, университетская клиника нашла возможность выделить дополнительные объемы для того, чтобы саратовские дети, страдающие артритом, могли получать помощь вовремя, в привычных условиях у специалистов, которые хорошо знают течение их болезни. Но это означает, что без помощи теперь может остаться кто-то другой.
- Например, нашли дополнительные объемы у детской неврологии, - объясняет наш собеседник. - Но перепрофилирование идет не один к одному: взяли одного неврологического, сказали - будет ревматологический. Неврологический пациент стоит, допустим, 20 тысяч рублей, а ревматологический 60 тысяч. То есть за одно место в ревматологии надо забрать три у неврологии. А значит, осенью может возникнуть проблема у пациентов с ДЦП. Они придут и вполне резонно спросят: простите, а куда нам лечь? Так что это тоже не решение проблемы.
Сокращение объемов коснулось не только ревматологических коек. Врачи саратовских детских поликлиник - все как один на условиях анонимности - рассказывают, что клиника Миротворцева перестала принимать детей на обследования по целому ряду направлений.
- Я не могу отправить ребенка с ожирением второй степени на обследование, потому что его просто не берут, - говорит один из медиков. - Что мне говорить родителям, у которых ребенок с недостатком гормона роста? Чтобы они сдавали дорогостоящие анализы на гормоны в частной лаборатории? И там же делали КТ с контрастом, когда они имеют право сделать это по полису ОМС?
В приеме в клиники медуниверситета отказывают не только детям, но и взрослым.
Врачи больницы, опять же на условиях анонимности, говорят, что скоро лечить пациентов будет не на что. Но у взрослых пациентов есть в городе хотя бы какая-то альтернатива. У детей ее нет.
Денег нет совсем?
Проблема в том, что клиники медицинского университета (их всего пять, включая и КБ им. Миротворцева) - федерального подчинения. То есть могут и должны обслуживать пациентов со всей России, получая за них деньги из других регионов.
Долгое время проблемы с объемами оказания медицинской помощи и их оплатой если и возникали, то не такие значительные. И все же урезать федеральным клиникам финансирование саратовский фонд ОМС пытается уже не в первый раз. Полтора года назад, когда чуть не закрыли экстренное гнойное отделение в клинике детской хирургии, все университетские больницы жили на коэффициенте 0,1. Это как за операцию или обследование стоимостью 10 тысяч рублей получать всего тысячу, и из этих денег пытаться платить зарплату, закупать расходные материалы и оплачивать коммуналку.
В этот раз саратовские минздрав и ТФОМС пошли другим путем - ограничили объемы помощи, которые клиники медицинского университета могут оказывать саратовским заболевшим.
Как следует из ответа фонда ОМС, в 2017 году все пять клиник СГМУ получили 49 500 случаев, на оплату которых ушло 1 038,4 миллиона рублей. В 2018-м это были уже 40 604 случая, на которые ушло чуть больше полутора миллиардов рублей.
И, наконец, на 2019 год всего 32 895 случаев за те же полтора миллиарда (на 25 миллионов больше, чем год назад).
- Возможности клинической больницы Миротворцева позволяют принимать за год порядка 35 тысяч больных, - объясняет наш собеседник. - В этом году объемы стационарной помощи, которые выделили больнице, - 20 тысяч случаев.
Надо заметить, что количество случаев, которые оплачивает саратовский ТФОМС, год от года сокращается. Если в 2016 году фонд оплатил 460 614 случаев стационарной помощи, то в планах на 2019 год таких случаев всего 427 589.
И если два предыдущих года бюджет Территориального фонда ОМС был профицитным, то в этом году ожидается его дефицит.
Налоговая база уменьшается. К сожалению, точной статистики по банкротствам и закрытым предприятиям в Саратовской области нет - эти цифры «территории опережающего развития» показывать нет резона. Но за последний год в регионе закрылись несколько крупных предприятий, ушла табачная фабрика, сейчас иск о банкротстве подан к «Тролзе».
Налоговая база, а следовательно, и отчисления в фонд ОМС будут сокращаться и дальше.
- Подчиняется ТФОМС правительству области, - объясняет наш собеседник. - Сильно повлиять на местный фонд со стороны федерального фонда нельзя. Он подотчетен губернатору. Губернатор понимает, что денег нет и надо поддерживать свои медицинские организации.
Все логично и понятно: во время шока снабжаются только жизненно необходимые органы. Это ключевая теория шока - централизация кровообращения. Почему человек теряет сознание? Потому что организм считает, что мозг в этот момент неактуален. Нужно поддержать сердце, почки и легкие.
Но от этого сейчас не легче больным.