Пепел Клааса...
Закончил! Я ее закончил вчера - пьесу, в которой, впервые за 80 лет, из разбросанных по миру документов сложится история семьи моего отца, моего деда, расстрелянного в 1938 году, бабушки, умершей в 48 году в ссылке, брата бабушки и братьев деда. История рода Гаазов (Хаас), многие представители которого пострадали и были убиты двумя кровавыми режимами в гитлеровской Германии и сталинской России.
Отец, Петер Гааз, всю жизнь безуспешно искал родственников, у него была единственная фотография матери - анфас и в профиль из следственного дела, и ни одной фотографии отца.
До самого последнего времени знали только то, что сохранилось в памяти моего отца, что обнаружили в Арнсдорфе (Германия), где дед работал врачом, что содержали протоколы допросов, документы о реабилитации, свидетельства о смерти. И вдруг...
Замечательная Юдит Меркушефф Judith Merkushev , которая занималась историей земляков, уехавших до войны, в СССР, нашла документы во Вроцлаве (Бреслау), потянула за одну ниточку и восстановилось многое: умершие, погибшие, выжившие. И, главное, заинтересованные друг в друге. Ощущение как у человека, восстановившего потерянную память.
Отец не дожил 16 лет, он умер в 2001, а в 2004 ещё был жив, пройдя лагерь Терезиенштат, брат его матери.
После смерти отца продолжают происходить события его жизни: выставка в Российско-Немецком Доме, в Интернете - его роман, повести, рассказы, спектакли, фильм «Дети Спитака». Важная для него тема: действенная память о человеке, жизнь за пределами жизни; прощение через понимание; равнодушие как самый большой грех и война, как самое большое зло. Мир воспринимал трагически, а люди его вспоминают светло.
Может быть, эта задуманная мной пьеса - диалог с ним и с той силой, которая, убив родителей, присвоила себе право за нас решать, что нам помнить.
Есть документальный, художественный, изобразительный материал, музыка, написанная одним из братьев Хаас...
Этап написания закончен. Конечно, можно и нужно сокращать, добавлять, менять... Но это уже частности... Странное ощущение: почти два месяца... или три?.. Не помню даже, когда начал - это время слиплось в один нескончаемый период сидения за компьютером, прерываемый какими-то иными параллельными работами, обязанностями... но такое впечатление, что их делал не я. Документы, письма, фотографии... Яндекс и Гугль меня, наверное, возненавидели за это время, столько вопросов им было задано... Спасибо жене за то, что переводила для меня с английского, а Юдит Меркушефф - с немецкого. Спасибо маме за то, что перерыла для меня весь архив отца и многое рассказала и написала сама. Спасибо тёте, историку, за помощь в осознании и понимании фактов. Это - наша совместная работа...
Всё это время прошло в ужасе от открывавшихся новых и новых подробностей красно-коричневых преступлений... Освенцим, Майданек, Терезиенштадт, подвалы НКВД, ГУЛАГ, гетто на острове Маврикий, еврейские части в составе Британской армии... Какой ад пережил наш мир... От этого останавливалось сердце, ночью - сплошные кошмары...
Теперь всё. Дикое опустошение. И вместе с тем, это - только первый этап. Надо делать спектакль. Хотя странно назвать этим словом вынесенные в драматургическое действо судьбы близких людей. Но надо... Наверное, ради этой работы я и шел в театральный институт, в эту дурацкую профессию...
Повторяю слова своего младшего сына, сказавшего во время нашей работы над спектаклем о Януше Корчаке: я не хочу, чтобы это повторилось. Не хочу. И сделаю все, чтобы помешать повтору.
А пока остается ждать, пока текст прочтут те, от кого зависит дать работе ход... Жду... Надеюсь...