Статья Шевченко "Зачем Киеву втягивать Россию в войну" применительно к "Русскому миру".
Соб-но, саму статью вчера уже комплексно и по-своему прокомментировал ruscesar , вот, кому интересно: Атаку Кургиняна на Стрелкова поддержал Шевченко . Во-многом соглашусь (к тому же, можно внимательно изучить интервью Безлера, первоначально задействованного в Крыму, кстати о "вежливых людях", на предмет абсурдности утверждений Шевченко-Кургиняна про "отсутствие реального единоначалия, нескоординированность и бунт полевых командиров", статью Генштаб Украины: мы накануне катастрофы, объясняющую "недальновидность и отсутствие таланта-опыта-стратегичности " главкома Стрелкова и т.п. материалы, посмотреть сводки...).
Помимо этого делаю сноску на нелепые воззрения, озвученные Шевченко, о том, что жители Донбасса (вероятно, как и крымчане) преспокойно желали бы и дальше находитьтся в одном государстве с населением территорий от Львова и до Киева (будто и не было референдумов и попыток обособиться с 1991-го по 2004-й гг, закончившиеся "разводом" 2014-го), ежели б не мироеды-олигархи. Ну унизили Одессу - восстала? Да и не Шевченко же решать, хотят ли жить даже очень близкие люди "в одной коммунальной квартире". Большевики решили в начале да середине (Крым) 20-го, а "беловежская троица" в конце оного века перерешала, кому с кем жить, так вон оно как вышло. Границы не просто так проходят (как в смысле "почему", так и в плане "зачем"; кстати это и про нелепые проекты ЕС и ЕвразЭС).
И тут хотелось бы обратить внимание на упомянутый обеими авторами "Русский мир".
Но, если ограниченный (надеюсь, что лишь информационно, а не интеллектуально) Максим Шевченко употребляет в ругательном смысле "химеру русского мира", при том подчёркивая, что не понимает смысла термина (!), то ruscesar немедленно находит в "Русском мире" нечто позитивное, хотя из его текста следует, что и он не знает, о чём речь.
Разумеется, речь не о Фонде "Русский мир", учрежденным Путиным в 2007-м году, а о концепции международного трансгосударственного и трансконтинентального сообщества, поименованной как "Русский мир".
Изобретателем концепта является Петр Щедровицкий сотоварищи.
Впервые в нынешнем смысле термин появился в опубликованной в феврале 2000-го года статье П.Щедровицкого "Русский мир. Возможные цели самоопределения" (по факту длительного всестороннего обсуждения данного "чуда" в сообществе т.н. "методологов", о которых я уже писал применительно и их инновациям в области народного образования и миграционной политики в РФ).
Отмечу, что Википедия некорректно приписывает соучастие в разработке концепта "Русского мира" (вероятно, для придания весомости этой очередной бредятины методологов) блестящему философу и ученому наших дней, ныне покойному Вадиму Цымбурскому, ссылаясь, в частности, на его статью "Остров Россия" (в которой нет ни слова ни о каком "Русском мире"),
хотя вполне доступна другая, более потребная статья 2004-го года "Вадим Цымбурский: Русские и геоэкономика", в которой автор, в частности, поясняет и своё отношение к вульгарному восприятию его термина "Остров Россия" Петром Щедровицким, равно как и к концепту имярека "Русский мир":
"...Иную геоэкономику, резко отличную от кочетовской, предлагает Петр Щедровицкий, политтехнолог и устроитель организационно-деловых игр, близкий к Союзу правых сил и в свое время представленный известной антологией "Иное" в амплуа "человека играющего"[22]. Среди его текстов программная статья "Русский мир" замечательна обилием цитат из "Геоэкономики" Жана и Савоны без ссылок и кавычек[23].
.... надо признать, что Щедровицкий расставляет смысловые акценты существенно иначе, чем это сделано в источнике его геоэкономической фразеологии. Заявив, что "национально-территориальные границы на наших глазах теряют экономический смысл", он не доверяет ни возможности "в языке национального капитала планировать будущее", ни вообще жизнеспособности "стран-систем".
Для него истинное царство геоэкономики - это тот бравый мир, где, оттеснив в качестве международно-политических субъектов не только государства, но даже и ТНК, вперед выходят "мировые диаспоры, крупные трансрегиональные объединения или стратегические альянсы стран, мировые города (инфраструктурные узлы мировой геоэкономической сети) и антропоструктуры (сплоченные группы и ассоциации, использующие сетевые формы организации деятельности и культурную политику для активного участия в мировых процессах) ". Где "диаспоры, антропоструктуры и мировые сети становятся центрами выработки и принятия решений, которые затем оформляются государственными обязательствами" - надо думать, за счет граждан этого государства[24].
Поэтому у проекта Щедровицкого для России оказываются два взаимно соотнесенных фокуса.
Один фокус - это "русский мир", понимаемый как совокупность русскоязычных индивидов и групп, раскиданных по планете, прежде всего в постиндустриальном и богатом дальнем зарубежье.
Постсоветская Россия "не стала адекватной формой включения русского общества в мировой исторический процесс... создан совершенно неконкурентоспособный (ой, так ли? - В.Ц.) псевдоолигархический класс и общество мелких лавочников, являющихся питательной средой для экстремистских партий (каких? - В.Ц.).
Этот процесс... был компенсирован... процессами формирования... масштабной русской диаспоры в мире", сословия "состоятельных русских во всех смыслах этого слова: они занимаются бизнесом, наукой, искусством, в том числе и во многом безотносительно к бывшему СССР и России.
Поэтому уже сегодня можно говорить о возможностях формирования модели своеобразного гамака, где территория РФ как бы подвешена в сетке связей и отношений, крепление которой находится вне страны"[25].
Второй фокус проекта - главная потенциальная опора диаспорического мира на землях политически "бесформенной" России - несколько ее крупнейших мегаполисов, "городов-предпринимателей".
Щедровицкий из текста в текст величает их "остовом России", по-видимому не чувствуя явной гиньольности этой метафоры[26].
Когда Щедровицкий призывает российскую власть признать разницу между "народом" и "электоральным корпусом", он, казалось бы, лишь повторяет мысль Жана о необходимости для "страны-системы" действовать часто вопреки воле нынешних избирателей, работая на будущее нации[27].
Но в контексте проекта "Русского мира" такое различение получает и другой смысл: превознесение экстерриториального "народа" над территориально связанным "электоратом".
"Современное государство суть (единственное число! - В.Ц.) прежде всего система институциональных и управленческих сервисов-услуг".
Либо Россия усвоит такую стратегию поставки сервисов элите мегаполисов и "русскому миру" и эта стратегия "станет основой формирования нового народа, либо территория РФ, не обретя устойчивой политической и государственной формы (а так, как предполагает Щедровицкий, обретет ли? - В.Ц.), превратится в объект деятельности мировых субъектов силы (а через вынос центра принятия решений в диаспору не превратится? - В.Ц.) или в худшем случае - в свалку человеческих отходов".
Таков будет конец нашей демократии, если она отождествит с "народом" наличный электорат.
"Чем большему числу отдельных граждан других государств нужна Россия, тем устойчивее позиция России в мире".
А я-то всегда думал, что устойчивость России зависит прежде всего от того, насколько она нужна собственным гражданам, и, похоже, здесь на моей стороне против геоэкономиста Петра Щедровицкого оказывается геоэкономист Эдуард Лутвак с его формулой "наилучшей возможной занятости для наибольшей части своего населения".
И вообще, ни один из западных "отцов" геоэкономики не представил бы себе такого выбора:
либо растить вокруг "остова" своей страны "новый народ" из людей, занимающихся наукой, искусством, бизнесом вне ее и безотносительно к ней,
либо остаться при "старом народе", перерождающемся в "свалку человеческих отходов".
Не веря "планированию будущего в языке национального капитала", Щедровицкий приглашает планировать это будущее в языке "русского капитала", понятого как "совокупность... потенциалов, выразимых в коммуникационных ресурсах русского языка" и обращаемых - "энергией воли различных этнокультурных групп, думающих и говорящих на русском" - в "образы будущего".
Он полагает, что "высокая производительность" такого капитала "выгодна всем", несмотря на то, что "сегодня этому тезису противостоит не только геополитическая идеология (так ее, геополитику! - В.Ц.), но и реальная практика межгосударственных отношений".
Добавлю: а также реальная практика криминалистики, помнящей об аферах прошлого десятилетия, оформлявшихся в коммуникационных ресурсах русского языка и увязывавшихся энергией воли березовских, козленков и мавроди с их образами будущего.
Но Щедровицкий связывает грядущее процветание "русского капитала" с "мировыми пределами роста", ставящими в центр новой экономики "не объемы производства товаров и не уровень обеспеченности потребления, но способность управлять производством, потреблением и обращением".
Управлять производством, не заботясь об объемах!
Управлять потреблением, не хлопоча об уровне его обеспеченности!
То-то разыграется "русский капитал" в эпоху, когда извлечение тающих ресурсов природы (кроме разве что области биотехнологий) стушуется перед "производством человеческих качеств самого человека и глобальными технологиями управления жизнью" и когда поиск новых видов энергии сублимируется в маневрирование "предпринимательским фактором".
Только зачем тогда говорить о неконкурентоспособности нашей псевдоолигархии, например информационной? Разве не в подобных практиках она преуспела непревзойденно? Не выйдет ли она в истинные чемпионы такой новой эпохи?
Разрыв между геоэкономиками Кочетова и Щедровицкого огромный.
Та мировая информационная сфера, которой Кочетов отводит скромное место среди два-три раза мельком упоминаемых им "рынков среды"[28], у Щедровицкого покрывает всю геоэкономику без остатка - и поприще ее, и игрище. Напротив, межанклавное разделение труда, составляющее квинтэссенцию геоэкономики для Кочетова, маргинально в мире "человека играющего" вместе с корпорациями-анклавами, зачисляемыми им в "уходящие субъекты мирового развития".
Различие этих двух русских геоэкономик - геоэкономики турбокапитализма и геоэкономики "интернационализированных воспроизводственных ядер" - вполне можно соотнести со старым противопоставлением спекулятивного и производительного капитала.
Но интересно сравнить перспективы, которые та и другая прочерчивает перед Россией.
В одном случае мы видим анклавы военнофинансово-промышленных групп, присвоивших армию и определяющих, чтo считать "национальным интересом" в сферах образования мирового дохода и каким должен быть наш ответ на глобальные вызовы.
В другом случае Россия - это гамак с креплением, вынесенным в диаспору, "вырабатывающую и принимающую решения, затем оформляемые государственными обязательствами", а белеющий мегаполисами "остов России" (какой-то сюрреалистический a la Дали "остов-гамак") поставляет "новому народу" "институциональные и управленческие сервисы-услуги" не над распростершейся ли вокруг "свалкой человеческих отходов" в образе национального электорального корпуса?..."
Заканчивается эта статья Вадима Цымбурского, в т.ч. поясняющая о чем же концепт концепт Петра Щедровицкого "Русский мир" (это, если вы ещё не поняли, не русская цивилизация, не русский культурно-исторический тип по Данилевскому, это иное, это концепт методологов), так:
"...Когда-то - на мой взгляд, в лучшие свои времена - Глеб Павловский написал, что "бывает и музыка толстых, но знамен для элиты не бывает".
Бывают!
И "геоэкономика немногих" есть набор тех самых "знамен для элиты", которые лучше не выносить в массы, способные принять слова о "свалке человеческих отходов" на свой счет.
Разумеется, режим может постараться работать сразу в двух идеологических регистрах: прикармливая оппозицию демагогией "общего интереса", сдобренной геополитическими приправами, и одновременно интимно мысля себя главным образом "поставщиком институциональных и управленческих сервисов-услуг" приближенным группам, исповедующим "геоэкономику немногих". К чему это приведет - Бог весть!..."
Вы же не будете есть дерьмо, если кто-либо вас будет убеждать, что это торт. Вот так же и с названием концептов.
А это сам текст Максима Шевченко:
Зачем Киеву втягивать Россию в войну.
На Украине идет гражданская война по социальным и политическим мотивам. Часть украинского народа восстала против криминальной власти. Русскоязычное население Украины испытывало и социально-экономический гнет, и национально-культурное унижение, тем более что исходило оно не от украинцев, а от правящих элит, которым было плевать на украинцев и на все украинские нормы жизни.
Мотивы, по которым начали этот конфликт многие добровольцы из России, и Стрелков в том числе, - защита так называемого «русского мира». Эти мотивы абсурдны и не имеют ничего общего с реальным конфликтом на Украине. Сражаться нужно не за какие-то химеры русского мира, которые существуют только в глазах связанных с Кремлем политтехнологов, а за реальные социально-политические и социально-экономические требования. Только так движение приобретет законченные контуры и придет к победе.
Во время любого сопротивления отпадают те, кто приехал просто поразвлечься, отпадают те, кто не имел внутреннего серьезного мотива для борьбы. Возможно, Стрелков все выдумывает про дезертировавших казаков. На деле казаки могли отказаться признать его руководство, потому что многие в движении считают Стрелкова неэффективным руководителем. Многим людям просто не хочется и не интересно подчиняться непрофессиональному военному при наличии в движении военных профессиональных, например, Безлера, который не потерпел ни одного поражения, нанес киевским властям серьезные удары и не позволил разрушать Горловку, ведя успешные бои в 30-40 километрах от нее. Безлер ведет себя так, как положено вести себя военному человеку.
Критика Стрелкова Кургиняном, которую мы все слышали, была на самом деле спасением для Стрелкова. Я долго думал, зачем Кургинян, такой известный и влиятельный человек, затеял всю эту историю. Не так давно я понял, с чем это связано. Стрелкову многие ставили в упрек то, что он непрофессиональный военный и его действия в Славянске абсолютно неверные: он не занял господствующие высоты, сконцентрировал боевую силу в городе, позволил противнику вести непрерывный разрушительный огонь по городу из тяжелой артиллерии, не совершил ни одной диверсионной акции, которая нанесла бы противнику серьезный урон. При этом очевидно, что Стрелков пользовался покровительством в Москве и предпринимал меры против того, чтобы конфликт исключал русский вопрос. Одной из задач Стрелкова, как и Бородая, было не допустить прихода к руководству движением граждан Украины. Они постоянно держали себя на первых позициях, тем самым компрометируя борьбу, которая должна быть исключительно внутриукраинской, и приводя ее к странным форматам политтехнологического действа со стороны Москвы.
Думаю, что Кургинян превентивно скомпрометировал бунт полевых командиров против Стрелкова, против его единоначалия, потому что бессмысленное и шутовское выступление Кургиняна дискредитировало замыслы, которые были в умах серьезных полевых командиров после отступления из Славянска. Потому что ассоциировать себя с тем шутовством, которое показал Кургинян, никому не охота.
Украинизация конфликта неизбежна, и после нее он сможет быстрее прийти к политическому или военному разрешению. Лечение болезни во многом зависит от диагноза, и диагноз пока был поставлен неправильный. России надо перестать делать ставку на идиотскую концепцию «русского мира», которая ничего не описывает, а только направляет людей по ложному, бессмысленному политическому пути, выгодному, скорее, киевской власти, которая стремится мобилизовать украинский народ против экспансии другого этноса, другой цивилизации.
Я не думаю, что ополченцы много проиграют от ухода казаков. Потому что мнение Стрелкова, во-первых, не есть мнение всех ополченцев. Ему не подчиняется ЛНР, лишь формально подчиняется Горловка и так же формально подчиняются другие командиры, гораздо более успешные, чем он. Стрелков - фигура, распиаренная российскими массмедиа: «Взглядом», LifeNews и так далее. Ситуация же гораздо более сложная и разветвленная. Я не ставлю под сомнение его таланты, он, безусловно, человек выдающийся. Вероятно, он является интеллектуалом, реконструктором, разведчиком, контрразведчиком - не знаю, - но он точно не военный лидер, поскольку он не имеет даже опыта военного командования. Стрелков не находится в эпицентре боев, которые ведутся вокруг Горловки, Карловки. Там остается немало удачливых и успешных полевых командиров, которые способны нанести поражение значительным подразделениям киевской армии. Кроме того, мы видели у ополченцев тяжелое вооружение.
У меня возникают вопросы к партизанскому движению. Законы любой повстанческой войны говорят о том, что если ты не атакуешь, а только защищаешься и отступаешь, то ты наверняка потерпишь поражение. У ополченцев очень серьезные проблемы со стратегией, и эту стратегию им принес Стрелков: засесть в Славянске и обороняться, при этом бесконечно в интернете взывая к России о помощи. Эта технология, на мой взгляд, уничтожает сопротивление, а не помогает ему. Прошлые удачные опыты говорят о том, что нужно организовывать рейды в харьковской и запорожской областях, бить врага в разных точках и с разных позиций, не давая им сконцентрировать силы. А Стрелков, вместо того чтобы распылять силы украинских войск, своими действиями помог украинской армии сформировать огромный ударный кулак и действовать им в одном направлении по линии Харьков - Донецк.
Думаю, что стратегические и тактические принципы ведения этой войны будут неизбежно меняться. Если повстанцы начнут наступать на разных фронтах, то, возможно, они придут к победе. Правда, я не знаю, чего хочет Россия. Возможно, Москва хочет их поражения - я не исключаю этого, потому что Москва боится социально-политического контекста сопротивления и хочет, чтобы оно оставалось в рамках концепции этого идиотического «русского мира», которую никто не может сформулировать.
Понятно, что киевская сторона хочет втянуть Россию в войну. Киев выглядит плохим, потому что всегда большой и бомбящий выглядит плохо по отношению к маленькому. «Маленький» сегодня - это Донецк и Луганск. Киев вынужден быть в позиции осуществляющего карательную операцию. Какой бы ни была поддержка демократических СМИ Запада, в любом случае Киев находится не в выигрышной ситуации. Втягивание России в войну сможет эту ситуацию изменить: сразу Украина станет маленькой демократической страной, которая сопротивляется огромной империи, якобы напавшей на нее. Это сразу позволит Западу занимать более активную позицию, поставлять Киеву современное оружие, вертолеты «Апачи», современные системы наведения, открыто оказывать навигационную и спутниковую поддержку, посылать военных специалистов, ссылаясь на антиимпериалистический формат киевской войны. Пока в роли империалиста и угнетателя выступает киевская олигархия и обманутый ею украинский народ, который мобилизован в подразделения национальной гвардии и армии. Поэтому они мучительно ждут, когда Россия вступит в войну, но Россия не должна в нее вступать, чтобы не дать козырей киевской, а точнее, днепропетровской группировке, которая захватила Киев.