Они категорически против совместного использования. Бедные памятники vs "грибы по-монастырски"
Ряд представителей РПЦ МП категорически против совместного со светскими организациями (музеи и реставрационные мастерские) использования церковной недвижимости. Оно понятно. заниматься коммерцией, вандализмом да прочими неблаговидностями на людях как-то не с руки.
Пара зарисовок от реставраторов в тему. Начало и конец нулевых:
Бедные памятники. Сергей Гаврилов. 25.02.2000.
ПОДМОСКОВНЫЙ город Дмитров, основанный в 1154 году князем Юрием Долгоруким, через четыре года подойдет к своему 850-летию. От первого этапа строительства осталась территория Дмитровского кремля и посада между древним земляным валом и речкой Яхромой. Посад за последние сто лет несколько раз подвергался нашествию строителей. Так, в конце XIX века здесь проложили ветку Савеловской железной дороги. В 1933-1937 годах с лопатами и кирками прошли строители канала Москва-Волга. Попавшие в зону строительства Васильевская и Никитская церкви XVIII в. были полностью разрушены. Пострадали и другие церкви, и старая жилая застройка. Но наиболее древние памятники архитектуры сохранились до наших дней. Особую ценность представляют Успенский собор начала XVI века с уникальными изразцовыми иконами на фасадах и Борисоглебский монастырь с собором Бориса и Глеба первой половины XVI в. и другими постройками XVII в.
Борисоглебского монастыря в Дмитрове не было особенно ярких событий. То, что царь Алексей Михайлович отдал его вместо Савво-Сторожевского монастыря в Звенигороде будущему патриарху Никону, также не повлияло на его судьбу. Вот и был он с XIII века "монастырьком" - так именовали его монастырские описи. Но сложился превосходный архитектурный ансамбль памятников XVI-VII веков.
В советское время, до 1933 года, здесь находился местный краеведческий музей, организованный в 1918 году будущим прославленным академиком М.Н. Тихомировым. Здесь работал будущий известный профессор истории К.А. Соловьев. Но в 1933 году здания понадобились для руководства строительства канала Москва-Волга. И как-то очень кстати в музее обнаружился "заговор", и научные сотрудники отправились в Бутырку. Музейные ценности лучшего на тот момент краеведческого музея страны частично переехали в Успенский собор, частично были свалены в сарае без крыши. Все надгробия сняли со своих мест, сделали из них фундамент жилого дома администрации Дмитлага, но могилы не тронули - не подошел срок.
В 1986 году наконец-то началась реставрация удивительного по целостности и красоте ансамбля, но уже через несколько лет она окончательно была прекращена из-за полного отсутствия средств. В 1993 году в монастырь вернулась братия во главе с архимандритом Романом.
* * *
19-21 января 2000 года прошла Всероссийская конференция "Охрана и реставрация архитектурного наследия России. Организационно-правовые и экономические проблемы". Организована конференция Союзом архитекторов России, Министерством культуры России, Главным управлением по охране памятников г. Москвы и Центральным советом ВООПиК.
Бросалось в глаза полное отсутствие прессы. Конечно, сейчас у нее жатва на другом поле: Чечня, выборы президента, но все же, все же, все же...
Вот первый пункт обращения конференции: "Обратить внимание органов власти Российской Федерации, субъектов Федерации и местного самоуправления на катастрофическое положение в стране с охраной памятников истории и культуры, которое приведет к большим утратам ценнейшего культурного наследия народов России".
Временщики растаскивают не только движимое имущество. Прежде всего они растаскивают должности, сажают "на кормление" своих людей. Этим наносится не меньший вред, чем присвоением имущества...
"Конференция рекомендовала Министерству культуры России обеспечить целевое финансирование госзаказа по реставрации памятников истории и культуры в рамках подведомственных организаций".
Эту рекомендацию нельзя считать не только достаточной, но и хоть сколько-нибудь действенной, так как выделяется всего 5% от необходимых на реставрацию сумм. В условиях ограниченного финансирования необходимо составить список памятников, нуждающихся в первоочередной помощи. Из этого списка выделить отдельно памятники особой историко-культурной ценности. Финансировать сегодня только памятники, включенные в этот особый список. Финансирование по всем другим программам прекратить. На втором этапе финансировать по общему списку памятники, нуждающиеся в первоочередной помощи. На третьем - финансировать памятники особой ценности, не нуждающиеся в экстренной помощи. В том числе выведенные из аварийного состояния на первом этапе. На четвертом - все остальные. На пятом можно уделить внимание исторической среде.
В настоящее время подобных списков нет. Зато есть, например, "церковный список" - программа, по которой памятники истории и культуры готовятся к передаче Московской Патриархии. Как работает эта программа с точки зрения охраны памятников? Никак. В "церковный список" включен Успенский собор в городе Дмитрове. Этот памятник по всем статьям должен быть отнесен к объектам первоочередного финансирования. Из аварийного состояния его предлагалось выводить и в 1978 году, и в 1979-м, и в 1981-м...
А что чиновники? Интерес начальника Управления охраны памятников Московской области С.А. Анохиной, вероятно, в основном состоит в том, чтобы "сбагрить" с рук аварийную "развалюху" и не отвечать за ее состояние. Какой-то свой интерес есть и у чиновников Министерства культуры, поддерживающих и прикрывающих тыл Анохиной.
А в чем интерес настоятеля храма, благочинного Дмитровского округа церквей в лице архимандрита Борисоглебского монастыря Романа (Гаврилова)? В том, чтобы получить здание собора в собственность, быть единовластным хозяином.
Первым вопросом архимандрита Романа при нашем знакомстве (я исследовал памятник архитектуры с 1980 года и с 1986 года вел его реставрацию) был такой: нельзя ли Святые врата сделать так, чтобы он мог въезжать на машине? Не сразу он отступился от этой идеи, хотя в пятнадцати метрах от Святых расположены хозяйственные Передние врата.
В жизни Борисоглебского монастыря произошло несколько символических событий. С первой попытки сломать деревянный крест на Никольской церкви над Святыми вратами не удалось, так как реставраторы сделали добротные конструкции. Вот как объяснял случившееся иеромонах монастыря отец Филарет: "Какие-то хулиганы забрались на церковь и арматурными прутьями сбили перекладину креста". Странно, однако, что хулиганы угадали желание архимандрита заменить деревянный крест на железный позолоченный. Кончилось тем, что поврежденный деревянный крест восстановили, обили медью и все-таки позолотили (над деревянной, покрытой тесовым лемехом главой!).
Летом 1993 года настоятельский дом наконец-то освободила городская библиотека, но часть книг забрать не смогла. Братия устроила из оставленных книг костер.
Далее братия во главе с отцом Филаретом своими руками разобрала северо-западную башню XVII века, на стене которой между окнами второго яруса был темперный рисунок XVII же века, изображавший Борисоглебский монастырь.
Настал срок и семисотлетнему кладбищу. Кости и тлен из земли вытряхнули экскаватором. Отец Филарет насобирал "несколько картонных коробочек костей", которые предали земле по православному обряду, а остальное погрузили на самосвалы и отвезли на свалку. На свалку отвезли и фундаменты дмитлагского дома с торчащими из бетона могильными плитами. А ведь можно было каждую плиту аккуратно расчистить, но от предложения сделать из них общее основание большому памятному кресту архимандрит отказался. Следом отправился фундамент неизвестного сооружения, существовавшего до XVII века. Туда же последовали первоначальные белокаменные пороги, часть сводов погребов и цоколя собора Бориса и Глеба XVI века. После этого были полностью переделаны настоятельские кельи XVII века, отреставрированные на 70% в 1988 году. Были уничтожены не только следы реставрации, но и следы самого памятника. Ни положенной фотофиксации, ни квалифицированного архитектурного надзора, разумеется, не было.
Теперь настал черед Успенского собора...
* * *
Этих вопросов январская конференция не рассматривала. Она была озабочена более серьезными проблемами - не до мелочей, о которых пишу.
"Рекомендовать администрации Московской области по согласованию с Минкультуры России создать при администрации комитет или департамент недвижимого культурного наследия с наделением его полномочиями управления имуществом, относящимся к памятникам истории и культуры".
Куда ушли средства, выделявшиеся на охрану и реставрацию памятников Московской области за последние восемь лет, когда управление возглавил М.С. Курков? Интересно узнать, как в 1993 году был заключен договор на "реставрацию" уникальной изразцовой иконы Георгия XVI века на стене Успенского Дмитровского собора, проводившуюся с грубейшими нарушениями методики реставрации и как эти работы были оплачены? Интересно узнать, куда ушли те 30 миллионов рублей, которые я выпросил в Министерстве культуры на консервацию собора в Медведевой пустыни XVI века? Эти деньги были перечислены в 1994 году в Комитет по культуре Московской области и там исчезли, а памятник, разрушение которого лежит на совести управления по охране, превращен в руины.
В 1999 году Государственная Дума выделила на Успенский собор 900 тысяч рублей, но не на спасение памятника, а только на передачу приходу. Но кто будет спасать памятник в приходе? Правительству и общественности надо понять, что в монастырских библиотеках нет места для книг Пушкина, Толстого, Достоевского. В церковном Уставе нет понятия "памятник", следствия очевидны...
По распоряжению главы администрации города Дмитрова В.В. Гаврилова здание собора должно быть передано общине полностью, включая подклет и погреба, пока занимаемые музеем, которому придется прекращать свою деятельность. Представители Церкви категорически против совместного использования памятника, хотя даже в XVI-XVII веках в подклете могли находиться и княжеская, и городская казна, а при подступах неприятелей - еще и имущество горожан.
* * *
Грибы "по-монастырски". Михаил Ситников. 23.12.2009.
Специалисты-реставраторы и музейные хранители не берутся сегодня прогнозировать дальнейшую судьбу легендарного чудотворного образа - Боголюбской иконы Божией Матери, написанной в конце XII века. История этого бесценного памятника искусства Древней Руси типична для многих икон, переживших события 1917 года.
После неудачной реставрации в 1920 году Богоматерь «Боголюбская» находилась в Успенском соборе города Владимира, в 1946-м - передана в музей, где ее после многолетней реставрации удалось привести в состояние стабильности для хранения. Затем в 1992 году икона была передана Церкви и содержалась с тех пор в Успенском соборе Княгинина монастыря в том же Владимире.
Официально сохранность древнего образа, оказавшегося в распоряжении Владимирской епархии РПЦ, должна была обеспечиваться соблюдением режима хранения с помощью специально оборудованного киота - камеры с поддержанием внутри нее искусственного климата. В присутствии специалистов, ежегодно посещавших монастырь, киот торжественно открывали, чтобы те могли убедиться в наличии иконы и неизменности ее внешнего вида, а затем снова запирали на замок. Так и продолжалось вплоть до весны 2009 года, когда сами монахини монастыря сообщили сотрудникам Государственного Владимиро-Суздальского музея-заповедника о том, что с иконой что-то неладно. Музейщики же забили тревогу уже по-настоящему: икона оказалась поражена грибком. Вскоре стало выясняться, что хранение уникального памятника и особо чтимой святыни было только формальностью. Однако информация об этом просочилась за пределы сначала монастыря, затем круга перепуганных музейщиков и реставраторов, а потом и руководства Минкульта только сейчас.
«Как реставраторы, мы зашли в тупик, - говорит руководитель отдела реставрации памятников древнерусской темперной живописи Всероссийского художественного научно-реставрационного центра им. И.Э.Грабаря Галина Цируль. - В данный момент икона лежит на столе, музей нас торопит, мол, делайте что-нибудь, но мы до сих пор не можем принять решения. Площадь отставания красочного слоя все увеличивается и увеличивается, вводить клей опасно - там вода, и это может ускорить катастрофу. С самого начала мы порекомендовали положить икону при постоянном климатическом режиме на стол и никому к ней не прикасаться, потому что трогать ее теперь нельзя.
┘Плесень обнаружили весной, когда еще лежал снег. Когда через какое-то время музею удалось забрать икону к себе, мы собрали там большой научный совет, потом еще один с привлечением еще более широкого круга специалистов. Ситуация сегодня такова, что мы не можем даже оценить состояние древесины на участках, закрытых левкасом и красочным слоем. На обнаженных местах мелких повреждений, под микроскопом мы обнаруживаем древесину в структуре «пружинящей губки», что особо страшно для иконы. Здесь надо бы сканировать всю доску, но ни у нас, ни даже в Эрмитаже нет таких приборов, а рентген совершенно бессилен - он ничего не дает┘».
До передачи Церкви икона находилась под присмотром реставраторов. Состояние доски было вполне стабильным, лик и другие участки живописи тонированы и сохранены. Так что благодаря профессионализму реставраторов внешний вид иконы не указывал на какое-то неблагополучие. Но что же могло случиться с ней в Успенском соборе?
По словам Галины Цируль, «оказалось, что две кассеты, которые должны были поддерживать микроклимат в камере, просто не работали. Одну монахини даже куда-то продали - такие вещи денег стоят. Икона стояла просто за стеклом, всего-навсего закрытой на ключик. Тем временем плесень с соседней стены благополучно ползла к иконе, прямо у витрины с образом постоянно стояли живые цветы в воде. Кроме того, недавно в храме поменяли и пол. Сначала он был белокаменный, а тут появился спонсор, и древний каменный пол быстренько заменили гранитным. Монахини ни во что не вникали, поэтому ни о каких грунтовых водах и дренаже речи даже не заходило. Ну а теперь все это отразилось не только на храме, но и на самих монахинях: почти все они жалуются на щитовидку. Ясно же, что гранит фонит сильно, но никто его на этот предмет скорее всего даже не проверял.
При последнем исследовании мы обнаружили, что живых плесневых грибов на самой иконе, к счастью, не осталось. Но при осмотре рядом с местом, где она недавно висела, выяснилось, со слов монахинь, что «здесь у нас крестильня и, конечно, сыро». Вот еще деталь, которая была бы смешной, если бы все не было так грустно: мы приподняли плинтус, а под ним┘ колония грибов! Со шляпками даже┘».
В настоящее время Боголюбская икона находится в специально оборудованном помещении Владимиро-Суздальского музея, и возможность для россиян увидеть ее когда-либо вновь пока под вопросом. В Успенском же соборе, где ранее содержалась икона, работают вызванные перепуганными монахинями специалисты-климатологи. Может быть, улучшают «условия содержания» для других икон? Остается только сказать: спаси и сохрани!