Скандал Судного дня? / Ротшильды-Рокфеллеры и коллекция Вавилова
Ещё технологии с/х, в т.ч. генетика
Monsanto положила глаз на коллекцию Вавилова
Требуем остановить передачу Ротшильдам национального достояния России!
Как стало известно РИА Катюша от заслуживающих доверия источников в научных кругах Петербурга и Российской академии наук, во Всероссийском Институте растениеводства им. Н.И. Вавилова в Санкт-Петербурге под покровительством бывшего директора ВИРа Николая Дзюбенко несколько лет действовала схема по вывозу образцов уникальной коллекции стоимостью 8 триллионов долларов за рубеж, в построенный на деньги Ротшильдов и Рокфеллеров генный банк на Шпицбергене, а также в Китай. ©Ещё о генных банках и ГМО | Вавиловых | Ротшильдах
___
На днях Дзюбенко был отправлен в отставку, новый директор еще не вступила в должность. Тем временем подручные Дзюбенко готовят к отправке в Норвежский генетический банк более 2,5 тысяч образцов уникальных сортов и гибридов семян из российской коллекции, которую начинал собирать еще Николай Вавилов и которая является не просто национальным достоянием России, но залогом ее продовольственной безопасности от той же Ротшильдовской «Monsanto», которая навязывает всему миру свои ГМО-семена.
В коллекции Всероссийского Института растениеводства им. Н.И. Вавилова (сокращенно ВИР, полное название ФГБНУ «Федеральный исследовательский центр Всероссийский институт генетических ресурсов растений имени Н.И. Вавилова») хранятся уникальные образцы семян множества сельскохозяйственных растений, которые собирались 114 лет - c 1904 года. Во время Великой Отечественной, в годы блокады, жуткого голода, смертельного холода бесценная коллекция семян осталась нетронутой. 12 сотрудников ВИР умерли от голода, когда прямо перед ними на столах, за которыми они работали, лежали семена коллекции. После войны коллекция вновь пополнялась. В коллекции много семян сортов с/х растений из разных стран мира, и многие из этих растений уже не произрастают на Земле. С 1923 по 1940 год Н.И. Вавиловым и другими сотрудниками было совершено 180 экспедиций, из них 40 - в 65 зарубежных стран. Результатом вавиловских научных экспедиций стало создание уникальной, самой богатой в мире коллекции культурных растений, насчитывавшей в 1940 году 250 тысяч образцов.
Эта генетическая коллекция семян нашла широкое применение в селекционной практике, стала первым и крупнейшим в мире банком генов. ВИР имеет стратегический и уникальный актив для России, для ее экономической безопасности, так как сохраняет для селекции созданный природой Земли генетический материал. В частности, сохранены уникальные староместные сорта зерновых культур только в России (в других странах они ранее были утрачены). А ведь массово создавать генетические банки в различных странах начали только в 70-е годы прошлого века. Причем в это время семена уже были ослаблены из-за техногенных факторов. В своей первозданности они остались ТОЛЬКО В РОССИИ!
Всероссийский Институт растениеводства им. Н.И. Вавилова (ВИР)
В последние годы, когда ВИРом руководил Николай Дзюбенко, коллекцию начали активно вывозить из ВИРа в двух направлениях: в Китай (в государственные хранилища) и в Норвегию (в частное хранилище Свальбард на острове Шпицберген).
Это знаменитое «Хранилище судного дня», которое организовали миллиардеры США. Главный спонсор хранилища небезызвестная компания Монсанто, которая больше всех в мире заинтересована изъять из оборота открытого земледелия натуральные семена и заменить их на свои искусственные - трансгенные. Такие семена позволяют остановить селекцию растений и семенной оборот. Растения Монсанты не воспроизводятся, так как от них будут получены семена, из которых не вырастут новые растения. Покупать семена на новый посев надо будет вновь только у Монсанты. Так возникает мировая монополия на все сорта. А «Хранилище судного дня» - это «фейк» безопасности. Фактически это гарант монополии, подтверждающий, что весь первоначальный генофонд растений находится в одних руках - частных руках миллиардеров из США. В случае утраты контроля над коллекцией Вавилова Россия становится зависима от семенной монополии США.
«Транснациональная корпорация Monsanto - лидер по производству и продажам семян трансгенных культур. В США Monsanto контролирует 80% рынка генно-модифицированной кукурузы и 93% рынка трансгенной сои. При этом компания ведет активное продвижение в сегменте обычных культур. По ряду оценок, на долю Monsanto приходится около 40% от рынка семян традиционных культур в США и 20% - во всем мире».
___
Схема, по которой вывозится из России ее национальное достояние, незатейлива: редкие семена вывозятся за пределы России под видом обмена на другие семена. Обмена, как правило, абсолютно неравноценного, с коэффициентом 1:10. А ведь стоимость коллекции ВИР, как уникального генетического материала, сопоставима с художественными ценностями России и даже значительно превосходит их! Представьте себе обмен картин Васнецова или Шишкина на поделки современных художников США, которыми можно было бы обклеивать туалеты в ФАНО.
Кто и почему позволяет бесконтрольно вывозить за рубеж без согласования с РАН и Росимуществом государственное и всенародное наследие России и помещать его в Банк Судного дня, построенный на деньги частных зарубежных олигархов и компаний, и почему компетентные организации не остановят этот процесс «раздаривания» достояния российского народа? Почему в ФАНО, Правительстве России не говорят о неравноценности «законного обмена» семян ВИР? Что бы произошло, если бы были проданы или безвозмездно переданы уникальные коллекции живописи из музеев Третьяковской Галереи, или Эрмитажа, или сокровища из Госхрана России?
Николай Дзюбенко
1 марта Николай Дзюбенко был отправлен в отставку, на его место согласовано назначение доктора биологических наук Елены Хлесткиной. Однако пока Елена Константиновна не вступила в должность - а подельники Дзюбенко, по сведениям наших источников, уже запаковали в ящики и приготовили к вывозу в Хранилище судного дня с помощью DHL партию в более чем 2,5 тысяч образцов уникальных сортов и гибридов семян из российской коллекции. Причем речь идет о вывозе наиболее ценных, довоенных образцов. Уникальные по своим хозяйственно-ценным признакам (зимостойкость, засухо- и холодостойкость, устойчивость к вредным патогенам и вредителям, высокое содержание биологически активных веществ, обеспечивающих естественные натуральные нутриенты, важные для здоровья человека), эти образцы представляют стратегическую ценность России.
Время для вывоза очередной партии семян выбрано самое уязвимое: предстоящие выборы Президента России отвлекают и парализуют принятие адекватных и жестких мер со стороны государственных структур. Ссылки авторов схемы на плохие условия хранения в ВИРе некорректны: коллекция могла бы хранится в Якутии, где недавно было построено хранилище отвечающее всем требованиям науки, и которое ничуть не уступает хранилищу Шпицбергена.
Есть и еще один важный момент. Часть уникального засухо- и жаростойкого семенного генетического материала ранее была сосредоточена в генбанке в Сирии, в Алеппо. Это было Хранилище судного дня арабских стран Ближнего Востока, стран Синая и Магриба.
В результате войны в Сирии этот генетический банк был уничтожен, а уникальная коллекция зерновых семян Ближнего Востока исчезла. Таким образом, американские транснациональные корпорации руками финансируемых ими террористов ИГ уничтожили конкурентов, подорвав продовольственную независимость Востока от Западных стран.
Получается, Россия, выигрывая войну в Сирии против коалиции Западных стран, проигрывает эту же войну внутри России за счет коррупционеров в ВИР и ФАНО. Сотрудники ВИР, их руководство в ФАНО помогают развитию монополии США как пищевого жандарма мирового порядка за счет передачи Хранилище судного дня уникальных образцов семян!
Бывший директор ВИРа, академик Виктор Драгавцев, к которому РИА Катюша обратилась за комментариями, сообщил, что он уже отправил заявление во все компетентные органы с требованиями:
1. Создать Государственную Комиссию с привлечением СМИ и беспристрастных профессионалов для оценки работы бывших руководителей и освещении этой работы в СМИ.
2. Немедленно приостановить любую передачу ценностей и активов ВИР в любом направлении и любым лицам, будь то физическим или юридическим.
3. Дать правовую оценку действиям и решениям руководителей, допустивших потерю активов ВИР, в том числе с передачей или продажей земли, недвижимости под нецелевое использование.
4. По фактам, изложенным и подтвердившимся в ходе проведения комиссии, возбудить уголовные дела с привлечением к имущественной ответственности лиц, виновных в таких действиях.
5. Провести тщательную проверку (аудит) состояния всей коллекции ВИР.
Сейчас РАН готовит свое заключение о целесообразности ратификации Международного договора по растительным генетическим ресурсам для производства продовольствия и ведения сельского хозяйства 2004 года, к которому Россия, как и Китай, не присоединилась. Специалисты по ген.ресурсам растений РФ не знакомы с этим проектом договора. Данный международный договор должен быть подвергнут всестороннему анализу на предмет целесообразности его подписания с учетом всех геополитических рисков сохранности бесценных национальных растительных генетических ресурсов. Данный договор узаконит вывоз, под видом «обмена», нашего генетического материала.
Скандал Судного дня: в России "разоблачили" продовольственный заговор
___Схема действовала несколько лет, говорят источники в научных кругах Санкт-Петербурга и Российской академии наук о вывозе за рубеж уникальной коллекции Института растениеводства имени Вавилова стоимостью, ни много ни мало, порядка восьми триллионов долларов. Дескать, две с половиной тысячи уникальных сортов и гибридов семян прямо сейчас готовят к отправке в Норвежский генетический банк. А ранее туда же якобы отправили еще больше. В том числе зимостойкие, устойчивые к вредителям и опасным патогенам сорта, во многом гарантирующие продовольственную безопасность России. Все эти поставки, снова якобы, под личным покровительством теперь уже бывшего директора ВИР Николая Дзюбенко. Всплывают фамилии миллиардеров из семей Ротшильдов и Рокфеллеров. Именно на их деньги этот самый банк семян на Шпицбергене, как утверждается, и был построен. А еще всплывает название ротшильдовской компании Monsanto.
ВИР
ВИРу - мир!
Сумеет ли сохранить новый директор Всероссийского института растениеводства уникальное наследие академика Вавилова?
Новость о том, что у прославленного Всероссийского института растениеводства имени Николая Вавилова (ВИР) меняется директор для почти всех его сотрудников стала полной неожиданностью. Скромные хранители уникальной, собранной поколениями отечественных ученых-генетиков коллекции семян культурных и диких растений - основы продовольственной безопасности страны еще вчера были уверены в незыблемости аппаратных позиций своего шефа - профессора Николая Дзюбенко. Именно он с 2005 года возглавлял важнейший для российского сельского хозяйства научный институт. При нем ВИР построил современное хранилище на низких температурах, запустил ультрасовременную теплицу - фитотрон, продолжил оцифровывать, расширять и изучать коллекцию академика Вавилова. ©
Академический блицкриг
Даже громыхающие с 2013 года над всей Академией наук громы и молнии в виде пришествия Федерального агентства научных организаций, взявшейся за реформу академической науки не просто в жанре «по новому метет», но «до основанья, а затем», не поколебали административные устои ВИР. Несмотря на то, что профессору Дзюбенко уже исполнилось 65 лет (для настоящего ученого период научного расцвета и масштабной работы), а именно этот возраст у нас почему-то установлен в качестве предельного для руководителя научного учреждения, еще летом он бодро докладывал о развитии ВИР в самом Агентстве. Из ленты новостей на его официальном сайте можно выяснить, что 13 июня 2017 года состоялось первое совместное заседание Научно-координационного совета при ФАНО России и Президиума Российской академии наук. На нем и.о. президента РАН Валерий Козлов отметил, что повестка встречи предполагает обсуждение ключевых вопросов: совместной деятельности ФАНО России и РАН по реструктуризации научных организаций.
В свою очередь руководитель ФАНО России Михаил Котюков выразил уверенность, что формат совместной работы будет практиковаться и в будущем: «Мы готовы действовать сообща… В настоящее время идет формирование нового бюджета на три года… В этом вопросе мы должны в первую очередь выработать общую позицию и отстаивать ее», - подчеркнул тогда Котюков. Затем о состоянии дел во Всероссийском институте генетических ресурсов растений им. Н.И. Вавилова (современное название ВИР) рассказал Николай Дзюбенко. «В настоящее время осуществлен ввод в эксплуатацию электронного гербария и библиотеки при институте, создано современное низкотемпературное хранилище образцов семян. Институт успешно занимается поиском и созданием доноров генных признаков в селекции растений, за прошедшие три года безвозмездно отправлено более 30 тысяч образцов материалов для селекции в российские и зарубежные генетические банки», - отметил на совещании директор ВИРа. Но то ли успехи Института показались чиновникам от науки не столь впечатляющими, то ли общая позиция ФАНО и РАН, к которой призывал академиков Михаил Котюков на поверку оказалась лишь одной позицией ФАНО, только в феврале 2018 года Николай Дзюбенко получил для ознакомления приказ о его увольнении и назначении на его место нового врио директора. Именно он, вернее, она, 41-летняя сибирячка Елена Хлёсткина была призвана стать новым хранителем бесценной вавиловской коллекции и продолжателем дела великого советского ученого-генетика.
О зернах и плевелах
В 2010 году в разгар войны за земли опытных полей института, подвергшиеся нападению нечистоплотных чиновников и алчных девелоперов, замдиректора ВИР Сергей Алексанян, призывая всех одуматься и не трогать сеть заложенных еще Вавиловым опытных станций, без устали раздавал интервью прессе. В них рефреном звучало одно и то же: «Наша коллекция не имеет цены». Бесценная коллекция - это отнюдь не преувеличение. Действительно, генетические сокровища ВИР привести к денежному эквиваленту также трудно, как и оценить стоимость эрмитажных шедевров Да Винчи и Рембрандта. Но, как известно, даже полотна старых мастеров на аукционах все-таки обретают свою цену. Очевидно, все-таки имеет свою цену и собранная Вавиловым, преумноженная его последователями уникальная коллекция генетического материала.
По данным Продовольственной и Сельскохозяйственной Организации ООН, основной задачей которой является борьба с голодом во всем мире, на 2010 год в хранилищах ВИРа было 322 238 образца семян и иных видов носителей генетической информации. На сегодня их уже больше 325 тысяч. Возможно, что для отдельных особо впечатлительных личностей эти цифры и трансформируются в денежные знаки. Тут оценки, правда, значительно разнятся, балансируя где-то между одинаково потрясающих воображение триллионами рублей и триллионами долларов. Но обладание таким богатством всегда чревато. Надо сказать, что умные головы из ВИР и другие коллеги-вавиловцы, которые, чуть раньше постоянно твердили на всех конференциях и во всех докладных записках для руководства страны о «не поддающемся денежной оценке хранилище биоразнообразия Земли», «банке растительного богатства планеты» все последние годы старались оперировать более скромными эпитетами. Так, в рамках форума«Импортозамещение-2017» активно цитировали заместителя директора по научной работе Института общей генетики им Н.И. Вавилова РАН Юрия Столповского, говоря, что основной импорт агробиотехнологий приходится на селекцию и генетику. Имея такой семенной центробанк, как ВИР, Россия позорно закупает за границей до 90% посевного материала. В зоне особенного риска - сахарная свекла (90%), овощи (около 70%), картофель (50%). Но при этом - с ловкой подачи генетика - ФГБНУ ФИЦ «Всероссийский институт генетических ресурсов растений им. Н.И. Вавилова» (полное наименование ВИР) во всех докладах был скромно обозначен «всего лишь» четвертым в мире по величине генетическим банком образцов сельскохозяйственных культур после аналогичных учреждений США, Китая, Индии… Оно и понятно. Не нужно привлекать к себе дополнительное внимание в ситуации, когда желающих поживиться за твой счет и так хоть отбавляй.
Со времен Кембрийского взрыва любое живое существо, ощущающее себя потенциальной жертвой хищника, вырабатывает все более изощренные стратегии выживания, одним из важнейших из которых является малозаметность, мимикрия. Но видно, уникальному институту также трудно не выделяться на фоне наступившей эпохи всевластия ФАНО с его политикой реформирования науки через колено, как африканскому слону, пытающемуся спрятаться в саванне от ведущих на него охоту пигмеев. Как говориться, сколько ни маскируйся, а танк под носовым платком не скроешь.
«Тоны сердца глуховаты»
История о том, как вчера еще вполне дееспособный и вроде бы даже находящийся на хорошем счету директор НИИ может в одночасье, благодаря одному росчерку пера оказаться за бортом большой науки на самом деле совсем не про бюрократические зигзаги реформы РАН. Речь даже не о последствиях таких непродуманных, на наш взгляд, решений. Тем более, что, слава Богу, они пока не наступили. Но зачем было нужно устраивать из рутинной процедуры назначения нового директора в, пусть и флагманский для всей аграрной науки институт, почти показательно-расстрельное действо? В его сценарии была и внезапность принятия решения, и бесцеремонность, с которым она была реализована. Мало того, что Дзюбенко обязали обеспечить присланного из Новосибирска ценного научного кадра жильем в Санкт-Петербурге, так еще и настойчиво рекомендовали организовать процедуру его представления коллективу. Чиновникам ФАНО не откажешь в предусмотрительности и знании настроений в подведомственных научных коллективах. Мера и впрямь необходимая.
Привыкшие за годы реформы РАН и не к такому, научные сотрудники ВИРа скоропостижную отставку своего директора, тем не менее, пока не поняли и не приняли. По мнению многих, академическим институтом такого класса, как ВИР, должен руководить уже сложившийся, серьезный ученый. Даже если судить по новостям ФАНО, активно занимающегося омоложением отечественной науки, средний возраст вновь избранных директоров академических институтов сегодня составляет 50 с небольшим лет. Кроме того, никто просто не удосужился объяснить людям, какие были претензии к Дзюбенко, никто не поинтересовался мнением трудового коллектива института по поводу судьбы директорского кресла. Кстати, трудовым законодательством предусмотрено, что учредитель института, идя навстречу пожеланиям коллектива, может продлить контракт его директору, перешагнувшему 65-летний рубеж. Но вопрос этот, видимо, не стоял, так же как никому в голову не пришло, чтобы подобрать достойную кандидатуру на место Дзюбенко из числа работников самого ВИР. Из-за недоверия научному курсу института, которым ВИР шел при уже бывшем директоре? Не желая уподобляться персонажу комедии Гайдая, заклинавшего: «Пойми, студент, сейчас к людя́м надо помягше. А на вопросы смотреть ширше», можно было бы, конечно, закрыть глаза на эти «стилистические шероховатости» в деятельности бюрократов от науки. Если бы случай был единичным, если бы в других точках на академической карте России было бы по-другому.
Охватившая нашу науку чиновная фанаберия в сочетании с принципом «я - начальник, ты - дурак» мало того, что порождает глухую оппозицию со стороны академиков и всякие фрондерские объединения вроде Клуба «1 июля» - неформального сообщества членов Российской академии наук, еще летом 2013 года заявившего о неприемлемости внесённого в ГосДуму законопроекта о реформе государственных академий. Проблема даже не в том, что, как отметил новый президент РАН Александр Сергеев в недавнем интервью, у наших ученых по-прежнему не так много денег, как хотелось бы. Денег с учетом «майских указов» 2012 года как раз вроде бы прибавилось. Конечно, социальный статус научного сотрудника в нынешней России является только слабым подобием того, что обеспечивало своей науке и высшей школе советское государство. Но это только полбеды. Гораздо страшнее, что наши ученые, похоже, все больше сегодня чувствуют себя заложниками у бюрократов от науки. Какие уж тут научные достижения и инновации? С таким тяжелым сердцем-то? В «Собачьем сердце» Булгакова желающей омолодиться пациентке профессора Преображенского, ну, той самой, которой он адресовал свое бессмертное: «Я вам, сударыня, вставлю яичники обезьяны!» его ассистент доктор Борменталь поставил своей диагноз: «Тоны сердца глуховаты». Очень похоже, что, прикрывшись благими лозунгами против старения и за реструктуризацию науки, над всей Академией наук сегодня довлеет такое оглохшее и ослепшее бюрократическое сердце. Не сердце вовсе, а только насос для перекачки начальственных распоряжений и денег!
Хлестаковщина или…?
В собственноручных «Замечаниях для господ актёров» к своему «Ревизору» Гоголь говорил о Хлестакове, что «чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет». Приходится только гадать о степени чистосердечия и простоты доктора биологических наук Елены Хлёсткиной, в 41 год неожиданно для всех возглавивший центр российской и мировой биологической мысли. Справедливости ради нужно отметить, что это только у нас на фоне заметно постаревшей за постсоветские годы науки ученый в этом возрасте и может показаться кому-то молодым. На Западе к сорока годам, как правило, ученый - это уже серьезная научная величина. Тот же Вавилов не создал бы свою коллекцию в том виде, в каком ее сегодня знаем мы, если бы не объездил полмира будучи еще довольно молодым исследователем. Дело, однако, вовсе не в возрасте, не в деловых качествах и научных заслугах нового главы института. Каким бы талантливым и авторитетным в своей сфере специалистом ни была врио директора ВИР Елена Хлёсткина, вполне может так сложится, что именно при ней бесценной государственной коллекции суждено будет превратится только в объект закулисных аппаратных игр и финансовых аппетитов каких-нибудь влиятельных чиновников федерального уровня, которые могут остаться без прежнего хлебного места после грядущего формирования нового состава Правительства. По крайней мере, именно о этом поспешили заговорить в Петербурге люди, внимательно следящие за вавиловским наследием.
О том, что при молодом и еще неопытном директоре, едва успевшей в Новосибирске дорасти до должности заведующей сектором функциональной генетики злаков Института цитологии и генетики Сибирского отделения РАН, судьба уникального института и его коллекции может повернуться по всякому свидетельствуют слова, сорвавшиеся из уст самого главы ФАНО. О мере понимания им роли и значения ВИР для отечественной и мировой науки говорит когда-то адресованный сотрудникам института и до сих пор широко обсуждаемый в его недрах вопрос, зачем и дальше хранить в этих переживших ленинградскую блокаду металлических коробках пакетики с горохом и семенами тысяч других растений, коль скоро их геном уже секвенирован и заложен в память компьютера. О том, что компьютер почкованием отнюдь не размножается, наверное, можно и умолчать.
Генералы карьеров и барьеров
Еще в 2014 году «Российская Газета» порадовала ученых заголовком «Возраст директора НИИ не будет ограничен 65 годами», сообщив читателю, что после оживленных дебатов в пользу такой меры высказались участники заседания думского комитета по науке и наукоемким технологиям. Тогда помимо парламентариев свое мнение выразили представители РАН, руководители Федерального агентства научных организаций, Минобрнауки, Минтруда. Обсуждался острый вопрос возрастного ценза для руководителей научных организаций. Спор возник в связи с внесением поправок в Трудовой кодекс в части совершенствования механизмов регулирования труда руководителей научных организаций и их заместителей.
Как оказалось, радость была преждевременной и сегодня научные институты по-прежнему в обязательном порядке ссылаются в положениях о выборах своих директоров на норму статьи 336.2 Трудового кодекса, которая предусматривает, что должности руководителей и их заместителей в государственных и муниципальных научных учреждениях вправе замещаться лицами не старше 65 лет. С Трудовым кодексом нашим генералам от науки откровенно не повезло. Даже самим военным немного проще. В том же 2014 году президентские поправки в ФЗ «О воинской обязанности и военной службе» определили, что свой последний контракт высшие офицеры в звании от генерал-полковника до маршала включительно теперь могут подписать до 70 лет. На самом деле директора академических институтов - это такие же маршалы, стратеги науки, от научного долголетия которых по-прежнему сильно зависят победы отечественной научной мысли. И отбрасывать этот интеллектуальный ресурс по меньшей мере неразумно.
Евангелие от ФАНО
Пожалуй, также неразумно не учитывать в решении серьезных кадровых вопросов и мнение трудового коллектива института, и мнение Академии наук. Иначе неизбежны тлеющие внутренние конфликты в научных коллективах, трения между смежными научными институтами, снижающие эффективность научного поиска, и без того не очень высокого из-за десятилетий «утечки мозгов» и хронического недофинансирования науки. Тогда даже неизбежное при новом президенте Академии наук усиление роли РАН, показателем чего является хотя бы неоднократное обращение главы государства к теме науки в недавнем послании Федеральному Собранию, вовсе не должно означать автоматическое повышение интенсивности конфликта между ФАНО и РАН. Запуск летом 2017 года формата совместных заседаний Научно-координационного совета ФАНО и Президиума РАН в этом смысле свидетельствует о том, что академия и чиновники за почти пять лет реформы РАН наконец-то смогли научится не только мирно сосуществовать, но и совместно работать на благо отечественной науки.
Для того, чтобы вот-вот достигнуть библейского идеала и начать жить по формуле «на земле мир, в человецах благоволение» и нужно-то всего чуть-чуть - чтобы кадровые и другие важные решения ФАНО были бы более обоснованными, менее волюнтаристскими. Чтобы в упряжку, которую до того волокли (и, заметьте, волокли вполне успешно) настоящие «зубры» от науки, не пытались бы запрячь «трепетную лань». А вот для этого и нужны транспарентные механизмы кадровой политики - открытый (или закрытый в случае НИИ оборонного профиля) конкурс, выборы нового директора коллективом научного центра и его дальнейшее согласование ФАНО и РАН. Возможны и другие форматы повышения объективности кадровых решений даже в ситуации назначения «всего лишь» врио директора. Самое главное, что без этого и специалисты с семью пядями во лбу будут чувствовать себя в новой должности (хотя бы первое время), мягко говоря, как не в своей тарелке. Любое неуклюжее действие нового директора (неизбежное не только на этапе врастания в должность, освоения уже давно сложившейся организационной культуры) будет восприниматься как покушение на самое святое - богатство накопленных научных знаний, традиции их воспроизводства и расширения в данном научном центре. Ну, разве трудно имплементировать в кадровую практику отечественной науки институт президентов или почетных директоров, на должность которых, хоть и скрепя сердце, но охотно перешли бы гонимые жесткими требованиями трудового законодательства бывшие действующие руководители институтов? Наверняка такие опытнейшие научные работники не испортили бы академической борозды. Наоборот, глядишь, преемственность научной политики, стабильность исследований, дисциплина и уверенность в завтрашнем дне у ученых были бы на порядок выше.
Кстати, история с кадровыми переменами в ВИР - это вообще повод для отдельного материала, куда более серьезного, чем этот. Некогда кипевшие вокруг вавиловского института страсти делают общественность (и не только научную, и не только в Санкт-Петербурге) повышено тревожной в отношении любого исходящего оттуда информационного и, уж тем более, кадрового «чиха». Нельзя исключить, что наиболее скептически настроенные граждане и вовсе обязательно заподозрят чиновников ФАНО в готовности злоупотребить служебным положением, приписав им стремление «позариться» на несметные сокровища ВИРа. Надо ли говорить, какие потоки воды льет на колеса этой конспирологической «мельницы» назначение на роль хранительницы вавиловского наследия вместо маститого Николая Дзюбенко молодой провинциальной директрисы, еще не нюхавшей пороху в серьезных академических баталиях на берегах Невы и Москвы-реки?
Про Ромула и Рема
Всем историкам античности хорошо известен пример иронии судьбы. Не той, рязановской - что про баню и встречу нового года. А самой, что ни на есть, классической: с мраморными бюстами, орлиными профилями и лязгом коротких мечей легионеров. Последнего правителя Римской империи - цезаря Ромула Августула звали также, как и мифического основателя великого древнего государства - вскормленного капитолийской волчицей Ромула, брата убитого им Рема. Похоже, история про альфу и омегу, начало и конец повторяется сегодня и в стенах ВИРовских зданий на улице Большой Морской. Уже сейчас, не дожидаясь пока новый директор института начнет реализовывать обязательно заложенную ей, согласно вышеупомянутой логике, тайную программу действий, можно предположить, что по той же самой иронии судьбы последним настоящим директором прославленного НИИ был тезка великого Николая Ивановича Вавилова - Николай Иванович Дзюбенко.
Был последним носителем той традиции большой науки, академического самоуправления и независимости мышления, без которой по большому счету невозможен научный поиск. По крайней мере поиск, ориентированный не на бессмысленную писанину отчетов, а на практические достижения, обеспечившие стране, если говорить конкретно о ВИРе, научный приоритет цивилизационного значения. Было бы, конечно, интересно послушать мнение самого профессора Дзюбенко по поводу ситуации в институте. Потому как в отсутствие возможности узнать это мнение остается только предполагать, что сам профессор, размышляя на внезапно расширившимся досуге над превратностями судьбы, должно быть, испытывает радость хотя бы от того, что на нем не закольцевалась история умершего в сталинской тюрьме Вавилова во всем ее тоталитарном трагизме. Времена на дворе стоят другие. Хотя, как знать. Гонитель Вавилова - авантюрист от науки и псевдовеликий академик Трофим Лысенко тоже начинал как простой агроном и младший научный сотрудник…
Фото: Артём Геодакян
Вице-президент РАН поддерживает ратификацию РФ договора о генетических ресурсах растений
Академия готовит заключение о целесообразности ратификации соглашения с учетом всех его деталей, сообщила Ирина Донник
Вице-президент Российской академии наук Ирина Донник поддерживает присоединение РФ к международному договору по генетическим ресурсам растений, который позволит отечественному генетическому банку сотрудничать с зарубежными. Сейчас в академии готовят официальное экспертное заключение по этому поводу, сообщила ТАСС Донник, курирующая в академии сельское хозяйство. ©
Она пояснила, что речь идет о Международном договоре по растительным генетическим ресурсам для производства продовольствия и ведения сельского хозяйства 2004 года, к которому Россия пока не присоединилась. По словам Донник, после того, как в 2017 году соглашение вступило в силу для США, из стран с крупными сельскохозяйственными коллекциями им остались не охвачены только РФ и Китай.
"ФАО [Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН] будирует этот вопрос и желает, чтобы Россия все-таки вышла на подписание. Мы [РАН и ФАО] провели недавно семинар-консультацию в Санкт-Петербурге, все пришли к выводу, что это нужно и что неминуемо Россия должна двигаться [в этом направлении]… На наш взгляд, неминуемо нужно это делать", - сказала Донник.
Она отметила, что в феврале состоялась встреча президента РАН Александра Сергеева и секретаря договора Кента Надози. Сейчас РАН готовит свое заключение о целесообразности ратификации соглашения с учетом всех его деталей, вице-президент РАН затруднилась уточнить, когда такое заключение может появиться. Донник добавила, что в случае присоединения к соглашению коллекцию Всероссийского института генетических ресурсов растений (ВИР) имени Н. И. Вавилова "нужно приводить в надлежащий вид" к международным стандартам хранения материалов. Сейчас эта работа ведется, однако на нее необходимо дополнительное финансирование.
"Присоединение к договору позволит России получить доступ к генетическим банкам мира, подконтрольным ФАО, участвовать в совместных международных проектах, в том числе экспедициях. Мы и сейчас участвуем, но это позволит легитимировать нашу международную деятельность", - рассказал ТАСС директор ВИР Николай Дзюбенко.
Он подчеркнул, что коллекции мировых генетических ресурсов культурных растений и их диких родичей в институте уже хранятся в соответствии с международными стандартами. "К нам приезжают учиться из других стран, как хранить и содержать генбанки растений", - заключил глава ВИР.
Андрей Дарий, Константин Царенко / Зинаида Курбатова / Кирилл Федоров
РИА «Катюша» / ВГТРК «Вести» / «Политтика.ру» / «ТАСС», 28 февраля - 21 марта 2018
Monsanto положила глаз на коллекцию Вавилова
Требуем остановить передачу Ротшильдам национального достояния России!
Как стало известно РИА Катюша от заслуживающих доверия источников в научных кругах Петербурга и Российской академии наук, во Всероссийском Институте растениеводства им. Н.И. Вавилова в Санкт-Петербурге под покровительством бывшего директора ВИРа Николая Дзюбенко несколько лет действовала схема по вывозу образцов уникальной коллекции стоимостью 8 триллионов долларов за рубеж, в построенный на деньги Ротшильдов и Рокфеллеров генный банк на Шпицбергене, а также в Китай. ©Ещё о генных банках и ГМО | Вавиловых | Ротшильдах
___
На днях Дзюбенко был отправлен в отставку, новый директор еще не вступила в должность. Тем временем подручные Дзюбенко готовят к отправке в Норвежский генетический банк более 2,5 тысяч образцов уникальных сортов и гибридов семян из российской коллекции, которую начинал собирать еще Николай Вавилов и которая является не просто национальным достоянием России, но залогом ее продовольственной безопасности от той же Ротшильдовской «Monsanto», которая навязывает всему миру свои ГМО-семена.
В коллекции Всероссийского Института растениеводства им. Н.И. Вавилова (сокращенно ВИР, полное название ФГБНУ «Федеральный исследовательский центр Всероссийский институт генетических ресурсов растений имени Н.И. Вавилова») хранятся уникальные образцы семян множества сельскохозяйственных растений, которые собирались 114 лет - c 1904 года. Во время Великой Отечественной, в годы блокады, жуткого голода, смертельного холода бесценная коллекция семян осталась нетронутой. 12 сотрудников ВИР умерли от голода, когда прямо перед ними на столах, за которыми они работали, лежали семена коллекции. После войны коллекция вновь пополнялась. В коллекции много семян сортов с/х растений из разных стран мира, и многие из этих растений уже не произрастают на Земле. С 1923 по 1940 год Н.И. Вавиловым и другими сотрудниками было совершено 180 экспедиций, из них 40 - в 65 зарубежных стран. Результатом вавиловских научных экспедиций стало создание уникальной, самой богатой в мире коллекции культурных растений, насчитывавшей в 1940 году 250 тысяч образцов.
Эта генетическая коллекция семян нашла широкое применение в селекционной практике, стала первым и крупнейшим в мире банком генов. ВИР имеет стратегический и уникальный актив для России, для ее экономической безопасности, так как сохраняет для селекции созданный природой Земли генетический материал. В частности, сохранены уникальные староместные сорта зерновых культур только в России (в других странах они ранее были утрачены). А ведь массово создавать генетические банки в различных странах начали только в 70-е годы прошлого века. Причем в это время семена уже были ослаблены из-за техногенных факторов. В своей первозданности они остались ТОЛЬКО В РОССИИ!
Всероссийский Институт растениеводства им. Н.И. Вавилова (ВИР)
В последние годы, когда ВИРом руководил Николай Дзюбенко, коллекцию начали активно вывозить из ВИРа в двух направлениях: в Китай (в государственные хранилища) и в Норвегию (в частное хранилище Свальбард на острове Шпицберген).
Это знаменитое «Хранилище судного дня», которое организовали миллиардеры США. Главный спонсор хранилища небезызвестная компания Монсанто, которая больше всех в мире заинтересована изъять из оборота открытого земледелия натуральные семена и заменить их на свои искусственные - трансгенные. Такие семена позволяют остановить селекцию растений и семенной оборот. Растения Монсанты не воспроизводятся, так как от них будут получены семена, из которых не вырастут новые растения. Покупать семена на новый посев надо будет вновь только у Монсанты. Так возникает мировая монополия на все сорта. А «Хранилище судного дня» - это «фейк» безопасности. Фактически это гарант монополии, подтверждающий, что весь первоначальный генофонд растений находится в одних руках - частных руках миллиардеров из США. В случае утраты контроля над коллекцией Вавилова Россия становится зависима от семенной монополии США.
«Транснациональная корпорация Monsanto - лидер по производству и продажам семян трансгенных культур. В США Monsanto контролирует 80% рынка генно-модифицированной кукурузы и 93% рынка трансгенной сои. При этом компания ведет активное продвижение в сегменте обычных культур. По ряду оценок, на долю Monsanto приходится около 40% от рынка семян традиционных культур в США и 20% - во всем мире».
___
Схема, по которой вывозится из России ее национальное достояние, незатейлива: редкие семена вывозятся за пределы России под видом обмена на другие семена. Обмена, как правило, абсолютно неравноценного, с коэффициентом 1:10. А ведь стоимость коллекции ВИР, как уникального генетического материала, сопоставима с художественными ценностями России и даже значительно превосходит их! Представьте себе обмен картин Васнецова или Шишкина на поделки современных художников США, которыми можно было бы обклеивать туалеты в ФАНО.
Кто и почему позволяет бесконтрольно вывозить за рубеж без согласования с РАН и Росимуществом государственное и всенародное наследие России и помещать его в Банк Судного дня, построенный на деньги частных зарубежных олигархов и компаний, и почему компетентные организации не остановят этот процесс «раздаривания» достояния российского народа? Почему в ФАНО, Правительстве России не говорят о неравноценности «законного обмена» семян ВИР? Что бы произошло, если бы были проданы или безвозмездно переданы уникальные коллекции живописи из музеев Третьяковской Галереи, или Эрмитажа, или сокровища из Госхрана России?
Николай Дзюбенко
1 марта Николай Дзюбенко был отправлен в отставку, на его место согласовано назначение доктора биологических наук Елены Хлесткиной. Однако пока Елена Константиновна не вступила в должность - а подельники Дзюбенко, по сведениям наших источников, уже запаковали в ящики и приготовили к вывозу в Хранилище судного дня с помощью DHL партию в более чем 2,5 тысяч образцов уникальных сортов и гибридов семян из российской коллекции. Причем речь идет о вывозе наиболее ценных, довоенных образцов. Уникальные по своим хозяйственно-ценным признакам (зимостойкость, засухо- и холодостойкость, устойчивость к вредным патогенам и вредителям, высокое содержание биологически активных веществ, обеспечивающих естественные натуральные нутриенты, важные для здоровья человека), эти образцы представляют стратегическую ценность России.
Время для вывоза очередной партии семян выбрано самое уязвимое: предстоящие выборы Президента России отвлекают и парализуют принятие адекватных и жестких мер со стороны государственных структур. Ссылки авторов схемы на плохие условия хранения в ВИРе некорректны: коллекция могла бы хранится в Якутии, где недавно было построено хранилище отвечающее всем требованиям науки, и которое ничуть не уступает хранилищу Шпицбергена.
Есть и еще один важный момент. Часть уникального засухо- и жаростойкого семенного генетического материала ранее была сосредоточена в генбанке в Сирии, в Алеппо. Это было Хранилище судного дня арабских стран Ближнего Востока, стран Синая и Магриба.
В результате войны в Сирии этот генетический банк был уничтожен, а уникальная коллекция зерновых семян Ближнего Востока исчезла. Таким образом, американские транснациональные корпорации руками финансируемых ими террористов ИГ уничтожили конкурентов, подорвав продовольственную независимость Востока от Западных стран.
Получается, Россия, выигрывая войну в Сирии против коалиции Западных стран, проигрывает эту же войну внутри России за счет коррупционеров в ВИР и ФАНО. Сотрудники ВИР, их руководство в ФАНО помогают развитию монополии США как пищевого жандарма мирового порядка за счет передачи Хранилище судного дня уникальных образцов семян!
Бывший директор ВИРа, академик Виктор Драгавцев, к которому РИА Катюша обратилась за комментариями, сообщил, что он уже отправил заявление во все компетентные органы с требованиями:
1. Создать Государственную Комиссию с привлечением СМИ и беспристрастных профессионалов для оценки работы бывших руководителей и освещении этой работы в СМИ.
2. Немедленно приостановить любую передачу ценностей и активов ВИР в любом направлении и любым лицам, будь то физическим или юридическим.
3. Дать правовую оценку действиям и решениям руководителей, допустивших потерю активов ВИР, в том числе с передачей или продажей земли, недвижимости под нецелевое использование.
4. По фактам, изложенным и подтвердившимся в ходе проведения комиссии, возбудить уголовные дела с привлечением к имущественной ответственности лиц, виновных в таких действиях.
5. Провести тщательную проверку (аудит) состояния всей коллекции ВИР.
Сейчас РАН готовит свое заключение о целесообразности ратификации Международного договора по растительным генетическим ресурсам для производства продовольствия и ведения сельского хозяйства 2004 года, к которому Россия, как и Китай, не присоединилась. Специалисты по ген.ресурсам растений РФ не знакомы с этим проектом договора. Данный международный договор должен быть подвергнут всестороннему анализу на предмет целесообразности его подписания с учетом всех геополитических рисков сохранности бесценных национальных растительных генетических ресурсов. Данный договор узаконит вывоз, под видом «обмена», нашего генетического материала.
Скандал Судного дня: в России "разоблачили" продовольственный заговор
Click to view___Схема действовала несколько лет, говорят источники в научных кругах Санкт-Петербурга и Российской академии наук о вывозе за рубеж уникальной коллекции Института растениеводства имени Вавилова стоимостью, ни много ни мало, порядка восьми триллионов долларов. Дескать, две с половиной тысячи уникальных сортов и гибридов семян прямо сейчас готовят к отправке в Норвежский генетический банк. А ранее туда же якобы отправили еще больше. В том числе зимостойкие, устойчивые к вредителям и опасным патогенам сорта, во многом гарантирующие продовольственную безопасность России. Все эти поставки, снова якобы, под личным покровительством теперь уже бывшего директора ВИР Николая Дзюбенко. Всплывают фамилии миллиардеров из семей Ротшильдов и Рокфеллеров. Именно на их деньги этот самый банк семян на Шпицбергене, как утверждается, и был построен. А еще всплывает название ротшильдовской компании Monsanto.
ВИР
ВИРу - мир!
Сумеет ли сохранить новый директор Всероссийского института растениеводства уникальное наследие академика Вавилова?
Новость о том, что у прославленного Всероссийского института растениеводства имени Николая Вавилова (ВИР) меняется директор для почти всех его сотрудников стала полной неожиданностью. Скромные хранители уникальной, собранной поколениями отечественных ученых-генетиков коллекции семян культурных и диких растений - основы продовольственной безопасности страны еще вчера были уверены в незыблемости аппаратных позиций своего шефа - профессора Николая Дзюбенко. Именно он с 2005 года возглавлял важнейший для российского сельского хозяйства научный институт. При нем ВИР построил современное хранилище на низких температурах, запустил ультрасовременную теплицу - фитотрон, продолжил оцифровывать, расширять и изучать коллекцию академика Вавилова. ©
Академический блицкриг
Даже громыхающие с 2013 года над всей Академией наук громы и молнии в виде пришествия Федерального агентства научных организаций, взявшейся за реформу академической науки не просто в жанре «по новому метет», но «до основанья, а затем», не поколебали административные устои ВИР. Несмотря на то, что профессору Дзюбенко уже исполнилось 65 лет (для настоящего ученого период научного расцвета и масштабной работы), а именно этот возраст у нас почему-то установлен в качестве предельного для руководителя научного учреждения, еще летом он бодро докладывал о развитии ВИР в самом Агентстве. Из ленты новостей на его официальном сайте можно выяснить, что 13 июня 2017 года состоялось первое совместное заседание Научно-координационного совета при ФАНО России и Президиума Российской академии наук. На нем и.о. президента РАН Валерий Козлов отметил, что повестка встречи предполагает обсуждение ключевых вопросов: совместной деятельности ФАНО России и РАН по реструктуризации научных организаций.
В свою очередь руководитель ФАНО России Михаил Котюков выразил уверенность, что формат совместной работы будет практиковаться и в будущем: «Мы готовы действовать сообща… В настоящее время идет формирование нового бюджета на три года… В этом вопросе мы должны в первую очередь выработать общую позицию и отстаивать ее», - подчеркнул тогда Котюков. Затем о состоянии дел во Всероссийском институте генетических ресурсов растений им. Н.И. Вавилова (современное название ВИР) рассказал Николай Дзюбенко. «В настоящее время осуществлен ввод в эксплуатацию электронного гербария и библиотеки при институте, создано современное низкотемпературное хранилище образцов семян. Институт успешно занимается поиском и созданием доноров генных признаков в селекции растений, за прошедшие три года безвозмездно отправлено более 30 тысяч образцов материалов для селекции в российские и зарубежные генетические банки», - отметил на совещании директор ВИРа. Но то ли успехи Института показались чиновникам от науки не столь впечатляющими, то ли общая позиция ФАНО и РАН, к которой призывал академиков Михаил Котюков на поверку оказалась лишь одной позицией ФАНО, только в феврале 2018 года Николай Дзюбенко получил для ознакомления приказ о его увольнении и назначении на его место нового врио директора. Именно он, вернее, она, 41-летняя сибирячка Елена Хлёсткина была призвана стать новым хранителем бесценной вавиловской коллекции и продолжателем дела великого советского ученого-генетика.
О зернах и плевелах
В 2010 году в разгар войны за земли опытных полей института, подвергшиеся нападению нечистоплотных чиновников и алчных девелоперов, замдиректора ВИР Сергей Алексанян, призывая всех одуматься и не трогать сеть заложенных еще Вавиловым опытных станций, без устали раздавал интервью прессе. В них рефреном звучало одно и то же: «Наша коллекция не имеет цены». Бесценная коллекция - это отнюдь не преувеличение. Действительно, генетические сокровища ВИР привести к денежному эквиваленту также трудно, как и оценить стоимость эрмитажных шедевров Да Винчи и Рембрандта. Но, как известно, даже полотна старых мастеров на аукционах все-таки обретают свою цену. Очевидно, все-таки имеет свою цену и собранная Вавиловым, преумноженная его последователями уникальная коллекция генетического материала.
По данным Продовольственной и Сельскохозяйственной Организации ООН, основной задачей которой является борьба с голодом во всем мире, на 2010 год в хранилищах ВИРа было 322 238 образца семян и иных видов носителей генетической информации. На сегодня их уже больше 325 тысяч. Возможно, что для отдельных особо впечатлительных личностей эти цифры и трансформируются в денежные знаки. Тут оценки, правда, значительно разнятся, балансируя где-то между одинаково потрясающих воображение триллионами рублей и триллионами долларов. Но обладание таким богатством всегда чревато. Надо сказать, что умные головы из ВИР и другие коллеги-вавиловцы, которые, чуть раньше постоянно твердили на всех конференциях и во всех докладных записках для руководства страны о «не поддающемся денежной оценке хранилище биоразнообразия Земли», «банке растительного богатства планеты» все последние годы старались оперировать более скромными эпитетами. Так, в рамках форума«Импортозамещение-2017» активно цитировали заместителя директора по научной работе Института общей генетики им Н.И. Вавилова РАН Юрия Столповского, говоря, что основной импорт агробиотехнологий приходится на селекцию и генетику. Имея такой семенной центробанк, как ВИР, Россия позорно закупает за границей до 90% посевного материала. В зоне особенного риска - сахарная свекла (90%), овощи (около 70%), картофель (50%). Но при этом - с ловкой подачи генетика - ФГБНУ ФИЦ «Всероссийский институт генетических ресурсов растений им. Н.И. Вавилова» (полное наименование ВИР) во всех докладах был скромно обозначен «всего лишь» четвертым в мире по величине генетическим банком образцов сельскохозяйственных культур после аналогичных учреждений США, Китая, Индии… Оно и понятно. Не нужно привлекать к себе дополнительное внимание в ситуации, когда желающих поживиться за твой счет и так хоть отбавляй.
Со времен Кембрийского взрыва любое живое существо, ощущающее себя потенциальной жертвой хищника, вырабатывает все более изощренные стратегии выживания, одним из важнейших из которых является малозаметность, мимикрия. Но видно, уникальному институту также трудно не выделяться на фоне наступившей эпохи всевластия ФАНО с его политикой реформирования науки через колено, как африканскому слону, пытающемуся спрятаться в саванне от ведущих на него охоту пигмеев. Как говориться, сколько ни маскируйся, а танк под носовым платком не скроешь.
«Тоны сердца глуховаты»
История о том, как вчера еще вполне дееспособный и вроде бы даже находящийся на хорошем счету директор НИИ может в одночасье, благодаря одному росчерку пера оказаться за бортом большой науки на самом деле совсем не про бюрократические зигзаги реформы РАН. Речь даже не о последствиях таких непродуманных, на наш взгляд, решений. Тем более, что, слава Богу, они пока не наступили. Но зачем было нужно устраивать из рутинной процедуры назначения нового директора в, пусть и флагманский для всей аграрной науки институт, почти показательно-расстрельное действо? В его сценарии была и внезапность принятия решения, и бесцеремонность, с которым она была реализована. Мало того, что Дзюбенко обязали обеспечить присланного из Новосибирска ценного научного кадра жильем в Санкт-Петербурге, так еще и настойчиво рекомендовали организовать процедуру его представления коллективу. Чиновникам ФАНО не откажешь в предусмотрительности и знании настроений в подведомственных научных коллективах. Мера и впрямь необходимая.
Привыкшие за годы реформы РАН и не к такому, научные сотрудники ВИРа скоропостижную отставку своего директора, тем не менее, пока не поняли и не приняли. По мнению многих, академическим институтом такого класса, как ВИР, должен руководить уже сложившийся, серьезный ученый. Даже если судить по новостям ФАНО, активно занимающегося омоложением отечественной науки, средний возраст вновь избранных директоров академических институтов сегодня составляет 50 с небольшим лет. Кроме того, никто просто не удосужился объяснить людям, какие были претензии к Дзюбенко, никто не поинтересовался мнением трудового коллектива института по поводу судьбы директорского кресла. Кстати, трудовым законодательством предусмотрено, что учредитель института, идя навстречу пожеланиям коллектива, может продлить контракт его директору, перешагнувшему 65-летний рубеж. Но вопрос этот, видимо, не стоял, так же как никому в голову не пришло, чтобы подобрать достойную кандидатуру на место Дзюбенко из числа работников самого ВИР. Из-за недоверия научному курсу института, которым ВИР шел при уже бывшем директоре? Не желая уподобляться персонажу комедии Гайдая, заклинавшего: «Пойми, студент, сейчас к людя́м надо помягше. А на вопросы смотреть ширше», можно было бы, конечно, закрыть глаза на эти «стилистические шероховатости» в деятельности бюрократов от науки. Если бы случай был единичным, если бы в других точках на академической карте России было бы по-другому.
Охватившая нашу науку чиновная фанаберия в сочетании с принципом «я - начальник, ты - дурак» мало того, что порождает глухую оппозицию со стороны академиков и всякие фрондерские объединения вроде Клуба «1 июля» - неформального сообщества членов Российской академии наук, еще летом 2013 года заявившего о неприемлемости внесённого в ГосДуму законопроекта о реформе государственных академий. Проблема даже не в том, что, как отметил новый президент РАН Александр Сергеев в недавнем интервью, у наших ученых по-прежнему не так много денег, как хотелось бы. Денег с учетом «майских указов» 2012 года как раз вроде бы прибавилось. Конечно, социальный статус научного сотрудника в нынешней России является только слабым подобием того, что обеспечивало своей науке и высшей школе советское государство. Но это только полбеды. Гораздо страшнее, что наши ученые, похоже, все больше сегодня чувствуют себя заложниками у бюрократов от науки. Какие уж тут научные достижения и инновации? С таким тяжелым сердцем-то? В «Собачьем сердце» Булгакова желающей омолодиться пациентке профессора Преображенского, ну, той самой, которой он адресовал свое бессмертное: «Я вам, сударыня, вставлю яичники обезьяны!» его ассистент доктор Борменталь поставил своей диагноз: «Тоны сердца глуховаты». Очень похоже, что, прикрывшись благими лозунгами против старения и за реструктуризацию науки, над всей Академией наук сегодня довлеет такое оглохшее и ослепшее бюрократическое сердце. Не сердце вовсе, а только насос для перекачки начальственных распоряжений и денег!
Хлестаковщина или…?
В собственноручных «Замечаниях для господ актёров» к своему «Ревизору» Гоголь говорил о Хлестакове, что «чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет». Приходится только гадать о степени чистосердечия и простоты доктора биологических наук Елены Хлёсткиной, в 41 год неожиданно для всех возглавивший центр российской и мировой биологической мысли. Справедливости ради нужно отметить, что это только у нас на фоне заметно постаревшей за постсоветские годы науки ученый в этом возрасте и может показаться кому-то молодым. На Западе к сорока годам, как правило, ученый - это уже серьезная научная величина. Тот же Вавилов не создал бы свою коллекцию в том виде, в каком ее сегодня знаем мы, если бы не объездил полмира будучи еще довольно молодым исследователем. Дело, однако, вовсе не в возрасте, не в деловых качествах и научных заслугах нового главы института. Каким бы талантливым и авторитетным в своей сфере специалистом ни была врио директора ВИР Елена Хлёсткина, вполне может так сложится, что именно при ней бесценной государственной коллекции суждено будет превратится только в объект закулисных аппаратных игр и финансовых аппетитов каких-нибудь влиятельных чиновников федерального уровня, которые могут остаться без прежнего хлебного места после грядущего формирования нового состава Правительства. По крайней мере, именно о этом поспешили заговорить в Петербурге люди, внимательно следящие за вавиловским наследием.
О том, что при молодом и еще неопытном директоре, едва успевшей в Новосибирске дорасти до должности заведующей сектором функциональной генетики злаков Института цитологии и генетики Сибирского отделения РАН, судьба уникального института и его коллекции может повернуться по всякому свидетельствуют слова, сорвавшиеся из уст самого главы ФАНО. О мере понимания им роли и значения ВИР для отечественной и мировой науки говорит когда-то адресованный сотрудникам института и до сих пор широко обсуждаемый в его недрах вопрос, зачем и дальше хранить в этих переживших ленинградскую блокаду металлических коробках пакетики с горохом и семенами тысяч других растений, коль скоро их геном уже секвенирован и заложен в память компьютера. О том, что компьютер почкованием отнюдь не размножается, наверное, можно и умолчать.
Генералы карьеров и барьеров
Еще в 2014 году «Российская Газета» порадовала ученых заголовком «Возраст директора НИИ не будет ограничен 65 годами», сообщив читателю, что после оживленных дебатов в пользу такой меры высказались участники заседания думского комитета по науке и наукоемким технологиям. Тогда помимо парламентариев свое мнение выразили представители РАН, руководители Федерального агентства научных организаций, Минобрнауки, Минтруда. Обсуждался острый вопрос возрастного ценза для руководителей научных организаций. Спор возник в связи с внесением поправок в Трудовой кодекс в части совершенствования механизмов регулирования труда руководителей научных организаций и их заместителей.
Как оказалось, радость была преждевременной и сегодня научные институты по-прежнему в обязательном порядке ссылаются в положениях о выборах своих директоров на норму статьи 336.2 Трудового кодекса, которая предусматривает, что должности руководителей и их заместителей в государственных и муниципальных научных учреждениях вправе замещаться лицами не старше 65 лет. С Трудовым кодексом нашим генералам от науки откровенно не повезло. Даже самим военным немного проще. В том же 2014 году президентские поправки в ФЗ «О воинской обязанности и военной службе» определили, что свой последний контракт высшие офицеры в звании от генерал-полковника до маршала включительно теперь могут подписать до 70 лет. На самом деле директора академических институтов - это такие же маршалы, стратеги науки, от научного долголетия которых по-прежнему сильно зависят победы отечественной научной мысли. И отбрасывать этот интеллектуальный ресурс по меньшей мере неразумно.
Евангелие от ФАНО
Пожалуй, также неразумно не учитывать в решении серьезных кадровых вопросов и мнение трудового коллектива института, и мнение Академии наук. Иначе неизбежны тлеющие внутренние конфликты в научных коллективах, трения между смежными научными институтами, снижающие эффективность научного поиска, и без того не очень высокого из-за десятилетий «утечки мозгов» и хронического недофинансирования науки. Тогда даже неизбежное при новом президенте Академии наук усиление роли РАН, показателем чего является хотя бы неоднократное обращение главы государства к теме науки в недавнем послании Федеральному Собранию, вовсе не должно означать автоматическое повышение интенсивности конфликта между ФАНО и РАН. Запуск летом 2017 года формата совместных заседаний Научно-координационного совета ФАНО и Президиума РАН в этом смысле свидетельствует о том, что академия и чиновники за почти пять лет реформы РАН наконец-то смогли научится не только мирно сосуществовать, но и совместно работать на благо отечественной науки.
Для того, чтобы вот-вот достигнуть библейского идеала и начать жить по формуле «на земле мир, в человецах благоволение» и нужно-то всего чуть-чуть - чтобы кадровые и другие важные решения ФАНО были бы более обоснованными, менее волюнтаристскими. Чтобы в упряжку, которую до того волокли (и, заметьте, волокли вполне успешно) настоящие «зубры» от науки, не пытались бы запрячь «трепетную лань». А вот для этого и нужны транспарентные механизмы кадровой политики - открытый (или закрытый в случае НИИ оборонного профиля) конкурс, выборы нового директора коллективом научного центра и его дальнейшее согласование ФАНО и РАН. Возможны и другие форматы повышения объективности кадровых решений даже в ситуации назначения «всего лишь» врио директора. Самое главное, что без этого и специалисты с семью пядями во лбу будут чувствовать себя в новой должности (хотя бы первое время), мягко говоря, как не в своей тарелке. Любое неуклюжее действие нового директора (неизбежное не только на этапе врастания в должность, освоения уже давно сложившейся организационной культуры) будет восприниматься как покушение на самое святое - богатство накопленных научных знаний, традиции их воспроизводства и расширения в данном научном центре. Ну, разве трудно имплементировать в кадровую практику отечественной науки институт президентов или почетных директоров, на должность которых, хоть и скрепя сердце, но охотно перешли бы гонимые жесткими требованиями трудового законодательства бывшие действующие руководители институтов? Наверняка такие опытнейшие научные работники не испортили бы академической борозды. Наоборот, глядишь, преемственность научной политики, стабильность исследований, дисциплина и уверенность в завтрашнем дне у ученых были бы на порядок выше.
Кстати, история с кадровыми переменами в ВИР - это вообще повод для отдельного материала, куда более серьезного, чем этот. Некогда кипевшие вокруг вавиловского института страсти делают общественность (и не только научную, и не только в Санкт-Петербурге) повышено тревожной в отношении любого исходящего оттуда информационного и, уж тем более, кадрового «чиха». Нельзя исключить, что наиболее скептически настроенные граждане и вовсе обязательно заподозрят чиновников ФАНО в готовности злоупотребить служебным положением, приписав им стремление «позариться» на несметные сокровища ВИРа. Надо ли говорить, какие потоки воды льет на колеса этой конспирологической «мельницы» назначение на роль хранительницы вавиловского наследия вместо маститого Николая Дзюбенко молодой провинциальной директрисы, еще не нюхавшей пороху в серьезных академических баталиях на берегах Невы и Москвы-реки?
Про Ромула и Рема
Всем историкам античности хорошо известен пример иронии судьбы. Не той, рязановской - что про баню и встречу нового года. А самой, что ни на есть, классической: с мраморными бюстами, орлиными профилями и лязгом коротких мечей легионеров. Последнего правителя Римской империи - цезаря Ромула Августула звали также, как и мифического основателя великого древнего государства - вскормленного капитолийской волчицей Ромула, брата убитого им Рема. Похоже, история про альфу и омегу, начало и конец повторяется сегодня и в стенах ВИРовских зданий на улице Большой Морской. Уже сейчас, не дожидаясь пока новый директор института начнет реализовывать обязательно заложенную ей, согласно вышеупомянутой логике, тайную программу действий, можно предположить, что по той же самой иронии судьбы последним настоящим директором прославленного НИИ был тезка великого Николая Ивановича Вавилова - Николай Иванович Дзюбенко.
Был последним носителем той традиции большой науки, академического самоуправления и независимости мышления, без которой по большому счету невозможен научный поиск. По крайней мере поиск, ориентированный не на бессмысленную писанину отчетов, а на практические достижения, обеспечившие стране, если говорить конкретно о ВИРе, научный приоритет цивилизационного значения. Было бы, конечно, интересно послушать мнение самого профессора Дзюбенко по поводу ситуации в институте. Потому как в отсутствие возможности узнать это мнение остается только предполагать, что сам профессор, размышляя на внезапно расширившимся досуге над превратностями судьбы, должно быть, испытывает радость хотя бы от того, что на нем не закольцевалась история умершего в сталинской тюрьме Вавилова во всем ее тоталитарном трагизме. Времена на дворе стоят другие. Хотя, как знать. Гонитель Вавилова - авантюрист от науки и псевдовеликий академик Трофим Лысенко тоже начинал как простой агроном и младший научный сотрудник…
Фото: Артём Геодакян
Вице-президент РАН поддерживает ратификацию РФ договора о генетических ресурсах растений
Академия готовит заключение о целесообразности ратификации соглашения с учетом всех его деталей, сообщила Ирина Донник
Вице-президент Российской академии наук Ирина Донник поддерживает присоединение РФ к международному договору по генетическим ресурсам растений, который позволит отечественному генетическому банку сотрудничать с зарубежными. Сейчас в академии готовят официальное экспертное заключение по этому поводу, сообщила ТАСС Донник, курирующая в академии сельское хозяйство. ©
Она пояснила, что речь идет о Международном договоре по растительным генетическим ресурсам для производства продовольствия и ведения сельского хозяйства 2004 года, к которому Россия пока не присоединилась. По словам Донник, после того, как в 2017 году соглашение вступило в силу для США, из стран с крупными сельскохозяйственными коллекциями им остались не охвачены только РФ и Китай.
"ФАО [Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН] будирует этот вопрос и желает, чтобы Россия все-таки вышла на подписание. Мы [РАН и ФАО] провели недавно семинар-консультацию в Санкт-Петербурге, все пришли к выводу, что это нужно и что неминуемо Россия должна двигаться [в этом направлении]… На наш взгляд, неминуемо нужно это делать", - сказала Донник.
Она отметила, что в феврале состоялась встреча президента РАН Александра Сергеева и секретаря договора Кента Надози. Сейчас РАН готовит свое заключение о целесообразности ратификации соглашения с учетом всех его деталей, вице-президент РАН затруднилась уточнить, когда такое заключение может появиться. Донник добавила, что в случае присоединения к соглашению коллекцию Всероссийского института генетических ресурсов растений (ВИР) имени Н. И. Вавилова "нужно приводить в надлежащий вид" к международным стандартам хранения материалов. Сейчас эта работа ведется, однако на нее необходимо дополнительное финансирование.
"Присоединение к договору позволит России получить доступ к генетическим банкам мира, подконтрольным ФАО, участвовать в совместных международных проектах, в том числе экспедициях. Мы и сейчас участвуем, но это позволит легитимировать нашу международную деятельность", - рассказал ТАСС директор ВИР Николай Дзюбенко.
Он подчеркнул, что коллекции мировых генетических ресурсов культурных растений и их диких родичей в институте уже хранятся в соответствии с международными стандартами. "К нам приезжают учиться из других стран, как хранить и содержать генбанки растений", - заключил глава ВИР.
Андрей Дарий, Константин Царенко / Зинаида Курбатова / Кирилл Федоров
РИА «Катюша» / ВГТРК «Вести» / «Политтика.ру» / «ТАСС», 28 февраля - 21 марта 2018