Отречённый царь: - «Едва ли раньше двух лет все успокоится»...
Ещё хроника Революции здесь, здесь и здесь
РПЦ и США признали новое правительство России. «Беглого царя - ловить!» / 9(22) марта 1917
Проект «Революционный год» - ежедневная историческая хроника главных революций XX века / март, 2017
Утром 9(22) марта Николай Романов приехал в Царское Село, чтобы поступить под арест, назначенный ему Временным правительством. ©
Священный Синод
Анна Вырубова, ближайшая подруга бывшей императрицы, оставила воспоминания об этом дне, из которых можно судить, насколько Николай был адекватен историческому моменту:
«Наше беспокойство о Государе окончилось утром 9 марта. Я лежала еще больная в постели, доктор Боткин только что посетил меня, как дверь быстро отворилась, и в комнату влетела г-жа Дэн, вся раскрасневшаяся от волнения. «Он вернулся!» - воскликнула она и, запыхавшись, начала мне описывать приезд Государя, без обычной охраны, но в сопровождении вооруженных солдат… Когда мотор подъехал к дворцу, она [бывшая императрица] … выбежала навстречу Царю… В эту первую минуту радостного свидания, казалось, было позабыто все пережитое и неизвестное будущее… Но потом, как я впоследствии узнала, когда Их Величества остались одни, Государь, всеми оставленный и со всех сторон окруженный изменой, не мог не дать воли своему горю и своему волнению - и как ребенок рыдал перед своей женой.
Только в 4 часа дня пришла Государыня <…> «Он теперь успокоился, - сказала она, - и гуляет в саду; посмотри в окно!» Она подвела меня к окну. <…> Мы были готовы сгореть от стыда за нашу бедную Родину. В саду, около самого дворца, стоял Царь всея Руси, и с ним преданный друг его, князь Долгорукий. Их окружало 6 солдат, вернее, 6 вооруженных хулиганов, которые все время толкали Государя, то кулаками, то прикладами, как будто бы он был какой-то преступник, прикрикивая: «Туда нельзя ходить, г-н полковник, вернитесь, когда вам говорят!» Государь совершенно спокойно на них посмотрел и вернулся во дворец. <…>
Они оба пришли после обеда, вместе с г-жой Дэн. Государыня и г-жа Дэн сели к столу с рукоделием, а Государь сел около меня и начал мне рассказывать. Государь Николай II был доступен, конечно, как человек, всем человеческим слабостям и горестям, но в эту тяжелую минуту глубокой обиды и унижения я все же не могла убедить себя в том, что восторжествуют его враги; мне не верилось, что Государь, самый великодушный и честный из всей Семьи Романовых, будет осужден стать невинной жертвой своих родственников и подданных. Но Царь, с совершенно спокойным выражением глаз, подтвердил все это, добавив еще, что «если бы вся Россия на коленях просила его вернуться на престол, он бы никогда не вернулся». Слезы звучали в его голосе, когда он говорил о своих друзьях и родных, которым он больше всех доверял и которые оказались соучастниками в низвержении его с престола. Он показал мне телеграммы Брусилова, Алексеева и других генералов, от членов его Семьи, в том числе и Николая Николаевича: все просили Его Величество на коленях, для спасения России, отречься от престола. Но отречься в пользу кого? В пользу слабой и равнодушной Думы! Нет, в собственную их пользу, дабы, пользуясь именем и Царственным престижем Алексея Николаевича, правило бы и обогащалось выбранное ими регентство!.. Но, по крайней мере, этого Государь не допустил! «Я не дам им моего сына, - сказал он с волнением. - Пусть они выбирают кого-нибудь другого, например, Михаила, если он почтет себя достаточно сильным!» <…>
Когда Государь с Государыней Марией Феодоровной уезжал из Могилева, взорам его представилась поразительная картина: народ стоял на коленях на всем протяжении от дворца до вокзала. Группа институток прорвала кордон и окружила Царя, прося его дать им последнюю памятку - платок, автограф, пуговицу с мундира и т. д. Голос его задрожал, когда он об этом говорил. «Зачем вы не обратились с воззванием к народу, к солдатам?» - спросила я. Государь ответил спокойно: «Народ сознавал свое бессилие, а ведь тем временем могли бы умертвить мою семью. Жена и дети - это все, что у меня осталось!.. Их злость направлена против Государыни, но ее никто не тронет, разве только перешагнув через мой труп… - На минуту дав волю своему горю, Государь тихо проговорил: «Нет правосудия среди людей. - И потом прибавил. - Видите ли, это все меня очень взволновало, так что все последующие дни я не мог даже вести своего дневника».
Николай II и Александра Фёдоровна в Борках, 1900. Кадр Альфреда Федецкого
Я поняла, что для России теперь все кончено. Армия разложилась, народ нравственно совсем упал, и моему взору уже преподносились те ужасы, которые нас всех ожидали. И все же не хотелось терять надежды на лучшее, и я спросила Государя, не думает ли он, что все эти беспорядки непродолжительны. «Едва ли раньше двух лет все успокоится», - был его ответ. Но что ожидает его, Государыню и детей? Этого он не знал. Единственно, что он желал и о чем был готов просить своих врагов, не теряя своего достоинства, - это не быть изгнанным из России. «Дайте мне здесь жить с моей семьей самым простым крестьянином, зарабатывающим свой хлеб, - говорил он, - пошлите нас в самый укромный уголок нашей Родины, но оставьте нас в России». Это был единственный раз, когда я видела Русского Царя подавленным случившимся; все последующие дни он был спокоен».
9 марта Исполком Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов получил сведения, что некоторые члены Временного правительства выступают за то, чтобы отправить арестованного Николая II в Великобританию, причем в Англии у него есть счета в банках с большими суммами денег, которые он может использовать для ведения борьбы с новым российским режимом.
К правительству была направлена специальная делегация от Совета. Одновременно в Царское Село были направлены воинские части во главе с Мстиславским для обеспечения надежности ареста Николая II.
По итогам переговоров между делегацией и правительством было принято решение, что царская семья будет продолжать находиться в Царском Селе, в надзоре за ней будет участвовать комиссар от Совета. А все дальнейшие решения по ее судьбе будут приниматься с согласия и правительства, и Совета.
Также Временным правительством на все пограничные пункты и железнодорожные станции были разосланы телеграммы с инструкциями на случай, если Николай II устроит побег из заключения.
Вопрос о судьбе Николая II был не единственной проблемой во взаимоотношениях Временного правительства и Совета. 9 марта военный и морской министр Временного правительства Гучков в секретном письме начальнику штаба Верховного главнокомандующего генералу Алексееву сообщал:
«Временное правительство не располагает какой-либо реальной властью, и его распоряжения осуществляются лишь в тех размерах, кои допускает Совет рабочих и солдатских депутатов, который располагает важнейшими элементами реальной власти, так как войска, железные дороги, почта и телеграф в его руках. Можно прямо сказать, что Временное правительство существует лишь, пока это допускается Советом р. и с. д. В частности, по военному ведомству ныне представляется возможным давать лишь те распоряжения, которые не идут коренным образом вразрез с постановлениями вышеназванного Совета. <…>
Военный и морской министр Александр Иванович Гучков (1862-1936)
Начавшееся разложение запасных частей внутренних округов прогрессирует, и потому находящиеся в них укомплектования долгое время (полагаю, не менее 3-4 месяцев) не могут быть использованы для пополнения армии. Для этой цели запасные части не обладают необходимой моральной и боевой подготовкой. Поэтому о высылке в армию в ближайшее время сколько-нибудь значительного количества людских пополнений не может быть и речи».
В ответ на это генерал Алексеев в докладе Гучкову писал:
«События последних дней резко изменили картину и стратегическую обстановку. Балтийский флот является в данное время небоеспособным, и трудно рассчитывать на восстановление его к началу плавания. Из Петрограда в армию распускаются по всем направлениям агитаторы, призывающие к неповиновению начальству, взывающие к солдатам об установлении выборного начала на офицерских и командных должностях, производятся аресты офицеров и начальствующих лиц, чем подрывается их авторитет. Разложение тыла армии идет быстрым темпом, и в некоторых местах волна разложения уже докатывается до окопов». Генерал угрожал гибелью России, «германским ярмом», «…если только мы будем потакать Совету рабочих депутатов и идти дальше по пути разложения армии, вместо энергичного водворения дисциплины не только в войсках, но и в народных массах».
Одновременно (тоже 9 марта) генерал Алексеев сообщил председателю Совета министров Львову:
«На фронте начинается недоедание. При таких условиях возможность активного выступления становится сомнительной, а пассивная оборона затрудняется».
9 марта США признали новую власть в России. Американский посол Фрэнсис официально сообщил министру-председателю Временного правительства Львову о признании Соединенными Штатами Временного правительства России. По этому случаю в Петрограде состоялся торжественный прием американского посла Временным правительством.
В связи в признанием США министр иностранных дел Временного правительства Милюков в интервью представителям печати заявил, что в области внешней политики Временное правительство признает и сохраняет в силе договоры и соглашения, заключенные царской властью. Он заверил, что дружественные отношения России с союзными и нейтральными странами приведут к победоносному окончанию войны.
Царское Село
Зинаида Гиппиус пишет в дневнике о взаимодействии двух властей и о царе:
«Можно бояться, можно предвидеть, понимать, можно знать, - все равно: этих дней наших предвесенних, морозных, белоперистых дней нашей революции, у нас уже никто не отнимет. Радость. И такая… сама по себе радость, огненная, красная и белая. В веках незабвенная. Вот когда можно было себя чувствовать со всеми, вот когда… (а не в войне).
У нас «двоевластие». И нелепости Совета с его неумными прокламациями. И «засилие» большевиков. И угрожающий фронт. И… общее легкомыслие. Не от легкомыслия ли не хочу я ужасаться всем этим до темноты?
Но ведь я все вижу. Время старое - я не забываю. Время страшное, я не забываю. И все-таки надо же хоть немного верить в Россию. Неужели она никогда не нащупает меры, не узнает своих времен?
Бог спасет Россию.
Николай был дан ей мудро, чтобы она проснулась. Какая роковая у него судьба. Был ли он? Он молчаливо, как всегда, проехал тенью в Царскосельский Дворец, где его и заперли.
Вернется ли к нам цезаризм, самодержавие, державие? Не знаю; все конвульсии и петли возможны в истории. Но это всегда лишь конвульсии, лишь петли, которыми заворачивается единый исторический путь.
Россия освобождена - но не очищена. Она уже не в муках родов - но она еще очень, очень больна. Опасно больна, не будем обманываться…»
9 марта было опубликовано послание Священного Синода к российской пастве («К верным чадам Православной Российской Церкви») о принятии нового правительства:
«Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни. Да благословит Господь нашу великую Родину счастьем и славой на ее новом пути.
Возлюбленные чада Святой Православной Церкви!
Временное Правительство вступило в управление страной в тяжкую историческую минуту. Враг еще стоит на нашей земле, и славной нашей армии предстоят в ближайшем будущем великие усилия. В такое время все верные сыны Родины должны проникнуться общим воодушевлением.
Ради многих жертв, принесенных для завоевания гражданской свободы, ради спасения ваших собственных семейств, ради счастья Родины оставьте в это великое историческое время всякие распри и несогласия, объединитесь в братской любви на благо России, доверьтесь Временному Правительству, все вместе и каждый в отдельности приложите все усилия, чтобы трудами и подвигами, молитвою и повиновением облегчить ему великое дело водворения новых начал государственной жизни и общим разумом вывести Россию на путь истинной свободы, счастья и славы.
Заседание первого состава Временного правительства
Святейший Синод усердно молит Всемогущего Господа, да благословит Он труды и начинания Временного Российского Правительства, да даст ему силу, крепость и мудрость, а подчиненных ему сынов Великой Российской Державы да управит на путь братской любви, славной защиты Родины от врага и безмятежного мирного ее устроения».
Михаил Бабкин приводит текст братского слова к петроградскому духовенству члена Государственной думы протоиерея Феодора Филоненко:
«Темные силы цезарепапизма, державшие церковь Христову в тяжелых тисках гнета и насилия, - рухнули. Совесть русского православного духовенства и всех православных чад церкви отныне свободна.
Приветствую вас, дорогие братья, с этой зарей свободы, несущей благо и счастье родной стране и Церкви. Возблагодарим Господа Бога за Его милость к нашей родине и Церкви Христовой и помянем добрым словом всех борцов и подвижников за свободу. Но не будем скрывать от себя, что Церковь наша и духовенство находятся в тяжелом положении. Вековой гнет прежнего режима, подорвав и плодотворную работу Церкви, сковал ее силы, разрознил их, придушил. Белоснежная риза Церкви загрязнена кощунственными его руками. На Церковь нашу и ее служителей весьма многие смотрят подозрительно, враждебно, недоверчиво.
Дорогие братья! По праву скромного борца за свободу Церкви обращаюсь к вам с братским призывом. Отбросим далеко прочь, искренно и раз навсегда все наслоения и остатки ветхого человека, облачимся в новые ризы правды, любви Христовой и начнем строить новую, свободную жизнь в свободной русской стране для блага Церкви»
К этому моменту почти во всех провинциальных городах организованы советы рабочих и солдатских депутатов по примеру Петрограда. Во многих из них возникли также отделения «левых» партий: эсеров, меньшевиков и большевиков.
Владимир Ленин пишет второе из «Писем из далека»:
«Революцию совершил пролетариат, он проявил героизм, он проливал кровь, он увлек за собой самые широкие массы трудящегося и беднейшего населения, он требует хлеба, мира и свободы, он требует республики, он сочувствует социализму. А горстка помещиков и капиталистов, с Гучковыми и Милюковыми во главе, хочет обмануть волю или стремление громадного большинства, заключить сделку с падающей монархией, поддержать, спасти ее: назначьте Львова и Гучкова, ваше величество, и мы будем с монархией против народа. Вот весь смысл, вся суть политики нового правительства!
А как оправдать обман народа, одурачение его, нарушение воли гигантского большинства населения?
Владимир Ленин. 1916
Крики против анархии прикрывают лишь корыстные интересы капиталистов, желающих наживаться на войне и на военных займах, желающих восстановить монархию против народа. Хлеб для народа и мир - это мятежничество, а министерские места для Гучкова и Милюкова - это «порядок». Старые, знакомые речи!..
Гвоздевцы, «оборонцы», т. е. социал-шовинисты, т. е. защитники империалистской, грабительской войны, вполне идут теперь за буржуазией, Керенский, войдя в министерство, т. е. во второе Временное правительство, тоже вполне ушел к ней; Чхеидзе не пошел, он остался колеблющимся между Временным правительством буржуазии, Гучковыми и Милюковыми, и «временным правительством» пролетариата и беднейших масс народа, Советом рабочих депутатов и Российской социал-демократической рабочей партией, объединенной Центральным Комитетом.
Революция подтвердила, следовательно, то, на чем мы особенно настаивали, призывая рабочих к отчетливому уяснению классовой разницы между главными партиями и главными течениями в рабочем движении и в мелкой буржуазии…
Воззвание Совета рабочих депутатов, если текст его не искажен французскими империалистами, является замечательнейшим документом, показывающим, что петербургский пролетариат, по крайней мере в момент выпуска этого воззвания, находился под преобладающим влиянием мелкобуржуазных политиков. Напомню, что к политикам этого рода я отношу, как отмечено уже выше, людей типа Керенского и Чхеидзе.
Я тоже готов согласиться, что в известном смысле всякое правительство должно быть теперь, после завершения первого этапа революции, «умеренным». Но абсолютно недопустимо скрывать от себя и от народа, что это правительство хочет продолжения империалистской войны, что оно - агент английского капитала, что оно хочет восстановления монархии и укрепления господства помещиков и капиталистов.
Воззвание заявляет, что все демократы должны «поддержать» новое правительство и что Совет рабочих депутатов просит и уполномочивает Керенского принять участие во Временном правительстве. Условия - проведение обещанных реформ еще во время войны, гарантия «свободы культурного» (только??) развития национальностей (чисто кадетская, либерально-убогая программа) и образование особого Комитета для надзора за действиями Временного правительства, Комитета, состоящего из членов Совета рабочих депутатов и из «военных».
Заседание Совета солдатских и рабочих депутатов
Если этот «Комитет надзора» останется учреждением чисто парламентского, только политического типа, т. е. комиссией, которая будет «задавать вопросы» Временному правительству и получать от него ответы, тогда это все же останется игрушкой, тогда это - ничто…»
Тем временем в России поднималась волна крестьянских волнений. 9 марта помещик Новгородской губернии В. Карпович телеграфировал Львову:
«Считаю долгом довести до вашего сведения, что в Новгородской губернии, Крестецком уезде, Заручевской волости начались грабежи и поджоги имений, необходимы экстренные меры, чтобы спасти оставшееся».
Это уже была не первая подобная телеграмма. Наибольшее число разгромов помещичьих имений произошло в Казанской губернии. Здесь крестьяне разгромили семь помещичьих имений и один хутор кулака.
9 марта на заседании Временного правительства было заслушано предложение военного и морского министра Гучкова о мерах к подавлению возникших в Казанской губернии аграрных беспорядков. Министры Временного правительства справедливо предполагали, что если солдаты получат приказ открыть огонь по крестьянам, то скорее перестреляют офицеров, отдавших такой приказ. С другой стороны, было ясно, что если все же огонь будет открыт и прольется кровь, то это вызовет такое взрыв недовольства, что под вопрос будет поставлено само существование Временного правительства. Поэтому по докладу военного и морского министра 9 марта Временное правительство постановило:
«1. Признать употребление оружия при подавлении аграрных беспорядков в настоящее время недопустимым.
2. Обратиться к местным общественным организациям и лицам, пользующимся доверием населения, с просьбою оказать содействие для вразумления и успокоения крестьян.
3. Поручить министру внутренних дел озаботиться скорейшею организацией на местах полиции.
4. Поручить министру юстиции подтвердить прокурорскому надзору о необходимости привлечения погромщиков к уголовной ответственности».
Таким образом, применение оружия против крестьян было не отменено, а лишь отсрочено.
Справка ИА REGNUM:
Военно-промышленные комитеты - объединения предпринимателей, создаваемые дял мобилизации промышленности под военные нужды.
Гвоздевцы - члены Рабочей Группы при Центральном Военно-Промышленном комитете Петрограда, возглавляемой Кузьмой Гвоздевым. Стояли на оборонческих позициях.
Кузьма Гвоздев - революционер, меньшивик, член Исполкома Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. С января 1917 до Февральской революции сидел в Крестах.
_______
Ведущий автор проекта «Революционный год», корреспондент ИА REGNUM Дмитрий Буянов:
- В начале ХХ века человечество переживало самый страшный кризис в истории. Миллионы и миллионы людей по всему миру страдали от гнета, от невыносимых условий труда, голода и мракобесия. Бессмысленная и жестокая Первая мировая война стала для многих свидетельством конца гуманизма. Если какое-то будущее у человечества и оставалось, то только самое мрачное.
Россия ответила на вызов эпохи двумя революциями, определившими ХХ век. Чем жила тогда наша страна? Чего хотела Россия 100 лет назад? Какие силы тянули ее - и куда? Могла ли история пойти иначе? Узнайте в хронике «Революционного года».
Дмитрий Буянов
ИА «Regnum», (9)22 марта (1917)2017
РПЦ и США признали новое правительство России. «Беглого царя - ловить!» / 9(22) марта 1917
Проект «Революционный год» - ежедневная историческая хроника главных революций XX века / март, 2017
Утром 9(22) марта Николай Романов приехал в Царское Село, чтобы поступить под арест, назначенный ему Временным правительством. ©
Священный Синод
Анна Вырубова, ближайшая подруга бывшей императрицы, оставила воспоминания об этом дне, из которых можно судить, насколько Николай был адекватен историческому моменту:
«Наше беспокойство о Государе окончилось утром 9 марта. Я лежала еще больная в постели, доктор Боткин только что посетил меня, как дверь быстро отворилась, и в комнату влетела г-жа Дэн, вся раскрасневшаяся от волнения. «Он вернулся!» - воскликнула она и, запыхавшись, начала мне описывать приезд Государя, без обычной охраны, но в сопровождении вооруженных солдат… Когда мотор подъехал к дворцу, она [бывшая императрица] … выбежала навстречу Царю… В эту первую минуту радостного свидания, казалось, было позабыто все пережитое и неизвестное будущее… Но потом, как я впоследствии узнала, когда Их Величества остались одни, Государь, всеми оставленный и со всех сторон окруженный изменой, не мог не дать воли своему горю и своему волнению - и как ребенок рыдал перед своей женой.
Только в 4 часа дня пришла Государыня <…> «Он теперь успокоился, - сказала она, - и гуляет в саду; посмотри в окно!» Она подвела меня к окну. <…> Мы были готовы сгореть от стыда за нашу бедную Родину. В саду, около самого дворца, стоял Царь всея Руси, и с ним преданный друг его, князь Долгорукий. Их окружало 6 солдат, вернее, 6 вооруженных хулиганов, которые все время толкали Государя, то кулаками, то прикладами, как будто бы он был какой-то преступник, прикрикивая: «Туда нельзя ходить, г-н полковник, вернитесь, когда вам говорят!» Государь совершенно спокойно на них посмотрел и вернулся во дворец. <…>
Они оба пришли после обеда, вместе с г-жой Дэн. Государыня и г-жа Дэн сели к столу с рукоделием, а Государь сел около меня и начал мне рассказывать. Государь Николай II был доступен, конечно, как человек, всем человеческим слабостям и горестям, но в эту тяжелую минуту глубокой обиды и унижения я все же не могла убедить себя в том, что восторжествуют его враги; мне не верилось, что Государь, самый великодушный и честный из всей Семьи Романовых, будет осужден стать невинной жертвой своих родственников и подданных. Но Царь, с совершенно спокойным выражением глаз, подтвердил все это, добавив еще, что «если бы вся Россия на коленях просила его вернуться на престол, он бы никогда не вернулся». Слезы звучали в его голосе, когда он говорил о своих друзьях и родных, которым он больше всех доверял и которые оказались соучастниками в низвержении его с престола. Он показал мне телеграммы Брусилова, Алексеева и других генералов, от членов его Семьи, в том числе и Николая Николаевича: все просили Его Величество на коленях, для спасения России, отречься от престола. Но отречься в пользу кого? В пользу слабой и равнодушной Думы! Нет, в собственную их пользу, дабы, пользуясь именем и Царственным престижем Алексея Николаевича, правило бы и обогащалось выбранное ими регентство!.. Но, по крайней мере, этого Государь не допустил! «Я не дам им моего сына, - сказал он с волнением. - Пусть они выбирают кого-нибудь другого, например, Михаила, если он почтет себя достаточно сильным!» <…>
Когда Государь с Государыней Марией Феодоровной уезжал из Могилева, взорам его представилась поразительная картина: народ стоял на коленях на всем протяжении от дворца до вокзала. Группа институток прорвала кордон и окружила Царя, прося его дать им последнюю памятку - платок, автограф, пуговицу с мундира и т. д. Голос его задрожал, когда он об этом говорил. «Зачем вы не обратились с воззванием к народу, к солдатам?» - спросила я. Государь ответил спокойно: «Народ сознавал свое бессилие, а ведь тем временем могли бы умертвить мою семью. Жена и дети - это все, что у меня осталось!.. Их злость направлена против Государыни, но ее никто не тронет, разве только перешагнув через мой труп… - На минуту дав волю своему горю, Государь тихо проговорил: «Нет правосудия среди людей. - И потом прибавил. - Видите ли, это все меня очень взволновало, так что все последующие дни я не мог даже вести своего дневника».
Николай II и Александра Фёдоровна в Борках, 1900. Кадр Альфреда Федецкого
Я поняла, что для России теперь все кончено. Армия разложилась, народ нравственно совсем упал, и моему взору уже преподносились те ужасы, которые нас всех ожидали. И все же не хотелось терять надежды на лучшее, и я спросила Государя, не думает ли он, что все эти беспорядки непродолжительны. «Едва ли раньше двух лет все успокоится», - был его ответ. Но что ожидает его, Государыню и детей? Этого он не знал. Единственно, что он желал и о чем был готов просить своих врагов, не теряя своего достоинства, - это не быть изгнанным из России. «Дайте мне здесь жить с моей семьей самым простым крестьянином, зарабатывающим свой хлеб, - говорил он, - пошлите нас в самый укромный уголок нашей Родины, но оставьте нас в России». Это был единственный раз, когда я видела Русского Царя подавленным случившимся; все последующие дни он был спокоен».
9 марта Исполком Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов получил сведения, что некоторые члены Временного правительства выступают за то, чтобы отправить арестованного Николая II в Великобританию, причем в Англии у него есть счета в банках с большими суммами денег, которые он может использовать для ведения борьбы с новым российским режимом.
К правительству была направлена специальная делегация от Совета. Одновременно в Царское Село были направлены воинские части во главе с Мстиславским для обеспечения надежности ареста Николая II.
По итогам переговоров между делегацией и правительством было принято решение, что царская семья будет продолжать находиться в Царском Селе, в надзоре за ней будет участвовать комиссар от Совета. А все дальнейшие решения по ее судьбе будут приниматься с согласия и правительства, и Совета.
Также Временным правительством на все пограничные пункты и железнодорожные станции были разосланы телеграммы с инструкциями на случай, если Николай II устроит побег из заключения.
Вопрос о судьбе Николая II был не единственной проблемой во взаимоотношениях Временного правительства и Совета. 9 марта военный и морской министр Временного правительства Гучков в секретном письме начальнику штаба Верховного главнокомандующего генералу Алексееву сообщал:
«Временное правительство не располагает какой-либо реальной властью, и его распоряжения осуществляются лишь в тех размерах, кои допускает Совет рабочих и солдатских депутатов, который располагает важнейшими элементами реальной власти, так как войска, железные дороги, почта и телеграф в его руках. Можно прямо сказать, что Временное правительство существует лишь, пока это допускается Советом р. и с. д. В частности, по военному ведомству ныне представляется возможным давать лишь те распоряжения, которые не идут коренным образом вразрез с постановлениями вышеназванного Совета. <…>
Военный и морской министр Александр Иванович Гучков (1862-1936)
Начавшееся разложение запасных частей внутренних округов прогрессирует, и потому находящиеся в них укомплектования долгое время (полагаю, не менее 3-4 месяцев) не могут быть использованы для пополнения армии. Для этой цели запасные части не обладают необходимой моральной и боевой подготовкой. Поэтому о высылке в армию в ближайшее время сколько-нибудь значительного количества людских пополнений не может быть и речи».
В ответ на это генерал Алексеев в докладе Гучкову писал:
«События последних дней резко изменили картину и стратегическую обстановку. Балтийский флот является в данное время небоеспособным, и трудно рассчитывать на восстановление его к началу плавания. Из Петрограда в армию распускаются по всем направлениям агитаторы, призывающие к неповиновению начальству, взывающие к солдатам об установлении выборного начала на офицерских и командных должностях, производятся аресты офицеров и начальствующих лиц, чем подрывается их авторитет. Разложение тыла армии идет быстрым темпом, и в некоторых местах волна разложения уже докатывается до окопов». Генерал угрожал гибелью России, «германским ярмом», «…если только мы будем потакать Совету рабочих депутатов и идти дальше по пути разложения армии, вместо энергичного водворения дисциплины не только в войсках, но и в народных массах».
Одновременно (тоже 9 марта) генерал Алексеев сообщил председателю Совета министров Львову:
«На фронте начинается недоедание. При таких условиях возможность активного выступления становится сомнительной, а пассивная оборона затрудняется».
9 марта США признали новую власть в России. Американский посол Фрэнсис официально сообщил министру-председателю Временного правительства Львову о признании Соединенными Штатами Временного правительства России. По этому случаю в Петрограде состоялся торжественный прием американского посла Временным правительством.
В связи в признанием США министр иностранных дел Временного правительства Милюков в интервью представителям печати заявил, что в области внешней политики Временное правительство признает и сохраняет в силе договоры и соглашения, заключенные царской властью. Он заверил, что дружественные отношения России с союзными и нейтральными странами приведут к победоносному окончанию войны.
Царское Село
Зинаида Гиппиус пишет в дневнике о взаимодействии двух властей и о царе:
«Можно бояться, можно предвидеть, понимать, можно знать, - все равно: этих дней наших предвесенних, морозных, белоперистых дней нашей революции, у нас уже никто не отнимет. Радость. И такая… сама по себе радость, огненная, красная и белая. В веках незабвенная. Вот когда можно было себя чувствовать со всеми, вот когда… (а не в войне).
У нас «двоевластие». И нелепости Совета с его неумными прокламациями. И «засилие» большевиков. И угрожающий фронт. И… общее легкомыслие. Не от легкомыслия ли не хочу я ужасаться всем этим до темноты?
Но ведь я все вижу. Время старое - я не забываю. Время страшное, я не забываю. И все-таки надо же хоть немного верить в Россию. Неужели она никогда не нащупает меры, не узнает своих времен?
Бог спасет Россию.
Николай был дан ей мудро, чтобы она проснулась. Какая роковая у него судьба. Был ли он? Он молчаливо, как всегда, проехал тенью в Царскосельский Дворец, где его и заперли.
Вернется ли к нам цезаризм, самодержавие, державие? Не знаю; все конвульсии и петли возможны в истории. Но это всегда лишь конвульсии, лишь петли, которыми заворачивается единый исторический путь.
Россия освобождена - но не очищена. Она уже не в муках родов - но она еще очень, очень больна. Опасно больна, не будем обманываться…»
9 марта было опубликовано послание Священного Синода к российской пастве («К верным чадам Православной Российской Церкви») о принятии нового правительства:
«Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни. Да благословит Господь нашу великую Родину счастьем и славой на ее новом пути.
Возлюбленные чада Святой Православной Церкви!
Временное Правительство вступило в управление страной в тяжкую историческую минуту. Враг еще стоит на нашей земле, и славной нашей армии предстоят в ближайшем будущем великие усилия. В такое время все верные сыны Родины должны проникнуться общим воодушевлением.
Ради многих жертв, принесенных для завоевания гражданской свободы, ради спасения ваших собственных семейств, ради счастья Родины оставьте в это великое историческое время всякие распри и несогласия, объединитесь в братской любви на благо России, доверьтесь Временному Правительству, все вместе и каждый в отдельности приложите все усилия, чтобы трудами и подвигами, молитвою и повиновением облегчить ему великое дело водворения новых начал государственной жизни и общим разумом вывести Россию на путь истинной свободы, счастья и славы.
Заседание первого состава Временного правительства
Святейший Синод усердно молит Всемогущего Господа, да благословит Он труды и начинания Временного Российского Правительства, да даст ему силу, крепость и мудрость, а подчиненных ему сынов Великой Российской Державы да управит на путь братской любви, славной защиты Родины от врага и безмятежного мирного ее устроения».
Михаил Бабкин приводит текст братского слова к петроградскому духовенству члена Государственной думы протоиерея Феодора Филоненко:
«Темные силы цезарепапизма, державшие церковь Христову в тяжелых тисках гнета и насилия, - рухнули. Совесть русского православного духовенства и всех православных чад церкви отныне свободна.
Приветствую вас, дорогие братья, с этой зарей свободы, несущей благо и счастье родной стране и Церкви. Возблагодарим Господа Бога за Его милость к нашей родине и Церкви Христовой и помянем добрым словом всех борцов и подвижников за свободу. Но не будем скрывать от себя, что Церковь наша и духовенство находятся в тяжелом положении. Вековой гнет прежнего режима, подорвав и плодотворную работу Церкви, сковал ее силы, разрознил их, придушил. Белоснежная риза Церкви загрязнена кощунственными его руками. На Церковь нашу и ее служителей весьма многие смотрят подозрительно, враждебно, недоверчиво.
Дорогие братья! По праву скромного борца за свободу Церкви обращаюсь к вам с братским призывом. Отбросим далеко прочь, искренно и раз навсегда все наслоения и остатки ветхого человека, облачимся в новые ризы правды, любви Христовой и начнем строить новую, свободную жизнь в свободной русской стране для блага Церкви»
К этому моменту почти во всех провинциальных городах организованы советы рабочих и солдатских депутатов по примеру Петрограда. Во многих из них возникли также отделения «левых» партий: эсеров, меньшевиков и большевиков.
Владимир Ленин пишет второе из «Писем из далека»:
«Революцию совершил пролетариат, он проявил героизм, он проливал кровь, он увлек за собой самые широкие массы трудящегося и беднейшего населения, он требует хлеба, мира и свободы, он требует республики, он сочувствует социализму. А горстка помещиков и капиталистов, с Гучковыми и Милюковыми во главе, хочет обмануть волю или стремление громадного большинства, заключить сделку с падающей монархией, поддержать, спасти ее: назначьте Львова и Гучкова, ваше величество, и мы будем с монархией против народа. Вот весь смысл, вся суть политики нового правительства!
А как оправдать обман народа, одурачение его, нарушение воли гигантского большинства населения?
Владимир Ленин. 1916
Крики против анархии прикрывают лишь корыстные интересы капиталистов, желающих наживаться на войне и на военных займах, желающих восстановить монархию против народа. Хлеб для народа и мир - это мятежничество, а министерские места для Гучкова и Милюкова - это «порядок». Старые, знакомые речи!..
Гвоздевцы, «оборонцы», т. е. социал-шовинисты, т. е. защитники империалистской, грабительской войны, вполне идут теперь за буржуазией, Керенский, войдя в министерство, т. е. во второе Временное правительство, тоже вполне ушел к ней; Чхеидзе не пошел, он остался колеблющимся между Временным правительством буржуазии, Гучковыми и Милюковыми, и «временным правительством» пролетариата и беднейших масс народа, Советом рабочих депутатов и Российской социал-демократической рабочей партией, объединенной Центральным Комитетом.
Революция подтвердила, следовательно, то, на чем мы особенно настаивали, призывая рабочих к отчетливому уяснению классовой разницы между главными партиями и главными течениями в рабочем движении и в мелкой буржуазии…
Воззвание Совета рабочих депутатов, если текст его не искажен французскими империалистами, является замечательнейшим документом, показывающим, что петербургский пролетариат, по крайней мере в момент выпуска этого воззвания, находился под преобладающим влиянием мелкобуржуазных политиков. Напомню, что к политикам этого рода я отношу, как отмечено уже выше, людей типа Керенского и Чхеидзе.
Я тоже готов согласиться, что в известном смысле всякое правительство должно быть теперь, после завершения первого этапа революции, «умеренным». Но абсолютно недопустимо скрывать от себя и от народа, что это правительство хочет продолжения империалистской войны, что оно - агент английского капитала, что оно хочет восстановления монархии и укрепления господства помещиков и капиталистов.
Воззвание заявляет, что все демократы должны «поддержать» новое правительство и что Совет рабочих депутатов просит и уполномочивает Керенского принять участие во Временном правительстве. Условия - проведение обещанных реформ еще во время войны, гарантия «свободы культурного» (только??) развития национальностей (чисто кадетская, либерально-убогая программа) и образование особого Комитета для надзора за действиями Временного правительства, Комитета, состоящего из членов Совета рабочих депутатов и из «военных».
Заседание Совета солдатских и рабочих депутатов
Если этот «Комитет надзора» останется учреждением чисто парламентского, только политического типа, т. е. комиссией, которая будет «задавать вопросы» Временному правительству и получать от него ответы, тогда это все же останется игрушкой, тогда это - ничто…»
Тем временем в России поднималась волна крестьянских волнений. 9 марта помещик Новгородской губернии В. Карпович телеграфировал Львову:
«Считаю долгом довести до вашего сведения, что в Новгородской губернии, Крестецком уезде, Заручевской волости начались грабежи и поджоги имений, необходимы экстренные меры, чтобы спасти оставшееся».
Это уже была не первая подобная телеграмма. Наибольшее число разгромов помещичьих имений произошло в Казанской губернии. Здесь крестьяне разгромили семь помещичьих имений и один хутор кулака.
9 марта на заседании Временного правительства было заслушано предложение военного и морского министра Гучкова о мерах к подавлению возникших в Казанской губернии аграрных беспорядков. Министры Временного правительства справедливо предполагали, что если солдаты получат приказ открыть огонь по крестьянам, то скорее перестреляют офицеров, отдавших такой приказ. С другой стороны, было ясно, что если все же огонь будет открыт и прольется кровь, то это вызовет такое взрыв недовольства, что под вопрос будет поставлено само существование Временного правительства. Поэтому по докладу военного и морского министра 9 марта Временное правительство постановило:
«1. Признать употребление оружия при подавлении аграрных беспорядков в настоящее время недопустимым.
2. Обратиться к местным общественным организациям и лицам, пользующимся доверием населения, с просьбою оказать содействие для вразумления и успокоения крестьян.
3. Поручить министру внутренних дел озаботиться скорейшею организацией на местах полиции.
4. Поручить министру юстиции подтвердить прокурорскому надзору о необходимости привлечения погромщиков к уголовной ответственности».
Таким образом, применение оружия против крестьян было не отменено, а лишь отсрочено.
Справка ИА REGNUM:
Военно-промышленные комитеты - объединения предпринимателей, создаваемые дял мобилизации промышленности под военные нужды.
Гвоздевцы - члены Рабочей Группы при Центральном Военно-Промышленном комитете Петрограда, возглавляемой Кузьмой Гвоздевым. Стояли на оборонческих позициях.
Кузьма Гвоздев - революционер, меньшивик, член Исполкома Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. С января 1917 до Февральской революции сидел в Крестах.
_______
Ведущий автор проекта «Революционный год», корреспондент ИА REGNUM Дмитрий Буянов:
- В начале ХХ века человечество переживало самый страшный кризис в истории. Миллионы и миллионы людей по всему миру страдали от гнета, от невыносимых условий труда, голода и мракобесия. Бессмысленная и жестокая Первая мировая война стала для многих свидетельством конца гуманизма. Если какое-то будущее у человечества и оставалось, то только самое мрачное.
Россия ответила на вызов эпохи двумя революциями, определившими ХХ век. Чем жила тогда наша страна? Чего хотела Россия 100 лет назад? Какие силы тянули ее - и куда? Могла ли история пойти иначе? Узнайте в хронике «Революционного года».
Дмитрий Буянов
ИА «Regnum», (9)22 марта (1917)2017