Интервью журналу «Orkus» (№12/01, декабрь 2002 / январь 2003)
Ответ может решить, воспринимаешь ли ты паразитов как
таковых… или нет. Охотник, напротив,
точно узнает свою добычу!
O: Рассматриваешь ли ты саму себя - по крайней мере внутренне - как андрогинную или двуполую личность?
АВ: Я вижу саму себя как Анну-Варни
O: Контактируешь ли ты с людьми, которые похожи на тебя?
АВ: От случая к случаю.
O: Похожая тема: Не пугает ли тот факт, что гермафродиты много лет назад уважались как божественные сущности?
АВ: Нет, вообще-то нет, если учитывать, что «двуполость» в действительности представляет собой аспект божественности.
Действительно ужасным, напротив, я нахожу, что это почитание - также как и сегодня - было только теоретической моделью. Другими словами: почитать идола плодородия как с мужскими, так и с женскими атрибутами в рамках определенных установленных границ собственной религии было настоящим поступком. Но как только рождался настоящий гермафродит, его в большинстве случаев тут же убивали.
Что-то подобное, по сути, происходит и сегодня в наших больницах, если рождается ребенок, чьи гениталии - для врачей - невозможно на первый взгляд однозначно определить как мужские или женские. Часто происходит так, что без того, чтобы проинформировать родителей - или на них производится такое длительное давление, пока они на все не согласятся - проводится уродующая операция, вследствие которой удаляется одно (или оба) семенное яичко, а пенис переделывают в клитор. Самое возмутительное тут то, что для такого вмешательства нет ни единого медицинского оправдания! Тем более, что те врачи (и медсестры) не уживаются со своей собственной сексуальностью и боятся абсолютно всего, что может только носить оттенок «непохожести». Благодаря их необоснованному желанию избавить «бедное дитя» впоследствии от трудностей в обществе, таким мясникам дают дорогу с их ужасными деяниями, полностью игнорируя то, что именно это и есть то обезображивание, которое двигает вперед фашистскую уравниловку.
Тут я бы снова вернулся коротко к Мерилину Менсону, чьи идущие против визуальных привычек выступления несли в себе нечто подрывное [см. The Beautiful People (Прекрасные люди)], и в которых кроме прочего разоблачался именно фашизм американского бреда красоты - где у каждой третьей женщины примерно одинаковый нос. Я думаю, что если бы он более серьезно преследовал этот аспект, то его работа могла бы иметь большую пользу для американской молодежи.
O: Ты имеешь возможность посредством своей музыки сделать так, чтобы другие люди к тебе прислушались. Но как ты думаешь, если бы ты жил минимум две тысячи лет тому назад, то как бы выглядела твоя жизнь, скажем, в Древнем Египте?
АВ: Предположительно я была бы крестьянкой, которая бы в те редкие минуты отдыха, которые бы у меня были, играла на бамбуковой флейте.
O: В целом и сегодня Древний Египет вызывает большое восхищение. Как ты думаешь, откуда идет это восхищение?
АВ: Невротическая проекция.
O: После жизни, как нам «известно», наступает смерть. Как ты предстанешь перед ней? Ты иногда радуешься этому новому (?) отрезку, или такие мысли доставляют тебе неприятные чувства?
АВ: Единственное, что доставляет мне неприятные чувства, это беспокойство о том, что я в момент своей смерти, может быть, буду недостаточно подготовлена… что я на практике, возможно, не вспомню себя, и что я, возможно, умру не с полным осознанием.
O: Какую музыкальную эпоху ты находишь наиболее захватывающей?
АВ: О, для творческого человека не может быть ничего более захватывающего, чем время, в которое мы живем, со всеми своими прекрасными (особенно цифровыми) формами выражения. Сегодня у нас есть уникальная возможность интегрировать весь опыт и все достижения художественного и музыкального искусства в наши собственные работы…- так сказать, работать со всем самым лучшим из всех миров.
O: Пожалуйста, заверши данные предложения:
Когда я узнаю, за какую цену сборов мои произведения поменяют владельца, я подумаю,…
АВ: ...что лучше, наверное, я их раздарю, чем отстегну кому-то за это большую сумму денег.
O: Если бы я была Королевой Германии,...
АВ: ... я бы приняла меры, чтобы кто-то более компетентный перенял мой пост.
O: Первого апреля я чувствую...
АВ: ...собственно говоря, ничего особенного. Конечно же, я понимаю, к чему ты клонишь, но о мертвых я и без того каждый день вспоминаю.
O: По-настоящему заслуживающим восхищения я нахожу...
АВ: ... талант, мудрость и смелость.
O: Пластинки...
АВ: ...из винила.
O: Мой самый большой порок...
АВ: У меня его нет.
O: Эротика для меня...
АВ: ...неинтересна.
O: Мой новый альбом...
АВ: ...соответствующий.
O: Моя цель, ...
АВ: ...достичь просветления ... и умереть счастливо и осознанно.
Интервью: Томас Зондер (Thomas Sonder), Клаус Мюллер (Claus Müller)
O: Рассматриваешь ли ты саму себя - по крайней мере внутренне - как андрогинную или двуполую личность?
АВ: Я вижу саму себя как Анну-Варни
O: Контактируешь ли ты с людьми, которые похожи на тебя?
АВ: От случая к случаю.
O: Похожая тема: Не пугает ли тот факт, что гермафродиты много лет назад уважались как божественные сущности?
АВ: Нет, вообще-то нет, если учитывать, что «двуполость» в действительности представляет собой аспект божественности.
Действительно ужасным, напротив, я нахожу, что это почитание - также как и сегодня - было только теоретической моделью. Другими словами: почитать идола плодородия как с мужскими, так и с женскими атрибутами в рамках определенных установленных границ собственной религии было настоящим поступком. Но как только рождался настоящий гермафродит, его в большинстве случаев тут же убивали.
Что-то подобное, по сути, происходит и сегодня в наших больницах, если рождается ребенок, чьи гениталии - для врачей - невозможно на первый взгляд однозначно определить как мужские или женские. Часто происходит так, что без того, чтобы проинформировать родителей - или на них производится такое длительное давление, пока они на все не согласятся - проводится уродующая операция, вследствие которой удаляется одно (или оба) семенное яичко, а пенис переделывают в клитор. Самое возмутительное тут то, что для такого вмешательства нет ни единого медицинского оправдания! Тем более, что те врачи (и медсестры) не уживаются со своей собственной сексуальностью и боятся абсолютно всего, что может только носить оттенок «непохожести». Благодаря их необоснованному желанию избавить «бедное дитя» впоследствии от трудностей в обществе, таким мясникам дают дорогу с их ужасными деяниями, полностью игнорируя то, что именно это и есть то обезображивание, которое двигает вперед фашистскую уравниловку.
Тут я бы снова вернулся коротко к Мерилину Менсону, чьи идущие против визуальных привычек выступления несли в себе нечто подрывное [см. The Beautiful People (Прекрасные люди)], и в которых кроме прочего разоблачался именно фашизм американского бреда красоты - где у каждой третьей женщины примерно одинаковый нос. Я думаю, что если бы он более серьезно преследовал этот аспект, то его работа могла бы иметь большую пользу для американской молодежи.
O: Ты имеешь возможность посредством своей музыки сделать так, чтобы другие люди к тебе прислушались. Но как ты думаешь, если бы ты жил минимум две тысячи лет тому назад, то как бы выглядела твоя жизнь, скажем, в Древнем Египте?
АВ: Предположительно я была бы крестьянкой, которая бы в те редкие минуты отдыха, которые бы у меня были, играла на бамбуковой флейте.
O: В целом и сегодня Древний Египет вызывает большое восхищение. Как ты думаешь, откуда идет это восхищение?
АВ: Невротическая проекция.
O: После жизни, как нам «известно», наступает смерть. Как ты предстанешь перед ней? Ты иногда радуешься этому новому (?) отрезку, или такие мысли доставляют тебе неприятные чувства?
АВ: Единственное, что доставляет мне неприятные чувства, это беспокойство о том, что я в момент своей смерти, может быть, буду недостаточно подготовлена… что я на практике, возможно, не вспомню себя, и что я, возможно, умру не с полным осознанием.
O: Какую музыкальную эпоху ты находишь наиболее захватывающей?
АВ: О, для творческого человека не может быть ничего более захватывающего, чем время, в которое мы живем, со всеми своими прекрасными (особенно цифровыми) формами выражения. Сегодня у нас есть уникальная возможность интегрировать весь опыт и все достижения художественного и музыкального искусства в наши собственные работы…- так сказать, работать со всем самым лучшим из всех миров.
O: Пожалуйста, заверши данные предложения:
Когда я узнаю, за какую цену сборов мои произведения поменяют владельца, я подумаю,…
АВ: ...что лучше, наверное, я их раздарю, чем отстегну кому-то за это большую сумму денег.
O: Если бы я была Королевой Германии,...
АВ: ... я бы приняла меры, чтобы кто-то более компетентный перенял мой пост.
O: Первого апреля я чувствую...
АВ: ...собственно говоря, ничего особенного. Конечно же, я понимаю, к чему ты клонишь, но о мертвых я и без того каждый день вспоминаю.
O: По-настоящему заслуживающим восхищения я нахожу...
АВ: ... талант, мудрость и смелость.
O: Пластинки...
АВ: ...из винила.
O: Мой самый большой порок...
АВ: У меня его нет.
O: Эротика для меня...
АВ: ...неинтересна.
O: Мой новый альбом...
АВ: ...соответствующий.
O: Моя цель, ...
АВ: ...достичь просветления ... и умереть счастливо и осознанно.
Интервью: Томас Зондер (Thomas Sonder), Клаус Мюллер (Claus Müller)