Сейчас самое время
Это все ложь. Такая красивая... О том, что когда тебе плохо, в минуты и дни твоей болезни и слабости, рядом родные и друзья. О том, что любовь - спасает, и смысл - существует. О том, что рано или поздно, если отчаянно верить и ждать - впереди разольется свет, и ты вынырнешь в него и сможешь дышать... О том, что кому-то есть дело до того дышишь ты или нет... - и как, и чем...
Но это только ложь... Ложь, дающая надежду...
Реальность - она другая.
В ней ты не нужен никому, ни единой живой душе - по-настоящему, таким, какой ты есть, тем, кем ты являешься.
В ней приходится платить за воздух и свет, за сны и желания - по двойному тарифу.
В ней тебя топят снова и снова, проверяют на прочность, на ломкость - прогнешься? сломаешься? Те, кто должны бы хранить - мать, родственники, друзья - лишь хоронят... Глубже и глубже, чтобы наверняка.
В ней ты раз за разом - каждый раз - пишешь друзьям «как дела?» и «все ли у тебя в порядке?» - ожидая, что однажды они вспомнят о том, что ты все еще жив и сделают это первыми. Но раз за разом у каждого оказывается что-то свое - важнее, ярче - работа, любовь, поездки - жизнь...
В ней рукописи горят - веселым оранжевым пламенем на заросшем полынью пустыре в чужом городе - до белого пепла, и слова, что так хотелось - однажды, кому-то - умирают внутри. И становится больше не надо...
В ней есть столько хороших, по-настоящему реальных, вещественных вещей - в противовес иллюзорным типа любви и дружбы, типа семьи и понимания... Зеленый виноград, берег глубокой реки, тлеющие в костре листья, лед и намотанный на запястье собачий поводок. Это все напоминает о том, что никого нельзя держать и никто не станет держать тебя. Никогда.
И если ты хочешь - шагнуть, взлететь, упасть - ты вполне себе можешь это сделать, ни на кого не оборачиваясь и ни перед кем не отчитываясь. И теперь достаточно просто об этом помнить...
Но это только ложь... Ложь, дающая надежду...
Реальность - она другая.
В ней ты не нужен никому, ни единой живой душе - по-настоящему, таким, какой ты есть, тем, кем ты являешься.
В ней приходится платить за воздух и свет, за сны и желания - по двойному тарифу.
В ней тебя топят снова и снова, проверяют на прочность, на ломкость - прогнешься? сломаешься? Те, кто должны бы хранить - мать, родственники, друзья - лишь хоронят... Глубже и глубже, чтобы наверняка.
В ней ты раз за разом - каждый раз - пишешь друзьям «как дела?» и «все ли у тебя в порядке?» - ожидая, что однажды они вспомнят о том, что ты все еще жив и сделают это первыми. Но раз за разом у каждого оказывается что-то свое - важнее, ярче - работа, любовь, поездки - жизнь...
В ней рукописи горят - веселым оранжевым пламенем на заросшем полынью пустыре в чужом городе - до белого пепла, и слова, что так хотелось - однажды, кому-то - умирают внутри. И становится больше не надо...
В ней есть столько хороших, по-настоящему реальных, вещественных вещей - в противовес иллюзорным типа любви и дружбы, типа семьи и понимания... Зеленый виноград, берег глубокой реки, тлеющие в костре листья, лед и намотанный на запястье собачий поводок. Это все напоминает о том, что никого нельзя держать и никто не станет держать тебя. Никогда.
И если ты хочешь - шагнуть, взлететь, упасть - ты вполне себе можешь это сделать, ни на кого не оборачиваясь и ни перед кем не отчитываясь. И теперь достаточно просто об этом помнить...