Рубашка Мэтта Тейлора и личные границы
Наверное, не стоит пересказывать события, посвящённые сабжу - интернет до сих пор бурлит и каждый наверняка натыкался на о(б)суждения и подробности. Мне лично очень-очень-очень грустно. Сначала было невероятное ликование, когда «Филя» садился на комету, потом не сработали гарпуны, а потом, чёрт побери, началась вся эта фигня с рубашкой.
Почему люди, обозначающие себя как феминистки, цепляются к таким, казалось бы, глупым вещам, как принт на рубахе? Потому что в среде, обсуждающей нарушения прав женщин, сложился консенсус по определённым вопросам. Можно, например, сходить в сообщество феминисток в ЖЖ и просто почитать теги (и, если хочется всё-таки вникнуть поглубже, почитать посты по этим тегам; впрочем, к комментам на этом этапе не рекомендую приступать). К примеру, очень яркое понятие «культура изнасилования» (ещё по теме «мужской взгляд» много всего интересного). Пока вся эта феминистическая ебатория вам чужда, для вас это будут зашифрованные и бессмысленные выражения. Но за каждым таким сложившимся консенсусным термином стоит вполне системный подход с доказательной базой (серьёзно). Проблема в том, что постепенно, варясь в своём социуме, обсуждая очень болезненные и страшные проблемы - чудовищный процент домашнего насилия даже в западных странах (что уж говорить про мусульманские), социальное давление, приводящее к ужасным последствиям, etc, etc - многие сильные активные личности погружаются в ощущение, что эту адскую, огромную, неповоротливую, не очень-то далеко ушедшую от средневековья махину под названием «человечество» ничем не исправить, что всё напрасно, что половина популяции всегда будет морально и физически насилуема. И в этой ситуации, когда ты не можешь изменить сразу и всё, начинаешь менять хоть что-то, отвоёвывать хоть какие-то кусочки. Ну и, разумеется, когда воюешь за кусочки, начинаешь терять системный подход. Очень от этого сложно удержаться. С урбанистами и благотворителями такая фигня происходит сплошь и рядом.
Впрочем, я хотела немножко о другом. В психологии (особенно в гештальт-подходе) есть такое понятие, как личные (или личностные) границы (термин, описывающий в том числе «Я» из троицы Фрейда). Эту концепцию бывает сложно объяснить, но я бы остановилась сейчас на простом: «Я это я, ты это ты» («Мои чувства - это мои чувства, твои чувства - это твои чувства»). Когда человек обладает достаточно выстроенными и сильными границами, для него понимание, где кончается он сам, и начинается другой человек, приходит просто и естественно. То же с мыслями, чувствами, фантазиями. Но, например, личные границы жертв насилия могут быть очень сильно размыты. Бывает, им невыносимо воспоминание о собственном травматическом опыте и психика бьёт тревогу каждый раз, когда приходит сигнал о возможном сексуальном внимании, даже если внимание всего лишь привиделось. Или он(а) готова игнорировать свои чувства и желания (своё «Я»), только бы не оказаться в ситуации агрессии.
С другой стороны, неких «идеальных», полностью здоровых границ не бывает. Человек - живое существо, исследующее мир вокруг себя, получающее море разнообразных сигналов от других хомо-сапиенс, обучающийся реагировать адекватно (каждый в силу своих способностей к адекватности). Жизнь и познание - процессы, в которых никто не застрахован ни от неправильных интерпретаций, ни от блужданий между «мной» и «тобой». Социумом даются какие-то правила, могущие влиять на эти границы. Но вся власть за принятие решений всё-равно остаётся у человека - который всё равно свободен даже тогда, когда ранен или покалечен морально. Хорошо бы общество давало необходимую поддержку в эти тяжёлые минуты, хорошо бы после каждой истории об изнасиловании не набегали агрессоры, вопящие «Сама виновата, сама хотела» (вы серьёзно? Как можно искренне хотеть настоящих - не ролевых, «оттеночно-серых» - боли, унижения и овеществления себя? Это попросту противоречит всем инстинктам). Но важно помнить, что какую бы роль не навязывало [пока ещё] больное общество, наша воля - с нами.
У непродвинутого современного человеческого существа часто есть подсознательное убеждение, когда он(а) смотрит на ню-изображения (ну вот, наконец я добралась до ню-изображений), что человек на них (любого пола) как бы дал «добро» на всё. Вроде как можно делать с ним/с ней всё, что угодно, раз ты увидел его/её первичные половые признаки. И наше [пока ещё] больное общество приучает нас реагировать в таких ситуациях на другого, как на часть себя, а часть неодушевлена («объективация») и с ней, частью, можно сделать всё, что угодно («культура изнасилования»). Но на самом деле, тебе всего лишь дано разрешение посмотреть на фотографию. Всё. Точка. Человек не давал разрешения больше ни на что (а в случае воровства фоток - и на это). И ты можешь фантазировать о чём угодно - твои фантазии будут твоими фантазиями (внутри твоих границ), а его/её тело полностью принадлежащим ему/ей - внутри его/её личных границ. И выходом из размыто-граничной ситуации не является полный запрет на ню-изображения (что есть ещё один акт насилия). Выходом является воспитание уважения к другой личности, и, раз уж так устроена наша психика - все эти чудесные зеркальные нейроны в нашем мозге - в то же время и воспитание уважения к самому себе.
Если представить чудесный новый мир, из которого исчезнет сексуальное насилие, сексуальность не денется никуда (или чудесный новый мир довольно быстро закончится вместе с неразмножающимся человечеством). Ужасно, что проявления сексуальности делают больно некоторым людям. Но выход не в запрете сексуальности. Выход в воспитании себя свободной личностью с хорошими, крепенькими личными границами. Каждому, независимо от пола и убеждений. Потому что здоровье, целостность, свобода одного индивида хоть ненамного, но подвигает к здоровью всё человечество. И потому что чужая сексуальность - это просто чужая сексуальность, это не про «тебя», это про «него/неё».
А про Мэтта Тейлора - мне, как я уже написала - очень грустно. Я могу представить, как видит такую рубашку feminist warrior: как наглое похваление победами, которых самец не совершал. Я могу предположить, как видит эту рубашку Мэтт Тейлор: от симпатии к интересным персонажам до провокативной демонстрации жизнерадостности и сексуальности (ничто не даёт такого ощущения радости от жизни и подъёма либидо, как любимая охуенная работа). Если бы feminist warriors мыслили системно и, владея собой, шли к цели улучшения мира, наверное, такой истерики бы не было, потому что от неё, истерики этой, никому не хорошо, никто не оказался защищён, мир не стал лучше. Если бы feminist warriors осознавали, что Мэтт живой человек, другой «Я», у них бы не возникло желание немедленно перекроить его на свой лад. А я очень люблю Мэтта и учёных, совершивших такой гигантский научный рывок. Я люблю девчонок, которые бьются за правое дело. И вот, грущу за всех них (нас) сразу.
Почему люди, обозначающие себя как феминистки, цепляются к таким, казалось бы, глупым вещам, как принт на рубахе? Потому что в среде, обсуждающей нарушения прав женщин, сложился консенсус по определённым вопросам. Можно, например, сходить в сообщество феминисток в ЖЖ и просто почитать теги (и, если хочется всё-таки вникнуть поглубже, почитать посты по этим тегам; впрочем, к комментам на этом этапе не рекомендую приступать). К примеру, очень яркое понятие «культура изнасилования» (ещё по теме «мужской взгляд» много всего интересного). Пока вся эта феминистическая ебатория вам чужда, для вас это будут зашифрованные и бессмысленные выражения. Но за каждым таким сложившимся консенсусным термином стоит вполне системный подход с доказательной базой (серьёзно). Проблема в том, что постепенно, варясь в своём социуме, обсуждая очень болезненные и страшные проблемы - чудовищный процент домашнего насилия даже в западных странах (что уж говорить про мусульманские), социальное давление, приводящее к ужасным последствиям, etc, etc - многие сильные активные личности погружаются в ощущение, что эту адскую, огромную, неповоротливую, не очень-то далеко ушедшую от средневековья махину под названием «человечество» ничем не исправить, что всё напрасно, что половина популяции всегда будет морально и физически насилуема. И в этой ситуации, когда ты не можешь изменить сразу и всё, начинаешь менять хоть что-то, отвоёвывать хоть какие-то кусочки. Ну и, разумеется, когда воюешь за кусочки, начинаешь терять системный подход. Очень от этого сложно удержаться. С урбанистами и благотворителями такая фигня происходит сплошь и рядом.
Впрочем, я хотела немножко о другом. В психологии (особенно в гештальт-подходе) есть такое понятие, как личные (или личностные) границы (термин, описывающий в том числе «Я» из троицы Фрейда). Эту концепцию бывает сложно объяснить, но я бы остановилась сейчас на простом: «Я это я, ты это ты» («Мои чувства - это мои чувства, твои чувства - это твои чувства»). Когда человек обладает достаточно выстроенными и сильными границами, для него понимание, где кончается он сам, и начинается другой человек, приходит просто и естественно. То же с мыслями, чувствами, фантазиями. Но, например, личные границы жертв насилия могут быть очень сильно размыты. Бывает, им невыносимо воспоминание о собственном травматическом опыте и психика бьёт тревогу каждый раз, когда приходит сигнал о возможном сексуальном внимании, даже если внимание всего лишь привиделось. Или он(а) готова игнорировать свои чувства и желания (своё «Я»), только бы не оказаться в ситуации агрессии.
С другой стороны, неких «идеальных», полностью здоровых границ не бывает. Человек - живое существо, исследующее мир вокруг себя, получающее море разнообразных сигналов от других хомо-сапиенс, обучающийся реагировать адекватно (каждый в силу своих способностей к адекватности). Жизнь и познание - процессы, в которых никто не застрахован ни от неправильных интерпретаций, ни от блужданий между «мной» и «тобой». Социумом даются какие-то правила, могущие влиять на эти границы. Но вся власть за принятие решений всё-равно остаётся у человека - который всё равно свободен даже тогда, когда ранен или покалечен морально. Хорошо бы общество давало необходимую поддержку в эти тяжёлые минуты, хорошо бы после каждой истории об изнасиловании не набегали агрессоры, вопящие «Сама виновата, сама хотела» (вы серьёзно? Как можно искренне хотеть настоящих - не ролевых, «оттеночно-серых» - боли, унижения и овеществления себя? Это попросту противоречит всем инстинктам). Но важно помнить, что какую бы роль не навязывало [пока ещё] больное общество, наша воля - с нами.
У непродвинутого современного человеческого существа часто есть подсознательное убеждение, когда он(а) смотрит на ню-изображения (ну вот, наконец я добралась до ню-изображений), что человек на них (любого пола) как бы дал «добро» на всё. Вроде как можно делать с ним/с ней всё, что угодно, раз ты увидел его/её первичные половые признаки. И наше [пока ещё] больное общество приучает нас реагировать в таких ситуациях на другого, как на часть себя, а часть неодушевлена («объективация») и с ней, частью, можно сделать всё, что угодно («культура изнасилования»). Но на самом деле, тебе всего лишь дано разрешение посмотреть на фотографию. Всё. Точка. Человек не давал разрешения больше ни на что (а в случае воровства фоток - и на это). И ты можешь фантазировать о чём угодно - твои фантазии будут твоими фантазиями (внутри твоих границ), а его/её тело полностью принадлежащим ему/ей - внутри его/её личных границ. И выходом из размыто-граничной ситуации не является полный запрет на ню-изображения (что есть ещё один акт насилия). Выходом является воспитание уважения к другой личности, и, раз уж так устроена наша психика - все эти чудесные зеркальные нейроны в нашем мозге - в то же время и воспитание уважения к самому себе.
Если представить чудесный новый мир, из которого исчезнет сексуальное насилие, сексуальность не денется никуда (или чудесный новый мир довольно быстро закончится вместе с неразмножающимся человечеством). Ужасно, что проявления сексуальности делают больно некоторым людям. Но выход не в запрете сексуальности. Выход в воспитании себя свободной личностью с хорошими, крепенькими личными границами. Каждому, независимо от пола и убеждений. Потому что здоровье, целостность, свобода одного индивида хоть ненамного, но подвигает к здоровью всё человечество. И потому что чужая сексуальность - это просто чужая сексуальность, это не про «тебя», это про «него/неё».
А про Мэтта Тейлора - мне, как я уже написала - очень грустно. Я могу представить, как видит такую рубашку feminist warrior: как наглое похваление победами, которых самец не совершал. Я могу предположить, как видит эту рубашку Мэтт Тейлор: от симпатии к интересным персонажам до провокативной демонстрации жизнерадостности и сексуальности (ничто не даёт такого ощущения радости от жизни и подъёма либидо, как любимая охуенная работа). Если бы feminist warriors мыслили системно и, владея собой, шли к цели улучшения мира, наверное, такой истерики бы не было, потому что от неё, истерики этой, никому не хорошо, никто не оказался защищён, мир не стал лучше. Если бы feminist warriors осознавали, что Мэтт живой человек, другой «Я», у них бы не возникло желание немедленно перекроить его на свой лад. А я очень люблю Мэтта и учёных, совершивших такой гигантский научный рывок. Я люблю девчонок, которые бьются за правое дело. И вот, грущу за всех них (нас) сразу.