львиная доля
снилось вчера: мы львы
выпущены из лука
лапы из тетивы
рвутся в разлуке
Всё-таки французы ошиблись с дождём: сложно представить его женщиной, у дождя типично мужская сущность. Бесшабашная, беспардонная, нахальная? Как здорово, что я ещё могу складывать слова воедино.
Отличная от женской. И дело не во внешних признаках, дело в натуре. Самой что ни на есть природе. Внешние признаки - это, допустим, грива. Сразу видно: кошлатый - значит, лев. Львица бы себя так не запустила.
Что до внутреннего различия. Это, к примеру, когда ты тащишь ему свежепойманную антилопу, а он милостиво улыбается и говорит: хороша! Услышав это небрежное одобрение, ты начинаешь радостно урчать, как вдруг понимаешь, что это он об антилопе. Зато не скучно. Как сказал однажды мой любимый: львицам в прайде хорошо. Поговорить есть с кем.
Поговорить.
И можно тешить себя надеждой, что в следующий раз улыбаться во всю пасть будешь ты, ласково сообщая: «я на охоту, милый», пристально вглядываясь в кончик его хвоста, поигрывая усами. Но эта улыбка исчезнет, как только ты услышишь ироничное: «на здоровье»! А он потянется всеми лапами, лениво демонстрируя, что никуда ты от него денешься. Вернёшься, как пить дать. Потому что настоящая львица всегда возвращается с добычей к наглогривастому.
И совершенно зря. Тащить ему всё в пасть, а не лежать в овраге и любоваться полётом нежных газелей - вне прайда, разговоров и лишней шерсти. Думая, что в следующей жизни, когда ты станешь тонким двуногим существом, ты ни за что не запутаешься в его гриве самоуверенности. Научившись лепетать оправдания и ненавидеть смеющиеся в его глазах чёртики.