Спасибо всем, кто меня надоумил!
Скорее всего, запись первого концерта Ференца Листа звучала на радио в 1941 году в исполнении Эмиля Гилельса.
Борис Гольдштейн, скрипач, близкий друг Э.Гилельса.
Я помню наши совместные выступления в 1929-30 г. в различных одесских клубах, где Эмиль играл соло и аккомпанировал своей сестре, талантливой скрипачке Лизе Гилельс. Ведущий программу конферансье говорил: «Обратите внимание, как этот рыжий мальчик все пьесы аккомпанирует наизусть без нот». Благодаря сестре Лизе, в те годы он уже не только превосходно знал скрипичный репертуар, но блестяще запоминал специфические скрипичные тонкости, которые засели в его памяти, когда он присутствовал на уроках выдающегося педагога по классу скрипки, Петра Соломоновича Столярского.
Я и мои родители переехали на постоянное жительство в Москву в сентябре 1930 года. Семья Гилельсов оставалась в Одессе до 1936 года, но Эмиль и Лиза в 1933 году приняли участие в I всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей в Москве, где Эмиль, будучи 16-летним юношей, завоевал первую премию среди взрослых конкурсантов и специальную особую премию в размере 4-х тысяч рублей, как поощрение, от Совета Народных комиссаров. Тогда и я был удостоен премии от Совнаркома в числе группы одаренных детей: Арнольда Каплана, Лизы Гилельс, Миши Фихтенгольца, Бебы Притыкиной. После окончания конкурса музыкантов-исполнителей весной 1933 был устроен концерт лауреатов первых премий. Помню, и я тогда играл финал концерта Мендельсона и Мото-перпетуум Паганини. Было это в Большом зале Московской консерватории.
После этого правительственного концерта меня пригласили в ложу, где я познакомился с тогдашними вождями: Сталиным, Молотовым, Кагановичем, Ворошиловым, Орджоникидзе, Кировым, Куйбышевым, Бубновым и др. Сидел я впереди Сталина и слышал все его реплики. Помню, что Гилельс произвел на него ошеломлсющее впечатление (он играл тогда Фантазию Листа на темы оперы «Свадьба Фигаро»). Сталин сказал: «Гилельс - это наше золото».
http://www.emilgilels.com/erinnerungen/boris_goldstein_ru.html Владимир Зельдин, актер. Из книги «Моя профессия: Дон Кихот» (2012) о съемках фильма «Сказание о земле сибирской» (1947).
«Одним из самых запоминающихся эпизодов на съемках "Сказания" стала запись концерта Листа. В самом начале фильма есть такой эпизод. Герой Дружникова возвращается с войны в Москву, приходит в консерваторию и видит на сцене своего однокурсника, Бориса Оленича, который исполняет на рояле с оркестром концерт Листа. Съемки этого эпизода превратились в форменный детектив.
Сначала в съемочную группу пригласили Эмиля Гилельса. Собственно, это его, а не мою интерпретацию Листа услышали потом зрители в картине. В Доме звукозаписи на улице Качалова Эмиль и записывал для нашей картины Листа. С Гилельсом играл симфонический оркестр под управлением Голованова, главного дирижера Большого театра. Мне Пырьев велел на этой записи присутствовать, бросив на ходу загадочную фразу: "Когда будет готова фонограмма, все равно тебе придется этот концерт разучивать".
Я был не намного старше Эмиля, лет за 10 до этого мы даже встречались в одной компании, мне было 18, ему 17. Тогда это был просто рыжий мальчик с веснушками, а теперь - выдающийся пианист. Он меня не узнал - немудренно: столько лет прошло. Но я в тот вечер и не лез ему на глаза, понимая, что момент не тот. Скромно сидел в сторонке и наблюдал за происходящим, как велел Пырьев. Я тогда еще не знал, что вскоре мне предстоит не только самому "сыграть" Листа, но и "дублировать" Гилельса.
Пришел Эмиль, взял несколько аккордов на рояле, размял пальцы. Потом с остановками - что-то ему все время не нравилось - прогнали весь концерт. Так возвращались на круги своя несколько раз. Но даже эти репетиции невозможно было слушать равнодушно. Потом сделали паузу, музыканты покурили-оправились, потом всех снова собрали в зале и скомандовали: "Запись!" Пырьев попросил всех не останавливаться и максимально выложиться. Они и выложились. Пока не прозвучал последний аккорд, у меня мурашки бегали по спине.
Несколько дней спустя, когда снимали уже другие эпизоды, в павильоне появилось пианино. И я стал разучивать Листа.. на беззвучном инструменте. Разучил весь концерт. Пырьеву, может быть, нужно было сказать мне, чтобы я учил только часть концерта. Другой бы режиссер именно так и сделал, облегчив задачу и мне, и себе. Но не Пырьев. Он заставил меня выучит все. И я не роптал. Мне, как человеку музыкальному, с музыкальным образованием, эта идея даже понравилась. Я увлекся до сумасшествия. Мог слушать Листа бесконечно. Ритмически и мелодически старался воспроизвести, повторить все акценты Гилельса.
Сцену в Московской консерватори, как я уже говорил, снимали в Праге, на студии "Баррандов". И вот день съемок. Снимаем концерт. Полный зал зрителей - массовка. Оркестр должен играть под фонограмму. Я во фраке, перед роялем, опять-таки беззвучным. Не волнуюсь абсолютно. Очень хорошо знаю свою "роль", и предстоящий музыкальный дебют доставляет мне неописуемое наслаждение.
Сцену снимали сверху, краном, Пырьев сидел наверху. Кран панорамировал зрительный зал, оркестр, а я на сцене, не останавливаясь, играл весь концерт Листа. Жаль, не догадался выпросить потом у операторов пленку, зафиксировавшую этот момент от начала и до конца. Ведь в картину вошли, естественно, только фрагменты моей "игры". Очень горжусь, что именно мои руки Пырьев снял в картине крупным планом. Ну и в целом я сыграл, видимо, так, как Пырьеву и хотелось, потому что, когда съемка кончилась, он сошел вниз, при всех обнял меня и расцеловал, что бывало, надо сказать, редко. А затем массовка устроила настоящую овацию "Гилельсу". Массовка продолжала думать, что я и есть настоящий пианист.
После съемок я еще долго проходил у статистов как "этот знаменитый клаверист Зельдин". Они пребывали в полной уверенности, что играл на съемках я сам. Никто же тогда не был привычен к фонограмме, и нам удалось их обмануть. И еще раз в финале фильма, после разрыва Бориса с Наташей, я играл на рояле Шуберта*. Так же, как и Листа, вместе с Эмилем Гилельсом.»
http://vk.com/gilels?w=wall-19881845_437%2Fall You can watch this video on www.livejournal.com