Восторженная мини-рецензия на "Оружие победы" Василия Гавриловича Грабина.
Восторженная мини-рецензия на "Оружие победы" Василия Гавриловича Грабина. Пусть название вас не пугает, эта книга не о войне.
Ведущий советский конструктор артиллерийских систем, чей опыт организации производства внедрялся на прочих заводах, а изделия в совокупности были самыми массовыми на полях Второй Мировой, Грабин без сомнения был крупной фигурой. Глазами Василия Гавриловича мы можем видеть советский генералитет и членов Политбюро ВКП(б), с которыми конструктор контактировал по работе. Но книга и не об этом.
Советская промышленность была отстроена почти с нуля, и чем технологичнее было производство, тем сложнее было создавать и налаживать техпроцессы. В "Оружии..." мы можем видеть срез действительного положения дел, что важно для понимания целой эпохи. Но и это не является центральной нитью книги.
Очень мало места в книге отдано и самому Грабину - мы будто случайно, из контекста узнаём, что Василий Гаврилович был женат, перенёс тяжелую болезнь. Книга написана о работе, с любовью к работе и делу. Фактически, «Оружие...» это отчет о проделанной работе. Невероятно интересная книга, по-моему сейчас так не живут и не пишут.
-о роли руководителя: "Признание своей ошибки не позор и не слабость, наоборот, в этом - сила руководителя. Если руководитель стремится питать всех сотрудников своими идеями, он не будет воспитывать в них творцов, мыслящих людей, станет гасить их инициативу; такой руководитель быстро выдохнется, а коллектив начнет развиваться медленно и слабо. И наоборот, коллектив, воспитываемый в духе самостоятельности, в духе творческого, критического отношения и к своему созданию и к чужому, приученный смело принимать решения, развивается бурно, а руководитель, опирающийся на такой коллектив, не только не выдохнется, но тоже будет непрерывно расти..." "...Руководитель должен быть членом коллектива, врасти в него, только это обеспечит ему настоящий авторитет. Страх перед руководителем - совсем не признак его авторитета, страх принижает человеческое достоинство подчиненного и ведет к затуханию его творческого потенциала. В таком случае труд не радует, не воодушевляет, а гнетет, и хотя человек все-таки работает, но без души.
Моральное удовлетворение от труда является большим стимулом, оно придает красоту человеческой жизни, и труд становится столь же необходимым, как пища, как воздух, как развлечение.
Все это во многом зависит от руководителя. Он должен создать обстановку, при которой отсутствовали бы нервозность, боязнь, притупляющие творческое начало, порождающие нерешительность. Человек должен идти на свой завод, в свое учреждение с предвкушением удовольствия от предстоящего ему труда, а не с тяжестью на душе от того, что приходится работать там, где ему все противно. В этом случае и материальные блага не могут создать нужного стимула в работе."
-о подготовке молодых специалистов: «Нужно отметить, что и сегодня, спустя много лет после описываемых событий, подготовка молодых специалистов (речь идет не только о конструкторах артиллерийских систем) страдает, как мне кажется, той же однобокостью. Давая молодому инженеру огромный объем специальных знаний по избранному профилю, высшее учебное заведение считает свою задачу выполненной, если выпускник обладает навыками самостоятельной творческой работы. Однако конструкция станка, механизма, проект промышленного сооружения отнюдь не конечная цель инженерного творчества, а лишь первый, начальный этап. Конечной целью необходимо считать освоение конструкции промышленностью в серийном производстве, внедрение новинки в тех областях народного хозяйства, для которых она предназначена. И на этом пути непреодолимым препятствием часто становится малая технологичность конструкции. Проект трудно или вовсе невозможно воплотить в металл. Либо же практическое осуществление проекта требует непомерных производственных затрат, которые полностью сводят на нет все преимущества новой конструкции.»
«С начинающим конструктором часто случается и такое: создавая какой-либо узел или механизм и увлекшись работой, решением различных конструктивных задач, он забывает о том, что механизм прежде всего должен разбираться и собираться. Подойдешь к чертежу - все изображено тщательно, даже красиво, но видно, что вся эта красота никогда не оживет, она мертворожденная. Молодой конструктор удивляется, когда предлагаешь ему рассказать о порядке сборки. Начинает рассказывать и делает неожиданное и горькое для себя открытие: действительно, не собирается! После этого ему ничего не остается, как приняться за разработку нового варианта.
Спрашивается: можно было бы не допустить этого в процессе проектирования? Конечно, можно! Было бы сэкономлено время. Но важнее научить конструктора шире и глубже думать. Ведь такой урок запомнится ему на всю жизнь.
Иногда несобирающийся механизм допускают к изготовлению в металле и предлагают конструктору самому собрать его в цехе. Этот метод воспитания действует еще сильнее, однако он опасен тем, что о происшедшем конфузе узнают многие. А ведь есть люди очень ранимые. Поэтому такой метод воспитания применялся в нашем КБ лишь как исключение.
Я говорил об искусстве руководителя правильно оценить и направить в нужную сторону развитие творческих способностей молодого конструктора. Но одно дело способности, другое - желание. Почти все молодые специалисты хотят сразу же проектировать всю пушку или хотя бы какой-то крупный ее агрегат. Мелкая, а тем более черновая работа, они считают, не для них. Мол, не для этого я получал диплом инженера. Однако для правильной, основательной подготовки нужно, чтобы молодой специалист начинал с деталировки узла, затем ему поручается конструирование несложных узлов, наблюдение за изготовлением, сборкой и отладкой в цехах. И уж потом, когда он пройдет все эти ступени, приобретет опыт разработки технологического процесса формирования детали, ему может быть доверена разработка более крупных узлов с обязательным личным выполнением деталировки своей конструкции и наблюдением за изготовлением и отладкой. Так постепенно растет молодой специалист. "Бумажный" конструктор не конструктор."
-о результата работы КБ и Горьковского завода: «Конец 1940 и начало 1941 года были примечательным для нас периодом не только из-за резко возросшего объема работ по самым различным видам артиллерийского вооружения, но и потому, что к этому времени скоростные методы и методы конструктивно-технологического формирования, внедряемые КБ, вышли за стены бюро и опытного цеха и начали проникать во все подразделения завода. Лучшим доказательством их эффективности были практические результаты работы. Опытный образец Ф-22 был создан за 30 месяцев. По тем временам это считалось нормальным сроком.
Опытный образец Ф-22 УСВ закончили за 18 месяцев. Если читатель помнит, темпы эти были восприняты как сверхрекордные.
Танковую пушку Ф-34 создали всего за 6 месяцев.
А опытный образец противотанковой ЗИС-2 - за 3 месяца.
Еще более впечатляющую картину давало сопоставление сроков постановки пушек на валовое производство: только через три с половиной года после начала проектирования появились первые пушки Ф-22 валового производства; полтора года потребовалось для освоения Ф-22 УСВ; всего через шесть с половиной месяцев после начала проектирования представители заказчика начали принимать у завода танковые пушки Ф-34.
Это сопровождалось резким повышением качества орудий, снижением себестоимости, экономией металла, особенно легированных сталей. Так, при весе Ф-22 в боевом положении, равном 1700 килограммам, общий расход металла на изготовление пушки составлял около 12 тонн. А на пушку Ф-34 шло всего 3,57 тонны при ее весе 1160 килограммов. Если принять стоимость пушки Ф-22 за 100 процентов, то стоимость УСВ составит 54 процента, а Ф-34 - 29 процентов.
Сравнительный анализ буквально всех показателей убедительно свидетельствовал о том, что сокращение сроков создания пушек и освоения их в валовом производстве неотрывно связано с кардинальными преобразованиями во всех звеньях производства.»
«Три десятка лет отделяют меня сегодня от того времени. Паровозы, автомобили и самолеты, восхищавшие нас тогда, казавшиеся верхом технического совершенства, у нынешнего, школьника вызывают улыбку наивностью своих форм и небольшой долговечностью Наши пушки, которым мы отдавали время, знания, душу, жизнь, покоятся в военных музеях между петровскими мортирами и макетами межконтинентальных ракет. Техника стареет. Но не стареет человеческая мысль. И я глубоко убежден, что и сегодня, в эпоху научно-технической революции, сохраняют актуальность, а в ряде случаев и практическую ценность те принципы разрешения творческих и производственных проблем, которые рождались одновременно с новыми пушками. Чтобы заинтриговать читателя и задержать его внимание на последующих страницах, в которых много "технологии" и мало внешне эффектных событий, несколько забегу вперед и сообщу, что речь пойдет именно о том, благодаря чему наш завод на тех же производственных площадях, с тем же количеством рабочих и почти на том же оборудовании смог за два неполных года увеличить выпуск пушек не в 2-3, даже не в 5, а в 18-20 раз.»
Моего авторского текста вышло мало, но Грабин отлично сказал сам за себя. Ещё раз - прекрасная книга.
Ведущий советский конструктор артиллерийских систем, чей опыт организации производства внедрялся на прочих заводах, а изделия в совокупности были самыми массовыми на полях Второй Мировой, Грабин без сомнения был крупной фигурой. Глазами Василия Гавриловича мы можем видеть советский генералитет и членов Политбюро ВКП(б), с которыми конструктор контактировал по работе. Но книга и не об этом.
Советская промышленность была отстроена почти с нуля, и чем технологичнее было производство, тем сложнее было создавать и налаживать техпроцессы. В "Оружии..." мы можем видеть срез действительного положения дел, что важно для понимания целой эпохи. Но и это не является центральной нитью книги.
Очень мало места в книге отдано и самому Грабину - мы будто случайно, из контекста узнаём, что Василий Гаврилович был женат, перенёс тяжелую болезнь. Книга написана о работе, с любовью к работе и делу. Фактически, «Оружие...» это отчет о проделанной работе. Невероятно интересная книга, по-моему сейчас так не живут и не пишут.
-о роли руководителя: "Признание своей ошибки не позор и не слабость, наоборот, в этом - сила руководителя. Если руководитель стремится питать всех сотрудников своими идеями, он не будет воспитывать в них творцов, мыслящих людей, станет гасить их инициативу; такой руководитель быстро выдохнется, а коллектив начнет развиваться медленно и слабо. И наоборот, коллектив, воспитываемый в духе самостоятельности, в духе творческого, критического отношения и к своему созданию и к чужому, приученный смело принимать решения, развивается бурно, а руководитель, опирающийся на такой коллектив, не только не выдохнется, но тоже будет непрерывно расти..." "...Руководитель должен быть членом коллектива, врасти в него, только это обеспечит ему настоящий авторитет. Страх перед руководителем - совсем не признак его авторитета, страх принижает человеческое достоинство подчиненного и ведет к затуханию его творческого потенциала. В таком случае труд не радует, не воодушевляет, а гнетет, и хотя человек все-таки работает, но без души.
Моральное удовлетворение от труда является большим стимулом, оно придает красоту человеческой жизни, и труд становится столь же необходимым, как пища, как воздух, как развлечение.
Все это во многом зависит от руководителя. Он должен создать обстановку, при которой отсутствовали бы нервозность, боязнь, притупляющие творческое начало, порождающие нерешительность. Человек должен идти на свой завод, в свое учреждение с предвкушением удовольствия от предстоящего ему труда, а не с тяжестью на душе от того, что приходится работать там, где ему все противно. В этом случае и материальные блага не могут создать нужного стимула в работе."
-о подготовке молодых специалистов: «Нужно отметить, что и сегодня, спустя много лет после описываемых событий, подготовка молодых специалистов (речь идет не только о конструкторах артиллерийских систем) страдает, как мне кажется, той же однобокостью. Давая молодому инженеру огромный объем специальных знаний по избранному профилю, высшее учебное заведение считает свою задачу выполненной, если выпускник обладает навыками самостоятельной творческой работы. Однако конструкция станка, механизма, проект промышленного сооружения отнюдь не конечная цель инженерного творчества, а лишь первый, начальный этап. Конечной целью необходимо считать освоение конструкции промышленностью в серийном производстве, внедрение новинки в тех областях народного хозяйства, для которых она предназначена. И на этом пути непреодолимым препятствием часто становится малая технологичность конструкции. Проект трудно или вовсе невозможно воплотить в металл. Либо же практическое осуществление проекта требует непомерных производственных затрат, которые полностью сводят на нет все преимущества новой конструкции.»
«С начинающим конструктором часто случается и такое: создавая какой-либо узел или механизм и увлекшись работой, решением различных конструктивных задач, он забывает о том, что механизм прежде всего должен разбираться и собираться. Подойдешь к чертежу - все изображено тщательно, даже красиво, но видно, что вся эта красота никогда не оживет, она мертворожденная. Молодой конструктор удивляется, когда предлагаешь ему рассказать о порядке сборки. Начинает рассказывать и делает неожиданное и горькое для себя открытие: действительно, не собирается! После этого ему ничего не остается, как приняться за разработку нового варианта.
Спрашивается: можно было бы не допустить этого в процессе проектирования? Конечно, можно! Было бы сэкономлено время. Но важнее научить конструктора шире и глубже думать. Ведь такой урок запомнится ему на всю жизнь.
Иногда несобирающийся механизм допускают к изготовлению в металле и предлагают конструктору самому собрать его в цехе. Этот метод воспитания действует еще сильнее, однако он опасен тем, что о происшедшем конфузе узнают многие. А ведь есть люди очень ранимые. Поэтому такой метод воспитания применялся в нашем КБ лишь как исключение.
Я говорил об искусстве руководителя правильно оценить и направить в нужную сторону развитие творческих способностей молодого конструктора. Но одно дело способности, другое - желание. Почти все молодые специалисты хотят сразу же проектировать всю пушку или хотя бы какой-то крупный ее агрегат. Мелкая, а тем более черновая работа, они считают, не для них. Мол, не для этого я получал диплом инженера. Однако для правильной, основательной подготовки нужно, чтобы молодой специалист начинал с деталировки узла, затем ему поручается конструирование несложных узлов, наблюдение за изготовлением, сборкой и отладкой в цехах. И уж потом, когда он пройдет все эти ступени, приобретет опыт разработки технологического процесса формирования детали, ему может быть доверена разработка более крупных узлов с обязательным личным выполнением деталировки своей конструкции и наблюдением за изготовлением и отладкой. Так постепенно растет молодой специалист. "Бумажный" конструктор не конструктор."
-о результата работы КБ и Горьковского завода: «Конец 1940 и начало 1941 года были примечательным для нас периодом не только из-за резко возросшего объема работ по самым различным видам артиллерийского вооружения, но и потому, что к этому времени скоростные методы и методы конструктивно-технологического формирования, внедряемые КБ, вышли за стены бюро и опытного цеха и начали проникать во все подразделения завода. Лучшим доказательством их эффективности были практические результаты работы. Опытный образец Ф-22 был создан за 30 месяцев. По тем временам это считалось нормальным сроком.
Опытный образец Ф-22 УСВ закончили за 18 месяцев. Если читатель помнит, темпы эти были восприняты как сверхрекордные.
Танковую пушку Ф-34 создали всего за 6 месяцев.
А опытный образец противотанковой ЗИС-2 - за 3 месяца.
Еще более впечатляющую картину давало сопоставление сроков постановки пушек на валовое производство: только через три с половиной года после начала проектирования появились первые пушки Ф-22 валового производства; полтора года потребовалось для освоения Ф-22 УСВ; всего через шесть с половиной месяцев после начала проектирования представители заказчика начали принимать у завода танковые пушки Ф-34.
Это сопровождалось резким повышением качества орудий, снижением себестоимости, экономией металла, особенно легированных сталей. Так, при весе Ф-22 в боевом положении, равном 1700 килограммам, общий расход металла на изготовление пушки составлял около 12 тонн. А на пушку Ф-34 шло всего 3,57 тонны при ее весе 1160 килограммов. Если принять стоимость пушки Ф-22 за 100 процентов, то стоимость УСВ составит 54 процента, а Ф-34 - 29 процентов.
Сравнительный анализ буквально всех показателей убедительно свидетельствовал о том, что сокращение сроков создания пушек и освоения их в валовом производстве неотрывно связано с кардинальными преобразованиями во всех звеньях производства.»
«Три десятка лет отделяют меня сегодня от того времени. Паровозы, автомобили и самолеты, восхищавшие нас тогда, казавшиеся верхом технического совершенства, у нынешнего, школьника вызывают улыбку наивностью своих форм и небольшой долговечностью Наши пушки, которым мы отдавали время, знания, душу, жизнь, покоятся в военных музеях между петровскими мортирами и макетами межконтинентальных ракет. Техника стареет. Но не стареет человеческая мысль. И я глубоко убежден, что и сегодня, в эпоху научно-технической революции, сохраняют актуальность, а в ряде случаев и практическую ценность те принципы разрешения творческих и производственных проблем, которые рождались одновременно с новыми пушками. Чтобы заинтриговать читателя и задержать его внимание на последующих страницах, в которых много "технологии" и мало внешне эффектных событий, несколько забегу вперед и сообщу, что речь пойдет именно о том, благодаря чему наш завод на тех же производственных площадях, с тем же количеством рабочих и почти на том же оборудовании смог за два неполных года увеличить выпуск пушек не в 2-3, даже не в 5, а в 18-20 раз.»
Моего авторского текста вышло мало, но Грабин отлично сказал сам за себя. Ещё раз - прекрасная книга.