Искусство в большом долгу. Откуда Костик это взял, и почему снова актуально.
Click to view.
Взял он это из свирепого постановления ЦК ВКП(б) "О драмтеатрах", или что-то в этом роде, 1946 года. После войны людям хотелось бездумных развлечеий. Хотелось отвлечься. И от проблем разразившегося голода тоже. Голод разразился еще летом 1945, как одно из последствий "Великой Победы", одержанной не вполне своими руками, о чем нынешние идиоты даже не догадываются. Во всяком случае, еще летом 1945 были зафиксированы первые голодные смерти, а потом они только множились. Впрочем, прятать смерти от голода среди многочисленных смертей от ран тогда было очень легко.
Коммунисты же впоследствии всегда врали, что это был голод Сорок Шестого года, или, кто поакадемичнее, писали про голод 1946-47 гг. Но, вообще-то, предпочитали эту тему не педалировать вовсе, она ведь у умных вызывала ненужные вопросы о причинах. Впервые за долгие брежневские годы о том голоде на экране вспомнили уже после смерти Брежнева и в самый канун Перестройки, в сериале "ТАСС уполномочен заявить..." в споре Славина, Глэбба и Пола Дика: "Не успели мы оправиться от одной страшной войны, как вы нам тут же объявили новую - Холодную. А у нас голод тогда был. Это ведь была стратегия - разорять нас гонкой вооружений".
Это коммунист Славин о советском атомном проекте. Он был затеян Сталиным прямо посреди прежней войны, в 1943 году, когда клятые англо-американцы снабжали СССР всем необходимым для сопротивления, превратившись в могучий советский тыл. "Дни и ночи возле доменных печей не смыкала наша родина очей", - тут к исполнителю вопросы имеются. По поводу его гражданства. Воспевать трудовой подвиг американского пролетариата в годы Второй мировой, конечно, правильно. Без продукции их, в частности, и сталелитейной промышленности намного больше собственных нужд Совку бы хана настала сразу же. Но песни о Родине должны исполнять все-таки люди без американского паспорта, я считаю. Это бросает тень.
Так вот. По логике мистера Славина, это именно США с Великобританией втянули СССР в атомный проект прямо посреди гонки обычных вооружений в ходе Второй мировой. Когда такого массового голода, как сразу после войны, в СССР почему-то не было. И я даже знаю, почему. Здесь мы должны воспеть трудовой подвиг американского фермера, долгие годы снабжавшего жратвой не только Красную армию, но и весь советский народ, оставшийся без собственных основных источников еды на западе и юго-западе своей страны. Но их трудовое крестьянство мы воспевать не будем, и сразу по двум причинам.
Во-первых, они были убежденными противниками колхозного строя, и представляли собой кулака - факт. А во-вторых, а чего еще ждать от кулаков, они нас снабжали не вполне честно. Бесплатно, да, но ведь не в полном объеме! Они ж заставили нас сначала собственную скотину целиком вырезать, и лишь после предъявления им полного отсутствия собственных источников мясомолочной продукции, стали нам слать свои суррогаты - сухое молоко невиданного в Совке качества и мясо в консервных банках, невиданного в Совке количества. И такого качества, что это вселяло в иные неокрепшие души сомнения в преимуществах колхозного строя. Это не помощь, а диверсия! Они специально делали для наших невзыскательных рабоче-крестьян тушенку и сосиски в банках, как для американских богатеев.
Так как, советскую скотину за годы войны вырезали полностью, а свои бесплатные поставки амеры сразу же после войны почему-то внезапно прекратили, уж не знаю, с чего они бросили нам идеологически вредить за свой счет, то надеяться оставалось только на запасы всякой живности, счастливо сохранившиеся по итогам немецкой оккупации на освобожденных территориях. Уж не знаю, почему фашисты все не съели. брезговали, небось, гансы неполноценными русскими свиньями. Так и говорили, гады, "руссише швайне". Впоследствии наши идеологи дали правильную интерпретацию этим их высказываниям - это они так про советских людей говорили. Про подлых предателей-коллаборационистов, согласившихся жить под их сапогом. Все верно, предателей никто не любит, даже воины-освободители. Запомните это, будущие предатели!
Вот, именно поэтому, из-за того, что последнее мясо оставалось только на западных территориях СССР, побывавших в злодейской оккупации, но КРС там резать категорически запретили (поставку техники подлецы тоже внезапно прекратили, и КРС нужен был для вспашки земли) то и началось все летом победного Сорок Пятого в "мясном поясе" страны - В Киргизии и Казахстане. Где дикие люди не только не воспринимали вегетарианскую кухню, но и источников ее не имели. Отродясь они ничего не выращивали, а только пасли. А у них все отобрали. "Все - для фронта, все - для победы". И они сами уже давно питались по ленд-лизу из этих чудных банок..Хорошо хоть, Америка - страна лошадей. Поэтому вся тушеная конина, в первую очередь, им. Да и мало их оставалось, почти одни только женщины и дети.
Ибо в ходе войны выяснилось, что кыпчаки - очень даже ничего себе воины. Лучше, чем, скажем, давно утратившие пассионарность и излишне трусливые и тупые культурные узбеки. Любившие, к тому же, прикидываться, что не понимают русского языка. Особенно в той части разделов устава, где говорилось про всякие атаки и прочий героизм. А кыпчаки - запросто. Лучще многих "старщих братьев". Этим командование широко пользовалось, вплоть до разгрома милитаристской Японии, и потому вернулось их в родные места относительно мало. Что тоже сняло нагрузку с этих земель в годы послевоенного голода. Однако, началась та голодуха именно оттуда, где привычного мяса не осталось, а картоху отродясь не выращивали. А зачем есть капусту,"козлиную еду", даже и не понимали. Да и не было для них лишней капусты. Подозреваю, что именно в те, послевоенные голодные, годы и обострилась с новой силой киргизско-узбекскае дружба из-за плодородной Ферганской долины.
И вот, на этом фоне, когда из одного кошмара только что выбрались, а следующий кошмар только начался, ведь не станет же товарищ Сталин закупать в Америке еду, когда ему срочно нужна Бомба, не хуже американской (втянули, подлецы!), люди захотели хоть каких-то радостей. Люди захотели в царство грёз. Ага, щас им! Расслабон они поймали, жизнь им после войны мёдом казаться стала. Не таковский народ большевики, чтобы потокать человеческим радостям и допускать отвлечение от созидательного труда! Нужна Бомба - враг у ворот. У нас всегда враг у ворот, мы по-другому и жить-то не умеем. Мы тогда просто не знаем, зачем жить.
Товарищ Сталин прекрасно знал, что захоти вчерашние союзники нас завоевать, они бы в 1945 году сделали это с невероятной легкостью - мы ж воевали исключительно на их поставках. Мы истрепаны и обескровлены войной - дальше некуда, а они все - свеженькие..А "они" - это пол-мира. И все они только мускулы свои промышленные за эти годы невероятно нарастили, работая за того русского парня. Совок и пол-года не простоял бы перед такой силищей. Со всей своей громадной армией. Которой воевать стало бы просто нечем. А жрать очень хочется. А запасов жратвы нет. И взять ее неоткуда. А без жратвы долго не протянешь. И много не навоюешь. И никакой героизм не спасет.И никакой атомной бомбы на нас не надо, голыми руками можно было брать. Те же немецкие дивизии и помогут, благо, в плен их именно англо-американцам сдалось множество. И поквитаться они согласны. Все это товарищ Сталин знал. Этого до сих пор не знают только придурки из секты свидетелей "Великой Победы".
Нет, не для защиты от вчерашних друзей-подельников товарищу Сталину Бомба была нужна, а как всегда - для размахивания ею, когда приспеет новое время для "освободительных походов". Поэтому все остатки сил изможденной страны - для Бомбы и ее носителей. А эти, вишь, в театры собрались! Страдания мирового пролетариата им, вишь, теперь похрену, "победителям". Мало того, что они ему войну проиграли, ту войну, ради которой одной все и было, так они еще и мирной жизнью дальше жить уже затеялись. Взнуздать скотину! Одну войну ему проиграли, дойдя лишь до Берлина, пусть теперь следующуюю выигрывают, раз с этой не справились. Товарищ Сталин лично на могиле Ленина клятву давал, лично! А они ему все просрали, сволочи. И рядовой, и генерал. Страна негодяев.
Из товарища Сталина клятвопреступника сделали, болтуна жалкого, своему слову не хозяина. Он - мужчина, да! А выходит, слово свое перед мировым пролетариатом не сдержал. Говно последнее выходит товарищ Сталин, да? Какой-то Гитлер его, да? Так выходит? Это ведь только нынешние свидетели "Великой Победы" не знают, что, да, так и выходит. А товарищ Сталин знал. И жить с этим не мог. И в могилу уходить, не исполнив своей клятвы над самой святой могилой мира, не собирался. А они, вишь, в кинишку намылились! Дерьмо это фашистское, трофейное, смотреть. Да еще и дерьмо это союзническое, веселое и беззаботное. Ну, будут им серенады в солнечных долинах! Всех - в Магадан! Под солнце Колымы, уродов. "Победителей" этих. Предателей дела Ленина-Сталина.
И загремело в 1946 году постановление ЦК о недопустимости! О недопустимости всеобщего расслабона и ухода в мир сладких грёз. Когда такая разруха! Везде, где прошла Красная армия. Когда такой голод! Американцы, подлецы низкие, союзнички хреновы, бесплатную жратву не присылают. Когда срочно нужна... Ну, это, вообще, не вашего ума дело. Но нужна крайне. И носители к ней межконтинентальные. И это тоже не вашего ума дела! Кругом предатели. Пол-страны пособников, отсидевшихся в оккупации. Отъевшихся там под немецким сапогом без присмотра Советской власти. Колхозы они там распустили, кулачье недобитое, захорошело им там, вишь, при штурмбанфюрерах.
И целая орава деятелей всевозможных искусств, отсидевшихся на Ташкентском фронте и сожравших там последнее. Ленградцев обожрали, сволочи! Товарищ Сталин уже, было, хотел начать снабжать Ленинград, благо, все возможности для этого были, так куда там... Вон, у товарища Пырьва морда, что у товарища Жданова! Все сожрали деятели. Пока весь советский народ впахивал за них круглые сутки и прямо в цехах умирал, не покидая рабочих мест. Пока воевал за них! И теперь, когда надо всех воодушевить, сподвигнуть на новые свершения, они же первые и отлынивают. Опять они, захребетнику трудового народа! Все театральные постановки засрали своей иностранщиной, в каждом кинотеатре у них эта фашистская блядь Марика Рёкк выкаблучивает. А где, спрашивается, советское искусство на актуальные темы? Где пронзительные пьесы про восстановление Днепрогэса? Нет еще восстановления? Так будет. Пьесы где, вас спрашивают? "Гамлетом" не нашим все надеетесь отделаться по старинке? Дон-кихотчиной? Не выйдет! Мольером своим от нас уже не отделаетесь. Актуальность давай. Причем, советскую.
Где вот это, вот, кино? Ну, там, солдат пришел с фронта, а во всем его селе одни трубы печные торчат. А на месте его дома и трубы даже нет. Фашисты именно в его доме устроили свой главный опорный пункт сопротивления и свою основную долговременную огневую точку. И войскам 2-го Украинского фронта пришлось именно его хату разнести в щепки, даже от печки ничего не осталось. Нет, не так! По-другому будем снимать. По соцреализму. Типа так. Вот, учу тебя, бестолочь, паразит-нахлебник.
Это еще в Сорок Первом было, не в Сорок Третьем, и упаси тебя бог, не в Сорок Четвертом. Именно на его деревню выпала редкая в то, первое, военное лето честь. Именно ее выбрали остатки героического полка товарища Пилипенко, как опорный пункт своей дальнейшей обороны. "Мы не уйдем!", - сказал тогда на митинге раненный комиссар полка товарищ Пилипчук, - "Мы все здесь умрем вместе с вами!", - воодушевил он колхозников житомирщины, совсем уж, было, готовившихся к приходу немцев. "А за то, что столько всего нам приготовили вкусного, отдельное вам спасибо, товарищи колхозники! Еда на войне - тот же снаряд", - весело, по-партийному, подмигнул комиссар.
Завеселело тогда колхозникам Украины, приободрились они, что немцы никого пытать не станут. потому что все они заранее умрут. Эт комиссар - молодец, хитро придумано. Выступил тогда вперед старый дид Петро. Пойдемте, говорит, сынки, место вам лучшее для всей вашей обороны покажу. В хате оно моей. А ты, Свинтычиха, не бреши, дурна баба, не в твоей хате опору обороны делать будем. Не годится твоя хата. Куды ж ты потом с малыми детишками? А у меня у самого все сыны в Красной армии с Тридцать Девятого еще году. Старшие Финскую прошли, а младшие западных наших братьев-украинцев от панского гнета освобождали. Мне ли в таких делах не разбираться? У нее, товарищ командир, хата хоть и на взгорке, и к дороге ближе, да только у моей окна, куды надо, повернуты, вам стрелять сподручней будет.
Поняли красный командир с комиссаром хитрый маневр дида Петро, пожелавшего Свинтычиху с дитями малыми от смерти уберечь. Да только и слова ему не сказали. У комиссара аж слеза в глазу блеснула, неподобающая железному коммунисту, да смахнул он ее быстро украдкой. "А чего она Свинтычиха-то?" - "А потому Свинтычиха и есть", - был краток дид Петро. Сердит он был на Свинтычиху, соседку. Всю жизнь ей простить не мог, что замуж она за него в молодости не пошла. Да такое ли нынче время, чтоб обиды полувековые вспоминать? Ышо ж при Александре Третьем это было, при Миротворце.
"Вот, сынки, здеся главная ваша позиция будет. Я только фотокарточку старой своей заберу, не дожила она, мученица, слава Тебе Господи, до Армагеддону фашистского. Ышо в тот Голодомор ее съели. Активистка она у меня была колхозная. Не одобряли ее тогда односельчане, что характерно. Потом токмо и поумнели. кто живой остался. Когда им все доходчиво объяснили. Товарищ Лихаидзе тогда с целым продотрядом прибыл вести разъяснительную работу с отсталым элементом среди крестьянства. С флагами приехал, с пулеметами, как положено. Да... Умел товарищ Лихаидзе довести до глубин темного крестьянского сознания слово ленинское, проникновенное. Да сам, вишь, скрытым врагом оказался, непуть. Допустил перегибы на местах, товарищ Сталин тогда так в газете и указывал. В Тридцать Шестом его настигла карающая рука рабоче-крестьянского правосудия, да... Ну, и ышо фотокарточки сынов-красноармейцев возьму. А младший мой, глянь, комиссар, во флоте служит! Экой бравый какой, в бескозырке-то набекрень. Ох, встренут же его фашисты, ох они и нарвутся! Да Миколу Угодника со стены сыму с Пресвятой Заступницей. И воюйте тута, сколь вам надо".
"Верушь, что ль?", - по привычке грозно спросил комиссар. "Верую", - дерзко ответил дед, прямо глядя в глаза. И даже как бы с вызовом. Накопившемся, видать, не за один год колхозного счастья. Изготовился уж, было, комиссар прополоть его, привычно строго, за такую несознательность. Оно и видать, что тот Лихаидзе вражиной был скрытой, раз такие недоработки на местах оставлял. Папиросы уже из кармана вытянул. Комиссары ж не попы, они всегда душевно свои проповеди проводят. А начинают завсегда по-простому, по-товарищески:
"Кури. И я с тобой закурю. Это что ж, по-твоему, получается...". Да только столкнулся он взглядом с твердым взглядом командира. Да тот еще и головой незаметно помотал, дескать не надо..Не время сейчас. Согласился с ним комиссар внутренне. Скомкал да со всей силы об пол в сердцах жахнул так и не прикуренную папиросу. По-фурмановски. Хотя, вроде, товарищ Фурманов не курил? Ну, это все равно. Если б курил, то именно так он бы папиросу об пол жахнул. Вот так надо показывать сцену перед боем. Чтоб коммунист обязательно на переднем плане был.
А потом был бой. Ну, то есть, еще не бой, а только первый фашистский танк из леса выполз под музычку эту ихнюю... Шостаковича.. И тут сразу: "Стоп! Снято". Сохраняем эту вашу... Интригу. Экран медленно меркнет. И столь же медленно светлеет. Даешь надпись: "Наступил победный 1945-й год". Резкий контраст такой, да? Музыка звучит негромкая, светлая, но не бравурная. Есть в ней даже что-то от стона. То ли земля многострадальная пробуждается, то ли еще какая фигня. Можно с легким щебетанием птиц. Где там эти ваши композиторы-низкопоклонники? Вот, пусть отвлекутся от американских джазов-шмазов. Хватит, я сказал, саксофонии этой! Кто победил, мы или они?! А по всей музыке выходит, что они. А ну, собрать мне завтра же всю эту композиторскую шваль! Они у меня полежат на диванчиках на своих переделкинских дачах. Отвлекся. Что там было? Да... Значит, в кадре...
Широкое украинское поле. На дальнем плане кто-то ковыляет на одной ноге. Где там этот ваш вихрастый с бычьей шеей? Ну, мощный такой с исключительно правильной советской мордой? Такой, готовый коммунист. Такой, прям, мужик мужиком, которому плакать не к лицу. Он у нас один раз слезой блеснет. Только один раз! Но так, чтоб все ахнули. А бабы чтоб рёвом ревели до самого конца кина! Урбанский, что ли? Вот его ставим на костыли. Пусть домой с войны идет. Уже жуть в кадре. Такой, прям, первый парень на деревне, ему б вприсядку плясать шибче товарища Крючкова, танкиста-тракториста, почти на уровне товарища Буденного, а он - на одной ноге. Вот оно, горе! Пусть бабы воют всей кинозалой. И гадают, докуда такому красавцу ногу оторвало, и только ли ногу. Он же в шинели идет, не видно ни хрена. Потом, в конце фильма все хорошо закончится - только ногу. Мы его на младшей дочери Свинтычихи женим. Храброй партизанской связной, а теперь знатной доярке-превыполняльщице. Или на внучке, там видно будет.
Пришел, значит, артист Урбанский в родное село, а нету его больше. За четыре года мало кто заново отстроился, так жили, под небом. Нет, не так. У нас житомирщину когда освобождали, в конце Сорок Третьего? Ну, тогда, значит, за два года много кто отстроился. Тьфу, блин!... Опять не так. Ты это. Ты по этому вопросу посоветуйся с вашим самым главным начальником кино, а он пусть сориентируется в ЦК. Тут дело политическое, тут ошибаться никак нельзя. В этом сложном и неоднозначном вопросе, кто и когда то село снес, и почему во всех деревнях на бывших оккупированных территориях за четыре года так мало отстроились Причем, чем западнее, тем меньше. А должно же быть наоборот, правильно?
Слушай, а давай он вернется в сибирское село! А там - ни кола, ни двора. Во, так гораздо лучше будет, чем поднимать вопрос об оккупированных территориях. Нет, стой, а кто ж тогда его деревню сжег? Опять не годится. Нет, тут накосячить никак нельзя. Тут надо что-нибудь придумать. Как-то вывернуться нужно. Почему у нас все задом наперед? Сначала ж немцы пришли, так? А потом вся эта коллаборация под ними как-то жила по три-четыре года. Оно, конечно, советские колхозники, люди к любым условиям привычные. Но под открытым небом и одной зимы не протянешь, факт.
А тут по две зимы, минимум, а то и по три как-то сдюжили. Даже старики со старухами. Да еще и кучу детей сберегли. Да еще и кучу новой белобрысой ребятни как-то нарожали. Не пойми, от кого, мужики же все на фронте были. Однако, наибольший приплод советского народонаселения именно под немцами случился. Почему именно комсомолки-коллаборантки больше всех озаботились воспроизводством выбывшего населения? У них, что, условия были лучше, чем в советском тылу? Непонятненько. Да и немцы где-то все это время жили - не тужили, на губных гармошках играли, гады А где?
Вот, французы в Двенадцатом году все села по Старой Смоленкой разорили, многи пожгли, так им потом самим жрать стало нечего, когда обратно потопали, и обогреться зачастую толком негде, это понятно. А фашистам почему всегда было, где жить? Причем, именно всегда, всю дорогу назад, на всю глубину их позорного отступления. Они, что же, не все подряд жгли на своем пути? А партия учит, что все. Одну зиму перекантоваться еще туда-сюда, им фанатизм помогал, но это ведь годами длилось! А почему запах пожарищ до сих пор не выветрился? Нет, этот вопрос надо согласовать наверху. Надо проконсультироваться, в чем заключается правда и соцреализм. Тут маху давать никак нельзя. Тут вопрос такой... подрасстрельный. Эдак промахнешься мимо правды жизни, и закончится та жизнь. Уж партия-то не промахнется, такой соцрелизм в затылок влепит - реалистичней не бывает!
Ну, короче, партия придумает, почему по всей западной окраине страны одни свежие остовы деревень торчат, а нам главное народ воодушевить. А не кормить его всякой импортной непотребщиной! Чисто буржуазного и разлагающего характера. Вот, куда нас зовут их фильмы, куда уводят? В какие такие солнечные долины? Мексика тут, что ль? Что, теперь советские люди должны напялись сомбреро и ходить, как обезьяны? Нет уж, дудки! На повестке стоит восстановление от разрухи. Учиненной немцами, это надо особо подчеркнуть. А несогласными с соцреализмом займутся славные внудельцы товарища Берия, верного ученика и последователя. Причем, восстановление героическое! То есть, без нытья. Поэтому...
Посидел, посидел наш одноногий фронтовик на пепелище родного дома, и, не вдаваясь в причины увиденного, прямиком пошел к нынешнему председателю. Однорукому. Его из центра прислали на укрепление местных кадров. Ставь меня, говорит, председатель, на самый что ни на есть главный фронт работы. Вон, коровник, гляжу, весь в пробоинах, что осталось, да без крыши. "Что, и отстраиваться перво-наперво не будешь?", - спросил изумленный председатель. Нет, твердо отвечает Урбанский, не буду. Не время отстраиваться. Во! Вот поэтому кругом такая разруха до сих пор! Никто пока и не начинал отстаиваться, пока колхозы в руинах. Пометь себе, это надо будет подчеркнуть. Так, а почему тогда колхозы до сих пор в руинах? Нет, вычеркни. Лучше наверху сориентироваться. От греха. Задумался товарищ из ЦК. Крепко задумался, по-государственному.
"Нет!", - подвел он итог своим нелегким и глубоким размышлениям. И крепко, по-партийному, приложил папкой об стол: "Твою мать! Куда ни кинь, кругом антисоветчина выходит...". Нет, про войну кино снимать не будем. Вообще. И, думаю, долго. Пока новая поросль белобрысая не подрастет. Лет через двадцать. Ей и будем остовы деревень втюхивать, олухам. И то, постепенно. Они, войны не заставшие, любой соцреализм про фашистов схавают. Да и не дадим им думать. Святым делом объявим. Настолько святым, чтоб сами боялись задумываться, что там было. Будем снимать про новые стройки Сибири. А потом - про поднятую целину. В общем, куда фашисты не дошли. А то, обязательно во что-нибудь вляпаемся. Время осмысления войны еще не пришло, большое видится на расстояньи. Пусть вырастет новое поколение, готовое к честному разговору о великой войне. Так товарищу Сталину и доложу.
Так и доложил. Товарищ Сталин трубкой попыхтел-попыхтел и согласился, большое видится на расстоянии. Разрешил только себя снять среди руин Берлина, по которым и вопросов никаких нет, все правильно сделали, и про оборону Сталинграда без особых панорам. А все остальное приказал снимать про созидетельный труд и подъем энтузиазма без отсылок к тому большому. И татральным людишкам велел мозги прочистить, по обленившихся драматургов включительно. Чтоб с пошлятиной шекспировской завязывали и гнали актуальность на сцене. Про "нам все нипочем!".
Тогда-то, в Сорок Шестом, в постановлении ЦК "О драмтеатрах", с высокой партийной трибуны и прогремело-пророкотало фашистскими танками над головами богемных захребетников-паразитов: "Искусство в большом долгу!" Типа перед всем советским народом. Типа ни хрена не делает то искусство. Не вымещает собой мелкотемье-шекспировщину, рухлядь эту, отрыжку веков. А пора бы сменить репертуар!
А в уголовном мире долги надо отдавать. А кто ж не знал, что товарищ Сталин сам уголовник с огромным дореволюционным стажем? Не говоря про его постреволюционные удивительные свершения. Равных которым уголовный мир и вовсе не знал. Хотя главный фокус товарища Сталина с исчезновением еще только ждал своего часа. С исчезновением десяти миллионов инвалидов. Одновременно и без всякого участия фашистов. Тех фашистов, я имею ввиду. Ну, которые сначала руинировали все оккупированные территории, а потом годами на них жили под открытым небом, нордики хреновы. Это так только они умели!
И потому я снова выбрасываю бессмертный лозунг: "Искусство в большом долгу!" Хватит кормить нас мещанским мелкотемьем, западной порнографией и прозападным ей подражанием. Не пора ли, господа творцы, осветить величественные вопросы, как так немцы умудрялись жить, как белые медведи, и как они обучили своему искусству десятки миллионов местных коллаборантов? Да еще и не прибегая к йоге. Ну, и как можно проделать фокус с таинственным исчезновением десяти миллионов человек за одно лето? Пора, ити его мать, вывести фашистские фокусы на чистую воду! Все фокусы нуждаются в обязательном разоблачении. Иначе чертовщина какая-то выходит!
И перестать путать одних фашистов с другими, а тех, в свою очередь, с нацистами. А тем более, с безвредным от природы немецким народом. Верю в удачу. Пью за торжество Правды. За ее победу! За нашу победу. За вашу и нашу победу. Или кто-то посчитает себя в этом случае проигравшим? За таких не пью.