Гений карьеры: Атакующий ... # Через тернии ... # Ельцинская ... # Ельцин как сын ...
Гений карьеры. Схемы, которые привели Горбачева к власти
Книга Олега Давыдова «Гений карьеры. Схемы, которые привели Горбачева к власти» представляет собой психоаналитическое исследование судьбы и карьеры Михаила Горбачева. Опираясь на узловые моменты биографии Горбачева, автор вскрывает структуру его личности и обнаруживает поведенческие стереотипы, которые обусловили его стремительное возвышение в рамках партийной иерархии. Это, так сказать, история успеха советского карьериста.
Олег Давыдов
© эссеист
Содержание и введение
Гений карьеры: Атакующий градоначальник
Но пойдем по порядку. Первым результатом трамвайного популизма Ельцина стало удивленно-сочувственное внимание к новому руководителю со стороны неизбалованных начальственным вниманием москвичей - тех, которые наивно верили, что таким мифологическим способом можно навести порядок в современном мегаполисе. И еще один важный результат: среди товарищей, заседавших в Политбюро, наметилась некоторая настороженность по отношению к Ельцину. Борис Николаевич рассказывает: «Реакция Политбюро на мои путешествия в общественном транспорте была своеобразная. Явно, вслух, неодобрения никто не выражал, но отголоски раздражения до меня докатывались. Потом, когда настала пора критики в мой адрес, все, что накопилось, было выплеснуто. Поездки в метро и в автобусах были названы завоеванием дешевого авторитета». Но это уже стадия острого конфликта. А поначалу наблюдались лишь «отголоски раздражения». Цитирую дальше: «Постепенно я стал ощущать напряженность на Политбюро по отношению не только ко мне, но и к тем вопросам, которые я поднимал. Чувствовалась какая-то отчужденность. Особенно ситуация обострилась после нескольких серьезных стычек на Политбюро с Лигачевым по вопросам льгот и привилегий».
Первый День города первого секретаря МГК КПСС Б.Н.Ельцина на Красной площади. 1987 г.
Фото ЕВГЕНИЯ ФЕДОРОВСКОГО
Интересно: «серьезные стычки на Политбюро» со вторым человеком в партии. И это не может укрыться от первого. Что-то нам это напоминает, не правда ли? Партийный чиновник, у которого не очень-то получается конкретная рутинная работа, совершает поступки (в частности - «популистские поездки в трамвае»), которые провоцируют недовольство вышестоящего партийного руководства (в данном случае говорится о Лигачеве) к агрессивным действиям против смутьяна, который в ответ срывается. И за этим наблюдает самый высший руководитель… То есть перед нами «Атака слабой позиции» со всеми теми элементами, которые мы обнаружили, анализируя карьерные технологии Горбачева.
Тут небольшое пояснение: надо четко отличать карьерные технологии от устройства психики человека, который их применяет. Карьерная технология - это определенная последовательность приемов, при помощи которой человек добивается успешного продвижения по служебной лестнице. Тот факт, что мы выделили вышеописанные карьерные технологии, изучая жизненный путь Горбачева, не означает, что эти технологии характерны только для него. Мы уже говорили, что этими технологиями могут успешно пользоваться и другие люди, с иным устройством психики. Сейчас добавим, что карьерная технология сама по себе не является каким-то чисто психологическим феноменом. Скорее уж это социальный феномен, отражающий устройство и функционирование административных иерархий. Что касается психологического устройства Михаила Сергеевича, то оно просто оказалось максимально приспособленным для того, чтобы оптимально действовать в рамках описанных нами технологий (кстати, не исключено, что существуют и какие-то иные). Психическое устройство Ельцина, как мы вскоре увидим, иное, но - уже налицо применение им «Атаки слабой позиции».
Так вот, мы заметили, что сразу после прихода на пост первого секретаря МГК Ельцин начинает демонстрировать «Докажи готовность». Причем это не только бессмысленная езда на трамвае. Старорежимных коммунистов, например, больше беспокоила беспощадная перетряска кадров в Москве. Сигналы шли вверх (аналог «Синдрома Бобчинского»), старики напрягались. Но, соблюдая приличия, старались скрывать «отголоски раздражения». Ельцин пребывал в состоянии «Ожидания повода». Повод представился: «особенно ситуация обострилась после нескольких серьезных стычек на Политбюро с Лигачевым по вопросам льгот и привилегий». Здесь Борис Николаевич должен дать волю возмущению: «Нет, я вам все же скажу». Он и дает. Остается «Демонстрация горя». Вот как она в данном случае выглядела: «Я все-таки надеялся на Горбачева. На то, что он поймет всю абсурдность политики полумер и топтания на месте. Мне казалось, что его прагматизма и просто природной интуиции хватит на то, чтобы понять - пора давать бой аппарату; угодить и тем и этим, номенклатурщикам и народу, не удастся. Усидеть одновременно на двух стульях нельзя.
Я попросился к нему на прием для серьезного разговора. Беседа эта продолжалась в течение двух часов двадцати минут, и недавно, разбирая свои бумаги, я нашел тезисную запись той встречи».
Так почему же не опубликовал? Читателям «Исповеди» было бы очень интересно знать, что говорил Горбачев пришедшему к нему «Демонстрировать горе» Ельцину. Надо думать, на той стадии Михаил Сергеевич еще вел себя по-отечески (точнее - по-дедовски), ведь мы уже знаем, что он любил людей, которые используют те же самые карьерные технологии, что и он сам. «Атака слабой позиции», которую Борис применил по отношению к Лигачеву, конечно, пришлась генсеку по душе. Тем более, отношения Михаила Сергеевича со вторым человеком в партии уже начали портиться. Видимо, Горбачев успокаивал и подбадривал Бориса Николаевича примерно так же, как когда-то его самого подбадривал и успокаивал Брежнев.
Конечно, Ельцину в момент написания «Исповеди» было вовсе невыгодно демонстрировать перед избирателями свои добрые (хотя бы и в прошлом) отношения с человеком, борьба с которым стала трамплином его возвышения. Поэтому он и не приводит ни слова из «тезисной записи той встречи». Это жаль - будь у нас «тезисы» мы бы, возможно, сразу же поняли, почему Горбачев не совершил «Неожиданного назначения» Ельцина на какой-нибудь важный пост после столь успешно, по видимости, проведенной Борисом Николаевичем «Атаки слабой позиции».
Но на какой пост претендовал первый секретарь МГК? Михаил Сергеевич вспоминает: «До меня доходили переживания Ельцина, что Горбачев держит в «предбаннике» - кандидатом в члены Политбюро - первого секретаря столичной партийной организации, что мешает ему действовать более авторитетно и решительно. И это, мол, в то время, когда в Политбюро сохранялись от прошлого «мастодонты и динозавры». То есть Горбачев намекает на то, что Ельцин был слишком нахрапист и не пользовался универсальным подстраховочным приемом «Не залупайся!» Остается только непонятно: то ли, «Атакуя» Егора Кузмича, он забыл об универсальном приеме «Не залупайся», то ли - природа первого президента РФ такова, что он просто не может «Не залупаться», то ли - что-то еще?.. В общем, надо точнее знать, что же представляет собой Ельцин?
Гений карьеры: Через тернии к звездам
Так что же представляет собой Ельцин? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, надо начать от яйца. Борис Ельцин родился 1.02.31 (всего на месяц раньше Горбачева). Когда мальчику исполнилось три года (апрель 34-го), его отца, Николая Игнатьевича, посадили. Борис Николаевич сообщает: «Я до сих пор помню тот ужас и страх. Ночь, в барачную комнату входят люди, крик мамы, она плачет. Я просыпаюсь. И тоже плачу. Я плачу не от того, что уходит отец, я маленький, еще не понимаю, в чем дело. Я вижу, как плачет мама и как ей страшно. Ее страх и плач передаются мне. Отца уводят, мама бросается ко мне, обнимает, я успокаиваюсь и засыпаю». Через три года отец вернулся из лагерей (то есть где-то весной 37-го). Есть, впрочем, данные, что он был освобожден досрочно, осенью 36-го. Так или иначе, но время от трех до пяти с половиной - шести лет мальчик провел без отца. Наблюдается некоторое сходство с детством Горбачева, не правда ли? Но гораздо существенней разница.
Семья Ельциных в палисаднике у дома в Бутке, в селе, где родился Борис Николаевич.
Верхний ряд слева направо: Борис Ельцин, его брат Михаил, мать Клавдия Васильевна, отец Николай Игнатьевич.
Нижний ряд: Валетина, сестра Бориса Ельцина, его жена Наина и дочери Татьяна и Елена
Вот как описывает Борис Николаевич свою мать Клавдию Васильевну: «У мамы мягкий, добрый характер, она всем помогала, обшивала всех - кому юбку, кому платье, то родным, то соседям. Ночью сядет и шьет. Никаких денег за работу не брала. Просто, если кто полбулочки хлеба или еще что-нибудь из еды принесет - на том и спасибо». При таком жертвенном характере легко попасть под пяту даже малолетнему сыну, особенно - если его беззаветно и предано любишь. А мать Борю очень любила, баловала сколько могла - и когда отец еще был на свободе (до трех лет), и особенно после - когда она стала для ребенка всем, и некому было поставить границу его баловству. Короче говоря, время отсутствия Николая Игнатьевича Ельцина было временем когда мальчик должен был чувствовать себя главным в семье (как Горбачев в доме деда Пантелея), центром, вокруг которого все вращалось, существом, все потребности которого немедленно удовлетворяются. Достаточно только немного покапризничать, и мать уже спешит на помощь - накормить, успокоить, поощрить любовью и лаской (много ли нужно ребенку в этом возрасте?). И никто этому не мешает. В таких условиях (вспомним опять-таки Мишу Горбачева с его главенством в дедовском доме и проблемами в родительской семье) выковываются характеры эгоистические и удачливые, формируются люди, которые считают, что все им обязаны служить, помогать, исполнять малейшую прихоть. Разумеется, для того, чтобы прихоти исполнялись, в дальнейшем придется вести себя соответствующим образом. Мы знаем, как вел себя Горбачев, поняли - почему. У Ельцина все сложилось немного иначе.
Отец вернулся из лагеря как раз к шестилетнему возрасту сына, когда у ребенка заканчивается формирование характера (но - еще не закончилось). И все вдруг изменилось. Николай Игнатьевич был человеком суровым. Да, собственно, вся отцовская линия Ельциных жесткая: «У отца был характер крутой, как у деда. Наверное передалось это мне». Каким образом? Вот что рассказывает сын: «У отца главным средством воспитания был ремень, и за провинности он меня здорово наказывал. Если что-то где случилось - или у соседа яблоню испортили, или в школе учительнице немецкого языка насолили, или еще что-нибудь, ни слова не говоря, он брался за ремень». Нетрудно представить себе, каково это было для мальчика, вокруг которого еще совсем недавно вращался весь мир. Борис Николаевич приводит смачные детали расправ над собой: «Всегда происходило это молча, только мама плакала, рвалась: не тронь! - а он двери закроет, говорит: ложись». Обратив внимание на беспомощное поведение любящей мамы, продолжим следить за ельцинскими экзекуциями: «Лежу, рубаха вверх, штаны вниз, надо сказать основательно он прикладывался…» С большой гордостью рассказывает первый российский президент, как он специально отца горячил: «Я, конечно, зубы сожму, ни звука, это его злило, но все-таки мама врывалась, отнимала у него ремень, отталкивала, вставала между нами. В общем, она была вечной защитницей моей».
Анализируя биографию Горбачева, мы отмечали, что поведение родителей (или тех, кто их заменяет) закладывает в душу ребенка программы, которые предопределяют то, как он будет вести себя, когда станет взрослым. В случае Бориса Ельцина добрая мать в отсутствие мужа своим поведением явно показывала: можешь требовать для себя все, что захочешь, я ни в чем не могу отказать. Таким образом в ребенка закладывается основа жизненного сценария удачливого человека (необходимое условие, но недостаточное). В характере Ельцина основа «Надо требовать, качать права» заложена глубоко и крепко. Читая его жизнеописания, наблюдая его поведение нельзя не поражаться тому, как он умеет настаивать на своем (иногда просто капризе). Это укоренилось в нем в отсутствие отца. Однако к концу эдиповского периода (времени формирования характера) отец вернулся, и начались побои.
Причем сын еще и усугублял жестокость этих побоев, злил отца во время порки. Доводил до того, что мать уже не выдерживала и прибегала спасать сыночка от свирепствующего папы. Этот сыновний мазохизм объясняется просто: ребенок видел, что отцу доставляет удовольствие битье и предоставлял ему повод завестись еще больше (многократно описанное в литературе детское поведение), к тому же - надо ведь было еще дать и матери повод спасти сынка от побоев. Так закалялась сталь характера будущего оппонента Горбачева. К первоначальному сценарию «Надо требовать» добавилось преподанное отцом «как» (все-таки добиться своего, например, материнской ласки): «Надо претерпеть». И тогда настанет спасение - к делу подключится мать.
Освобождение от мучений уже само по себе сладко. А то, что добыто в результате перенесенных мучений обладает (субъективно) куда большей сладостью, чем полученное без оных. И к тому же - объективно, так сказать, более значительными объемами: обиженного больше жалеют и больше ему дают (вскоре мы увидим, что как раз жалость к обиженному сыграла не последнюю роль в возвышении Ельцина после нанесенных Горбачевым побоев). Таким образом, благодаря материнским потаканиям и последующим отцовским поркам (со счастливым спасением в конце), была заложена основа более сложного, чем первоначально, сценария. Назовем его «Через тернии к звездам». Суть его: надо устраивать провокации, в результате которых отец будет бить, а мать - спасет, и от этого будет большая польза, чем от банальной детской требовательности.
Гений карьеры: Ельцинская трехходовка
В жизни всегда есть место порке, но к одной только порке жизнь, конечно, не сводится. Сценарий «Через тернии к звездам» может проявляться и в ситуациях очень далеких от реального отеческого наказания. И тем не менее обнаруженные выше сценарные ходы в биографии Ельцина отчетливо просматриваются даже там, где и близко нет Николая Игнатьевича с ремнем и «вечной защитницы» Клавдии Васильевны. Дело в том, что оба родителя всегда живут в душе человека (у Горбачева это еще и дед с бабкой) и выполняют свои сценарные действия символически. При этом переживания и поступки человека, подвергающегося этим символическим воздействиям, отнюдь не являются какими-то призрачными. Возьмем для начала только один пример из детства первого президента России.
Старшекурсник Борис Ельцин
Ельцин очень любил ходить в походы. Так, после девятого класса он вместе с ребятами пошел искать исток реки Яйвы. В книге «Исповедь на заданную тему» описываются трудности этого похода. В конце концов нашли - «сероводородный ключ». Стали возвращаться. «К тому моменту уже порядочно выдохлись». Выменяли у какого сельчанина плоскодонку. Плывут. «Вдруг вверху в горах заметили пещеру, решили остановится, посмотреть. Вошли. Вела-вела она нас, вела и вдруг вывела куда-то вглубь тайги. Туда, сюда, не можем понять, где мы, короче говоря, заблудились, потеряли нашу лодочку. Почти неделю пробродили по тайге, причем ничего с собой не взяли, а тут, к несчастью, оказалось такое болотистое место, лес-подросток, - в общем, он немного давал, чтобы хоть чем-то питаться, и совершенно не давал никакой воды. Болотную жижу вместе со мхом складывали в рубашку, сжимали ее, и ту жижу, что стекла из рубашки, пили.
В конце концов, мы все-таки вышли к реке, нашли нашу плоскодонку, сориентировались, но из-за грязной воды у нас начался брюшной тиф. У всех. Температура - сорок с лишним, у меня тоже, но я на правах организатора, держусь. На руках перетащил ребят в лодку, уложил на дно, а сам из последних сил пытался не потерять сознание, чтобы лодкой хоть как-то управлять, она шла вниз по течению». Короче, в городе появились тогда, когда уже месяц шли занятия в школе, плюс еще провалялись в больнице три месяца. В результате одному Борису Ельцину удалось сдать выпускные экзамена. Остальные участники похода «решили просто десятый класс пропустить».
Интересная история, не правда ли? Если забыть о том, что она опубликована в 1990 году, может создаться впечатление, что это символическое описание последовавших вскоре реформ: мифическая пещера в горах, выводящая в незнакомую местность, голодные блуждания, всеобщая болезнь и Ельцин, держащийся «на правах организатора», спасающий остальных, управляющий лодкой (с ранних лет уже кормчий), стараясь не потерять сознание, наконец этот пропуск занятий в школе, в результате которого один Ельцин в тот год окончил десятый класс.
В этой истории, как в капле воды, отражаются некоторые важные особенности его судьбы и характера Бориса Николаевича. Смело войти туда, где неизвестно, что тебя ждет, заблудиться, впасть в крайность, даже в болезнь, а потом мужественно преодолевать все невзгоды и с честью выйти из гибельной ситуации. Правда, те, кто идет с таким вожаком, могут оказаться в некотором проигрыше, но это уже другой вопрос, их проблемы.
Глядя на дело строго формально, можно обнаружить в разбираемой нами истории ельцинского анабазиса три взаимосвязанных элемента. Во-первых, добровольное и неподкрепленное никакими ресурсами («ничего с собой не взяли») движение туда, где может случиться неприятность (остается неизвестным, кто предложил забраться в пещеру, но трудно сомневаться, что вечный «организатор» Ельцин по крайней мере не противился этому). Во-вторых, сама неприятность - в данном случае недельные блуждания по тайге без еды и питья, обернувшиеся общей болезнью. В-третьих, героическое поведение по спасению от верной гибели себя и товарищей (от потери учебного года удалось спастись лишь Борису). Для краткости обозначим эти три элемента соответственно - устремление к опасности, пребывание в опасности, спасение от опасности. Или еще короче: «ошибка», «кризис», «спасение» - три ступени.
Как эти «ошибка», «кризис», «спасение» проявляются в жизни зрелого Ельцина? Для примера обратимся к истории свердловских времен. В книге «Записки президента» Борис Николаевич вспоминает: «Однажды накануне праздника (7 ноября. - О.Д.) я возвращался в Свердловск. Ехать надо было километров шестьдесят, водитель сбился с пути, и в конце концов машина капитально застряла в какой-то канаве. /…/ Посмотрели по карте: до ближайшей деревни восемнадцать километров. Время - одиннадцать часов. А в девять утра я должен быть в Свердловске. Если первое лицо в области не появится 7 ноября, в главный праздник страны, на трибуне - это не катастрофа, это хуже. Такого не может быть». И битых два часа первый секретарь Свердловского обкома корячится, пытается вытащить «газик» из канавы. Во втором часу ночи стало ясно, что ничего не получится. «…И вот мы втроем, по колено в снегу, в кромешной тьме, бредем в сторону деревни». Дошли. И хоть деревня была вся в пьяном угаре, Ельцину удалось дозвониться до Свердловска и добиться, чтобы за ним выслали вертолет. «С боем часов, в десять ноль-ноль я торжественно поднялся на трибуну. Успел!»
Борис Ельцин с женой Наиной. 1964
Не стоит объяснять, что трехтактная схема ельцинского поведения здесь сохраняется (жаль, конечно, что президент не объясняет, как ему удалось забраться в эту канаву и зачем он более двух часов возился с застрявшей машиной, когда быстрее было дойти до деревни). Но история эта замечательна тем, что, рассказывая ее, Борис Николаевич почти докапывается до глубинных причин своей трехходовки. Во всяком случае - точно описывает свое психологическое состояние в момент когда на него накатывает темное вдохновение. Вот его собственный комментарий: «…История эта, как, наверное, догадался читатель, одна из тех, что вспоминаешь частенько. Или видишь во сне. Когда вдруг охватывает тебя это ощущение полной безысходности - как в том снегу, где ступаешь в темноте неизвестно куда, как в той деревеньке, словно заколдованной…
Почему-то обязательно нужно успеть на трибуну, не опозориться. Страшная тревога.
Может и есть в этом какая-то мистика - не знаю. Но думаю, что этот повторяющийся сон в моей жизни неслучаен. И его - по сюжету - преодоление тоже.
При малейшем ощущении своей беспомощности, скованности охватывает меня эта тревога».
Интереснейшие признания. Постоянный симптом «страшной тревоги» указывает на то, что «кризис» - это не просто досадное препятствие, помеха, случайное попадание в беду. Это необходимый элемент трехтактной схемы. То, ради чего совершается «ошибка». Нечто вроде похмелья, ради которого многие только и пьют.
Нам еще придется увидеть немало примеров из жизни Ельцина, в которых будет видна эта схема. Сейчас хочу только сказать, что подавляющее большинство биографических эпизодов, которые Борис Николаевич находит нужным рассказать в своих книгах «Исповедь на заданную тему», «Записки президента» и «Президентский марафон» однотипны (некоторые из них подробно проанализированы в моих статьях «Вариации на «тему» Ельцина - «НГ» от 28.04.93 и «Ельцинская трехходовка - «НГ» от 03.04.97) и сводятся к тому, что в течении всей своей жизни Ельцин повторяет один и тот же маневр: на ровном месте он вдруг совершает поступок, который приводит его и тех, кто его окружает (в период его президентства это была вся страна), в гибельную ситуацию, но потом героическими усилиями выходит из этой ситуации с честью для себя (окружающие при этом могут пострадать). Эти три шага, обычно повторяющиеся в ельцинском поведении были названы в тех статьях «ошибка», «кризис» и «спасение». А сценарий в целом - «ельцинская трехходовка».
Совершенно ясно, что под этой «трехходовкой» лежит элементарный психологический механизм, возникший в детстве после возвращения отца на свободу и представляющий собой наложение друг на друга и конфликт двух родительских парадигм. Избалованный одинокой матерью мальчик требует к себе внимания, шалит, безобразничает, совершает «ошибки», а потом приходит папа и больно его сечет («кризис»). При этом мальчик как бы затаивается, молча (может быть даже с благодарностью) принимает удары… Но вот на вершине порки врывается мать, избавляющая от побоев («спасение»). То есть во взрослом Ельцине, прокручивающем свою фирменную «трехходовку», повторяется «первоначальная сцена» столкновения отца и матери из-за сына.
Гений карьеры: Ельцин как сын и родитель
Для того чтобы понять, что происходит во взрослом человеке, живущем по намеченному выше сценарию, надо иметь ввиду, что поведение всякого взрослого человека в значительной мере складывается из двух взаимосвязанных компонентов. Во-первых, родительского поведения, которое представляет собой усвоенные в детстве (скопированные на начальной стадии развития и впоследствии трансформированные для использования во взрослой жизни) блоки поведения тех, с кем ребенок общался до школы. И во-вторых, детского поведения, которое определяется бессознательным стремлением заставить окружающих вести себя способом, подобным тому, каким вели себя в детстве основные объекты раннего общения ребенка (то есть - опять же родители). Таким образом, в психике человека, грубо говоря, существуют некие образования, структуры, которые продуцируют соответствующие типы поведения. В классическом случае этих структур четыре, поскольку родителей двое и от каждого из них унаследовано два типа поведения - детское и родительское. Посмотрим, как обстоит с этим у Ельцина.
Борис Ельцин с дочерьми Таней и Леной
Ранняя функция заботы и спасения, осуществлявшаяся матерью, трансформировалась в душе взрослого Бориса Николаевича в тот самый чудовищный инстинкт выживания и удержания власти, который мы все наблюдали в критических для Ельцина ситуациях. Материальным воплощением этого инстинкта являлись, в частности, и все структуры, обслуживавшие первого президента России. Конечно, реальная мама Ельцина не обладала такими возможностями, какими обладал ее заматеревший сын. Клавдия Васильевна была женщиной тихой и скромной, воспитывала свое чадо в условиях страшной нищеты, безотцовщины, когда приходилось из кожи вон лезть, чтобы спасти и обеспечить ребенка. Она баловала его, не отказывала ему ни в чем, позднее обезумевшим зверьком врывалась в комнату, чтобы защитить своего первенца от распоясавшегося отца… А маленький Боря все это фиксировал где-то в потаенных глубинах своей души и перерабатывал в императив: я могу делать все что угодно, и любящая мама ничего не скажет против, но - накормит, обслужит, приласкает, защитит, спасет. Должна это сделать! Так в душе Ельцина формировалась требовательная структура, которую можно назвать «Мамин сынок».
Однако тот факт, что реальная мама при всем своем материнском фанатизме могла все-таки слишком мало (во всех отношениях: и корма, и защиты, и даже, возможно, любви - по возвращении отца) стал фактором запуска компенсаторного механизма. Малые возможности реальной мамы стали компенсироваться наращиванием возможностей еще одной структуры в душе будущего президента - внутренней «Матери». Эти возможности проецировались во внешнюю реальность наращиванием физических мышц, социальной активности (всегда быть первым), успехами в школе, приобретением друзей, которые в случае чего могут помочь, защитить (как его защищал народ см. здесь - дальнейшая Глава «Ельцин на подъеме», прим. mamlas). Это, конечно, нормальный естественный процесс, только, может быть, чуточку гипертрофированный в случае Бори Ельцина.
Плохо только то, что отец продолжал его бить (вплоть до окончания семилетки), а мальчик, в котором зафиксировалась самая необходимость битья, которым заканчивается (для него) счастливая эдиповская пора материнских потаканий, вел себя так, чтобы дать повод для побоев, каковые, кажется, стали для него необходимостью. В школе «все годы был заводила, что-нибудь да придумывал». То подговорит одноклассников выпрыгнуть со второго этажа, а потом перед недовольной администрацией права качает. То учительнице в стул патефонную иголку вобьет… В общем вел себя таким образом, что просто вынуждал отца к применению физического воздействия. Порка и долгое стояние в углу стали второй натурой избалованного матерью мальчика, неприятной, но закономерной необходимостью, ради осуществления которой он, пожалуй и шалил. То есть - в душе растущего Бори стал формироваться комплекс «Отцовского сына», который функционировал так, чтобы дать отцу возможность выполнить свои воспитательные функции и даже - заставить отца выполнить ритуал, ставший для мальчика своего рода потребностью. Ведь за битьем последует заступничество мамы. Надо и ей дать проявить себя, дать возможность вступиться за сына. И то, что получится в результате, будет более обильно и ценно.
И наконец, в душе Бориса должна быть еще одна внутренняя инстанция - «Отец». То есть то, что проецирует вовне образ действий реального отца. В ельцинском случае - главным образом побои. Для народа России (а также народов всего мира) и для Горбачева лично - великое счастье, что эта инстанция не очень заметна. Иначе бы Борис Николаевич и с Михаилом Сергеевичем расправился куда более круто, чем это случилось в действительности. Да и нам всем пришлось бы значительно хуже, чем реально пришлось во время ельцинского президентства. Но - слава Богу - обошлось. Собственно говоря, относительная мягкость президента России по отношению к своему народу обусловлена тем, что отца Ельцина посадили именно между тремя и шестью годами жизни президента. Отцовские побои пришлись на возраст, когда образ действий бьющего отца не смог проникнуть слишком глубоко в душу восприимчивого мальчика, и упражнения в побоях не сделались ежедневной потребностью взрослого Ельцина. В нем не наблюдалось ничего подобного «Отцу» Сталина, у которого из-за ранних отцовских побоев в душе был в высшей степени развит «Отец», направляющий побои вовне.
Вполне вероятно, что «Отец» в Ельцине довольно безобиден для окружающих еще и потому, что мальчик получал обильные наказания вплоть до самого окончания семилетки. И лишь после того, как во время выпускного собрания обидел классную руководительницу (возможно вполне справедливо), и отцу сказали, что сын получит «волчий билет» произошло освобождение. «Отец пришел домой злой, взялся, как это нередко бывало за ремень, - и вот тут-то я схватил его за руку. Первый раз. И сказал: «Все! Дальше я буду воспитывать себя сам». И больше уже никогда я ни в углу не стоял целыми ночами, и ремнем по мне не ходили». Как себя Ельцин «воспитывал себя сам» (выступает к в роли «Отца» для себя), мы еще увидим.