Из варяг в персы. Патриотично и выгодно
Оригинал взят у civil_disput в Из варяг в персы. Патриотично и выгодно
Тверской купец Афанасий Никитин называл свое хождение в Индию грешным, так как его влекли за три моря торговля и простое любопытство. Богатств купец не нажил - «перец да краски это дешево, зато пошлины большие, да на море разбойников много!» А что до грехов, так на то и торговля - кто в ней безгрешен?
Не было бы этой волжской торговли - не было бы и России. В XV веке Тверь и другие русские города были лишь торговыми станциями на древнем пути, ведущем из Индии в страны Балтии. А ведь уже Святослав Игоревич осознал его державное значение.
Русь изначально складывалась как городская военно-торговая корпорация. В отличие от франков, стремившихся к контролю сельской округи в ущерб городской жизни, русско-балтийские князья вышли из урбанизированной южной Балтики. Гамбургский хронист XI века полагал, что славянский Волин в Померании - самый большой город мира. Там жило, по его сведениям, 900 семей. Это была одна из пиратских столиц в длинном ряду славянских поселений этого региона: Старград у вагров, Рерик у ободритов, Дымин, Узноим, Велегощ, Гостьков у лютичей, Волин, Штетин, Камина, Клодно, Колобрег и Белград у поморян описаны у немецких авторов как поселения с богато украшенными храмами и хорошо устроенные в хозяйственном отношении, с многочисленными ремеслами, откуда множество людей отправляется в чужие земли для торговли или войны, сажая и лошадей на корабли, что позволяет быстро проходить чужие земли.
Укрепившись на Старой Ладоге, воинственные балтийские славяне развивали дальнейшую экспансию в двух направлениях - в сторону Днепра и в сторону Волги. Волжский путь защищали более сильные соперники. Но и цена приза была выше.
Согласно подсчетам, приведенным в книге Д. Гребера «Долг: первые 5000 лет истории», греки были попросту не в той весовой категории.
Собственно, потому-то волжские государственные образования булгар и хазар, контролировавшие торговые пути на Ближний Восток и в Китай, и были так сильны, что могли сопротивляться завоеванию дольше населения Поднепровья. Собственно, поэтому русские правители стремились эти пути отобрать.
Но и Поволжье, будучи однажды завоеванным, в дальнейшем держалось за Русь. В Смутное время от Руси отпали все ее западные города, а центральное правительство присягнуло польскому королю Владиславу. Только Поволжье оставалось очагом сопротивления как внешним захватчикам, так и коллаборационистам. А ведь Поволжье начала XVII века даже не было преимущественно русским! Оно и само лишь недавно попало в московский плен. Но деньги волжских купцов и татарские отряды сослужили службу не полякам, а России.
Не в меньшей степени Поволжье сыграло роль станового хребта России в годы гражданской войны, сохранив лояльность центральному правительству большевиков. К Волге рвались европейские захватчики в критическом 1942 году. Снова Волга.
Лишь однажды - в годы пугачевского бунта - Поволжье восстало против России, и любой объективный анализ покажет, что это было самое страшное восстание в русской истории. Опасно для русского государства забывать о том, где оно, собственно, находится, в какой культурно-географической реальности. Опасно забывать о развитии волжского торгового пути.
Но это путь из Индии через Иран на Балтику. Торговля с этими странами - прямое продолжение и смысл волжского пути.Деньги стремятся туда, где рождаются товары. Это означает, что денежная река из Европы течет по Волге на юг, в Индию.
Точнее, могла бы, если бы новая «семибоярщина» не упражнялась так долго в присягах западным «партнерам».
В 2015 году нашими главным торговыми партнерами были Китай и Нидерланды, из балтийских государств Германия заняла 4-е место, Финляндия - 10-е место. Индия «отдельной строкой» не просматривается. Волга как международный торговый путь не используется или почти не используется. Стоит ли удивляться падению нашего внешнеторгового оборота, если мы не занимаемся этим вопросом системно и с учетом опыта нашей истории?
Опасность нашего положения состоит также в том, что «партнеры», значительно превосходящие нас в экономической мощи, как на Западе, так и на Востоке, напротив, мыслят системно и прекрасно осознают конкурентные возможности пути «из варяг в персы». Они приложат любые усилия, что этого пути не было. А нас - в отсутствие такой альтернативы, затрут между АмероЕвропой и БританоКитаем, превратив в нищего транзитера, готового работать за кредитные подачки, наподобие Украины.
Напротив, на южном маршруте мы, помимо Индии, - единственная крупная экономическая величина, а в технологическом плане превосходим всех своих потенциальных партнеров - но активности в налаживании этого маршрута Россия не проявляет, если не считать встреч на высшем уровне, где ведутся соответствующие разговоры. Но ведутся от случая к случаю, как правило, не с нашей подачи. А воз уже 20 лет все на том же месте. Такое положение следует менять и, конечно, инициатива не может исходить только «сверху». В Москве, к сожалению, слишком много сторонников альтернативных интересам России путей ее «развития».
Транспортный коридор «Север-Юг» должен обслуживать целый комплекс интересов: торговых, финансовых, военных и гуманитарных. Для таких крупных стран, как Индия и Россия это не только «федеральный», но и региональный проект. Логично, если его будут активнее двигать снизу региональные силы - деловые или политические. Это прекрасная возможность для политической партии заявить о себе и получить поддержку в Волжском регионе и на Каспии. Это повод для налаживания международного гуманитарного сотрудничества по образцу тех инициатив, которые уже предпринимаются с российской стороны на Ближнем Востоке. Волжский торговый путь - задача русского масштаба, и патриотическая, и выгодная.
Тверской купец Афанасий Никитин называл свое хождение в Индию грешным, так как его влекли за три моря торговля и простое любопытство. Богатств купец не нажил - «перец да краски это дешево, зато пошлины большие, да на море разбойников много!» А что до грехов, так на то и торговля - кто в ней безгрешен?
Не было бы этой волжской торговли - не было бы и России. В XV веке Тверь и другие русские города были лишь торговыми станциями на древнем пути, ведущем из Индии в страны Балтии. А ведь уже Святослав Игоревич осознал его державное значение.
Русь изначально складывалась как городская военно-торговая корпорация. В отличие от франков, стремившихся к контролю сельской округи в ущерб городской жизни, русско-балтийские князья вышли из урбанизированной южной Балтики. Гамбургский хронист XI века полагал, что славянский Волин в Померании - самый большой город мира. Там жило, по его сведениям, 900 семей. Это была одна из пиратских столиц в длинном ряду славянских поселений этого региона: Старград у вагров, Рерик у ободритов, Дымин, Узноим, Велегощ, Гостьков у лютичей, Волин, Штетин, Камина, Клодно, Колобрег и Белград у поморян описаны у немецких авторов как поселения с богато украшенными храмами и хорошо устроенные в хозяйственном отношении, с многочисленными ремеслами, откуда множество людей отправляется в чужие земли для торговли или войны, сажая и лошадей на корабли, что позволяет быстро проходить чужие земли.
Укрепившись на Старой Ладоге, воинственные балтийские славяне развивали дальнейшую экспансию в двух направлениях - в сторону Днепра и в сторону Волги. Волжский путь защищали более сильные соперники. Но и цена приза была выше.
Согласно подсчетам, приведенным в книге Д. Гребера «Долг: первые 5000 лет истории», греки были попросту не в той весовой категории.
Собственно, потому-то волжские государственные образования булгар и хазар, контролировавшие торговые пути на Ближний Восток и в Китай, и были так сильны, что могли сопротивляться завоеванию дольше населения Поднепровья. Собственно, поэтому русские правители стремились эти пути отобрать.
Но и Поволжье, будучи однажды завоеванным, в дальнейшем держалось за Русь. В Смутное время от Руси отпали все ее западные города, а центральное правительство присягнуло польскому королю Владиславу. Только Поволжье оставалось очагом сопротивления как внешним захватчикам, так и коллаборационистам. А ведь Поволжье начала XVII века даже не было преимущественно русским! Оно и само лишь недавно попало в московский плен. Но деньги волжских купцов и татарские отряды сослужили службу не полякам, а России.
Не в меньшей степени Поволжье сыграло роль станового хребта России в годы гражданской войны, сохранив лояльность центральному правительству большевиков. К Волге рвались европейские захватчики в критическом 1942 году. Снова Волга.
Лишь однажды - в годы пугачевского бунта - Поволжье восстало против России, и любой объективный анализ покажет, что это было самое страшное восстание в русской истории. Опасно для русского государства забывать о том, где оно, собственно, находится, в какой культурно-географической реальности. Опасно забывать о развитии волжского торгового пути.
Но это путь из Индии через Иран на Балтику. Торговля с этими странами - прямое продолжение и смысл волжского пути.Деньги стремятся туда, где рождаются товары. Это означает, что денежная река из Европы течет по Волге на юг, в Индию.
Точнее, могла бы, если бы новая «семибоярщина» не упражнялась так долго в присягах западным «партнерам».
В 2015 году нашими главным торговыми партнерами были Китай и Нидерланды, из балтийских государств Германия заняла 4-е место, Финляндия - 10-е место. Индия «отдельной строкой» не просматривается. Волга как международный торговый путь не используется или почти не используется. Стоит ли удивляться падению нашего внешнеторгового оборота, если мы не занимаемся этим вопросом системно и с учетом опыта нашей истории?
Опасность нашего положения состоит также в том, что «партнеры», значительно превосходящие нас в экономической мощи, как на Западе, так и на Востоке, напротив, мыслят системно и прекрасно осознают конкурентные возможности пути «из варяг в персы». Они приложат любые усилия, что этого пути не было. А нас - в отсутствие такой альтернативы, затрут между АмероЕвропой и БританоКитаем, превратив в нищего транзитера, готового работать за кредитные подачки, наподобие Украины.
Напротив, на южном маршруте мы, помимо Индии, - единственная крупная экономическая величина, а в технологическом плане превосходим всех своих потенциальных партнеров - но активности в налаживании этого маршрута Россия не проявляет, если не считать встреч на высшем уровне, где ведутся соответствующие разговоры. Но ведутся от случая к случаю, как правило, не с нашей подачи. А воз уже 20 лет все на том же месте. Такое положение следует менять и, конечно, инициатива не может исходить только «сверху». В Москве, к сожалению, слишком много сторонников альтернативных интересам России путей ее «развития».
Транспортный коридор «Север-Юг» должен обслуживать целый комплекс интересов: торговых, финансовых, военных и гуманитарных. Для таких крупных стран, как Индия и Россия это не только «федеральный», но и региональный проект. Логично, если его будут активнее двигать снизу региональные силы - деловые или политические. Это прекрасная возможность для политической партии заявить о себе и получить поддержку в Волжском регионе и на Каспии. Это повод для налаживания международного гуманитарного сотрудничества по образцу тех инициатив, которые уже предпринимаются с российской стороны на Ближнем Востоке. Волжский торговый путь - задача русского масштаба, и патриотическая, и выгодная.