Запретная территория (FEUCHTGEBIETE)
По совету дизайнера всея Руси решил глянуть первые пять минут фильма "Запретная территория".
Режиссёр бесцеремонно вломился в мои представления о гигиене и попытался потоптаться по устоям.
А его инструмент - главная героиня (Карла Юри), прямолинейная, аморальная.
Начинается фильм с того, как Хелен спускается в общественный туалет в подвале, босиком идёт по лужам человеческих отходов и садится на омерзительно грязный унитаз.
Это всё можно было бы показать брезгливо - как абсолютно вынужденная мера, но режиссёр вместе с главной героиней смакуют эту ситуацию. Она ёрзает по грязному стульчаку, на котором камера любовно показывает кудрявые волосы и жиные пятна грязи.
Вот эта противоречащая естеству картина будет преследовать зрителя весь фильм.
Всё это на грани общественно-запретных тем, но только с другой стороны этой грани. Причём по нарастающей от начала фильма к концу.
- Ты седеешь. - говорит она с любовью глядя на отца.
- Да.
- Нужно уже готовиться к похоронам. - не меняя выражения лица и интонации продолжает Хелен - Я сделаю всё хорошо и красиво.
Смотреть, прямо скажу, тяжело и подчас мерзко.
Но если отбросить всю эту аморальную шелуху, то остаётся история о детской травме, в общем-то всё как обычно в таких фильмах.
Во-первых, это драма о разведённых родителях, и о подростке, который пытается решить эту проблему.
- Скоро ты постареешь, и не сможешь ходить, - говорит она то одному, то другому родителю. - Тогда я положу тебя на кровать. Рядом с мамой/папой. И вы умрёте вместе.
Картина на втором плане показывает как родители незаметно, нечаянно, а иногда и наоборот вполне осознанно ломают детей, превращая их жизнь в ад.
Во-вторых, в конце фильма есть ответ на вопрос, почему вся её жизнь - это противопоставление себя матери, почему у неё такой инвертированный взгляд на мир.
Вообще, это один из тех фильмов, в котором тема секса, обнажённое женское тело и эротические сцены не вызывают ни малейшего возбуждения, а, скорее, даже стойкое отторжение на два часа. Другой такой фильм - клуб Shortbus.
О просмотре не жалею, но рекомендовать не буду.
Режиссёр бесцеремонно вломился в мои представления о гигиене и попытался потоптаться по устоям.
А его инструмент - главная героиня (Карла Юри), прямолинейная, аморальная.
Начинается фильм с того, как Хелен спускается в общественный туалет в подвале, босиком идёт по лужам человеческих отходов и садится на омерзительно грязный унитаз.
Это всё можно было бы показать брезгливо - как абсолютно вынужденная мера, но режиссёр вместе с главной героиней смакуют эту ситуацию. Она ёрзает по грязному стульчаку, на котором камера любовно показывает кудрявые волосы и жиные пятна грязи.
Вот эта противоречащая естеству картина будет преследовать зрителя весь фильм.
Всё это на грани общественно-запретных тем, но только с другой стороны этой грани. Причём по нарастающей от начала фильма к концу.
- Ты седеешь. - говорит она с любовью глядя на отца.
- Да.
- Нужно уже готовиться к похоронам. - не меняя выражения лица и интонации продолжает Хелен - Я сделаю всё хорошо и красиво.
Смотреть, прямо скажу, тяжело и подчас мерзко.
Но если отбросить всю эту аморальную шелуху, то остаётся история о детской травме, в общем-то всё как обычно в таких фильмах.
Во-первых, это драма о разведённых родителях, и о подростке, который пытается решить эту проблему.
- Скоро ты постареешь, и не сможешь ходить, - говорит она то одному, то другому родителю. - Тогда я положу тебя на кровать. Рядом с мамой/папой. И вы умрёте вместе.
Картина на втором плане показывает как родители незаметно, нечаянно, а иногда и наоборот вполне осознанно ломают детей, превращая их жизнь в ад.
Во-вторых, в конце фильма есть ответ на вопрос, почему вся её жизнь - это противопоставление себя матери, почему у неё такой инвертированный взгляд на мир.
Вообще, это один из тех фильмов, в котором тема секса, обнажённое женское тело и эротические сцены не вызывают ни малейшего возбуждения, а, скорее, даже стойкое отторжение на два часа. Другой такой фильм - клуб Shortbus.
О просмотре не жалею, но рекомендовать не буду.