Нейтральность, анонимность и аутентичность.
На мой взгляд, имеет смысл различать нейтральность терапевта и анонимность, которые, как мне кажется, часто спутываются. Да еще и противопоставляются аутентичности, живости. С моей точки зрения - это три отдельные оси, а вовсе не взаимоисключающие категории.
Аутентичность и спонтанность терапевта отражают то, насколько спокойно и свободно он чувствует себя в рамках того сеттинга, что он считает необходимым для работы. И совершенно не важно при этом предполагает ли сеттинг терапевта рассказы о себе с самораскрытием или же полную анонимность. И в первом, и во втором случае можно быть как совершенно механической пластиковой куклой, зазубренно воспроизводящей выученные схемы, так и живым человеком, включенным, чувствующим и присутствующим.
Понятно, что если правила сеттинга не прочувствованы терапевтом, а приняты на веру, ну или рационализированы как логические конструкции, но при этом не произошло внутренней идентификации с ними, то аутентичным терапевт не будет. И в классическом психоаналитическом сеттинге, на мой взгляд, на первых этапах обучения сложнее сохранить аутентичность, чем в гештальтистском, ну хотя бы просто потому, что само построение разговора более непривычно и странно. Хотя, конечно, я тут сразу делаю оговорку, что многое зависит от характера терапевта. И еще одну оговорку, что набираясь опыта, терапевты любых направлений молчат, как мне кажется, в среднем больше. Просто потому, что начинают со временем чувствовать не только ценность слова, но и ценность молчания.
Нейтральность - это совершенно отдельная категория. Она отражает то, что терапевт при столкновении с внутренним конфликтом клиента не занимает ни одну из сторон. Например, клиентка хочет знакомиться и заводить отношения, но, одновременно, дико этого боится. Легко быть нейтральным, если клиент сам в контакте с обоими полюсами. А вот, скажем, если человек в контакте лишь с одной стороной, то очень легко совершенно незаметно для себя в терапии начать поддерживать другую позицию. Нетрудно догадаться, что толку от этого немного.
Или, другой вариант, терапевт сам может что-то маркировать как "хорошее" для клиента, а что-то как "плохое". Есть однозначные ситуации, когда такое разделение совершенно оправдано. Если клиент сомневается не суициднуть ли ему, то я не буду сомневаться в том, что я считаю правильным. Ну или, если клиент психотического уровня функционирования сомневается не устроить ли ему огромный скандал на работе, после которого его, скорее всего, уволят, то я тоже отступлю от нейтральности и попробую его предостеречь.
А есть и более тонкие штуки. Скажем, женщина, много лет назад потерявшая ребенка, сомневается рожать ли ей снова. И терапевт, сочувствуя ее утрате, надеясь на то, что она оживет и воспрянет с рождением ребенка, может сознательно или бессознательно подталкивать ее к определенному выбору. Но вот только мы со стороны совершенно не представляем какую цену придется платить чужой психике, чтобы сделать тот или иной выбор. И никогда не можем в полной мере предсказать ни последствий, ни того, что этот выбор сделает с человеком. Чем больше я работаю, тем с большим уважением отношусь к чужим выборам, тем лучше понимаю и начинаю чувствовать, как что-то очень непривычное и неожиданное для меня оказывается для другого - правильным. И тем легче мне сохранять нейтральность, потому что в этом проявляется мое уважение к инаковости психики другого человека.
Хотя, наверное, бессознательно терапевт все равно транслирует тем или иным образом свою систему ценностей, совсем полностью это нельзя выключить из работы.
Ну и последняя шкала - это шкала анонимности/самораскрытия. Часто приходится слышать, что анонимность позволяет работать с переносом в противовес самораскрытию, которое делает человека реальным и эту возможность уничтожает.
Это, одновременно, и правда, и неправда. Неправда в том, что само противопоставление переноса и реальности, на мой взгляд, неоправданно. Перенос - это те особенности субъективного восприятия близких людей, которые пронизывает абсолютно все отношения человека, неважно в терапии ли, или в жизни. Подробно об этом я писала вот здесь.
Однако есть и такой момент, что чем меньше клиент знает о нас фактов, тем больше пространства для бессознательного, для взаимодействия двух бессознательных в обход рациональному. И чем больше мы можем не вносить реальность фактов в уже развернувшиеся отношения, тем больше игры и пространства для фантазий. И, собственно, это и есть то переходное пространство, где возможны изменения. Тут, правда, есть важные исключения. Например, если информационный вакуум вызывает слишком высокую тревогу у клиента, то очень велик риск разрастания паранойяльных страхов, которые могут парализовать психическую активность, либо же и вовсе разрушить терапию. И отдельные точки самораскрытия могут быть очень важными якорями в реальность, которые удерживают клиента от затопления токсическим психическим содержимым.
Или иногда самораскрытие может помочь трансформации уже развернувшегося переноса, может помочь клиенту начать видеть больше или с иных точек зрения, и тогда оно тоже, на мой взгляд, оправданно. Правда, тут нельзя торопиться, иначе это будет как сорвать еще зеленое яблоко. И тогда созреть у него уже не будет никакой возможности.
В общем, самораскрытие - это, на мой взгляд, довольно сильнодействующее лекарство, и применять его надо только по однозначным показаниям. Иногда оно крайне полезно и важно, иногда токсично, и нужно, на мой взгляд, хорошо понимать зачем мы раскрываем о себе те или иные вещи.
Но, и тут я, возможно, возражу сама себе, и нейтральность и анонимность в терапии возможна ровно настолько, чтобы терапевт не потерял аутентичность. И эта аутентичность вовсе не убывает пропорционально нарастанию нейтральности и анонимности, дело не в этом. Аутентичность исчезает тогда, когда терапевт перестает внутренне чувствовать верность и необходимость того, что он делает. Для кого-то более аутентичным будет бОльшее самораскрытие, а для кого-то - наоборот, минимальное. Но важно, чтобы то, что делает терапевт соответствовало его "я", чтобы он был в ладу с тем, как он чувствует. И только это и придаст его интервенциям необходимую вескость и искренность, создаст то качество подлинности, без которого никакая терапия невозможна.