***
Оригинал взят у smelding в СКОЛЬКО МАТЕРЕЙ У БОГА?
Толкнул Путята одного чумазого монашка ногой. Везде монашек с ним ездил и по-словенски понимал. Спрашивает:
-Это ещё какому богу капище?
Покраснел чумазый.
- Бог у нас один. А сей храм не богу, а божьей матери влахернской.
Засмеялся Путята:
- Вот уж диво, так диво, чего отродясь не слыхивал. Бог один, а матерей у него много. Ладно бы отцов - иная стать. Вон, и у княжича Святополка двое: Ярополк да Владимир. А то - матерей. Ну и хитер же ваш бог, что из стольких утроб сразу вылез.
Обиделся монашек, слезы на глазах:
- И мать у нашего бога одна. Мария-дева.
- Что девка-то - ладно. Это и у нас в Киеве приключается. Только врёшь. Ьожьих матерей у вас много. Сам сказывал, поколь капища об'езжали, - начал Путята загибать пальцы. - Солунская божья мать - раз, фессалийская божья мать - два, афонская -три, да теперь, как ты сказываешь - Лах... Лах...
Перебил монашек, горячится, заикается:
- Одна она, одна... Это только по-разному мы ее называем. Иконы ее разные. Одни - такие чудеса творят, а другие - иные...
- А, стало, божья мать не может на одной доске творить, что на другой делает? В роде моей старухи. На одной доске мясо сечет, а на другой - тесто разваливает. Этак, что ли?
Как ни бился монашек, так Путята и не понял, как это из одного бога три выходят, а из одной божье матери - десяток целый.
Из романа Гавриила Добружинского "Владимир Равноапостольный"
Толкнул Путята одного чумазого монашка ногой. Везде монашек с ним ездил и по-словенски понимал. Спрашивает:
-Это ещё какому богу капище?
Покраснел чумазый.
- Бог у нас один. А сей храм не богу, а божьей матери влахернской.
Засмеялся Путята:
- Вот уж диво, так диво, чего отродясь не слыхивал. Бог один, а матерей у него много. Ладно бы отцов - иная стать. Вон, и у княжича Святополка двое: Ярополк да Владимир. А то - матерей. Ну и хитер же ваш бог, что из стольких утроб сразу вылез.
Обиделся монашек, слезы на глазах:
- И мать у нашего бога одна. Мария-дева.
- Что девка-то - ладно. Это и у нас в Киеве приключается. Только врёшь. Ьожьих матерей у вас много. Сам сказывал, поколь капища об'езжали, - начал Путята загибать пальцы. - Солунская божья мать - раз, фессалийская божья мать - два, афонская -три, да теперь, как ты сказываешь - Лах... Лах...
Перебил монашек, горячится, заикается:
- Одна она, одна... Это только по-разному мы ее называем. Иконы ее разные. Одни - такие чудеса творят, а другие - иные...
- А, стало, божья мать не может на одной доске творить, что на другой делает? В роде моей старухи. На одной доске мясо сечет, а на другой - тесто разваливает. Этак, что ли?
Как ни бился монашек, так Путята и не понял, как это из одного бога три выходят, а из одной божье матери - десяток целый.
Из романа Гавриила Добружинского "Владимир Равноапостольный"