Как быть, если за человеком с бредом преследования действительно следят?
Помню, когда я еще только начинала учиться на психиатра, я была на разборе больной шизофренией, только-только выходящей из массивного психоза. На разборе больная, спокойная и рассудительная женщина, стала говорить: "Вы, конечно, все врачи и все что я говорю оцениваете как врачи, со своей точки зрения. Но Вы поймите, мой муж действительно работает в специфической сфере, там крутятся очень большие деньги. И за нами действительно была слежка - это никакая не фантастика, а вполне конкретные люди, которые нам угрожали". Меня это тогда сильно впечатлило, подумалось, что вот мы лечим, а вдруг это и не болезнь вовсе?
Первое и самое впечатляющее лекарство от таких мыслей - это объективный анамнез. Иными словами, рассказ того же мужа о том, что происходило. Потому что, когда муж начинает рассказывать, как жена стала ни с того, ни с сего запрещать вскрывать приходящие письма, запрещать пользоваться их машиной, при поездке в гости в метро делать ненужные пересадки, на улице обращать внимание на случайных прохожих и постоянно оглядываться по сторонам; как ходила в магазин и тратила на дорогу более часа (скрывалась и путала следы), тогда как магазин в 15ти минутах ходьбы от дома... Когда все это слышишь, когда понимаешь насколько нелепым было поведение больной даже для ближайших родственников, то стройная система, которую нарисовала больная начинает весьма ощутимо шататься.
Со временем такие вещи начинаешь замечать и без объективного анамнеза. Конечно легче, когда есть рядом родственник, который расскажет, как оно выглядело со стороны, но в принципе можно разобраться и без этого. Нарабатываются вопросы, понимаешь, где надо копать, чтобы найти психопатологию. Ту же больную, о которой я говорила, например, нужно подробно расспросить, как именно она догадалась/поняла, что за ней следят (внезапно озарило, поняла откуда исходит безотчетное чувство угрозы и измененности мира, которое до этого беспокоило ее несколько недель), расспросить, как она защищалась, как определяла в конкретном человеке либо автомобиле, что они принадлежат к следящей организации (видела "черные мысли" на лицах, а машины - запоминала, хоть они и маскировались и меняли номера, но "шестое чувство" выручало).
После ответов понимаешь, что совершенно неважно, действительно ли муж больной замешан в "специфическом бизнесе", и могли ли ему в принципе угрожать и следить за ним. Следят или не следят, а переживания больной - по своей структуре, по своему характеру - болезненные. И даже, если за ней и была почему-либо реальная слежка, та слежка, которую больная замечала, от которой спасалась, в любом случае была только в ее сознании.
Т.е. ключевое для психиатров - это как человек рассказывает о своих переживаниях, как чувствует, как понимает, что с ним происходит что-то странное, как описывает и осознает. Вот тут-то и кроется ответ, а вовсе не в том, могло ли быть такое в действительности.
Именно на эти моменты ориентируясь, мы и диагностируем иногда бред ревности. И при этом вполне можем знать, что жена/муж действительно изменяют. Но бред от этого не перестает быть бредом.
Самое занятное, что сами больные, после проведения занятий по психообразованию, легко усваивают и понимают нашу терминологию. И некоторые говорят: "У меня был бред преследования и воздействия. И его мне врачи вылечили лекарствами, спасибо им. Не исключено, что за мной следили и воздействовали на самом деле, но бред был".
Первое и самое впечатляющее лекарство от таких мыслей - это объективный анамнез. Иными словами, рассказ того же мужа о том, что происходило. Потому что, когда муж начинает рассказывать, как жена стала ни с того, ни с сего запрещать вскрывать приходящие письма, запрещать пользоваться их машиной, при поездке в гости в метро делать ненужные пересадки, на улице обращать внимание на случайных прохожих и постоянно оглядываться по сторонам; как ходила в магазин и тратила на дорогу более часа (скрывалась и путала следы), тогда как магазин в 15ти минутах ходьбы от дома... Когда все это слышишь, когда понимаешь насколько нелепым было поведение больной даже для ближайших родственников, то стройная система, которую нарисовала больная начинает весьма ощутимо шататься.
Со временем такие вещи начинаешь замечать и без объективного анамнеза. Конечно легче, когда есть рядом родственник, который расскажет, как оно выглядело со стороны, но в принципе можно разобраться и без этого. Нарабатываются вопросы, понимаешь, где надо копать, чтобы найти психопатологию. Ту же больную, о которой я говорила, например, нужно подробно расспросить, как именно она догадалась/поняла, что за ней следят (внезапно озарило, поняла откуда исходит безотчетное чувство угрозы и измененности мира, которое до этого беспокоило ее несколько недель), расспросить, как она защищалась, как определяла в конкретном человеке либо автомобиле, что они принадлежат к следящей организации (видела "черные мысли" на лицах, а машины - запоминала, хоть они и маскировались и меняли номера, но "шестое чувство" выручало).
После ответов понимаешь, что совершенно неважно, действительно ли муж больной замешан в "специфическом бизнесе", и могли ли ему в принципе угрожать и следить за ним. Следят или не следят, а переживания больной - по своей структуре, по своему характеру - болезненные. И даже, если за ней и была почему-либо реальная слежка, та слежка, которую больная замечала, от которой спасалась, в любом случае была только в ее сознании.
Т.е. ключевое для психиатров - это как человек рассказывает о своих переживаниях, как чувствует, как понимает, что с ним происходит что-то странное, как описывает и осознает. Вот тут-то и кроется ответ, а вовсе не в том, могло ли быть такое в действительности.
Именно на эти моменты ориентируясь, мы и диагностируем иногда бред ревности. И при этом вполне можем знать, что жена/муж действительно изменяют. Но бред от этого не перестает быть бредом.
Самое занятное, что сами больные, после проведения занятий по психообразованию, легко усваивают и понимают нашу терминологию. И некоторые говорят: "У меня был бред преследования и воздействия. И его мне врачи вылечили лекарствами, спасибо им. Не исключено, что за мной следили и воздействовали на самом деле, но бред был".