СССР. Черкесский бандитизм
Ещё о терроризме в СССР здесь и здесь
Бандит Османов и его борьба за ислам и Черкесию
Террор на Северном Кавказе начался в 1979 году, когда группа боевиков повергла в ужас Кабардино-Балкарию / Статья 2013 года
Пик массовых волнений в Советском Союзе пришелся на вторую половину 1950-х - первую половину 1960-х. С приходом к власти Брежнева рабочие волнения (а именно рабочие и составляли костяк протестующих) пошли на спад. В 1969-1976 годах КГБ СССР не зарегистрировал вообще ни одного случая массовых беспорядков. ©Ещё о бандитизме на Кавказе 70-х и черкесском вопросе
Пастбище в Кабардино-Балкарии
Основную роль сыграли не столько силовые меры, сколько материальное улучшение жизни советских людей. Террор против власти и антисоветская борьба остались уделом кучки интеллигенции, которые выдвигали политические претензии к руководству СССР.
В брежневское время удалось успокоить даже Кавказ, на котором, как казалось ранее, никогда не возможна мирная жизнь. Последнее массовое волнение там было зафиксировано в 1964 году, когда возвратившиеся домой из Средней Азии депортированные при Сталине чеченцы устроили в одном из сел погром лакцев (народность Дагестана). В 1976-м на Северном Кавказе был убит последний абрек - чеченец Хасуха Магомадов, начавший борьбу против советской власти еще при гитлеровской оккупации.
Как Москва покупала лояльность Кавказа
Хотя это и не афишировалось, но Кремль в то время пошел на уступки кавказским элитам. Правоохранительные органы предпочитали закрывать глаза на незаконный тогда частный бизнес (так называемых цеховиков). Лояльность элит просто покупалась: советская власть вкачивала в Кавказ огромные средства. Например, в начале 1980-х Грузия на 60 % дотировалась из федерального бюджета. В грузинскую социальную сферу вкачивалось на душу населения в 15 раз больше средств, чем в РСФСР. В результате уровень жизни в республике втрое превышал союзный уровень. Доля рабочего класса в Грузии была наименьшей из всех субъектов Союза - всего 2 %. Зато в 1982 году из 10 тысяч грузин 862 были членами КПСС. По этому показателю они значительно опережали русских (774) и белорусов (702), оставляя далеко позади туркмен и таджиков (320 и 286 соответственно).
Центральная власть негласно сворачивала и русификацию этого региона. В большинстве республик Кавказа (в том числе и тех, что были в составе РСФСР) происходило постепенное «мирное» вытеснение нетитульных наций из пределов этих республик. В Грузии за одно десятилетие (1979-1989) численность русских уменьшилась на 10 %, в Азербайджане - на 11 %, в Чечено-Ингушетии и Дагестане русских за это время стало на 13 % меньше, а в Северной Осетии их число сократилось на 5 %.
Национализм был козырной картой в руках кавказских элит. Ловко манипулируя этой проблемой, они держали Москву на крючке, выбивая тем самым из нее различные преференции. Однако существовали и вопросы, которыми Москва не готова была поступиться. В их числе - «черкесская проблема».
Чем обернулась «черкесская проблема»
В XIX веке сотни тысяч черкесов (по разным оценкам, от 100 до 400 тысяч человек) после завоевания Северного Кавказа Россией эмигрировали - в основном на Ближний Восток. Это явление и в конце ХХ века тяжело переживалась северо-кавказскими народами (кабардинцами, черкесами, адыгами). С начала 1970-х черкесская интеллигенция все настойчивее спрашивала Москву, когда ее соплеменникам разрешат вернуться на историческую родину. Тем более что в то время уже существовал прецедент: с конца 1950-х в Армении шел процесс репатриации, из эмиграции в эту республику к концу 1970-х возвратилось до 60 тысяч армян.
Москва медлила, пытаясь спустить «черкесский вопрос» на тормозах. В Кремле справедливо опасались, что репатрианты занесут на Северный Кавказ из Иордании, Сирии и Ливана (стран, где в основном расселились черкесы) исламизм. Однако и без черкесов-репатриантов распространение воинствующего ислама в Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии с начала 1970-х шло быстрыми темпами.
Этот «нарыв» неизбежно должен был взорваться. И он взорвался в 1979 году, когда банда Османова показала Москве, чем оборачиваются для Северного Кавказа замалчиваемые, спускаемые на тормозах проблемы.
Награбленным делились с муллами и националистами
Эта банда (или ОПГ, как сейчас принято говорить) появилась осенью 1975 года. Ее костяк составили Гегиров (главарь), Бицуев, Гедогушев, Шогенов, Кяров. Группировка промышляла классическим бандитизмом, и внешне она ничем не отличалась от подобных банд в любой точке СССР. За исключением одного но: от 20 до 30 % добычи ОПГ направляла на финансирование местных исламистских обществ и «черкесских кружков» (в документах КГБ фигурировавших как «националистическое подполье»). Все члены банды были набожными людьми и строили свою жизнь по букве Корана.
С осени 1975-го по апрель 1976 года банда совершила около десятка громких преступлений в Ставропольском крае, Северной Осетии и Кабардино-Балкарии. Она устроила налет на Лескенское потребительское общество, получив в качестве добычи около трех тысяч рублей (при этом был убит сторож), на кафе «Весна» в Нальчике и универмаг в североосетинском городе Дигоре.
Часть вырученных денег (около 9000 рублей) члены группировки передали подпольному мусульманскому духовенству для печатания Корана и другой духовной литературы.
Первый этап их «борьбы» завершил неожиданный случай. Бандиты совершили налет на дом цеховика в селе Кызбурун. Теневой бизнесмен и его братья оказали вооруженное сопротивление. В ходе нападения была ранена жена цеховика, и он и его клан поклялись покарать налетчиков по закону кровной мести.
В то время силы небольшой банды были еще небольшими, а цеховик, напротив, обладал большим влиянием. Главарь Гегиров принял решение схоронить состав ОПГ... в тюрьме. Бандиты намеренно совершили несколько краж (воровали лошадей и мотоциклы) и добровольно сдались милиции. Они получили небольшие сроки - от года до трех.
Аслан Гегиров / Фото: архив МВД
Летом 1979 года, отсидев свое, бандиты вновь воссоединились. К ним в группу влился рецидивист и диссидент Хабала Османов. В таком сочетании его взглядов не было ничего необычного для Северного Кавказа: он грабил и воровал, оправдывая свои действия борьбой с советской властью. Еще одним оправдательным аргументом для него стала набожность.
Османов быстро завоевал авторитет в банде, и сам Гегиров предложил ему заменить себя на посту командира ОПГ. Османов первым делом предложил раздобыть настоящее оружие - вместо револьвера и обрезов охотничьих ружей, бывших в арсенале ОПГ. Еще одним его решением было придать банде политическую и религиозную окраску, чтобы завоевать уважение у местного населения. В частности, он постановил отдавать 25 % добычи исламистам, а еще 25 % - националистическому подполью черкесов.
Османов разработал план нападения на оружейную комнату СИЗО в Нальчике. Писатель Федор Раззаков в своей книге «Бандиты 1970-х» описывает ход операции:
«В должности старшего контролера в СИЗО Нальчика работал старый приятель Гегирова. Этот приятель и вызвался сделать для своего дружка слепки ключей от входной двери арсенала. Пока же бандиты решили немного размяться. Под Нальчиком ночью они напали на машину и убили ее хозяев - мужа и жену из Армении. То же самое произошло через несколько дней и с владельцами "Жигулей", остановленными на той же дороге. Однако, когда молва о ночных убийствах на дороге стала вовсю гулять в народе и милиция усилила бдительность, Османов решил сменить "профиль". Теперь начались налеты на колхозные кассы».
За этот период своей деятельности бандиты награбили около 70 тысяч рублей, как и было условлено Османовым, и половину отдали подпольным муллам и местным националистам.
Убивали во имя независимой Черкесии
Наконец, ключи от оружейной комнаты нальчикского СИЗО были готовы. Но Османов подозревал, что изготовивший их тюремщик, приятель Гегирова, мог «заложить» банду милиционерам. А потому на дело он послал только двоих - самого Гегирова и Губачикова. Оба с помощью старшего контролера СИЗО Гажева проникли на территорию изолятора, связали часового, а дальше поднялась тревога - Гажев действительно сдал бандитов милиции. Гегиров и Губачиков успели скрыться, захватив автомат часового.
Османов понял, что лобовой налет на милицию слишком опасен. И он решил просто купить оружие. Через месяц в банде появились два пистолета Макарова, два автомата Калашникова и пистолет-пулемет Судаева. Весь этот арсенал решено было опробовать на ночной дороге Ростов - Баку. Однажды ночью, заметив на обочине дороги «Жигули», бандиты расстреляли находившихся в них молодого человека, старика и старуху.
Османов снова решил взять паузу, во время которой банда в основном занималась грабежами. Известность ОПГ росла, в нее вступали новые члены. На пике численности банды в ней состояло 36 человек. Преступники регулярно отчисляли муллам и националистам «антисоветский налог» в виде половины добычи. Бандиты развили и политическую деятельность: в Нальчике и других городах Кабардино-Балкарии появились листовки с призывом к населению поднимать восстание против Советов. «Независимая Черкесия - вот наше требование!» - говорилось в одной из листовок.
Хабала Османов / Фото: архив МВД
Через некоторое время Османов решил пойти «на настоящее дело» и совершить налет на ресторан «София», расположенный на территории Северной Осетии, между селением Эльхотово и железнодорожной станцией Змейской.
Раззаков так описывает эту операцию:
«Трое вооруженных бандитов напали на ресторан средь бела дня, когда там справляли чей-то день рождения. Убив швейцара, бандиты ворвались в банкетный зал и, вскинув автоматы, стали хладнокровно поливать свинцом ни в чем не повинных людей. Раненых добивали одиночными выстрелами в голову. Торопясь обчистить кассу, уничтожить всех не сумели: двое тяжелораненых выжили».
«И мертвым не оставлю в покое коммунистов и русских»
Это было последнее преступление банды Османова. На ее след вышли случайно. Жена Османова сдала его милиции (мотивы ее поступка так и остались неизвестны, но доносительством она сохранила себе свободу). Трое милиционеров пришли в дом к главарю банды, тот встретил их шквальным огнем из автомата. Османов смог скрыться. На его поиски подняли всю местную милицию и солдат ближайшей воинской части. И снова в деле появляется женщина: Хабала скрывался в доме набожной женщины, «духовной сестры», как он ее называл, и та тоже его сдала силовикам (уже не милиции, а КГБ, взявшемуся руководить операцией по поимке банды). К месту, где прятался бандит, прибыли бронетранспортеры. Хабала Османов сдался без сопротивления. В течение нескольких следующих дней были арестованы и остальные члены банды.
Ресторан «София»
Следствие по делу банды Османова длилось чуть больше года. Когда оно было завершено, власти встали перед серьезной проблемой: ни один российский город не хотел проводить у себя судебные заседания из-за страха перед соратниками подсудимых. По делу проходили только 17 человек, и КГБ предполагало, что как минимум один-два десятка бандитов еще находились на воле. Кроме того, власти опасались, что черкесы могут устроить перед зданием суда массовые акции.
В конце концов выбор пал на город Владимир. Здесь нашли здание, стены которого могли бы выдержать любой штурм. Во время судебных заседаний оно было окружено бронетранспортерами и 100-150 солдатами внутренних войск. Еще до 300 солдат, милиционеров и сотрудников КГБ дежурили в радиусе нескольких километров от здания, где происходило судебное заседание.
В 1981 году суд приговорил Хабалу Османова, Аслана Гегирова, Руслана Губачикова и Сафраила Кярова к исключительной мере наказания - смертной казни. Остальные бандиты получили от 10 до 15 лет лишения свободы. На судебных заседаниях Османов кричал, что и мертвым не оставит в покое коммунистов и русских.
Советские СМИ не сообщали о расстреле в Северной Осетии и суде над бандитами. Скупые сведения о деле передавали лишь турецкие газеты и радио. Но об этом преступлении знал весь Кавказ. Людей отпугивала страшная известность ресторана «София», так что он был закрыт, а потом и вовсе снесен. Вскоре, 3 июля 1981 года в 15 часов 15 минут, рухнул и знаменитый Тарартупский минарет, находившийся напротив ресторана. Местные жители до сих пор верят, что Хабула Османов и на том свете не хочет их оставить в покое.
Уступки Кавказу не спасли положение властей
Советские власти вынесли урок из этой истории. С начала 1980-х некоторым черкесам, не состоявшим в исламистских группах, было разрешено возвратиться из-за границы на историческую родину. В Нальчик и Майкоп стали приезжать официальные делегации из Сирии и Иордании, их принимали на высоком уровне региональные чиновники. Кабардино-Балкария была единственной из трех черкесских субъектов в СССР, в вузах которой получали образование студенты из Сирии и Иордании. К примеру, 1986 году в двух вузах Нальчика обучались свыше ста студентов из этих двух стран.
Однако эти послабления и заигрывания советской власти не только с черкесами, но и вообще с Кавказом уже не могли остановить процесс хаотизации и войны всех против всех, исторически присущих этому региону.
Распад СССР начался с межнациональных конфликтов на Кавказе (а вовсе не с митингов в Москве, как полагают многие столичные жители). Побоище в Тбилиси между советской армией и грузинской толпой в 1989 году, резня армян по всему Азербайджану, чеченский сепаратизм - все это показало слабость центральной власти, с которой национальным элитам (не только Кавказа, но и Прибалтики, Украины и так далее) можно было больше не считаться.
Лидер чеченских сепаратистов Джохар Дудаев называл Кабардино-Балкарию «спящей красавицей», не скрывая надежд «разбудить» ее. Дудаев был уверен, что именно черкесы - главная надежда всех северокавказских народов, так как за ними стоит уже готовая «историческая справедливость» и им легко оправдать местную национал-демократию.
В октябре 2005 года исламским боевикам удалось сделать то, что не получилось у бандитов Хабулы Османова - фактически захватить Нальчик. Тогда силовикам удалось отбить город, убив около ста боевиков. Но ни черкесский, ни исламистский вопрос на Северном Кавказе эта победа все равно не решила.
Павел Пряников
«Русская планета», 24 октября 2013
Бандит Османов и его борьба за ислам и Черкесию
Террор на Северном Кавказе начался в 1979 году, когда группа боевиков повергла в ужас Кабардино-Балкарию / Статья 2013 года
Пик массовых волнений в Советском Союзе пришелся на вторую половину 1950-х - первую половину 1960-х. С приходом к власти Брежнева рабочие волнения (а именно рабочие и составляли костяк протестующих) пошли на спад. В 1969-1976 годах КГБ СССР не зарегистрировал вообще ни одного случая массовых беспорядков. ©Ещё о бандитизме на Кавказе 70-х и черкесском вопросе
Пастбище в Кабардино-Балкарии
Основную роль сыграли не столько силовые меры, сколько материальное улучшение жизни советских людей. Террор против власти и антисоветская борьба остались уделом кучки интеллигенции, которые выдвигали политические претензии к руководству СССР.
В брежневское время удалось успокоить даже Кавказ, на котором, как казалось ранее, никогда не возможна мирная жизнь. Последнее массовое волнение там было зафиксировано в 1964 году, когда возвратившиеся домой из Средней Азии депортированные при Сталине чеченцы устроили в одном из сел погром лакцев (народность Дагестана). В 1976-м на Северном Кавказе был убит последний абрек - чеченец Хасуха Магомадов, начавший борьбу против советской власти еще при гитлеровской оккупации.
Как Москва покупала лояльность Кавказа
Хотя это и не афишировалось, но Кремль в то время пошел на уступки кавказским элитам. Правоохранительные органы предпочитали закрывать глаза на незаконный тогда частный бизнес (так называемых цеховиков). Лояльность элит просто покупалась: советская власть вкачивала в Кавказ огромные средства. Например, в начале 1980-х Грузия на 60 % дотировалась из федерального бюджета. В грузинскую социальную сферу вкачивалось на душу населения в 15 раз больше средств, чем в РСФСР. В результате уровень жизни в республике втрое превышал союзный уровень. Доля рабочего класса в Грузии была наименьшей из всех субъектов Союза - всего 2 %. Зато в 1982 году из 10 тысяч грузин 862 были членами КПСС. По этому показателю они значительно опережали русских (774) и белорусов (702), оставляя далеко позади туркмен и таджиков (320 и 286 соответственно).
Центральная власть негласно сворачивала и русификацию этого региона. В большинстве республик Кавказа (в том числе и тех, что были в составе РСФСР) происходило постепенное «мирное» вытеснение нетитульных наций из пределов этих республик. В Грузии за одно десятилетие (1979-1989) численность русских уменьшилась на 10 %, в Азербайджане - на 11 %, в Чечено-Ингушетии и Дагестане русских за это время стало на 13 % меньше, а в Северной Осетии их число сократилось на 5 %.
Национализм был козырной картой в руках кавказских элит. Ловко манипулируя этой проблемой, они держали Москву на крючке, выбивая тем самым из нее различные преференции. Однако существовали и вопросы, которыми Москва не готова была поступиться. В их числе - «черкесская проблема».
Чем обернулась «черкесская проблема»
В XIX веке сотни тысяч черкесов (по разным оценкам, от 100 до 400 тысяч человек) после завоевания Северного Кавказа Россией эмигрировали - в основном на Ближний Восток. Это явление и в конце ХХ века тяжело переживалась северо-кавказскими народами (кабардинцами, черкесами, адыгами). С начала 1970-х черкесская интеллигенция все настойчивее спрашивала Москву, когда ее соплеменникам разрешат вернуться на историческую родину. Тем более что в то время уже существовал прецедент: с конца 1950-х в Армении шел процесс репатриации, из эмиграции в эту республику к концу 1970-х возвратилось до 60 тысяч армян.
Москва медлила, пытаясь спустить «черкесский вопрос» на тормозах. В Кремле справедливо опасались, что репатрианты занесут на Северный Кавказ из Иордании, Сирии и Ливана (стран, где в основном расселились черкесы) исламизм. Однако и без черкесов-репатриантов распространение воинствующего ислама в Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии с начала 1970-х шло быстрыми темпами.
Этот «нарыв» неизбежно должен был взорваться. И он взорвался в 1979 году, когда банда Османова показала Москве, чем оборачиваются для Северного Кавказа замалчиваемые, спускаемые на тормозах проблемы.
Награбленным делились с муллами и националистами
Эта банда (или ОПГ, как сейчас принято говорить) появилась осенью 1975 года. Ее костяк составили Гегиров (главарь), Бицуев, Гедогушев, Шогенов, Кяров. Группировка промышляла классическим бандитизмом, и внешне она ничем не отличалась от подобных банд в любой точке СССР. За исключением одного но: от 20 до 30 % добычи ОПГ направляла на финансирование местных исламистских обществ и «черкесских кружков» (в документах КГБ фигурировавших как «националистическое подполье»). Все члены банды были набожными людьми и строили свою жизнь по букве Корана.
С осени 1975-го по апрель 1976 года банда совершила около десятка громких преступлений в Ставропольском крае, Северной Осетии и Кабардино-Балкарии. Она устроила налет на Лескенское потребительское общество, получив в качестве добычи около трех тысяч рублей (при этом был убит сторож), на кафе «Весна» в Нальчике и универмаг в североосетинском городе Дигоре.
Часть вырученных денег (около 9000 рублей) члены группировки передали подпольному мусульманскому духовенству для печатания Корана и другой духовной литературы.
Первый этап их «борьбы» завершил неожиданный случай. Бандиты совершили налет на дом цеховика в селе Кызбурун. Теневой бизнесмен и его братья оказали вооруженное сопротивление. В ходе нападения была ранена жена цеховика, и он и его клан поклялись покарать налетчиков по закону кровной мести.
В то время силы небольшой банды были еще небольшими, а цеховик, напротив, обладал большим влиянием. Главарь Гегиров принял решение схоронить состав ОПГ... в тюрьме. Бандиты намеренно совершили несколько краж (воровали лошадей и мотоциклы) и добровольно сдались милиции. Они получили небольшие сроки - от года до трех.
Аслан Гегиров / Фото: архив МВД
Летом 1979 года, отсидев свое, бандиты вновь воссоединились. К ним в группу влился рецидивист и диссидент Хабала Османов. В таком сочетании его взглядов не было ничего необычного для Северного Кавказа: он грабил и воровал, оправдывая свои действия борьбой с советской властью. Еще одним оправдательным аргументом для него стала набожность.
Османов быстро завоевал авторитет в банде, и сам Гегиров предложил ему заменить себя на посту командира ОПГ. Османов первым делом предложил раздобыть настоящее оружие - вместо револьвера и обрезов охотничьих ружей, бывших в арсенале ОПГ. Еще одним его решением было придать банде политическую и религиозную окраску, чтобы завоевать уважение у местного населения. В частности, он постановил отдавать 25 % добычи исламистам, а еще 25 % - националистическому подполью черкесов.
Османов разработал план нападения на оружейную комнату СИЗО в Нальчике. Писатель Федор Раззаков в своей книге «Бандиты 1970-х» описывает ход операции:
«В должности старшего контролера в СИЗО Нальчика работал старый приятель Гегирова. Этот приятель и вызвался сделать для своего дружка слепки ключей от входной двери арсенала. Пока же бандиты решили немного размяться. Под Нальчиком ночью они напали на машину и убили ее хозяев - мужа и жену из Армении. То же самое произошло через несколько дней и с владельцами "Жигулей", остановленными на той же дороге. Однако, когда молва о ночных убийствах на дороге стала вовсю гулять в народе и милиция усилила бдительность, Османов решил сменить "профиль". Теперь начались налеты на колхозные кассы».
За этот период своей деятельности бандиты награбили около 70 тысяч рублей, как и было условлено Османовым, и половину отдали подпольным муллам и местным националистам.
Убивали во имя независимой Черкесии
Наконец, ключи от оружейной комнаты нальчикского СИЗО были готовы. Но Османов подозревал, что изготовивший их тюремщик, приятель Гегирова, мог «заложить» банду милиционерам. А потому на дело он послал только двоих - самого Гегирова и Губачикова. Оба с помощью старшего контролера СИЗО Гажева проникли на территорию изолятора, связали часового, а дальше поднялась тревога - Гажев действительно сдал бандитов милиции. Гегиров и Губачиков успели скрыться, захватив автомат часового.
Османов понял, что лобовой налет на милицию слишком опасен. И он решил просто купить оружие. Через месяц в банде появились два пистолета Макарова, два автомата Калашникова и пистолет-пулемет Судаева. Весь этот арсенал решено было опробовать на ночной дороге Ростов - Баку. Однажды ночью, заметив на обочине дороги «Жигули», бандиты расстреляли находившихся в них молодого человека, старика и старуху.
Османов снова решил взять паузу, во время которой банда в основном занималась грабежами. Известность ОПГ росла, в нее вступали новые члены. На пике численности банды в ней состояло 36 человек. Преступники регулярно отчисляли муллам и националистам «антисоветский налог» в виде половины добычи. Бандиты развили и политическую деятельность: в Нальчике и других городах Кабардино-Балкарии появились листовки с призывом к населению поднимать восстание против Советов. «Независимая Черкесия - вот наше требование!» - говорилось в одной из листовок.
Хабала Османов / Фото: архив МВД
Через некоторое время Османов решил пойти «на настоящее дело» и совершить налет на ресторан «София», расположенный на территории Северной Осетии, между селением Эльхотово и железнодорожной станцией Змейской.
Раззаков так описывает эту операцию:
«Трое вооруженных бандитов напали на ресторан средь бела дня, когда там справляли чей-то день рождения. Убив швейцара, бандиты ворвались в банкетный зал и, вскинув автоматы, стали хладнокровно поливать свинцом ни в чем не повинных людей. Раненых добивали одиночными выстрелами в голову. Торопясь обчистить кассу, уничтожить всех не сумели: двое тяжелораненых выжили».
«И мертвым не оставлю в покое коммунистов и русских»
Это было последнее преступление банды Османова. На ее след вышли случайно. Жена Османова сдала его милиции (мотивы ее поступка так и остались неизвестны, но доносительством она сохранила себе свободу). Трое милиционеров пришли в дом к главарю банды, тот встретил их шквальным огнем из автомата. Османов смог скрыться. На его поиски подняли всю местную милицию и солдат ближайшей воинской части. И снова в деле появляется женщина: Хабала скрывался в доме набожной женщины, «духовной сестры», как он ее называл, и та тоже его сдала силовикам (уже не милиции, а КГБ, взявшемуся руководить операцией по поимке банды). К месту, где прятался бандит, прибыли бронетранспортеры. Хабала Османов сдался без сопротивления. В течение нескольких следующих дней были арестованы и остальные члены банды.
Ресторан «София»
Следствие по делу банды Османова длилось чуть больше года. Когда оно было завершено, власти встали перед серьезной проблемой: ни один российский город не хотел проводить у себя судебные заседания из-за страха перед соратниками подсудимых. По делу проходили только 17 человек, и КГБ предполагало, что как минимум один-два десятка бандитов еще находились на воле. Кроме того, власти опасались, что черкесы могут устроить перед зданием суда массовые акции.
В конце концов выбор пал на город Владимир. Здесь нашли здание, стены которого могли бы выдержать любой штурм. Во время судебных заседаний оно было окружено бронетранспортерами и 100-150 солдатами внутренних войск. Еще до 300 солдат, милиционеров и сотрудников КГБ дежурили в радиусе нескольких километров от здания, где происходило судебное заседание.
В 1981 году суд приговорил Хабалу Османова, Аслана Гегирова, Руслана Губачикова и Сафраила Кярова к исключительной мере наказания - смертной казни. Остальные бандиты получили от 10 до 15 лет лишения свободы. На судебных заседаниях Османов кричал, что и мертвым не оставит в покое коммунистов и русских.
Советские СМИ не сообщали о расстреле в Северной Осетии и суде над бандитами. Скупые сведения о деле передавали лишь турецкие газеты и радио. Но об этом преступлении знал весь Кавказ. Людей отпугивала страшная известность ресторана «София», так что он был закрыт, а потом и вовсе снесен. Вскоре, 3 июля 1981 года в 15 часов 15 минут, рухнул и знаменитый Тарартупский минарет, находившийся напротив ресторана. Местные жители до сих пор верят, что Хабула Османов и на том свете не хочет их оставить в покое.
Уступки Кавказу не спасли положение властей
Советские власти вынесли урок из этой истории. С начала 1980-х некоторым черкесам, не состоявшим в исламистских группах, было разрешено возвратиться из-за границы на историческую родину. В Нальчик и Майкоп стали приезжать официальные делегации из Сирии и Иордании, их принимали на высоком уровне региональные чиновники. Кабардино-Балкария была единственной из трех черкесских субъектов в СССР, в вузах которой получали образование студенты из Сирии и Иордании. К примеру, 1986 году в двух вузах Нальчика обучались свыше ста студентов из этих двух стран.
Однако эти послабления и заигрывания советской власти не только с черкесами, но и вообще с Кавказом уже не могли остановить процесс хаотизации и войны всех против всех, исторически присущих этому региону.
Распад СССР начался с межнациональных конфликтов на Кавказе (а вовсе не с митингов в Москве, как полагают многие столичные жители). Побоище в Тбилиси между советской армией и грузинской толпой в 1989 году, резня армян по всему Азербайджану, чеченский сепаратизм - все это показало слабость центральной власти, с которой национальным элитам (не только Кавказа, но и Прибалтики, Украины и так далее) можно было больше не считаться.
Лидер чеченских сепаратистов Джохар Дудаев называл Кабардино-Балкарию «спящей красавицей», не скрывая надежд «разбудить» ее. Дудаев был уверен, что именно черкесы - главная надежда всех северокавказских народов, так как за ними стоит уже готовая «историческая справедливость» и им легко оправдать местную национал-демократию.
В октябре 2005 года исламским боевикам удалось сделать то, что не получилось у бандитов Хабулы Османова - фактически захватить Нальчик. Тогда силовикам удалось отбить город, убив около ста боевиков. Но ни черкесский, ни исламистский вопрос на Северном Кавказе эта победа все равно не решила.
Павел Пряников
«Русская планета», 24 октября 2013