О мигалках, боевиках и неожиданностях
Первого октября 2011 года наш тогда ещё не пуганый город с живым интересом наблюдал за развитием ситуации на восьмой станции Фонтана, где шла перестрелка с заблокированными в гостинице боевиками. Любопытствующие обыватели имели в этом интерес сугубо развлекательного характера, мы же в Валиховском переулке сидели на чемоданах в томительном ожидании своей очереди «на выезд», загадывая лишь, чтобы среди наших клиентов не оказалось ребят в форме или случайных прохожих.
К счастью, ситуация завершилась в соответствии с нашими надеждами. Боевики были мертвы, никто более не пострадал, включая многочисленных зевак в окнах и на балконах окружающих зданий. Впоследствии нюансы этой операции вызывали множество критических замечаний со стороны экспертов разной степени диванности; для меня же тот факт, что при ликвидации не было ни одного случайного пострадавшего, перевешивает любые критические замечания.
Осмотр места происшествия в подобных случаях всегда проходит немножко нервно. И потому, что нужно лазить по строению, которое и при жизни было хлипковатым, а после равномерной обработки из гранатомётов и вовсе держится на «честном, благородном слове». И потому, что никогда нельзя быть полностью уверенным, что всё, что могло взорваться, уже взорвалось; приём с гранатой без чеки под трупом - изобретение не сегодняшнего дня.
Повреждений на трупах было, конечно, немало, но их число не было рекордным или удивительным. У одного из трёх молодых людей, расстрелянных в январе 1999 года в баре «Каравелла», я, помнится, насчитал почти 70 ран; вот это было действительно много. Так что в этом случае мы с коллегой «в четыре руки» управились с осмотром и описанием довольно-таки быстро, после чего встал вопрос о транспортировке тел погибших в морг.
И вот на этом этапе у милицейского руководства начала развиваться здоровая паранойя. По мере наступления сумерек мысль, что на свободе могли остаться подельники боевиков, и эти самые подельники могут напасть в дороге на «труповозку», чтобы отбить трупы, овладевала массами. Поэтому с восьмой станции Фонтана мы выехали целым караваном: милицейский «жигуль» с проблесковым маячком, за ним - легковушка со мною и моим коллегой, следом уазик-«таблетка» службы транспортировки с телами, и, наконец, в арьегарде - ещё один мигающий милицейский «жигуль».
Нервный и утомительный день сказывается на людях не лучшим образом. Мы были уставшими, грязными и голодными. Последние полчаса перед выездом прошли в пространных рассуждениях «силовиков», как именно может произойти атака на наш «конвой», что также не добавляло жизнерадостности. Я в неважном настроении становлюсь раздражителен и ворчлив; мой коллега - молчалив, мрачен и угрюм. Недолгая дорога от Фонтана до центра поэтому была заполнена моим брюзжанием, изредка прерываемым хмыканьем и угуканьем коллеги. Особую радость мне доставлял проблесковый маячок едущего впереди «жигуля», бьющий в темноте по глазам не хуже стробоскопа.
- Ещё и эта чёртова мигалка! Глаза выедает, чтоб им пусто было с этими мигалками…
- Угу.
- Эта ж холера - просто радость эпилептика какая-то…
- Угу.
- Оно ведь, кстати, профессиональная вредность в милицейской работе, чтоб её поперек диагонали…
- Хм…
И в этот самый момент, когда мы уже движемся по переулку Сеченова - два квартала до места назначения! - едущий впереди милицейский автомобиль резко, с визгом резины, тормозит, выворачивает на тротуар и останавливается, и водитель с нечленораздельным воплем кубарем вываливается из машины. Наш водитель бьёт по тормозам, и мы с коллегой, коротко переглянувшись, тоже покидаем авто, не дожидаясь полной остановки и не заботясь об изяществе десантирования.
Опуститься на уровень асфальта, подумалось мне тогда, - это прекрасный и простой способ «остраннения» окружающего мира. Отсюда мир выглядит непривычно и где-то даже сюрреалистично, особенно когда вокруг тебя в художественном беспорядке остановились милицейские машины. Однако в данном случае «сюрр» не спешил превращаться в классический «полицейский боевик»: ни взрывов, ни очередей, ни даже завалящих хлопков ПМа - только обычные звуки засыпающего города. И эвакуировавшийся первым водитель «патрульки» не прижимается к земле, а почему-то переминается с ноги на ногу и вглядывается вглубь покинутого минуту назад автомобиля круглыми глазами…
А на переднем пассажирском сиденье молодой паренёк в форме и бронежилете трясётся и выгибается в судорожном приступе, и по его подбородку стекает белая пена. И, что самое неприятное, в его руках «ксюха», ствол которой выписывает замысловатые кренделя в ритме судорог - и в темноте не разобрать, в каком положении предохранитель и где именно указательный палец бедняги.
И всё же мы сделали это. Подтянулись ребята из замыкающей машины; один, изловчившись, ухватил автомат и, проверив предохранитель и отсоединив магазин, страховал оружие - не стоило и пытаться разжать пальцы; мы осторожно извлекли парня из машины, уложили его на землю и, придерживая голову, дождались «скорой», благо станция СМП через дорогу.
Оставшиеся два квартала до морга мы с коллегой шли пешком. Молча.
«Думская», fb