Три директивы 22 июня 1941 года #3/3
Ещё из мифологии и архивов ВОВ
Оперативно-стратегический аврал
В армии понимали пагубность оперативного замысла, но не смели перечить Сталину / Статья 2000 года
«НВО» завершает цикл публикаций (см. «НВО» # 38 и 44 за 1999 г.), посвященных анализу трех директив, выпущенных 22 июня 1941 г. Главным Военным Советом - так в первые дни Великой Отечественной войны называлась Ставка Верховного Главного Командования. На наш взгляд, все три статьи позволяют по-новому взглянуть на начальный период войны и, что более важно, оценить уровень руководства войсками не с позиций профессионального историка, а с точки зрения квалифицированного офицера-оператора, участвующего сегодня в планировании боевых действий. ©Другие части
Особую актуальность такому взгляду придает то, что большинство неудач и даже поражений отечественных ВС в последние десятилетия связаны с разрывом между политическим руководством и военным планированием.
Особую актуальность такому взгляду придает то, что большинство неудач и даже поражений отечественных ВС в последние десятилетия связаны с разрывом между политическим руководством и военным планированием.
Директива # 3 Главного Военного Совета была подписана в десятом часу вечера 22 июня 1941 г. Уже почти сутки шла война. Однако советское высшее военно-политическое руководство до сих пор пребывало в неведении относительно истинного развития событий на советско-германском фронте. Обстановка по-прежнему оценивалась неверно, временами чересчур оптимистично. В Кремле еще ничего не знали.
Поскольку Директива # 3 довольно значительна по объему, будем приводить ее по частям. Вначале, как обычно, излагаются выводы из оценки противника:
"1. Противник, нанося главные удары из Сувалкского выступа на Олита и из района Замостья на фронт Владимир-Волынский, Радзехов, вспомогательные удары в направлениях Тильзит, Шяуляй и Седлец, Волковыск, в течение 22.6 понес большие потери. Достиг небольших успехов на указанных направлениях.
На остальных участках госграницы с Германией и на всей госгранице с Румынией атаки противника отбиты с большими для него потерями".
Помимо крайне неуместной в данном случае краткости выводы, к сожалению, в корне неверны. Оценка сложившейся обстановки не соответствует действительности. Объективно охарактеризованы только два направления ударов - из района Замостье в направлении Луцк, Ровно (выражение "на фронт Владимир-Волынский, Радзехов" следует считать явно некорректным) и Сувалки, Олита.
Об ударе 2-й танковой группы генерала Хайнца Гудериана в направлении Брест, Барановичи в Директиве # 3 - ни слова. Что касается вспомогательного удара в направлении Седлец, Волковыск, то никаких особо активных действий в этом направлении противник не вел. Наоборот, немцы старались, насколько это было возможным, избежать сильного давления на советские войска на участке Щучин, Ломжа, Цехановец, Семятыче в целях окружения возможно большего количества частей и соединений 3-й и 10-й армий Западного фронта, оборонявшихся на Белостокском выступе.
"Достиг небольших успехов на указанных направлениях". Тут надо определенно убрать частицу "не". "Понес большие потери", "атаки противника отбиты" - это, к сожалению, из области желаемого.
Далее, после выводов в оперативных документах обычно следует замысел предстоящей операции, а именно излагаются направления главных и других ударов, способ ведения операции (избранный вариант перехода в наступление, формы оперативного маневра, последовательность разгрома противостоящих группировок противника и развития успеха, порядок огневого поражения врага); состав группировок войск и их оперативное построение, меры по обману противника, исходные районы, рубежи и время перехода в наступление.
Итак, замысел.
"2. Ближайшей задачей войск на 23-24.6 ставлю:
а) концентрическими сосредоточенными ударами войск Северо-Западного и Западного фронтов окружить и уничтожить сувалкскую группировку противника и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки;
б) мощными концентрическими ударами механизированных корпусов, всей авиации Юго-Западного фронта и других войск 5 и 6 А окружить и уничтожить группировку противника, наступающую в направлении Владимир-Волынский, Броды. К исходу 24.6 овладеть районом Люблин".
По существу, затевается сложнейшая операция группы фронтов на окружение и уничтожение противника; операция, требующая организации безупречного взаимодействия на оперативно-стратегическом и оперативном уровнях, бесперебойной связи, хорошей подготовки штабов и войск. Фактически это планируемый переход в контрнаступление на всем советско-германском фронте. Между тем, чтобы переход в контрнаступление стал реальностью, необходимо соблюдение определенных условий. Во-первых, должна быть достигнута стабилизация линии фронта и ликвидированы опасные прорывы; во-вторых, завоевано господство в воздухе; в-третьих, создано превосходство в силах на избранных направлениях ударов; в-четвертых, вскрыто отсутствие у противника оперативных резервов, наконец, система управления войсками противника должна быть нарушена. Ни одно из классических условий перехода в контрнаступление к 23 июня 1941 г. выполнено не было.
К слову сказать, первую операцию подобного масштаба нам удалось провести только в ноябре 1942 г. под Сталинградом. До этого немцы придерживались мнения, что стратегические операции на окружение являются уделом только вермахта, поскольку в этом случае весьма высоки требования к подготовке штабов и войск; русскую армию считали способной только на лобовые, фронтальные удары.
Жестокая академия войны
Ближайшая задача в директиве указана, а про дальнейшую - ни слова. Между тем ближайшая и дальнейшая задачи определяются в целях четкого определения последовательности разгрома противостоящей группировки противника. Поскольку в данном конкретном случае предпринимается операция группы фронтов, то ближайшая задача должна заключаться как минимум в разгроме главных сил первого оперативного эшелона противника и овладении важными районами, обеспечивающими развитие наступления.
Дальнейшая задача должна состоять в завершении разгрома первого оперативного эшелона противника, нанесении поражения его оперативным резервам, овладении важными районами в глубине, обеспечивающими достижение конечных целей операции.
Однако в Директиве # 3 указана только ближайшая задача, причем и она-то сформулирована нечетко - "овладеть районом Люблин (Сувалки)". Каковы в таком случае размеры этого района? А сам-то Люблин (Сувалки) брать штурмом? Обойти? Кто будет обеспечивать внешний фронт окружения? А кто внутренний? Каковы будут меры по исключению деблокирования окруженной группировки противника? Нет ответа. Помимо этого, ни слова не говорится о порядке огневого поражения противника. Нет ясных указаний о создании группировок войск и их оперативном построении, мерах по обману противника, не определены исходные районы, рубежи и время перехода в наступление┘
Таким образом, если это и замысел, то далеко в неполном виде. Обозначены лишь направления ударов и сроки выполнения задач. Многие крайне необходимые детали упущены.
Те же самые военачальники через три года управляли войсками по-другому. Вот, например, директива Ставки ВГК командующему 1-м Украинским фронтом от 25.11.44 г. # 22071:
"1. Подготовить (вот одно из самых ключевых слов - подготовить! - А.М.) и провести наступательную операцию с целью, разгромив во взаимодействии с 1 Белорусским фронтом кельце-радомскую группировку противника, не позднее 10-11 дня наступления овладеть рубежом Пиотркув, Радомско, Ченстохов, Заверце, Мехув, Бохня; в дальнейшем развивать наступление в общем направлении на Калиш.
2. Главный удар силами пяти общевойсковых армий (45 стрелковых дивизий), двух танковых армий, четырех танковых и механизированных корпусов нанести с Сандомирского плацдарма в общем направлении на Хмельник, Малогощ, Радомско.
Оборону противника прорвать западнее Сташув силами трех армий (13, 52 и 5 гв.) на одном участке протяжением 30 км по фронту.
На участок прорыва привлечь шесть артиллерийских дивизий и создать плотность артиллерии и минометов (от 76-мм и выше) не менее 220 стволов на один километр фронта прорыва".
Далее в директиве командующему 1-м Украинским фронтом (пункты 3-9) излагаются порядок использования второго эшелона фронта, мероприятия по прикрытию флангов ударной группировки фронта, порядок использования танковых армий, определяются состав резервов, разграничительные линии, ответственность за обеспечение стыков.
Десятый и одиннадцатый пункт имеет смысл привести полностью.
"10. Начало наступления согласно полученным Вами указаний.
11. Боевые приказы и все распоряжения армиям на операцию представить в Генштаб.
Ставка Верховного
Главнокомандования
И. Сталин,
Антонов".
То есть в целях сохранения тайны срок наступления сообщен командующему войсками 1-го Украинского фронта Верховным Главнокомандующим лично, а разработка операции находится под неусыпным контролем Генштаба. Кстати, на подготовку операции отводилось почти 45 суток.
Оказывается, все возможно. Подробно сказано и о ближайшей задаче, и дальнейшей, и откуда наступать, и какими силами, и порядок развития успеха, и огневое поражение, и состав группировок войск, и их оперативное построение. Та же армия, те же командиры, только прошедшие суровую школу войны.
Соревнование в безграмотности
Однако вернемся к злополучной Директиве # 3. После замысла операции в ней ставятся задачи фронтам.
"3. Приказываю:
а) Армиям Северного фронта продолжать прочное прикрытие госграницы.
Граница слева - прежняя.
б) Армиям Северо-Западного фронта, прочно удерживая побережье Балтийского моря, нанести мощный контрудар из района Каунас во фланг и тыл сувалкской группировки противника, уничтожить ее во взаимодействии с Западным фронтом и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки.
Граница слева - прежняя.
в) Армиям Западного фронта, сдерживая противника на варшавском направлении, нанести мощный контрудар силами не менее двух мехкорпусов и авиации фронта во фланг и тыл сувалкской группировки противника, уничтожить ее совместно с Северо-Западным фронтом и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки.
Граница слева - прежняя.
г) Армиям Юго-Западного фронта, прочно удерживая госграницу с Венгрией, концентрическими ударами в общем направлении на Люблин силами 5 и 6 А, не менее пяти мехкорпусов и всей авиации фронта, окружить и уничтожить группировку противника, наступающую на фронте Владимир-Волынский, Крыстынополь, к исходу 24.6 овладеть районом Люблин. Прочно обеспечивать себя с краковского направления".
Однако сразу и не поймешь, чем замысел операции в этом документе отличается от задач фронтам. Практически одни повторы.
В задачах войскам необходимо было указать четко - боевой состав фронта, полоса наступления, направление главного (может, и другого) удара или сосредоточения основных усилий, ближайшую и дальнейшую задачу, разграничительные линии, исходный район для наступления, порядок ввода в сражение подвижной группы фронта.
И, наконец, главное. Директивой # 3 нарушена вся логическая последовательность работы звеньев управления, которая должна выглядеть следующим образом. Верховный Главнокомандующий отдает указания о подготовке наступательной операции, определяет время на ее подготовку, сроки и продолжительность, особенности ее проведения. Командующий войсками фронта на основе этих указаний принимает решение на операцию, утверждает его у Верховного и вместе со своим штабом приступает к разработке плана операции. В назначенное время докладывает о готовности войск фронта к проведению операции и получает подтверждение Верховного Главнокомандующего о дате начала операции. Примерно такая же последовательность работы должна соблюдаться и в нижестоящих звеньях.
Что касается Директивы # 3, то для подготовки стратегической наступательной операции подобного масштаба (с учетом реального состояния советских войск на 22 июня 1941 г.) потребовалось бы не менее двадцати - двадцати пяти суток. А тут - ночь на подготовку, с утра начинать, послезавтра - достичь целей операции. Непонятно, чего тут со стороны Иосифа Сталина больше - безумия, упрямства или элементарной неграмотности в военном деле.
Сроки настолько неправдоподобные и смехотворные, что не имеет смысла их обсуждать. Однако в войсках, к великому сожалению, началось "социалистическое соревнование". Подчиненными инстанциями стали приниматься "встречные социалистические обязательства" - командующие войсками фронтов и армий, с легкой руки вождя включившись в это безумное соревнование, ставили объединениям и соединениям совершенно нереальные задачи, которые попросту нельзя было выполнить физически. Постановка нереальных задач объясняется как почти полным незнанием обстановки, так и стремлением безоговорочно выполнить Директиву # 3 Главного Военного Совета, переложив определенную долю ответственности на подчиненные войска.
Полученные боевые задачи немедленно доводились до войск, причем задачи ставились на ходу, в спешке, нередко в устной форме. Времени на планирование и подготовку операций и боевых действий не отводилось. В поставленных задачах часто указывалось: "Вступить в бой немедленно!".
Победителем в этом суматошном "соревновании", как и следовало ожидать, стал вермахт.
Стой там - иди сюда
Наиболее показательна и трагична в этом отношении судьба 8-го механизированного корпуса (мк) (12-я, 34-я танковые, 7-я моторизованная дивизии) Юго-Западного фронта генерал-лейтенанта Дмитрия Рябышева. Рассмотрим на примере этого корпуса, как "оперативно-стратегическое творчество" Ставки отражалось в войсковых "низах".
Стремление командующих Юго-Западным фронтом и 26-й армией почти моментально отреагировать на приказ вышестоящей инстанции или на ставшие известными им изменения в обстановке приводило к тому, что 8-й мк получал большое количество сменявших и часто исключавших друг друга распоряжений. В штабах Юго-Западного фронта и 26-й армии, видимо, подзабыли классическое выражение - "приказ-отмена-беспорядок".
Итак, по приказу командующего 26-й армией 22 июня 1941 г. 8-й механизированный корпус поднят по тревоге и получил приказ к исходу дня сосредоточиться в районе Чишки, Ваниковичи, Райтаревичи.
В 20.40 22 июня корпус, не успев полностью сосредоточиться в указанном районе, получил приказ командующего Юго-Западным фронтом сосредоточиться в районе Куровице, Винники, Борыничи и войти в подчинение 6-й армии.
К 11.00 23 июня 1941 г., когда соединения и части корпуса еще находились на марше, был получен устный приказ командующего 6 А о повороте корпуса и сосредоточения его в районе Яворов, Грудек Ягельоньски, Ярына. Корпус (уже без танковых полков 12-й тд и артполка 7-й мд, которые находились к тому времени в Куровице) сосредоточился в указанном районе к полуночи 23 июня 1941 г.
Однако не закончив сосредоточение и в этом районе, 8-й мк получает новую задачу - сосредоточиться в районе Буск, Задвуже, Островчикк, Полны.
В соответствии с планами командующего Юго-Западным фронтом генерал-полковника Михаила Кирпоноса 8-й механизированный корпус после перегруппировки должен был перейти в атаку в 7.00 25 июня 1941 г. и к 12 часам выполнить ближайшую задачу - выйти в район Чарукув, Боремель, Берестечко, Звиняче. Однако этот приказ штабом корпуса был получен только в 9.20 25 июня во время совершения очередного марша (т.е. уже два с половиной часа, как 8-й мк должен был наступать), но части корпуса к этому времени находились в движении.
Командующий Юго-Западным фронтом, учитывая состояние соединения, перенес срок атаки на 9.00 26 июня 1941 г. Но и к этому времени корпус выйти в исходный район для наступления не смог, так как 7-я мд еще совершала марш по труднопроходимой местности. К тому же рубеж перехода в атаку 8-го мк был определен по карте, без предварительной рекогносцировки. Гладко было на бумаге, однако на местности сразу после рубежа развертывания оказалась непроходимая для танков болотистая пойма небольшой реки.
Так 8-й мк вступил в крупнейшее танковое сражение Великой Отечественной войны (по количеству боевых бронированных машин, принимавших участие в танковом побоище в районе Луцк, Броды, Дубно, эта битва значительно превосходит масштабы Прохоровского сражения июля 1943 г. Объединяет их только одно - неоправданно большие потери наших танкистов как в первом, так, к сожалению, и во втором случае).
В 2.30 27 июня 1941 г. поступил устный приказ командующего Юго-Западным фронтом - "8-му мк отойти за линию пехоты 37-го стрелкового корпуса и усилить ее боевой порядок своими средствами. Выход начать немедленно".
Кстати сказать, это был весьма толковый приказ генерал-полковника Кирпоноса. Но далекая Москва отменила дельное решение командующего Юго-Западным фронтом, и в 6.00 27 июня корпус получает второй приказ командующего о наступлении с 9 утра того же дня в направлении Броды, Верба, Дубно.
Делегатом связи штаба корпуса половина колонны боевых машин 12-й тд в составе 25 тяжелых и средних танков немедленно повернута кругом (!) и в качестве передового отряда отправлена в направлении Дубно с задачей захватить его. Что самое поразительное - захватили!
В ходе боев 26-29 июня 1941 г. в танковом сражении в районе Дубно, Берестечко, Грицеволя, Броды корпус понес большие потери. Начальник автобронетанкового управления Юго-Западного фронта генерал-майор танковых войск Моргунов, докладывая Военному совету ЮЗФ о состоянии механизированных корпусов на 1 июля 1941 г., отметил: "- 8-й механизированный корпус небоеспособен. В районе Броды и Дубно 80-90% боевой материальной части уничтожено на поле боя и не эвакуировано, так как территория занята противником. Остатки группируются в районе Черняхов, Чистулув"
Аналогичная участь постигла и 4-й, 9-й, 15-й, 19-й, 22-й механизированные корпуса Юго-Западного фронта. Почему же так вышло? Почему вполне боеспособные соединения оказались наголову разбиты дивизиями 1-й танковой группы, значительно уступающими им по боевой мощи и численности? Судите сами: 979 танков 4-го мк, 899 - 8-го, 749 - 15-го не смогли противостоять 700 танкам 1-й группы армий "Юг" вермахта.
Разбиты до вступления в бой
Причины оперативно-стратегического характера в основном уже перечислены. Стоит остановится только на нескольких моментах. Совершение беспрерывных многосуточных маршей под ударами авиации противника, при недостатке горючего и невозможности проводить плановое обслуживание танков и другой техники приводило к тому, что к полю боя войска подходили предельно измотанными, отдельными соединениями и частями, а в наступление переходили с ходу без должной артиллерийской и авиационной подготовки и поддержки, зачастую на широком фронте. Мощного и одновременного удара не получалось (одни части заканчивали атаку, другие начинали, третьи только подходили к полю боя), поэтому сопротивление даже небольших сил противника преодолевать не удавалось. Задача оставалась невыполненной.
В таблице приведены данные о том, сколько еще до начала боев, не сделав ни одного выстрела, 8-й механизированный корпус прошел.
Цифры умопомрачительные, вызывающие по меньшей мере ужас у профессионала. Максимум, что может пройти механизированное соединение из исходного района до рубежа перехода в атаку, - 40-50 км. Но не 500!
В течение 22-29 июня 1941 г. ни одного часа для обслуживания материальной части и отдыха личного состава в 8-й мк не выделялось. В ходе маршей корпус потерял более половины (!) материальной части (по всей видимости, этот печальный рекорд так и остался до сих пор непревзойденным). Как правило, марши корпусом совершались всего по двум маршрутам, тогда как соединению, подобному 8-му механизированному корпусу (около тысячи танков и множество колесных автомобилей и тракторов), требовалось не менее семи маршрутов (минимум по два на дивизию и один на части корпусного подчинения и тыл корпуса). Два маршрута выдвижения, отведенные корпусу, помимо всего прочего были заняты и другими войсками фронта, а это приводило к перемешиванию частей и к фантастическим пробкам. Дорожно-комендантская служба на маршрутах выдвижения организована не была. Средство "рассасывания" пробок было фактически одно - угрозы применения оружия и заурядное рукоприкладство.
Одним из самых слабых мест оставалась организация взаимодействия, наладить которое командующим и командирам не позволяли уже упомянутые жесткие временные рамки. Взаимодействие организовывалось поверхностно, в общих чертах, как правило, по карте, без соответствующей работы на местности.
Вот свидетельства некоторых участников боев и сражений:
Подполковник Сухоручкин, временно исполняющий обязанности командира 10-й тд 15-го мк:
"- боевая работа дивизии, характеризующаяся почти беспрерывным участием в боях и совершением больших маршей в трудных условиях, потребовала исключительно большого напряжения сил со стороны всего личного состава. Личный состав по нескольку суток подряд не имел ни одного часа отдыха, и тем не менее поставленные боевые задачи абсолютным большинством выполнялись самоотверженно. За период боевой работы имеется огромное количество фактов самоотверженной, мужественной и героической борьбы с врагом отдельных людей, экипажей и подразделений"
"- не было никакой возможности произвести надлежащий технический осмотр, что не могло не отразиться на работе машин. Условия эксплуатации машин были неимоверны тяжелыми"
Полковник Пушкин, командир 32-й тд 4-го мк:
"- за время военных действий боевая материальная часть дивизии прошла в общей сложности 950 км. Перебрасываясь с одного участка на другой, дивизия израсходовала большую часть моторесурсов, не участвуя в боях; например, в первые три дня дивизия совершила марш в 350 км"
Полковник Аникушкин, командир 37-й тд 15-го мк:
"- за весь период боевых действий дивизия ни в одном случае не имела достаточного времени на подготовку наступления"
"- дивизия в составе 15-го мк за период боевых действий прошла около 1500 км без остановки, по времени обеспечивающей производство технического осмотра и восстановление материальной части боевых и транспортных машин"
"- в результате проведенных боев десятки и сотни командиров в дивизии проявили отвагу и мужество в борьбе за Родину с фашистской сворой захватчиков"
Бесславная гибель армады
Возвращаясь на оперативно-стратегический уровень, следует отметить, что предпринятые в соответствии с Директивой # 3 фронтовые и армейские контрудары не привели к разгрому вторгшегося противника, а лишь нанесли ему некоторые потери и замедлили темпы его продвижения. В то же время неоправданная активность советских войск стоила им больших потерь в живой силе и боевой технике, особенно в танках.
Механизированные корпуса практически потеряли боеспособность. Потери в танках были неимоверные. Так, только в танковом сражении в районе Луцк, Дубно, Броды с нашей стороны было потеряно 2 тыс. 648 танков.
Помощник командующего войсками Юго-Западного фронта по танковым войскам генерал-майор Вольский докладывал заместителю народного комиссара обороны СССР генерал-лейтенанту танковых войск Федоренко: "┘на 1 августа Юго-Западный фронт не имеет в своем составе механизированных соединений как боевых сколоченных единиц┘"
Фактически это означало только одно - в ходе приграничных сражений танковые и механизированные войска РККА, созданные с таким трудом в предвоенные годы, были полностью разгромлены. Это прямое следствие Директивы # 3. Восстановить танковый парк и превзойти неприятеля по количеству и качеству боевых машин неимоверными усилиями и жертвами удалось только год спустя.
Таким образом, из всего возможного спектра решений высшим советским руководством в начале войны было выбрано самое неудачное - плохо обученные войска со слабо подготовленными штабами были брошены практически в самую невыгодную для них форму боевых действий - в гигантское встречное сражение, в котором в итоге одержали верх далеко не превосходящие численно, а лучше управляемые и обученные германские войска.
Что касается руководства РККА и фронтов, то по большей части понимая пагубность и трагические последствия навязываемых высшим руководством решений, оно не имело смелости и настойчивости отстоять свои взгляды перед Иосифом Сталиным и его ближайшим окружением. Это надо рассматривать в первую очередь как результат психологической атмосферы, сложившейся в результате массовых казней в армии и в стране во второй половине 30-х гг. Кроме того, летом 1941 г. самое тягостное впечатление на высших военачальников Красной Армии произвел расстрел руководства Западного фронта. Военачальников оперативно-стратегического уровня нельзя расстреливать за служебные упущения. Общественное мнение и суд собственной совести для них будут гораздо страшнее. А казненные за оперативные заблуждения генералы рано или поздно обретают ореол мучеников и героев.
Основа основ наших сокрушительных поражений летом 1941 г. заключается в особенностях характера лидера государства - Сталина, в его порочном стиле руководства страной и Вооруженными силами. Вождь всех народов, видимо, искренне считал, что собственная всемогущая воля может превзойти любые границы. Кроме того, Сталину явно не хватало стратегического и оперативного предвидения, необходимой военной подготовки и опыта руководства военными действиями. Отсутствие чувства меры и упрямство Сталина чуть не привели советское государство к катастрофе в первую военную кампанию - убедить вождя в необходимости здравых с оперативно-стратегической точки зрения шагах летом и осенью 1941 г. было практически невозможно.
=== ТАБЛИЦА ===
# Районы сосредоточения 12-я тд 34-я тд 7-й мд Средний
пробег
1. Выход в район
северо-западнее Самбор 90 83 70 81
2. Переход в район Куровице
и поворот корпуса на Яворов 210 215 220 215
3. Переход в район Буск 114 115 110 113
4. Выход в исходный район
для контрудара 86 88 85 86
Всего 500 501 485 495
Андрей Михайлов
«Независимая газета. Военное обозрение», 24 марта 2000
Оперативно-стратегический аврал
В армии понимали пагубность оперативного замысла, но не смели перечить Сталину / Статья 2000 года
«НВО» завершает цикл публикаций (см. «НВО» # 38 и 44 за 1999 г.), посвященных анализу трех директив, выпущенных 22 июня 1941 г. Главным Военным Советом - так в первые дни Великой Отечественной войны называлась Ставка Верховного Главного Командования. На наш взгляд, все три статьи позволяют по-новому взглянуть на начальный период войны и, что более важно, оценить уровень руководства войсками не с позиций профессионального историка, а с точки зрения квалифицированного офицера-оператора, участвующего сегодня в планировании боевых действий. ©Другие части
Особую актуальность такому взгляду придает то, что большинство неудач и даже поражений отечественных ВС в последние десятилетия связаны с разрывом между политическим руководством и военным планированием.
Особую актуальность такому взгляду придает то, что большинство неудач и даже поражений отечественных ВС в последние десятилетия связаны с разрывом между политическим руководством и военным планированием.
Директива # 3 Главного Военного Совета была подписана в десятом часу вечера 22 июня 1941 г. Уже почти сутки шла война. Однако советское высшее военно-политическое руководство до сих пор пребывало в неведении относительно истинного развития событий на советско-германском фронте. Обстановка по-прежнему оценивалась неверно, временами чересчур оптимистично. В Кремле еще ничего не знали.
Поскольку Директива # 3 довольно значительна по объему, будем приводить ее по частям. Вначале, как обычно, излагаются выводы из оценки противника:
"1. Противник, нанося главные удары из Сувалкского выступа на Олита и из района Замостья на фронт Владимир-Волынский, Радзехов, вспомогательные удары в направлениях Тильзит, Шяуляй и Седлец, Волковыск, в течение 22.6 понес большие потери. Достиг небольших успехов на указанных направлениях.
На остальных участках госграницы с Германией и на всей госгранице с Румынией атаки противника отбиты с большими для него потерями".
Помимо крайне неуместной в данном случае краткости выводы, к сожалению, в корне неверны. Оценка сложившейся обстановки не соответствует действительности. Объективно охарактеризованы только два направления ударов - из района Замостье в направлении Луцк, Ровно (выражение "на фронт Владимир-Волынский, Радзехов" следует считать явно некорректным) и Сувалки, Олита.
Об ударе 2-й танковой группы генерала Хайнца Гудериана в направлении Брест, Барановичи в Директиве # 3 - ни слова. Что касается вспомогательного удара в направлении Седлец, Волковыск, то никаких особо активных действий в этом направлении противник не вел. Наоборот, немцы старались, насколько это было возможным, избежать сильного давления на советские войска на участке Щучин, Ломжа, Цехановец, Семятыче в целях окружения возможно большего количества частей и соединений 3-й и 10-й армий Западного фронта, оборонявшихся на Белостокском выступе.
"Достиг небольших успехов на указанных направлениях". Тут надо определенно убрать частицу "не". "Понес большие потери", "атаки противника отбиты" - это, к сожалению, из области желаемого.
Далее, после выводов в оперативных документах обычно следует замысел предстоящей операции, а именно излагаются направления главных и других ударов, способ ведения операции (избранный вариант перехода в наступление, формы оперативного маневра, последовательность разгрома противостоящих группировок противника и развития успеха, порядок огневого поражения врага); состав группировок войск и их оперативное построение, меры по обману противника, исходные районы, рубежи и время перехода в наступление.
Итак, замысел.
"2. Ближайшей задачей войск на 23-24.6 ставлю:
а) концентрическими сосредоточенными ударами войск Северо-Западного и Западного фронтов окружить и уничтожить сувалкскую группировку противника и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки;
б) мощными концентрическими ударами механизированных корпусов, всей авиации Юго-Западного фронта и других войск 5 и 6 А окружить и уничтожить группировку противника, наступающую в направлении Владимир-Волынский, Броды. К исходу 24.6 овладеть районом Люблин".
По существу, затевается сложнейшая операция группы фронтов на окружение и уничтожение противника; операция, требующая организации безупречного взаимодействия на оперативно-стратегическом и оперативном уровнях, бесперебойной связи, хорошей подготовки штабов и войск. Фактически это планируемый переход в контрнаступление на всем советско-германском фронте. Между тем, чтобы переход в контрнаступление стал реальностью, необходимо соблюдение определенных условий. Во-первых, должна быть достигнута стабилизация линии фронта и ликвидированы опасные прорывы; во-вторых, завоевано господство в воздухе; в-третьих, создано превосходство в силах на избранных направлениях ударов; в-четвертых, вскрыто отсутствие у противника оперативных резервов, наконец, система управления войсками противника должна быть нарушена. Ни одно из классических условий перехода в контрнаступление к 23 июня 1941 г. выполнено не было.
К слову сказать, первую операцию подобного масштаба нам удалось провести только в ноябре 1942 г. под Сталинградом. До этого немцы придерживались мнения, что стратегические операции на окружение являются уделом только вермахта, поскольку в этом случае весьма высоки требования к подготовке штабов и войск; русскую армию считали способной только на лобовые, фронтальные удары.
Жестокая академия войны
Ближайшая задача в директиве указана, а про дальнейшую - ни слова. Между тем ближайшая и дальнейшая задачи определяются в целях четкого определения последовательности разгрома противостоящей группировки противника. Поскольку в данном конкретном случае предпринимается операция группы фронтов, то ближайшая задача должна заключаться как минимум в разгроме главных сил первого оперативного эшелона противника и овладении важными районами, обеспечивающими развитие наступления.
Дальнейшая задача должна состоять в завершении разгрома первого оперативного эшелона противника, нанесении поражения его оперативным резервам, овладении важными районами в глубине, обеспечивающими достижение конечных целей операции.
Однако в Директиве # 3 указана только ближайшая задача, причем и она-то сформулирована нечетко - "овладеть районом Люблин (Сувалки)". Каковы в таком случае размеры этого района? А сам-то Люблин (Сувалки) брать штурмом? Обойти? Кто будет обеспечивать внешний фронт окружения? А кто внутренний? Каковы будут меры по исключению деблокирования окруженной группировки противника? Нет ответа. Помимо этого, ни слова не говорится о порядке огневого поражения противника. Нет ясных указаний о создании группировок войск и их оперативном построении, мерах по обману противника, не определены исходные районы, рубежи и время перехода в наступление┘
Таким образом, если это и замысел, то далеко в неполном виде. Обозначены лишь направления ударов и сроки выполнения задач. Многие крайне необходимые детали упущены.
Те же самые военачальники через три года управляли войсками по-другому. Вот, например, директива Ставки ВГК командующему 1-м Украинским фронтом от 25.11.44 г. # 22071:
"1. Подготовить (вот одно из самых ключевых слов - подготовить! - А.М.) и провести наступательную операцию с целью, разгромив во взаимодействии с 1 Белорусским фронтом кельце-радомскую группировку противника, не позднее 10-11 дня наступления овладеть рубежом Пиотркув, Радомско, Ченстохов, Заверце, Мехув, Бохня; в дальнейшем развивать наступление в общем направлении на Калиш.
2. Главный удар силами пяти общевойсковых армий (45 стрелковых дивизий), двух танковых армий, четырех танковых и механизированных корпусов нанести с Сандомирского плацдарма в общем направлении на Хмельник, Малогощ, Радомско.
Оборону противника прорвать западнее Сташув силами трех армий (13, 52 и 5 гв.) на одном участке протяжением 30 км по фронту.
На участок прорыва привлечь шесть артиллерийских дивизий и создать плотность артиллерии и минометов (от 76-мм и выше) не менее 220 стволов на один километр фронта прорыва".
Далее в директиве командующему 1-м Украинским фронтом (пункты 3-9) излагаются порядок использования второго эшелона фронта, мероприятия по прикрытию флангов ударной группировки фронта, порядок использования танковых армий, определяются состав резервов, разграничительные линии, ответственность за обеспечение стыков.
Десятый и одиннадцатый пункт имеет смысл привести полностью.
"10. Начало наступления согласно полученным Вами указаний.
11. Боевые приказы и все распоряжения армиям на операцию представить в Генштаб.
Ставка Верховного
Главнокомандования
И. Сталин,
Антонов".
То есть в целях сохранения тайны срок наступления сообщен командующему войсками 1-го Украинского фронта Верховным Главнокомандующим лично, а разработка операции находится под неусыпным контролем Генштаба. Кстати, на подготовку операции отводилось почти 45 суток.
Оказывается, все возможно. Подробно сказано и о ближайшей задаче, и дальнейшей, и откуда наступать, и какими силами, и порядок развития успеха, и огневое поражение, и состав группировок войск, и их оперативное построение. Та же армия, те же командиры, только прошедшие суровую школу войны.
Соревнование в безграмотности
Однако вернемся к злополучной Директиве # 3. После замысла операции в ней ставятся задачи фронтам.
"3. Приказываю:
а) Армиям Северного фронта продолжать прочное прикрытие госграницы.
Граница слева - прежняя.
б) Армиям Северо-Западного фронта, прочно удерживая побережье Балтийского моря, нанести мощный контрудар из района Каунас во фланг и тыл сувалкской группировки противника, уничтожить ее во взаимодействии с Западным фронтом и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки.
Граница слева - прежняя.
в) Армиям Западного фронта, сдерживая противника на варшавском направлении, нанести мощный контрудар силами не менее двух мехкорпусов и авиации фронта во фланг и тыл сувалкской группировки противника, уничтожить ее совместно с Северо-Западным фронтом и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки.
Граница слева - прежняя.
г) Армиям Юго-Западного фронта, прочно удерживая госграницу с Венгрией, концентрическими ударами в общем направлении на Люблин силами 5 и 6 А, не менее пяти мехкорпусов и всей авиации фронта, окружить и уничтожить группировку противника, наступающую на фронте Владимир-Волынский, Крыстынополь, к исходу 24.6 овладеть районом Люблин. Прочно обеспечивать себя с краковского направления".
Однако сразу и не поймешь, чем замысел операции в этом документе отличается от задач фронтам. Практически одни повторы.
В задачах войскам необходимо было указать четко - боевой состав фронта, полоса наступления, направление главного (может, и другого) удара или сосредоточения основных усилий, ближайшую и дальнейшую задачу, разграничительные линии, исходный район для наступления, порядок ввода в сражение подвижной группы фронта.
И, наконец, главное. Директивой # 3 нарушена вся логическая последовательность работы звеньев управления, которая должна выглядеть следующим образом. Верховный Главнокомандующий отдает указания о подготовке наступательной операции, определяет время на ее подготовку, сроки и продолжительность, особенности ее проведения. Командующий войсками фронта на основе этих указаний принимает решение на операцию, утверждает его у Верховного и вместе со своим штабом приступает к разработке плана операции. В назначенное время докладывает о готовности войск фронта к проведению операции и получает подтверждение Верховного Главнокомандующего о дате начала операции. Примерно такая же последовательность работы должна соблюдаться и в нижестоящих звеньях.
Что касается Директивы # 3, то для подготовки стратегической наступательной операции подобного масштаба (с учетом реального состояния советских войск на 22 июня 1941 г.) потребовалось бы не менее двадцати - двадцати пяти суток. А тут - ночь на подготовку, с утра начинать, послезавтра - достичь целей операции. Непонятно, чего тут со стороны Иосифа Сталина больше - безумия, упрямства или элементарной неграмотности в военном деле.
Сроки настолько неправдоподобные и смехотворные, что не имеет смысла их обсуждать. Однако в войсках, к великому сожалению, началось "социалистическое соревнование". Подчиненными инстанциями стали приниматься "встречные социалистические обязательства" - командующие войсками фронтов и армий, с легкой руки вождя включившись в это безумное соревнование, ставили объединениям и соединениям совершенно нереальные задачи, которые попросту нельзя было выполнить физически. Постановка нереальных задач объясняется как почти полным незнанием обстановки, так и стремлением безоговорочно выполнить Директиву # 3 Главного Военного Совета, переложив определенную долю ответственности на подчиненные войска.
Полученные боевые задачи немедленно доводились до войск, причем задачи ставились на ходу, в спешке, нередко в устной форме. Времени на планирование и подготовку операций и боевых действий не отводилось. В поставленных задачах часто указывалось: "Вступить в бой немедленно!".
Победителем в этом суматошном "соревновании", как и следовало ожидать, стал вермахт.
Стой там - иди сюда
Наиболее показательна и трагична в этом отношении судьба 8-го механизированного корпуса (мк) (12-я, 34-я танковые, 7-я моторизованная дивизии) Юго-Западного фронта генерал-лейтенанта Дмитрия Рябышева. Рассмотрим на примере этого корпуса, как "оперативно-стратегическое творчество" Ставки отражалось в войсковых "низах".
Стремление командующих Юго-Западным фронтом и 26-й армией почти моментально отреагировать на приказ вышестоящей инстанции или на ставшие известными им изменения в обстановке приводило к тому, что 8-й мк получал большое количество сменявших и часто исключавших друг друга распоряжений. В штабах Юго-Западного фронта и 26-й армии, видимо, подзабыли классическое выражение - "приказ-отмена-беспорядок".
Итак, по приказу командующего 26-й армией 22 июня 1941 г. 8-й механизированный корпус поднят по тревоге и получил приказ к исходу дня сосредоточиться в районе Чишки, Ваниковичи, Райтаревичи.
В 20.40 22 июня корпус, не успев полностью сосредоточиться в указанном районе, получил приказ командующего Юго-Западным фронтом сосредоточиться в районе Куровице, Винники, Борыничи и войти в подчинение 6-й армии.
К 11.00 23 июня 1941 г., когда соединения и части корпуса еще находились на марше, был получен устный приказ командующего 6 А о повороте корпуса и сосредоточения его в районе Яворов, Грудек Ягельоньски, Ярына. Корпус (уже без танковых полков 12-й тд и артполка 7-й мд, которые находились к тому времени в Куровице) сосредоточился в указанном районе к полуночи 23 июня 1941 г.
Однако не закончив сосредоточение и в этом районе, 8-й мк получает новую задачу - сосредоточиться в районе Буск, Задвуже, Островчикк, Полны.
В соответствии с планами командующего Юго-Западным фронтом генерал-полковника Михаила Кирпоноса 8-й механизированный корпус после перегруппировки должен был перейти в атаку в 7.00 25 июня 1941 г. и к 12 часам выполнить ближайшую задачу - выйти в район Чарукув, Боремель, Берестечко, Звиняче. Однако этот приказ штабом корпуса был получен только в 9.20 25 июня во время совершения очередного марша (т.е. уже два с половиной часа, как 8-й мк должен был наступать), но части корпуса к этому времени находились в движении.
Командующий Юго-Западным фронтом, учитывая состояние соединения, перенес срок атаки на 9.00 26 июня 1941 г. Но и к этому времени корпус выйти в исходный район для наступления не смог, так как 7-я мд еще совершала марш по труднопроходимой местности. К тому же рубеж перехода в атаку 8-го мк был определен по карте, без предварительной рекогносцировки. Гладко было на бумаге, однако на местности сразу после рубежа развертывания оказалась непроходимая для танков болотистая пойма небольшой реки.
Так 8-й мк вступил в крупнейшее танковое сражение Великой Отечественной войны (по количеству боевых бронированных машин, принимавших участие в танковом побоище в районе Луцк, Броды, Дубно, эта битва значительно превосходит масштабы Прохоровского сражения июля 1943 г. Объединяет их только одно - неоправданно большие потери наших танкистов как в первом, так, к сожалению, и во втором случае).
В 2.30 27 июня 1941 г. поступил устный приказ командующего Юго-Западным фронтом - "8-му мк отойти за линию пехоты 37-го стрелкового корпуса и усилить ее боевой порядок своими средствами. Выход начать немедленно".
Кстати сказать, это был весьма толковый приказ генерал-полковника Кирпоноса. Но далекая Москва отменила дельное решение командующего Юго-Западным фронтом, и в 6.00 27 июня корпус получает второй приказ командующего о наступлении с 9 утра того же дня в направлении Броды, Верба, Дубно.
Делегатом связи штаба корпуса половина колонны боевых машин 12-й тд в составе 25 тяжелых и средних танков немедленно повернута кругом (!) и в качестве передового отряда отправлена в направлении Дубно с задачей захватить его. Что самое поразительное - захватили!
В ходе боев 26-29 июня 1941 г. в танковом сражении в районе Дубно, Берестечко, Грицеволя, Броды корпус понес большие потери. Начальник автобронетанкового управления Юго-Западного фронта генерал-майор танковых войск Моргунов, докладывая Военному совету ЮЗФ о состоянии механизированных корпусов на 1 июля 1941 г., отметил: "- 8-й механизированный корпус небоеспособен. В районе Броды и Дубно 80-90% боевой материальной части уничтожено на поле боя и не эвакуировано, так как территория занята противником. Остатки группируются в районе Черняхов, Чистулув"
Аналогичная участь постигла и 4-й, 9-й, 15-й, 19-й, 22-й механизированные корпуса Юго-Западного фронта. Почему же так вышло? Почему вполне боеспособные соединения оказались наголову разбиты дивизиями 1-й танковой группы, значительно уступающими им по боевой мощи и численности? Судите сами: 979 танков 4-го мк, 899 - 8-го, 749 - 15-го не смогли противостоять 700 танкам 1-й группы армий "Юг" вермахта.
Разбиты до вступления в бой
Причины оперативно-стратегического характера в основном уже перечислены. Стоит остановится только на нескольких моментах. Совершение беспрерывных многосуточных маршей под ударами авиации противника, при недостатке горючего и невозможности проводить плановое обслуживание танков и другой техники приводило к тому, что к полю боя войска подходили предельно измотанными, отдельными соединениями и частями, а в наступление переходили с ходу без должной артиллерийской и авиационной подготовки и поддержки, зачастую на широком фронте. Мощного и одновременного удара не получалось (одни части заканчивали атаку, другие начинали, третьи только подходили к полю боя), поэтому сопротивление даже небольших сил противника преодолевать не удавалось. Задача оставалась невыполненной.
В таблице приведены данные о том, сколько еще до начала боев, не сделав ни одного выстрела, 8-й механизированный корпус прошел.
Цифры умопомрачительные, вызывающие по меньшей мере ужас у профессионала. Максимум, что может пройти механизированное соединение из исходного района до рубежа перехода в атаку, - 40-50 км. Но не 500!
В течение 22-29 июня 1941 г. ни одного часа для обслуживания материальной части и отдыха личного состава в 8-й мк не выделялось. В ходе маршей корпус потерял более половины (!) материальной части (по всей видимости, этот печальный рекорд так и остался до сих пор непревзойденным). Как правило, марши корпусом совершались всего по двум маршрутам, тогда как соединению, подобному 8-му механизированному корпусу (около тысячи танков и множество колесных автомобилей и тракторов), требовалось не менее семи маршрутов (минимум по два на дивизию и один на части корпусного подчинения и тыл корпуса). Два маршрута выдвижения, отведенные корпусу, помимо всего прочего были заняты и другими войсками фронта, а это приводило к перемешиванию частей и к фантастическим пробкам. Дорожно-комендантская служба на маршрутах выдвижения организована не была. Средство "рассасывания" пробок было фактически одно - угрозы применения оружия и заурядное рукоприкладство.
Одним из самых слабых мест оставалась организация взаимодействия, наладить которое командующим и командирам не позволяли уже упомянутые жесткие временные рамки. Взаимодействие организовывалось поверхностно, в общих чертах, как правило, по карте, без соответствующей работы на местности.
Вот свидетельства некоторых участников боев и сражений:
Подполковник Сухоручкин, временно исполняющий обязанности командира 10-й тд 15-го мк:
"- боевая работа дивизии, характеризующаяся почти беспрерывным участием в боях и совершением больших маршей в трудных условиях, потребовала исключительно большого напряжения сил со стороны всего личного состава. Личный состав по нескольку суток подряд не имел ни одного часа отдыха, и тем не менее поставленные боевые задачи абсолютным большинством выполнялись самоотверженно. За период боевой работы имеется огромное количество фактов самоотверженной, мужественной и героической борьбы с врагом отдельных людей, экипажей и подразделений"
"- не было никакой возможности произвести надлежащий технический осмотр, что не могло не отразиться на работе машин. Условия эксплуатации машин были неимоверны тяжелыми"
Полковник Пушкин, командир 32-й тд 4-го мк:
"- за время военных действий боевая материальная часть дивизии прошла в общей сложности 950 км. Перебрасываясь с одного участка на другой, дивизия израсходовала большую часть моторесурсов, не участвуя в боях; например, в первые три дня дивизия совершила марш в 350 км"
Полковник Аникушкин, командир 37-й тд 15-го мк:
"- за весь период боевых действий дивизия ни в одном случае не имела достаточного времени на подготовку наступления"
"- дивизия в составе 15-го мк за период боевых действий прошла около 1500 км без остановки, по времени обеспечивающей производство технического осмотра и восстановление материальной части боевых и транспортных машин"
"- в результате проведенных боев десятки и сотни командиров в дивизии проявили отвагу и мужество в борьбе за Родину с фашистской сворой захватчиков"
Бесславная гибель армады
Возвращаясь на оперативно-стратегический уровень, следует отметить, что предпринятые в соответствии с Директивой # 3 фронтовые и армейские контрудары не привели к разгрому вторгшегося противника, а лишь нанесли ему некоторые потери и замедлили темпы его продвижения. В то же время неоправданная активность советских войск стоила им больших потерь в живой силе и боевой технике, особенно в танках.
Механизированные корпуса практически потеряли боеспособность. Потери в танках были неимоверные. Так, только в танковом сражении в районе Луцк, Дубно, Броды с нашей стороны было потеряно 2 тыс. 648 танков.
Помощник командующего войсками Юго-Западного фронта по танковым войскам генерал-майор Вольский докладывал заместителю народного комиссара обороны СССР генерал-лейтенанту танковых войск Федоренко: "┘на 1 августа Юго-Западный фронт не имеет в своем составе механизированных соединений как боевых сколоченных единиц┘"
Фактически это означало только одно - в ходе приграничных сражений танковые и механизированные войска РККА, созданные с таким трудом в предвоенные годы, были полностью разгромлены. Это прямое следствие Директивы # 3. Восстановить танковый парк и превзойти неприятеля по количеству и качеству боевых машин неимоверными усилиями и жертвами удалось только год спустя.
Таким образом, из всего возможного спектра решений высшим советским руководством в начале войны было выбрано самое неудачное - плохо обученные войска со слабо подготовленными штабами были брошены практически в самую невыгодную для них форму боевых действий - в гигантское встречное сражение, в котором в итоге одержали верх далеко не превосходящие численно, а лучше управляемые и обученные германские войска.
Что касается руководства РККА и фронтов, то по большей части понимая пагубность и трагические последствия навязываемых высшим руководством решений, оно не имело смелости и настойчивости отстоять свои взгляды перед Иосифом Сталиным и его ближайшим окружением. Это надо рассматривать в первую очередь как результат психологической атмосферы, сложившейся в результате массовых казней в армии и в стране во второй половине 30-х гг. Кроме того, летом 1941 г. самое тягостное впечатление на высших военачальников Красной Армии произвел расстрел руководства Западного фронта. Военачальников оперативно-стратегического уровня нельзя расстреливать за служебные упущения. Общественное мнение и суд собственной совести для них будут гораздо страшнее. А казненные за оперативные заблуждения генералы рано или поздно обретают ореол мучеников и героев.
Основа основ наших сокрушительных поражений летом 1941 г. заключается в особенностях характера лидера государства - Сталина, в его порочном стиле руководства страной и Вооруженными силами. Вождь всех народов, видимо, искренне считал, что собственная всемогущая воля может превзойти любые границы. Кроме того, Сталину явно не хватало стратегического и оперативного предвидения, необходимой военной подготовки и опыта руководства военными действиями. Отсутствие чувства меры и упрямство Сталина чуть не привели советское государство к катастрофе в первую военную кампанию - убедить вождя в необходимости здравых с оперативно-стратегической точки зрения шагах летом и осенью 1941 г. было практически невозможно.
=== ТАБЛИЦА ===
# Районы сосредоточения 12-я тд 34-я тд 7-й мд Средний
пробег
1. Выход в район
северо-западнее Самбор 90 83 70 81
2. Переход в район Куровице
и поворот корпуса на Яворов 210 215 220 215
3. Переход в район Буск 114 115 110 113
4. Выход в исходный район
для контрудара 86 88 85 86
Всего 500 501 485 495
Андрей Михайлов
«Независимая газета. Военное обозрение», 24 марта 2000