14.09.2014 Замок Уильяма Херста, Орсон Уэллс и "Гражданин Кейн", "Ксанаду" и Неверленд

[escaped]

Визит в замок Уильяма Херста в Сан-Симеоне в результате, уже после приезда домой, оказался одним из самых впечатляющих, тревожащих и не отпускающих воспоминаний.

Надо, конечно, всегда готовиться к таким путешествиям, скажу я вам. А я в этот раз решила полностью отдаться на волю принимающей стороны, ничего не читала, ничего не пыталась узнать заранее, и просто шла, куда ведут - а вот не надо было, как выяснилось. Потому что если бы я узнала об этом замке раньше и дала бы себе труд хотя бы пару раз влезть в Википедию, то конечно, у меня сложилось бы совершенно другое, намного более глубокое впечатление об этом месте.

Я, собственно, не знала даже имени владельца замка, когда мы туда отправились, а к вечеру уже снова едва его вспомнила. Это очень красивое место, высоко на горе, над океаном, с потрясающими видами и очень необычной архитектурой, смесью всего и вся, всех эпох и стилей, где античные портики соседствуют с мавританскими узорами, китайскими беседками, римскими бассейнами и современным теннисным кортом, а недалеко от бронзовой копии донателловского Давида сидит эрмитажный микеланджеловский "Мальчик, вынимающий занозу".
Потрясающе организованное пространство, великолепно обыгранные виды. Очень, очень красиво.

Но я, честно говоря, много в жизни видела красивых дворцов. И если бы дело ограничилось только внешней пышностью, то я бы благополучно снова забыла, как звали владельца замка. Даже то, что он был одним из первых газетных магнатов в стране и в мире, "основателем" желтой прессы и таблоидов как жанра и журналистского стиля, - это само по себе интересный факт, но не более, в ряду множества другого всякого любопытного. Даже то, что у него в гостях перебывал весь старый Голливуд, что Чарли Чаплин играл в теннис на этом корте и нырял в этот огромный крытый бассейн с морской водой - даже это само по себе не так уж занимательно. Ну, мало ли где они бывали. В Нью-Йорке они бывали гораздо чаще.

Но черт!! Я совершенно не предполагала, чем для меня обернется знакомство с этим местом, и с какой стороны оно для меня откроется. Вот он эскейп. Вот он уход в "иной мир", как он есть.

Попробую рассказать по порядку, хотя, когда я про все это читала и когда смотрела "Гражданина Кейна", у меня просто разрывало мозг:) Так что повествование немного хаотичное, не взыщите. Нет времени все упорядочить - хоть так-то успеть бы изложить.

Глава I

О Херсте - текст-компиляция из разных источников (но самое-то интересное - дальше, и НЕ о Херсте :))
[Spoiler (click to open)]

Уильям Херст. Владелец огромной газетной империи. Почти половину ХХ века американский издатель Уильям Рэндольф Херст правил крупнейшей в мире медиаимперией, когда-либо принадлежавшей одному человеку. Херста в полной мере можно назвать создателем "желтой прессы" (в то время в газетах, в том числе и принадлежавших Херсту, для привлечения внимания выделяли заголовки желтой краской) и человеком, более других повлиявшим на журналистику нового времени. "Газеты Херста - это женщина с перерезанным горлом, которая бежит по улице и кричит" - говорил один из работавших на него авторов. В погоне за тиражами Херст не останавливался ни перед чем: его газеты спекулировали грязными подробностями, а зачастую сами их придумывали, фальсифицировали факты и документы.
Началом издательской карьеры Уильяма Херста и краеугольным камнем его будущей империи стала небольшая газета San Francisco Examiner, которую его отец мультимиллионер Джордж Херст когда-то получил в уплату карточного долга. Херст-старший, владевший крупнейшим в Америке золотоносным месторождением, заработал свое состояние во времена золотой лихорадки в 1849 году, а позже сделал политическую карьеру, став сенатором штата Калифорния. Джордж Херст, конечно, постарался дать своему единственному наследнику все самое лучшее: частные учителя и школы, путешествия по Европе и Гарвардский колледж, откуда, впрочем, Уильяма Херста выгнали, - по одной из версий, за оскорбительную заметку о преподавателях в университетском журнале, по другой - за то, что он отправил своим профессорам в "подарок" серебряные ночные горшки с гравировкой. Во время учебы в Гарварде Херст стал большим поклонником принадлежащего Джозефу Пулитцеру (тому самому, имени которого теперь Пулитцеровская премия - escaped) издания New York World и даже какое-то время после исключения из университета работал там репортером. В 1887 году он написал отцу: "Я хочу San Francisco Examiner". И получил газету в свое распоряжение.

San Francisco Examiner превратилась в своеобразную лабораторию Херста, где он создавал фальшивые новости и подделывал настоящие так, чтобы вызвать максимальный отклик публики. Расширяя свою империю, Уильям Херст скупал газеты по всей стране. Перебравшись в Нью-Йорк, он приобретает New York Morning Journal - находящееся "при смерти" издание, тираж которого он поднял за год с 77 тысяч до миллиона экземпляров. Надо сказать, при этом, что Херст нанял выдающихся публицистов того времени Стивена Крэйна и Джулиана Готорна. Для него писали Марк Твен и Джек Лондон (!!!)
Собрав своих редакторов, Херст сказал им: «Моя газета должна быть написана и издана так, чтобы её могли и хотели читать полуграмотные эмигранты, невежды, обитатели городского дна, подростки - все».

На первые полосы газет вышли сенсации, преступления, катастрофы. Или наоборот, истории спасений и подвигов. Особое место отводилось историям из жизни знаменитостей, светским сплетням и скандалам. Возбуждение читателей подогревалось иллюстрациями, которые в те времена были, в общем, новостью в газетах. Причем, если описывались убийства или катастрофы, то художники рисовали натуралистические кровавые подробности. И этот метод сделал свое дело - газетные тиражи достигли огромных размеров.
Херст перекупил весь репортерский отдел Пулитцера, писавший для воскресных выпусков. Пулитцер предложил журналистам вернуться на большие гонорары, но Херст предложил им вдвое больше денег и перекупил снова.
Пулитцер не мог угнаться за конкурентом. Его издание было предназначено для среднего класса и имело определённые рамки, которые он не мог переступить. Для Херста  же не было ограничений. Он говорил: «Главный и единственный критерий качества газеты - тираж».

Херст начал серьезно конкурировать со своим "учителем". В 1897 году между изданиями Херста и Пулитцера разразилась настоящая "газетная война" на почве назревающей испано-американской войны. По мнению некоторых историков, борьба США и Испании за власть на Кубе переросла в 1898 году в вооруженный конфликт именно из-за действий этих газет. На страницах «New York Morning Journal», в частности, было опубликовано украденное частное письмо испанского посла, где содержалась отрицательная характеристика президента США Уильяма Мак-Кинли. Таким способом Херст хотел заставить президента начать войну с Испанией.
Стараясь переплюнуть друг друга, издания Херста и Пулитцера убеждали читателей в том, что на Кубе идут боевые действия, хотя на самом деле на острове ничего не происходило (а тут все же вспомнили знаменитый фильм "Хвост виляет собакой", да? Так вот откуда взята та самая война, которую там инсценировали! - escaped).
Один из известных анекдотов американской журналистики связан именно с этим эпизодом. Художник Херста Фредерик Ремингтон с Кубы телеграфировал в Нью-Йорк: «Здесь все тихо, никакой войны нет и не предвидится». На что тот ответил: «Вы обеспечьте картинки, а войну обеспечу я» (это, конечно, в своем роде гениально).

15 февраля 1898 года в порту Гаваны взорвался американский броненосец «Мэн». Ходили даже слухи, что Херст приложил руку к организации взрыва. Через две недели после взрыва «Мэна» тираж «New York Morning Journal» вырос до 5 млн экземпляров.
Херст был дважды избран в Палату представителей, но проиграл выборы на пост губернатора Нью-Йорка. Тем не менее, с помощью своих газет и журналов он добился огромного политического влияния. В 1935 году он был одним из самых богатых людей в мире, его состояние оценивалось в 200 млн долларов. После покупки «New York Morning Journal» Херст продолжал скупать и учреждать ежедневные и еженедельные газеты по всем Соединенным Штатам. В 1940-е годы Херст был владельцем 25 ежедневных газет, 24 еженедельных газет, 12 радиостанций, 2 мировых агентств новостей, одного предприятия по производству новых тем для кинофильмов, киностудии «Cosmopolitan» и многого другого. В 1948 году он приобрёл одну из первых американских телевизионных станций, BWAL-TV в Балтиморе. Газеты Херста продавались в количестве 13 млн экземпляров ежедневно и имели около 40 млн читателей. Почти треть взрослого населения США ежедневно читала газеты Херста. Кроме того, миллионы людей по всему миру получали информацию из прессы Херста через сообщения информационных агентств, фильмов и газет, которые переводились и печатались в огромных количествах по всему миру.

Ну и в довершение: в 1930-е годы Херст, продолжавший вмешиваться в политику, открыто конфликтовал с Теодором Рузвельтом и заигрывал с фашистами. Он печатал проплаченные колонки Гитлера и Муссолини, во время путешествия по Европе посетил ралли в Нюрнберге в 1934 году, а позже заключил соглашение о съемке кинохроники с Гитлером. Хотя позже он утверждал, что действовал лишь из-за антикоммунистических побуждений.

Глава II

О замке Hearst Castle.
[Spoiler (click to open)]

Еще одной яркой достопримечательностью в наследии Херста является его особняк. Огромное поместье, построенное им на месте семейного ранчо в Сан-Симеоне (Южная Калифорния), называют сейчас не иначе как "замок Херста". На 127 акрах земли с видом на побережье медиамагнат выстроил настоящий дворец, который называл "La Cuesta Encantada" (The Enchanted Hill, или Зачарованный Холм) ("Зачарованный холм"!!!! - escaped). В особняке 165 комнат, античный открытый бассейн и другой, крытый, напоминающийримские термы, оранжерея, палаццо в стиле Ренессанс, теннисные корты и зоопарк.
Особняк строила с 1919 по 1947 год армия мастеров и чернорабочих, а пристройки делались в течение еще 20 лет. Руководила строительством первая в мире женщина-архитектор Джулия Морган. В архитектурном проекте были реконструированы стили разных эпох и использовались те же материалы, какими пользовались в Европе: например, мрамор везли из Каррары. Кроме того, Херст дополнил интерьер антиквариатом: его гостиную украшают фламандские гобелены XVI века, стулья в столовой - из испанских церквей эпохи Возрождения, на полу у входа в Casa Grande - римская мозаика III века. Херст был страстным коллекционером (это важно). Его коллекцию произведений искусства, как и его газетную империю, называли самым крупным частным собранием, когда-либо принадлежавшим человеку.

Но искусства ему было мало, и Херст решил создать свой собственный зверинец (это тоже важно!). Здесь были страусы, зебры, олени, лама :) и даже жирафы. Джулии Морган он предлагал ко всему прочему построить лабиринт, совмещенный с зоопарком. "Думаю, что потеряться в лабиринте и неожиданно наткнуться на львов, тигров, пум, пантер, обезьян и попугаев будет волнительно даже для пресыщенных жизнью…" - писал он. Лабиринт так никогда и не построили, но сделали открытые загоны для животных, и гости могли наблюдать за зверями, пока шли к дому.
Самое запоминающееся описание замку Херста дал Бернард Шоу, когда-то сказавший хозяину: "Ваш замок - это то, как выглядел бы рай, если бы у Бога были деньги".

О Херсте есть много русскоязычных источников - всем, кого интересует эта в высшей степени увлекательная фигура, есть что почитать. А я перехожу к следующей главе :)

Глава III


"Гражданин Кейн" Орсона Уэллса.

От себя. Я люблю кино. Очень люблю. Но я не киновед, и познания мои в истории кинематографа, особенно кинематографа первой половины 20 века, довольно отрывочны. Поэтому я, конечно, знала это имя - Орсон Уэллс. Я знала и о фильме "Гражданин Кейн" как о лучшем фильме всех времен и народов по самым разным рейтингам. На протяжении нескольких десятилетий он регулярно побеждает в масштабных опросах кинопрофессионалов как «лучший фильм всех времён и народов».

Но я не видела этого фильма до сих пор, и уж конечно, понятия не имела, что замок Уильяма Херста является местом действия и даже своеобразным действующим лицом этого поразительного произведения. Это надо видеть. Must see - так же, как "Огни большого города" или, не знаю, "Летят журавли", или "8 1/2" Феллини, который Уэллса обожал. Классика. Алмаз... Но хватит восторгов :) Блин, вот даже сейчас не могу писать спокойно.

[Spoiler (click to open)]Я не претендую, конечно, на какие-то киноведческие открытия по поводу фильма или Уэллса. Все-таки фильм 1941 года, и о нем написаны тысячи томов и километры текстов на всех языках мира, он разгадывался и толковался сотнями кинокритиков и растаскивался на цитаты сотнями крупных и некрупных режиссеров.

И - самое главное - ВОТ ЭТО и есть настоящий памятник Уильяму Херсту :) Больше, чем замок, деньги, газеты, коллекции. Именно этот бессмертный фильм гениального режиссера.

Фильм основан на биографии Херста, и его можно прочесть как монструозную карикатуру на нее, как оборотную сторону величия медиамагната. Там даже есть дословные цитаты - например, эта знаменитая цитата про войну, "которуя я обеспечу". Половина действия происходит в мрачном и великолепном замке главного героя, названном "Ксанаду" - это цитата из поэмы Кольриджа "Кубла-Хан". Конечно же, в облике этого замка прочитываются формы реального его прототипа в Сан-Симеоне.
И в то же время, конечно, этот фильм бесконечно больше любой карикатуры на любого магната. Это приговор всему обществу. И при этом чудесная и увлекательная интеллектуальная задача.

Не желая выхода фильма на экран, Хёрст с помощью своей медиаимперии начал настоящую войну с Уэллсом. Уэллс потерял много сил и нервов, чтобы снять фильм, но ещё больше - чтобы добиться от кинокомпании выхода своей картины на экран. Фильм не принёс большого зрительского успеха во многом из-за антирекламной кампании Хёрста. «Гражданина Кейна» посмотрели в главных городах Америки, но в провинции, особенно на Юге, сила была на стороне газет Хёрста. Кроме того, большинство газет Хёрста поступили ещё проще - они объявили фильму бойкот.

Любопытно, что в нашей экскурсии по замку, кажется, НИ СЛОВА не было сказано про Орсона Уэллса и его фильм. Не помню я его и в экспозиции, предваряющей подъем наверх, к замку. Хотя фактически имя Херста связано с Уэллсом уже навсегда, они друг от друга неотделимы. Это поразительно :) Больше семидесяти лет прошло; про хозяина замка снят ЛУЧШИЙ В МИРЕ фильм, и об этом там нет ни единого упоминания...

Во "ВКонтакте" есть множество копий, с переводом и без. Пусть здесь будет эта:

You can watch this video on www.livejournal.com

Сюжет таков. Медиамагнат Чарльз Фостер Кейн умирает в своём замке Ксанаду, выронив перед смертью из рук стеклянный шар и еле внятно произнеся только одно слово: «rosebud» («розовый бутон»). Газеты и кинохроника сразу же подхватывают это событие, и на протяжении двенадцати минут перед зрителем предстаёт в виде некролога жизнь Кейна. В частности становится известно, что его называли коммунистом и фашистом, что он был замешан в двух войнах, в конце жизни парализован, построил замок Ксанаду, был дважды женат и неудачно баллотировался в губернаторы.

Журналист Томпсон получает задание выяснить, почему Кейн произнёс перед смертью это загадочное слово. Так начинается странствие корреспондента и встречи с людьми, которые когда-либо знали Кейна.

Сьюзен Александер, вторая жена Кейна, поначалу отказывается говорить с Томпсоном. Затем журналист знакомится с дневником банкира Уолтера Паркса Тэтчера в мемориальной библиотеке последнего. В первом за фильм флешбеке зритель узнаёт о случае из детства Кейна, когда он был отдан на воспитание Тэтчеру, после того как неожиданно стал богат.

Последующие флешбеки демонстрируют начало карьеры Кейна в медиабизнесе: получив контроль над небольшой газетой, Чарльз начинает работать в стиле «жёлтой журналистики». Дальнейшая жизнь его хорошо документирована: Кейн женится на племяннице президента США и баллотируется на пост губернатора. Романтический скандал с Сьюзен Александер, «певичкой», тем не менее, положил конец как браку, так и политической карьере.

К концу фильма, несмотря на многочисленные интервью с близкими Кейну людьми, Томпсон так и не разрешает загадку «розового бутона». Он приходит к выводу, что это может быть всё что угодно - то, что Кейн потерял или так и не смог приобрести за всю свою жизнь. Но в последние моменты фильма камера демонстрирует зрителю рабочих, сжигающих, по их мнению, не представляющие ценности вещи Кейна. Среди них в печь попадают детские санки Кейна с надписью «Розовый бутон». Для журналиста Томпсона и остальных героев, тем не менее, это так и остаётся загадкой.

Фильм заканчивается тем же длинным кадром, которым и начинался: мрачный и грандиозный вид замка Ксанаду с монограммой «К» на заборе и знаком «Проход запрещён».

Критики после выхода фильма писали об образе Ксанаду: "Ксанаду становится могилой ... могилой для утраченной американской мечты, для детской надежды повернуть ход столетия, незаметно сгоревшей где-то среди материального блеска 1940 года".

Сам Уэллс объяснял образ замка так: "Необходимо было, чтобы мой персонаж был коллекционером - типом человека, который никогда ничего не выбрасывает. Я хотел использовать как некий символ - в заключение фильма - какое-то огромное размножение объектов - тысячи и тысячи вещей - одна из который «Rosebud». Я хотел, чтобы это поле театрального недвижимого имущества представляло свалку человеческой жизни. Я хотел, чтобы камера показывала прекрасные вещи, уродливые вещи и бессмысленные вещи тоже - действительно, все, что могло символизировать общественную карьеру и частную жизнь. Я хотел, чтобы там были предметы искусства, сентиментальные предметы, и самые обыкновенные вещи. Как я уже сказал, для меня не было другого способа достичь этого, кроме как сделав моего персонажа коллекционером и дав ему огромный дом, в котором он смог бы держать свою коллекцию. Этот дом в свою очередь рисовался мне как буквальный перевод в термины драмы выражения «башня из слоновой кости». Герой моего «повествования о неудаче» должен был укрыться от демократии, которую его деньги не смогли купить, а его власть - проконтролировать".

"Фактически Ксанаду занимает в фильме не меньшее место, чем сам Кейн. И фильм в целом и киножурнал начинаются не с самого Кейна, а с Ксанаду. В киножурнале Кейн изначально присутствует не как газетный магнат, оперный антерпренер или неудачный политик, а как «владелец Ксанаду». Фильм может быть рассмотрен как некая запоздавшая вариация на тему стихотворений XVII или XIX вв. о «великих дворцах», в которых знаменитые дворцы рассматриваются как дополнение или расширение личности его владельца. Аксиоматическая предпосылка этой традиции заключена в том, что вы являетесь тем, что вы строите; и Кейн, вполне очевидно, и есть Ксанаду" Boyd, D. Images of Identity in Citizen Kane. Southern Review. v.14, N1, March 1981.

Дальше я продолжу цитировать очень интересный разбор фильма, который вы можете подробнее прочесть сами, а я выберу наиболее важное.

"В знаменитой сцене в Большом Зале Ксанаду Сьюзен Александр говорит Кейну, что в ее складывании головоломок (jigsaw puzzle) больше смысла, чем в коллекционировании Венер, тем самым косвенно уподобляя Ксанаду огромной мозаичной головоломке . Это сходство еще более подчеркнуто в финальной сцене, о которой Хайем пишет: «1 072 ящика и 263 450 футов хлама были использованы и расположены чтобы выглядеть как разбитая головоломка или опустевший город небоскребов, снятый с крана». В этой же сцене с этой же головоломкой сравнивается вся жизнь Кейна".

Да, это потрясающий кадр. Откровенно говоря, я подумала, что это метафора Нью-Йорка - разрушенного и разрушающего города, по мысли Уэллса, некоего Вавилона в руинах. Вот такая бесконечная свалка цивилизации, над которой камера летит, как птица над городом.
И точно так же это может быть, собственно, метафорой всего человечества. Неважно даже, какой тут конкретный смысл можно прочесть - прелесть в том, как гениально и в то же время просто это снято.

"Тем самым весь фильм Уэллса и весь поиск Томпсона тоже уподобляются огромной мозаичной раздробленной картине".

"...мотивом, задаваемом Ксанаду, является его незавершенность (а замок Херста действительно недостроен - escaped). В начале в документального фильма сказано о «недостроенном замке, который уже начал разрушаться». ... Головоломки, складываемые Сьюзен Александр, ни разу не показаны сложенными: хотя в сценарии и написано «рука Сьюзен вставляет недостающий кусочек», что может пониматься как «последний недостающий кусочек», однако в фильме ни одна из головоломок не показана собранной: рука Сьюзен вставляет кусочек и остается еще много свободного места. Кроме того, в финале все ее головоломки рассыпаны и в беспорядке сложены обратно в коробки".

Любопытна и сама личность Уэллса. Так, известно, что он любил и, по-видимому, умел показывать фокусы. Как-то после начала войны он устроил целое волшебное представление в шатре, установленном на Cahuenga Boulevard. После его женитьбы на Рите Хейворт он каждый вечер забавлял солдат, укладывая свою жену в ящик и распиливая ее пополам.

А еще У Орсона Уэллса есть несколько известных цитат. В частности: "Голливуд - самая большая в мире игрушечная железная дорога ... Я начал с вершины и постепенно спускался".


Глава IV

"Ксанаду" и Неверленд.

А теперь следите за моими руками :)

[Spoiler (click to open)]Первое. Майкл Джексон был едва ли не средоточием атак всей американской, да и мировой желтой прессы в течение как минимум двадцати лет. Желтая пресса сыграла огромную и убийственную роль в его жизни; и в своем творчестве он не раз касался этой темы, тексты о преследованиях таблоидов - это одни из самых лучших, злых, горьких и отчаянных его текстов.

Второе. Майкл Джексон был большим любителем и ценителем кино, и в особенности - старого Голливуда. Было бы совершенно невероятным, если бы он никогда не видел "Гражданина Кейна". И было бы совершенно невероятным, если бы он не знал историю этой картины, прототип ее главного героя и прототип мрачного "Ксанаду" - "Зачарованный холм" грозного магната, овеянного легендой "лучшего в мире фильма".
Более того, уже документированно доказано, что Майкл был, в частности, ценителем поэзии раннего романтизма в английской литературе - то есть творчества таких авторов, как Блейк и Вордсворт. А Кольридж с его неоконченной поэмой "Кубла-Хан", из которой взято название "Ксанаду", принадлежит к тому же течению и той же эпохе.

"In Xanadu did Xubla Khan
A stately pleasure-dome decree"

В 1985-м году умирает Орсон Уэллс. А в 1988-м году Майкл Джексон покупает в паре часов езды от "Ксанаду" свой собственный "замок", и, как Орсон Уэллс в кино, называет его "литературным" именем - "Нетландия", "Неверленд". Который фактически тоже является "зачарованным холмом" или "островом", как в книге Барри.

Майкл Джексон устраивает там зверинец :) С ламой, жирафами, зебрами, оленями и так далее - с которыми не раз фотографируется и даже снимается на видео.
И гости могли видеть зверей, пока шли к дому, да.

Майкл Джексон строит там «игрушечную» железную дорогу. Даже две.

Майкл Джексон собирает в Неверленде большую коллекцию разных предметов искусства. Он обожает антикварные магазины, и ходит по ним везде, где только ни бывает - и у себя в Калифорнии, и в Париже, и в далекой Москве. Фильм Мартина Башира "Живя с Майклом Джексоном" содержит яркий эпизод в антикварном магазине в Лас-Вегасе, где Майкл в один прием тратит до полумиллиона долларов, покупая вещи почти не глядя: «вот это, это, это и это», говорит он продавцу, указывая на огромные золоченые вазы и картины. Майкл вообще любит покупать, собирать и тащить к себе в дом множество различных, порой самых невероятных, вещей. Он может купить старинную бронзовую статуэтку - и огромного «Человека-паука», он покупает антикварные книги и детские карусели, коллекционное вино и большую-пребольшую Тинкербелл, манекены, игровые автоматы, картины Нормана Рокуэлла и копии Микеланджело.

Майкл Джексон для последнего концерта This is it берет съемки жены Орсона Уэллса - Риты Хейворт, в роли Джильды. А еще раньше, в 1995-м году, Майкл Джексон снимает фильм "Призраки"/ "Ghosts", который ТОЧНО ТАК ЖЕ, как и "Гражданин Кейн", начинается и кончается длинным кадром, на котором мы видим мрачный полусказочный замок за оградой.

Только первый замок - "Ксанаду" - это жилище его антагониста. Это стан его врага - того, кто преследует, отравляет жизнь, гонит из "приличного общества", отвергает. А "Неверленд" сделан как противоположность. Даже географически:)

"Ксанаду" стоит высоко, на холме, откуда властители дум обозревают весь мир. А Неверленд прячется в долине, закрытый от мира.

"Ксанаду" устремлен ввысь: высоченные потолки, полумрак, «рыцарский» стиль интерьеров, отделанных преимущественно камнем, башни, колоннады. А в Неверленде хозяйский дом тянется вширь, а не вверх, он расположился привольно и свободно, в интерьерах господствует теплое дерево.

"Ксанаду" - место для элиты, для самых успешных, для самых продвинутых, богатых и знаменитых ВЗРОСЛЫХ. Неверленд - место для ДЕТЕЙ, причем детей из бедных семей, которые не могут поехать даже в Диснейленд.

Коллекция "Ксанаду" - мрачный музей, царство неживого, неподвижного, статуарного, монументального и при этом понатасканного отовсюду без всякого смысла и порядка. "Могила". Свалка человечества, как говорил Уэллс. Коллекция Неверленда - что угодно, только не музей, скорее веселый бардак, живой беспорядок, созданный стихийной энергией доброго волшебника, где все тоже понатаскано неизвестно откуда и свалено в пеструю кучу, но все живет, по всему можно ползать, скакать, все можно брать в руки, на всем можно кататься и стоять на головах.

Я не делаю далеко идущих выводов о том, что Майкл что-то сознательно выстраивал, отталкиваясь от этого противоречия. Нет, я так не думаю. Оно так само сложилось, сплелось так в ткани мирового искусства, что друг рядом с другом, в паре часов езды, стоят сейчас оба - великолепное средоточие зла на высоком холме, которое обессмертил гениальный режиссер, и его альтер эго, зеркально похожий и зеркально противоположный мир волшебства; замок властителя и дом того, кого он преследовал бы, если бы они сошлись во времени; дом гонителя и дом гонимого.

Вот примерно так, очень кратко.
Посмотрите фильм, он того стоит.

Фото в следующем посте.