Статья Ильдара Сафуанова о "Фунте правосудия" в "Современной драматургии".
"ШЕЙЛОК И ДРУГИЕ... В ОДНОМ ЛИЦЕ".
“Фунт правосудия ” по пьесе “Венецианский купец”
В. Шекспира, моноспектакль Э. Гааза
Пожалуй, неисчерпаемостью содержания шекспировских пьес можно объяснить то, что на их основе вновь и вновь ставятся моноспектакли. Самым заметным в последнее время стал, разумеется, “Гамлет. Коллаж” в Театре Наций в исполнении Евгения Миронова и постановке Робера Лепажа. А вот актер Театра на Таганке Эрвин Гааз сыграл уже второй свой моноспектакль по Шекспиру (несколько лет назад это был “Ричард Третий” в постановке самого исполнителя).
Моноспектакль довольно короткий - про¬должается чуть менее часа. Понятно, что при этом главным образом была сохранена лишь ли¬ния Шейлока - мстительного еврея-ростовшика, готового из-за просроченного векселя выре¬зать фунт мяса из тела Антонио (который, собст¬венно, и есть “венецианский купец”, то есть за¬главный герой).
Пьеса Шекспира парадоксальна: привлека¬ющим главное внимание героем оказался злопамятный и расчетливый делец, который не должен вызывать никакого сочувствия у зрителей и которому заслуженно воздается в финале от перехитривших его молодых и привлекательных бонвиванов. Однако, как отмечал в своей критической статье “Шейлок на наших сценах” (“Франкфурт- Цайтунг” от 15 сентября 1909 г.) Лион Фейхтвангер, в XIX веке, после публикации книги Генриха Гейне “Девушки и женщины Шекспира”, значительная часть которой посвящена пьесе “Венецианский купец”, обманутый в своих правах Шейлок “стал героем, мучеником, его же противники - ничтожествами и глупцами”.
И хотя в последние десятилетия постановщики спектаклей и фильмов по этой пьесе уже избегают крайностей в интерпретации образа Шейлока, режиссер Роман Михеенков и актер Эрвин Гааз представили Шейлока именно как страдальца, ставшего жертвой несправедливого суда. Одна из главных задач спектакля - доказательство тезиса, выраженного в строках пьесы:
“В судилищах найдется ль хоть одно
Позорное, испачканное дело,
В котором бы приятным голоском
Нельзя прикрыть всю видимую гнусноcть."
(Перевод П. Вейнберга)
Чтобы связать фрагменты сильно сокращенного текста, постановщики используют короткие вставки с поясняющими текст куплетами на мелодию’Когда б имел златые горы" (известна также песенка об Отелло на этот же мотив авторства А. Охрименко, С. Кристи и В. Шрейберга), которые поет в современной электричке некий потомок Шейлока. Принимая эту условность, можно все-таки отметить, что логика такого приема несколько странная. Как известно, Шейлок был вдовым отцом единственной дочери Джессики, которая убежала с христианином Лоренцо и унесла из дома все богатства отца - деньги и драгоценности. По всему выходит, что потомок ростовщика на самом деле - потомок Джессики и Лоренцо, которые разбогатели за счет Шейлока. Таким образом, обнищать следующие поколения могли отнюдь не из-за суда, неправедного по отношению к Шейлоку.
Форма моноспектакля предопределила особенности композиции. Чтобы сюжет был понятен, значительную долю времени поста¬новщики отвели экспозиции, в которой ак¬теру пришлось воплотить еще и роли долж¬ника Бассанио и поручившегося за него Ан¬тонио. В этих эпизодах исполнитель выгля¬дывает из окошек в декорациях (сценогра¬фия Виктора Кауфмана и Олега Кулинича), рядом с которыми висят портреты этих дру¬зей. Эрвин Гааз показывает незаурядное ис¬кусство перевоплощения, создавая образы с помощью не только голоса, но и точно выверенных жестов (режиссер по пластике Ксения Ойвенталь).
Если в произведении Шекспира важней¬шее значение имело противопоставление неприятного людям Шейлока и привлека¬тельной Порции, то в спектакле Порция лишь упоминается, а в решающей сцене суда ее реплики произносит безличный ’‘глас пра¬восудия” (озвучила Флена Голейзовская). Это сделано для того, чтобы не смягчить впе¬чатление от неправедного суда, обличаемого в спектакле.
Эрвин Гааз показал в этом спектакле ши¬рокий диапазон эмоций. Особенно вырази¬телен он в сцене после бегства дочери. Пате¬тическое звучание усиливается, когда герой начинает петь песенку на идише.
В спектакле разнообразное музыкальное сопровождение (звучит старинная музыка итальянских композиторов в аранжировке Юрия Сеньковича), выверенные световые эффекты (Михаил Ротин и Виталий Кривалев). С другой стороны, и реквизит, и музы¬кальное и световое сопровождение достаточ¬но скромны, что дает возможность играть спектакль в самых разнообразных условиях, приобщая публику к не самому у нас попу¬лярному произведению классика и дополни¬тельно привлекая внимание к извечной про¬блеме справедливого суда.
Ильдар Сафуанов