(no subject)
Я отчетливо помню этот момент. Мне шестнадцать, первый курс универа, середина осени.
Я иду в своем провинциальном городке от электрички по насыпи. Лямки рюкзака режут плечи, там книги. В руках тоже книги - надо бы второй рюкзак. Ноги скользят по щебенке, в куртке жарко, а утром было холодно. На лекциях какая-то скукотища, я ничего не понимаю в этой истории - как может здоровый человек запомнить такое количество дат и нелепых событий? Скорее бы распределили по специальностям. Еще целых два года до этого.
Навстречу мне спотыкается знакомый дедушка - я его хорошо знаю, пару раз тащила его до дома, когда обнаруживала пьяным в каких-то кустах рядом с путями. Не сказала бы, что его жена была этому рада. Я шатаюсь под тяжестью толстенных книжек, он - под тяжестью мироздания, так некстати рухнувшего ему на плечи посередине дня в виде пары бутылок портвейна. Непонятно, кто из нас кому завидует, но мы приветливо улыбаемся друг другу, стараясь разойтись и не рухнуть в, ставшие уже публичным местом, кусты. Вечная история маленьких городков. И неважно, что в сорока минутах от этой насыпи Питер - флюиды культурной столицы долетают до нас сильно потрепанными, если вообще.
Чтобы скрасить этот развеселый путь до дома, я достаю шоколадку из кармана и замираю. Наконец-то я повзрослела. И могу, не спрашивая родителей, сама покупать себе шоколад. Сама себе. И родителям. И друзьям. Сама.
Конечно, я и раньше могла спокойно это делать, но поскольку я немножечко жираф, то эта мысль догнала меня только сейчас, смешавшись с шуршанием запыленных листьев, мазутным блеском рельсов и унылым видом рабочего района, где по ночам ходит Он, забирая ненужные мечты в обмен на сломанные холодильники и непарные лыжи.
Так шоколад стал моей единственной настоящей любовью.
Я иду в своем провинциальном городке от электрички по насыпи. Лямки рюкзака режут плечи, там книги. В руках тоже книги - надо бы второй рюкзак. Ноги скользят по щебенке, в куртке жарко, а утром было холодно. На лекциях какая-то скукотища, я ничего не понимаю в этой истории - как может здоровый человек запомнить такое количество дат и нелепых событий? Скорее бы распределили по специальностям. Еще целых два года до этого.
Навстречу мне спотыкается знакомый дедушка - я его хорошо знаю, пару раз тащила его до дома, когда обнаруживала пьяным в каких-то кустах рядом с путями. Не сказала бы, что его жена была этому рада. Я шатаюсь под тяжестью толстенных книжек, он - под тяжестью мироздания, так некстати рухнувшего ему на плечи посередине дня в виде пары бутылок портвейна. Непонятно, кто из нас кому завидует, но мы приветливо улыбаемся друг другу, стараясь разойтись и не рухнуть в, ставшие уже публичным местом, кусты. Вечная история маленьких городков. И неважно, что в сорока минутах от этой насыпи Питер - флюиды культурной столицы долетают до нас сильно потрепанными, если вообще.
Чтобы скрасить этот развеселый путь до дома, я достаю шоколадку из кармана и замираю. Наконец-то я повзрослела. И могу, не спрашивая родителей, сама покупать себе шоколад. Сама себе. И родителям. И друзьям. Сама.
Конечно, я и раньше могла спокойно это делать, но поскольку я немножечко жираф, то эта мысль догнала меня только сейчас, смешавшись с шуршанием запыленных листьев, мазутным блеском рельсов и унылым видом рабочего района, где по ночам ходит Он, забирая ненужные мечты в обмен на сломанные холодильники и непарные лыжи.
Так шоколад стал моей единственной настоящей любовью.