Сталин и «Ленинградское дело», Ч.2/2
Начало
О действительных причинах "Ленинградского дела"
Пишущие о "Ленинградском деле" слишком часто сводят всю канву этих событий к "грызне за власть" между различными группировками под сталинским властным покрывалом.
Нет слов, противостояние между властными группировками место имело. Известен и тот, кто эту борьбу постоянно провоцировал и разжигал, если видел, что она начинает затухать. Но сводить всю политику в управлении государством только к борьбе за власть недостаточно. Были и причины глубинного характера.
Ещё в последний год войны часть руководства СССР, пришедшая во власть не из союзных республик, а из центральных областей России, выступила с предложением по завершении военных действий изменить приоритеты в развитии экономики страны и перейти к преимущественному росту не производства средств производства, а продовольствия и предметов широкого потребления. Это были руководители, которых собирал под своим крылом выходец из Нижегородского губкома (Горьковского обкома) ВКП(б), руководивший в войну блокадным Ленинградом, ставший в 1944 г. секретарём ЦК А.А. Жданов. В это "крыло" постепенно вошли его выдвиженцы - 1-й секретарь МГК и МК ВКП(б) и секретарь ЦК Г.М. Попов, председатель Госплана СССР, член Политбюро ЦК Н.А. Вознесенский, секретарь ЦК А.А. Кузнецов, председатель Совмина РСФСР М.И. Родионов и др., которых позднее в судебном деле назвали "ленинградцами".
Всех их объединяла одна мысль: советский народ (и прежде всего - русский) заплатил немыслимо высокую цену за Победу в Великой Отечественной войне и заслужил достойную жизнь.
В осуществление своих замыслов "ленинградцы" (будем всех их условно называть так) предложили И. Сталину заложить в послевоенный план экономического развития страны, рассчитанный на три пятилетки, опережающие темпы развития отраслей промышленности группы "Б" по сравнению с отраслями группы "А", производящими производство средств производства.
Такие структурные подвижки в экономике требовали изменений в политике и идеологии, и "ленинградцы" предложили генсеку провести ряд политических мероприятий. Сын А. А. Жданова Юрий Жданов вспоминал: "На заседании Политбюро сразу после окончания войны А.А. Жданов обратился к И. Сталину с предложением: "Мы, вопреки Уставу, давно не собирали съезд партии. Надо это сделать и обсудить проблемы нашего развития, нашей истории. Отца поддержал Н. А. Вознесенский. Остальные промолчали".
Как пишет архивист Рудольф Пихоя: "Жданов и Вознесенский предприняли попытку поднять жизненный уровень народа, вводя существенные изменения в управление экономикой страны".
Пожалуй, большее удивление в данной истории вызывает то, что этой идеей "загорелся" Сталин и разрешил "ленинградцам" готовиться к этому повороту − разработать не только новый Устав партии, но и новую Программу ВКП(б), и поддержал предложение А. Жданова в 1948 г. провести XIX съезд ВКП(б). (Согласие Сталина на предложение Жданова я объясняю тем, что в 1946 году Сталин ещё надеялся, что США предоставят СССР долгосрочный кредит в 6 млрд долларов и что никакой "холодной войны" в то время в перспективе ещё и не маячило. См. подробно об этом в монографии: Кузнечевский В.Д. Сталин: как это было? Феномен ХХ века. Историческое расследование. - М.: Вече. 2014. с. 311-343.)
Работу "ленинградцы" начали незамедлительно.
Основную часть подготовки к новому повороту в экономике взял на себя председатель Госплана, заместитель председателя правительства СССР, член Политбюро Н. Вознесенский. Руководимый им журнал "Плановое хозяйство" (орган Госплана) в целом ряде своих публикаций начал пропаганду экономических рычагов организации производства и распределения. Благодаря его усилиям была разрешена торговля продовольствием и товарами широкого потребления в городах и рабочих посёлках, ставилась задача повсеместного расширения сети магазинов и лавок. 6 января 1947 г. передовая статья газеты "Правда" указала ориентир в этом плане: "Чем шире будет развёрнут товарооборот, тем быстрее поднимется благосостояние советских людей".
Полным ходом шла разработка проекта новой Программы партии. В 1947 г. для этой цели решением Политбюро была создана специальная комиссия по её подготовке.
Основной упор в партийной программе был сделан на решение социальных проблем - жилищное строительство (к концу 70-х гг. обеспечить большинство городского населения отдельными квартирами и бесплатными коммунальными услугами), перейти к массовому производству легковых автомобилей для населения по доступным для людей ценам, переложив основные затраты при этом на государство, много внимания уделялось инфраструктурным проектам, т.е., говоря современным языком, созданию среды обитания для среднего человека.
Были обозначены и совсем уж революционные новации: в проекте Программы впервые была поставлена задача замены государства диктатуры пролетариата общенародным государством с постепенным сужением политических функций последнего; было предложено создать механизм всенародного голосования по важнейшим вопросам государственного развития, по предоставлению законодательной инициативы общественным организациям, также было предложено ввести принцип конкурентной выборности руководителей.
Все эти новации А. Жданов и Н. Вознесенский формулировали в тесном контакте с генсеком.
В семье Вознесенских сохранилась информация о том, как уже и после смерти А. Жданова И. Сталин очень много времени проводил в разговорах с Н. Вознесенским на Ближней даче, в кабинете Генсека, обсуждали все эти проблемы во время длительных совместных прогулок вдвоём.
К 1948 г. Н. Вознесенский подготовил монографию "Политическая экономия коммунизма" (822 машинописных страницы), которую до самой смерти считал главным трудом своей жизни.
Но эти длительные интеллектуальные беседы уже ничего не могли изменить: в высшем руководстве страны существовала группа людей, которая придерживалась иных взглядов на прогнозное развитие СССР, и эта группа обладала более мощным влиянием на умонастроения генсека, потому что опиралась на сталинский тезис о том, что СССР, существуя во враждебном окружении империалистических государств, должен первостепенное внимание уделять не немедленному улучшению жизни населения, а росту расходов на оборонные нужды, и в том числе ядерной составляющей. В отличие от "ленинградцев" эта группа считала, что решать одновременно две такие крупные задачи, как оборона и социальные проблемы, СССР не в состоянии. А потому повышение жизненного уровня людей должно быть принесено в жертву резкому наращиванию оборонных расходов и экономической поддержке стран Восточной Европы, которые следует держать под жёстким контролем Москвы. Во главе этих руководителей были Г. Маленков и Л. Берия. Оба были вхожи к И. Сталину и оба стремились торпедировать многие инициативы А. Жданова и Н. Вознесенского по развитию социальной сферы.
К 1948 г. И. Сталин начинает отходить от поддержки А. Жданова и Н. Вознесенского в их планах и переходит к системе жёсткого наступления на жизненный уровень населения.
Видевшие всё это "ленинградцы" в разрабатываемых ими документах пытались изменить гибельную для широких слоёв населения ситуацию. Но не дремала и противоположная им сторона. В середине 1948 г. вождь отстраняет А. Жданова от политической деятельности и отправляет в двухмесячный отпуск с неопределёнными перспективами на возвращение в политическую жизнь. В августе А. Жданов внезапно умирает от инфаркта, а через несколько месяцев Г. Маленков переходит в решающее наступление на "ленинградцев". И делает это поэтапно, вначале наносит удар по секретарю ЦК А. Кузнецову, председателю Совета Министров РСФСР М. Родионову и первому секретарю Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) П. Попкову. Закончилось это наступление судебным процессом над "ленинградцами" и их гибелью.
Но кроме интриги, которую сплели вокруг "ленинградцев" Маленков и Берия, при активной поддержке Хрущёва и Булганина, был ещё один момент, который в политическом плане в глазах Сталина сыграл, судя по всему, решающую роль.
Этот момент нашёл отражение в проекте письма Маленкова Сталину в 1949 году.
Маленков предложил направить членам ЦК ВКП(б) закрытое письмо, где говорилось о том, что "ленинградцы" преследовали цель создать отдельную коммунистическую партию РСФСР с центром в Ленинграде, то есть партию русских коммунистов, и тем расколоть ВКП(б).
Кстати, Н. Хрущёв в оставленных после себя мемуарах вспоминал, что А. Жданов в 1945-1946 гг. в разговорах с ним не один раз сетовал на то, что в социалистической семье союзных республик самой обделённой остаётся РСФСР, что города и сёла Центральной России выглядят просто бедными по сравнению с таковыми в других республиках, а жизненный уровень русских значительно ниже по сравнению с другими нациями в составе СССР. А. Микоян вспоминал, что в 1947 г. И. Сталин не раз говорил ему, что для Н. Вознесенского на первом месте всегда стоят русские, а уже потом все остальные. Для него, говорил И. Сталин, даже украинцы менее уважаемы, чем русские.
Откуда такие настроения возникали и преобладали (если преобладали) у "ленинградцев"? Думаю, что ответ на этот вопрос есть. Уж кто-кто, а председатель-то Госплана СССР Н. Вознесенский хорошо знал, что ленинско-сталинское творение - Советский Союз если и жизнеспособно, то только в одном случае: если все союзные республики будут существовать и развиваться за счёт экономики РСФСР.
К "ленинградцам" это понимание стало приходить, когда они один за другим после войны стали выдвигаться в высшие эшелоны власти.
Дело в том, что сразу после образования СССР был сформирован общесоюзный бюджет, а в его рамках постановлением ВЦИК от 21 августа 1923 г. был создан Союзно-республиканский дотационный фонд СССР, средства из которого стали направляться на экономическое и социальное развитие кавказских, среднеазиатских и других союзных республик, включая Украину. Весь этот Фонд формировался за счёт РСФСР (из союзных республик просто нечего было брать). В отличие от РСФСР в бюджеты союзных республик полностью зачислялись сборы налога с оборота (один из основных источников бюджетных поступлений), также полностью оставался в республиках подоходный налог. И хоть российская экономика играла решающую роль в формировании упомянутого Фонда, дотациями из него никогда не пользовалась.
Как откровенно признавал в 30-х гг. Г.К. Орджоникидзе: "Советская Россия, пополняя наш (Грузинской ССР) бюджет, даёт нам в год 24 млн рублей золотом, и мы, конечно, не платим ей за это никаких процентов. Армения, например, возрождается не за счёт труда собственных крестьян, а на средства Советской России".
Доктор экономических наук профессор В.Г. Чеботарёва на международной конференции в Москве в 1995 г. привела свои расчёты, которые показали, как протекал процесс перекачки прибавочного продукта из РСФСР в союзные республики.
Во-первых, денежные вливания в чистом виде. Опубликованные отчёты Минфина СССР за 1929, 1932, 1934, 1935 гг. позволяют сделать вывод, что в указанные годы Туркменистану в качестве дотаций было выделено 159,8 млн руб., Таджикистану - 250,7, Узбекистану - 86,3, ЗСФСР - 129,1 млн руб. Что касается, например, Казахстана, то до 1923 г. эта республика вообще не имела своего бюджета - финансирование её развития шло из бюджета РСФСР.
Но в расчёт следует включать не только чисто денежные вливания. На протяжении десятков лет, доложила международной и российской общественности профессор В. Чеботарёва, кроме чисто денежной дани Россия отдавала союзным республикам "свой самый драгоценный капитал - высококвалифицированных специалистов. В 1959 г. за пределами России находилось 16,2 млн русских, в 1988 г. - 25,3 млн. За 30 лет их численность увеличилась на 55,5 %, а в пределах России - только на 22 %. Представители российской диаспоры создавали значительную часть национального дохода в республиках. Например, до 1992 г. 10 % русского населения Таджикистана производили до 50 % внутреннего национального продукта".
Образовался у этого феномена и ещё один, побочный, но существенный эффект. "Русский народ, - сказала В. Чеботарёва, - которому был навязан комплекс "исторической вины" за злодеяния царизма, сделал всё, чтобы покончить с вековой отсталостью братских народов. Но на этом благородном поприще, - отметила она, - русский народ утратил элементарное чувство самосохранения; под влиянием политической пропаганды он впал в беспамятство и погубил многие национальные традиции, среду своего исторического обитания".
В октябре 2010 г. в Академии повышения квалификации работников образования прошла международная научно-практическая конференция под названием "Неконфликтное прочтение совместной истории - основа добрососедства", на которой историки из Москвы, Саратова и Таллина представили доклад под редакцией заведующего кафедрой истории Московского городского педагогического университета профессора А. Данилова, где по рассматриваемой теме были приведены следующие факты.
В 1987 г. в Латвии поступления из РСФСР и Украины составили 22,8 % от величины всего произведённого национального дохода республики.
Не менее впечатляющи цифры межреспубликанского обмена, которые показывают, за счёт чего развивались все прибалтийские союзные республики. Так, в 1972 г. Эстония ввезла товаров на 135,2 млн руб. больше, чем вывезла, Литва - на 240 млн, Латвия - на 57,1 млн руб. С годами разрыв между ввозом и вывозом только возрастал. Например, в 1988 г. для Эстонии этот разрыв составил уже 700 млн руб., для Литвы - 1 млрд 530 млн руб., для Латвии - 695 млн руб.
Иными словами, вся государственная политика СССР по всем направлениям строилась на удовлетворении интересов национальных окраин, а интересы коренного населения РСФСР приносились в жертву этому абсолютному меньшинству.
В то время как промышленность и инфраструктура союзных национальных республик жирела и пухла, исконно русские города и веси нищали.
Председатель Совета Министров РСФСР в 1971-1983 гг. М. С. Соломенцев вспоминал, как в начале 70-х гг. в поездке по Брянской области видел целую деревню, с Великой Отечественной войны живущую в землянках. В своих мемуарах он пишет: "Когда Брежнев рекомендовал меня на должность предсовмина РСФСР, я поставил лишь одно условие: перестать затюкивать Россию. Леонид Ильич, помнится, не понял меня, спросил: "Что значит затюкивать?" Я объяснил: отраслевые отделы ЦК и союзное правительство напрямую командуют российскими регионами и конкретными предприятиями, руководствуясь больше интересами союзных республик, оставляя России лишь крохи с общесоюзного стола".
Любопытную картину нарисовал в этом плане в "Независимой газете" 12 июня 1992 г. Иван Силаев, первый премьер-министр ельцинского правительства. Летом 1990 г. он обнаружил, что в течение всех лет Советской власти РСФСР ежегодно выплачивала союзным республикам, включая Украину, а с 1940 г. и прибалтийским республикам, по 46 млрд руб. в год. Пересчитав эти деньги по существовавшему в 1990 г. валютному курсу (1 дол. был равен 60 коп.) премьер в июне 1991 г. доложил первому президенту России Борису Ельцину, что РСФСР ежегодно направляла на развитие союзных республик 76,5 млрд дол.
После его доклада правительство РСФСР потребовало в корне изменить практику истощения экономического ресурса России и в дотационный фонд заложить только (только!) 10 млрд руб. Да и то при условии, что та республика, которая будет брать средства из этого фонда, станет делать это не безвозвратно, а только в кредит и обязуется заключить с правительством РСФСР соглашение о поставках своей продукции в счёт обязательного погашения кредита в оговоренный срок. Услышав это, республиканские лидеры, включая Украину и прибалтийские союзные республики, тут же потребовали от президента СССР М. Горбачёва "поставить этих русских на место".
Эта большевистская линия сказывалась и на кадровой национальной политике в союзных республиках.
В центральных комитетах партии в союзных республиках СССР первым секретарём ЦК назначался, как правило, представитель так называемой титульной нации, а вторым секретарём ЦК (в обязательном порядке) - партийный работник русской национальности. В задачи последнего входило в основном соблюдение правил функционирования единой (союзной) экономической политики. В политическую сферу, идеологическую в том числе, этот 2-й секретарь мог вмешиваться только в исключительных случаях, и то не прямо, а только лишь через Москву.
Не мог он никак влиять и на кадровую политику в республике. Какой бы процент населения некоренной нации ни проживал в ней, все ключевые должности во всех сферах жизнедеятельности республики неизменно занимали представители коренной национальности. Причём это относилось абсолютно ко всем некоренным нациям и народностям. В Тбилиси, например, могла проживать какая угодно многочисленная армянская диаспора, но в руководстве города или республики её интересы мог представлять только грузин.
До 1917 г. цари Дома Романовых проводили совсем иную политику в этом плане.
Исследуя эту проблему, известный российский историк Алексей Миллер пишет, что до революции "имперская нация", т.е. русские, в кадровом составе чиновничества были представлены адекватно их численности, равно как и другие существовавшие на тот момент нации и народности. "Исследуя состав бюрократии на западных окраинах, - пишет он, - следует отметить, что "представители местного населения были представлены среди чиновников в пропорциях, которые в целом соответствовали удельному весу различных этнических групп в этих губерниях".
Иными словами, И. Сталин как единоличный властитель в СССР с конца 20-х гг. в этих вопросах кардинально отошёл от политики русских царей, которые, во-первых, внимательно следили за тем, чтобы во властных структурах национальных окраин строго соблюдалось пропорциональное представительство всех народов и наций, проживающих на этих территориях. А во-вторых, наместник "Белого царя" на национальных окраинах отнюдь не был такой, по сути, декоративной фигурой, какой был в союзных республиках СССР 2-й секретарь ЦК любой союзной Компартии.
Большевики после 1917 г. вообще создали довольно странную империю. В отношении малочисленных национальностей и народов в её составе СССР вообще представлял собой уникальное государственное образование. Получалось, что Советский Союз был создан для целенаправленного выкачивания материальных и культурных активов в пользу отставших в своём цивилизационном развитии малых наций. Эту особенность сталинской политики в отношении русских отмечают не только российские историки.
Профессор Гарвардского университета Терри Мартин пришёл к выводу, что СССР был вообще абсолютно новым видом империи - "империи наоборот", а советскую национальную политику он характеризует как "радикальный разрыв с политикой империи Романовых".
Т. Мартин в своём исследовании внимательно проанализировал столкновение И. Сталина с В. Лениным в 1922 г. по поводу образования Советского Союза и пришёл к выводу: "Из высказываний И. Сталина видно, что причиной его разногласий с Лениным был русский вопрос. (Но) сохраняя РСФСР, вместо того, чтобы создать СССР, И. Сталин не собирался усиливать позиции русских, наоборот, он хотел их ослабить. Больше всего он боялся отдельной русской республики..."
Собственно говоря, в этом выводе гарвардского историка и содержится ответ на вопрос, почему И. Сталин столь безжалостно расправился с "ленинградцами": Генсек панически боялся пробуждения русского национального самосознания, видя в нём сильнейшую угрозу для своей безраздельной власти в СССР.
"Русское" правительство?
А теперь главный вопрос, который поставили ценой своих жизней "ленинградцы": "Возможно ли в России этнически русское правительство?"
Или, может быть, правильнее этот же вопрос сформулировать по-иному: "Целесообразно ли вообще в России стремиться к этнически чистому русскому правительству?"
Вопрос непростой. По переписи 2010 г. в Российской Федерации проживает 143 млн человек. Из них русскими назвали себя 81 %. Русским языком владеют 99,4 % человек. Гражданство РФ имеют 138 млн человек, или 99,4 %. 5,6 % зарегистрированного населения не определились с национальностью, но поскольку своим родным языком считают русский, то попросили записать их как русских. Таким образом, почти 87 % зарегистрированного населения РФ составили русские.
Можно ли в таких условиях квалифицировать Российскую Федерацию как национальное государство, учитывая, при существующей международной практике, что если в той или иной стране более 50% населения принадлежит к одной национальности, то и название такого государства определяется по имени этой господствующей нации?
При этом само собой разумеется, что в таком государстве присутствуют и другие народы и нации. Но никогда и нигде не было такого, чтобы существовало, например, чисто немецкое, чисто французское или чисто английское государство. Та же Германия даже во времена Гитлера чисто немецкой не была. Да и сам Гитлер "чистым" немцем, как известно, не был.
Тогда в чём дело? На мой взгляд, если речь идёт о национальном государстве, то при этом имеется в виду главным образом не столько этнический состав населения и правительства, сколько доминирующая в государстве политическая культура основной нации. При этом речь идёт о культуре в широком понимании этого слова: от норм и форм государственного устройства до художественной культуры и сферы искусства и вплоть до обычаев и норм поведения в общественном месте, в быту, на улице.
В этом плане в истории Руси/России доминирующей всегда (всегда!) была русская культура − от времён "Русской правды" Владимира Мономаха, полностью опубликованной ещё в 1123 г. в качестве "конечного кодифицированного результата Древнего русского права", и до 1917 г.
В принципе "ленинградцы" справедливо ставили вопрос о том, что государствообразующая нация, составляющая абсолютное большинство населения страны, не может всегда оставаться на третьестепенных позициях и ролях в системе политического управления обществом.
Присутствие в демографическом составе населения 10-13 процентов иноязычных наций и народностей диктует правило, в соответствии с которым все инонациональные элементы имеют право на участие во властных структурах. Однако речь должна идти именно об участии во власти, но никак не о господстве малых наций над интересами государствообразующей нации (народа). Как это сформулировал однажды писатель из Санкт-Петербурга Александр Мелихов, "для всякого народа длительное унижение смерти не просто подобно, но оно и есть сама смерть. Поскольку народы создаёт не корысть, но гордость". По всей видимости, именно этим обстоятельством можно объяснить ничем иным не оправдываемое раздражение Н. Вознесенского в отношении представителей других наций в руководстве страны, которое у него прорывалось слишком часто.
К слову сказать, незаслуженно подчинённое положение русских в сравнении с другими нациями уже тогда отмечали многие представители узкого руководства страны. Это проявлялось, в частности, в том, что в преддверии смерти И. Сталина ни у кого не было сомнения, что наследовать его власть должен представитель русской нации. Так, тот же Анастас Микоян в своих мемуарах написал: "Все понимали, что преемник Сталина будет русским".
Но подспудная интенция к созданию этнически чистого русского правительства со стороны "ленинградцев" была конечно же ошибкой. А. Солженицын в своём двухтомном сочинении "200 лет вместе" пришёл, как мне кажется, к очень верному выводу: правительство России должно в основном представлять государствообразущую, т.е. русскую нацию, но только в основном.
Окончательную устоявшуюся оценку исторической роли "ленинградцев" время ещё не вынесло. Но уже пришла пора к этой оценке начать продвигаться. В связи с этим стоит привести несколько мнений.
С. Рыбас: "Если спросить у автора, на чьей он стороне - "ленинградцев" или на стороне их противников, то он замолчит в долгой задумчивости», а потом честно пишет: "...Автор оставляет свой вопрос без ответа".
Однако что-то беспокоит его самого в этом выводе, и в конце книги он вновь возвращается к этой теме: "А что было бы в случае прихода к власти "ленинградцев"? Тогда судьба СССР была бы иной. Думается, он избежал бы краха".
Фактически солидарен с Рыбасом и автор фундаментального труда о положении евреев в СССР доктор исторических наук Г. Костырченко: "Это тем более печально, - пишет он, - что "ленинградская" политическая ветвь, питаемая соками робко возрождавшегося после войны российского самосознания и так безжалостно обрубленная с древа национальной государственности, могла бы в перспективе стать для страны весьма плодоносной.
Правда, реализация ждановской идеи возрождения государственности России чревата была распадом империи, чего, впрочем, так и не удалось избежать.
Спровоцировав, таким образом, в грозные предвоенные и военные годы рост русского самосознания и прагматично использовав его, в том числе и в интересах сохранения собственной власти, И. Сталин из страха перед возможной перспективой выхода этого самосознания за рамки дозволенного безжалостно его растоптал".
Причины политического поражения "ленинградцев" заключаются, на мой взгляд, в том, во-первых, что хотя их и называли всегда "группой", но именно группой-то они никогда и не были.
А вот противостояла им в лице Маленкова, Берии, Хрущёва действительно группа, слаженная, скреплённая взаимными личными политическими интересами, поднаторевшая за много лет в дворцовых интригах. Эта группа была объединена жизненным интересом: после ухода И. Сталина из жизни не потерять своего положения в руководстве страны.
Политическая слабость "ленинградцев" заключалась и в том, что они слишком рано уверовали в то, что И. Сталин в 1947 г. искренне назвал своими преемниками по государственной и партийной линии Н. Вознесенского и А. Кузнецова. Их политическая наивность сказывалась буквально во всём. Так, тот же Алексей Кузнецов, едва только пришедший на партийный политический Олимп, не нашёл ничего лучшего для своего утверждения на нём, как осуществить грубые нападки на незаконнорожденного родного сына И. Сталина К. Кузакова. Причём сделал это публично, на заседании Политбюро ЦК, в присутствии самого генсека.
"Ленинградцы" действовали слишком прямолинейно, им явно недоставало царедворческого умения в плетении интриг, и уж слишком акцентировано подчёркивали они свою национальную (русскую) сущность.
О том, что Сталина сильно напугал именно этот аспект в "ленинградском деле" говорит тот факт, что он категорически запретил направлять письмо Маленкова членам ЦК ВКП(б) и намертво засекретил вообще всё "Ленинградское дело", приказав не упоминать о нём в печати, запретив и устные разговоры об этом событии. Но тем самым генсек всего лишь только отодвинул во времени неизбежный ход Истории.
Кузнечевский Владимир Дмитриевич,
советник директора РИСИ, доктор исторических наук.
Специально для Столетия