"Мальчик, ты не понял - мы домой летим. Водочки нам принеси"
Утром был Ярославский вокзал. Москва в районе трех вокзалов - такая красивая, такая МОСКОВСКАЯ, родная, знакомая и любимая! Особенно из окна машины.
Ночь в поезде - сознательный выбор. За начало этого года я налеталась самолетами до состояния, когда уже хоть пешком, хоть вплавь, только бы не лететь. Лежала в странном оцепенении (никак не приходило ощущение, что я еду домой, зато четко детектилось другое - будто что-то опять со мной происходит из серии "со мной ничего не происходит") и пыталась читать. А потом вдруг вчиталась... Шолохов, он как-то так пишет, как-то так навязчиво визуализирует эти взрывы, которыми отрывает персонажам ноги и выпускает их кишки в песок, женщин, замирающих на свежих могилах своих детей, разлагающиеся конские трупы, разлагающиеся человеческие души. Разве можно это всё спокойно читать? Когда Григорий оставил Аксинью, узнав про Евгения, я разрыдалась - и немало озадачила этим неприветливую попутчицу, севшую в Вологде.
Я благодарна небу, солнцу, судьбе - и машинисту, конечно, - что я больше не в Че. Мне там как-то нельзя, оказывается. В Москве опять зима и метель, ага, это вроде первоапрельские приколы. Но пофиг-пофиг. Я вот точно помню, что в прошлом году 5-го апреля лежал свежий снег (пруф: https://twitter.com/esta_migirata/status/187797398536466433), а 21-го уже вполне себе можно было ходить на пикник, валяться в травах и не загадывать на год вперед.
Ночь в поезде - сознательный выбор. За начало этого года я налеталась самолетами до состояния, когда уже хоть пешком, хоть вплавь, только бы не лететь. Лежала в странном оцепенении (никак не приходило ощущение, что я еду домой, зато четко детектилось другое - будто что-то опять со мной происходит из серии "со мной ничего не происходит") и пыталась читать. А потом вдруг вчиталась... Шолохов, он как-то так пишет, как-то так навязчиво визуализирует эти взрывы, которыми отрывает персонажам ноги и выпускает их кишки в песок, женщин, замирающих на свежих могилах своих детей, разлагающиеся конские трупы, разлагающиеся человеческие души. Разве можно это всё спокойно читать? Когда Григорий оставил Аксинью, узнав про Евгения, я разрыдалась - и немало озадачила этим неприветливую попутчицу, севшую в Вологде.
Я благодарна небу, солнцу, судьбе - и машинисту, конечно, - что я больше не в Че. Мне там как-то нельзя, оказывается. В Москве опять зима и метель, ага, это вроде первоапрельские приколы. Но пофиг-пофиг. Я вот точно помню, что в прошлом году 5-го апреля лежал свежий снег (пруф: https://twitter.com/esta_migirata/status/187797398536466433), а 21-го уже вполне себе можно было ходить на пикник, валяться в травах и не загадывать на год вперед.