Сладкая Танечка
Татьяна чисто русская девушка. И всё в ней славянской внешности, кроме волос на голове. Завитые в мелкие колечки, густые, на голове расположились шапкой по типу негритянских причёсок. Не знаю даже, как она умудряется их расчёсывать. Меня всегда зудило желание пощупать эту причёску, оценить на ощупь качество завивки не от парикмахера, а от природы. Как-то вечером на посиделках в одной квартире, где мы собирались часто по интересам, решился и спросил Татьяну, можно ли потрогать её причёску. Уж очень необычно смотрится такая причёска на просторах Сибири. Она благосклонно разрешила.
Правду говорят, что аппетит приходит во время еды. Потрогав волосы на голове, со смешком спросил: А в другом месте у неё такие же, а может быть иные? Татьяна не возмутилась, как этого можно было ожидать, просто ответила, что я мог бы сам проверить, да не место и не время для таких проверок. К тому же вон у меня самого на голове волос почти чёрного цвета, брови такие же, а усы рыжие. Вот и ей интересно: А там у меня тоже такие же, как на усах? Или как на голове?
Пришлось и мне отвечать, что может проверить сама, только вот не место для такой проверки. Не поймёт народ, если она прямо здесь и сейчас начнёт стягивать с меня штаны, чтобы убедиться в своих предположениях. Да ещё опасаюсь, что вдруг от увиденного ещё чего захочет, а где ей доставить желаемое, коли в данной квартире места нет присесть свободно, не то, чтобы прилечь. да и опасаюсь я, что советчики не дадут спокойно заниматься делом.
Мы с Татьяной знакомы уже давненько. И отношения у нас нормальные, дружеские до такой степени, что она перестала стесняться. Может, к примеру, колготки подтянуть, Или за пазуху руки запустить и лифчик поправить. Да и прочие женские дела поправить тоже не проблема. Так что разговор наш имел продолжение.
Татьяна, немного посидев в нашей компании, засобиралась домой. Время вечернее, на улице темно, всякие маньяки ходят, как девушке одной идти?Попросила проводить, дополнительно соблазнив возможностью решить животрепещущий вопрос с проверкой растительности на лобках у меня и у неё. У неё как раз дома есть такая возможность, потому как родители уехали в гости в другой город и будут дома дня через два-три. А на мой вопрос о том, что вдруг непредвиденные обстоятельства возникнут, ответила, что и это решаемо. Настроение у неё сегодня такое: хочется чего-то такого, что просто так и не опишешь. А на опасения, что вдруг что-то пойдёт не так и получится некий конфуз в самый такой момент из-за смены её настроения, заверила, что это навряд ли. А если всё же и произойдёт, я при пиковом интересе не останусь при любом раскладе.
Дома Таня не стала откладывать дело в долгий ящик. Никаких водныхпроцедур, ничего такого. Очень естественно, будто всю свою жизнь раздевалась перед мужчинами, освободилась от одежды. В нижней части. Смотрелось очень эротично: голенькая попка, голенькие ножки, голенький животик и кофточка на верхней половине тела. И в самом низу живота кудряшки светлых волос, свитых в тугие кудряшки и переплетённые меж собой. Я потянул руку потрогать и тут же получил по этой загребущей руке.
- Куда? Сам разделся? А чего руки тянешь? Раздевайся. Как я.
Понял, что "как я" означает голый низ и одетый верх. И вот уже стою перед девушкой в таком же виде, как и она. Правда имеется и отличие. Если у неё всё ровненько, лишь слегка выпирает лобок, то у меня всё как раз не совсем ровненько. И выпирает совсем не лобок. Татьяна шагнула ближе, почти прижавшись, лишь оставив небольшое пространство меж двух тел.
- Давай на счёт "три". Ну, раз, два, три!
Не успели её губы произнести слово "три", как руки метнулись к лобкам и вцепились в волосы, поглаживая и лаская. Волосы на Танином лобке оказались той же примерно жёсткости, что и на голове. Немного помягче, но довольно густые. Даже интересно, как же среди этих зарослей найти вход в то заветное место. Хитренькая Танечка: я волосики на лобке щупаю, а она совсем не волосики и совсем не на лобке. Ухватилась рукой и мнёт, гладит, пальцем головку щекочет, старается раздвинуть краешки дырочки канала. А свободной рукой за шею обхватила и прижалась ко мне, поцелуем рот заполнила. И целуется умело. И чего это при таких её талантах мы столько времени были просто друзьями? Дурак - он и в Африке дурак. Обхватив своей свободной рукой Танечку, прижал плотнее, так, что её животик упёрся в мой, лобки соприкоснулись и лишь руки не покинули своих мест, продолжили занятия по изучению тел.
Правда моя рука давно уже не лобок гладит, проникла в горячую щелочку, там чего-то ищет. И Танечка ножку в сторону отставила для удобства. А потом сделала меленький шажочек назад, потянув меня за собой, ещё один, потом ещё. Так и дошагали, не размыкая объятий, до дивана, повалились на него. Раз уж увалились на ложе, попытался я в Танечкину писечку проникнуть уже не рукой. А она зажимает, не даёт. То есть теребить, пальцами трахать - пожалуйста, а вставить нельзя. Я даже слегка возмутился. И поинтересовался у Тани: уж не девочка ли она? Совсем не девочка. Просто, говорит, что впереди времени много и она совсем не хочет, чтобы некоторые, то есть я, кончили в самый неподходящий момент, потому что потом у неё наступает такое состояние, что лучше бы мне и не проверять.
Потому вначале так, руками. И она будет очень благодарна, если у меня получится то же самое сделать с ней, что она собирается сделать со мной. То есть удовлетворить руками. Можно ещё и ротиком, если, конечно, нет брезгливости. Пообещал, что раз уж у нас впереди вся ночь (Она добавила, что, возможно, и следующий день), то будет и губками. Правда наука сия для меня новая и придётся Тане подсказывать. Она рассмеялась, сказав, что и для неё это всё будет внове и весь её опыт опирается на порнофильмы и рассказы подруг. Рассмеялись и продолжили блуждание рук. Верхнюю часть одежды с Тани давно стянул, ласкаю соски губами. Они у неё крупные, совсем не по грудям. Но приятно такие в рот брать и чувствовать, как под ласками соски наливаются соками, твердеют, становятся крупнее. Мысленно отстранившись от ощущений в том предмете, каким завладела Таня и на котором играет, словно на музыкальном инструменте, удвоил, утроил, удесятерил свои ласки.
Трудно мужчине удержаться и не кончить, когда женщина активно теребит его предмет, стараясь добиться извержения. Есть, правда, средство задержать этот момент. Я, например, отвлекаюсь, как бы отстраняюсь от ласк партнёрши, сосредоточившись на своих действиях по доведению партнёрши до того же состояния, до которого она желает довести меня. Одна знакомая как-то заметила, что у меня в это время такой взгляд, будто я изучаю что-то под микроскопом и смотрю, как поведёт себя изучаемый предмет.
Будто не любовью занимаюсь, а изучением реакции женского организма на внешнее воздействие. Может быть и так. Неважно. Важно, что это реально помогает задержать извержение на длительное время. Не избежать его, ибо это в принципе невозможно. Просто проконтролировать. Так и получилось, что Танечка кончила первой. Поцелуи, трение тел, ласки руками и губами, ласковый шёпот кого угодно до оргазма доведут. Вот и моя девушка, выгнувшись дугой, застонала, открыла рот, будто желая закричать и в таком положении замерла. Затем, медленно расслабившись, опустилась на диван, открыла крепко зажмуренные глаза, улыбнулась, глубоко вздохнув, счастливым голосом сказала
- Я всё!
Проверила меня рукой и для подтверждения своих ощущений даже посмотрела, приподнявшись
- А ты? Ты почему не кончил?
- Тебя ждал.
- Дурак! Нет, не дурак. Ты просто хитрый. Ну ладно. раз обещала.
Мы лежали на боку, обнявшись, лицом друг к другу, как легли после Таниного оргазма. И Таня, разорвав кольцо моих рук, скользнула вниз, по груди, по животу. Надавив на меня руками, заставила опрокинуться на спину.
Делали мне минет пару раз. Правда делали такие же "специалистки" и точно также неумело. Просто само ощущение, что твой член находится у кого-то во рту, само по себе непередаваемо. А Таня ещё и руки мне под ягодицы запустила, старается заставить двигаться в такт её действий ротиком. И я перестал себя контролировать, отпустив чувства на волю, отдавшись Таниным ласкам. И вот он, пик наслаждения. Таня успела вытащить готовую извергнуть семя головку изо рта и прижать её к груди, прямо меж двух холмиков. И ждала, пока я перестал содрогаться и пока из члена перестала выталкиваться сперма. А потом поползла вверх, оставляя на мне следы моей же спермы. Дотянулась до губ, требовательно прижалась, втёрлась меж моих губ и, дождавшись поцелуя, оторвалась, откинулась
- Ну вот, можешь называть меня хуесоской. Доволен?
Поцеловал её ещё раз
- Дура ты, Таня. Почему я тебя должен так называть?
- Ну я же хуй сосала.
- И что?
- Ничего. Просто парни таких презирают.
- А мы парням ничего и не будем говорить. И каким парням? Ты собираешься быть ещё с кем-то?
- Дурак, что ли? Я теперь твоя девушка, если ты не против.
- Я не против. Я очень даже за. И мне очень даже импортирует, что ты будешь моей девушкой. Только я очень ревнивый. за каждый взгляд, брошенный на сторону, будешь получать по попе ремнём. Нет, лучше я буду тебя доводить до состояния " вот - вот кончу" и бросать.
- Ты что? Ты с ума сошёл? Так даже фашисты не делали!
- Откуда ты знаешь, как фашисты делали. И вообще, давай помоемся и займёмся приятными делами. Скажи, пожалуйста, теперь ты мне нормально дашь?
- А как не дать. Раз я твоя девушка, то просто обязана тебе давать. Только это....Как бы сказать....Ну, в общем... Нам надо, чтобы предохраниться...
- Тань, честное слово, я же не собирался. Сейчас помоемся и я сбегаю, куплю.
- Да ладно, я у матери возьму. Просто подумала, что вдруг ты резинки не любишь.
- Тань, я тебя люблю. А резинки - это приложение к моей девушке. Где там они? И пойдём мы сегодня мыться или нет?
- Пойдём. Ты что, со мной?
- А как иначе? Ты же моя девушка, а я ревнивый.
- Да к кому в ванне ревновать?
- К крану. Вон он как торчит. Всё, лезь в ванну, не разговаривай.
После помойки ( каламбурчик прямо), после всех процедур, лежим уже на кровати, обнявшись. Как-то даже не верится, что девушка вот так просто разделась, так просто отдалась и сейчас лежит совершенно голая и не стесняется своей наготы. И даже подставляет лакомые впадинки и выпуклости под ласки. И самую главную свою впадинку. Под попой подушка, ноги широко разведены и подняты, а меж ног расположился её парень и старательно, хоть и неумело, вылизывает и высасывает её писю, ласкает языком. Такие ласки Танечке внове и потому она приплыла быстро-быстро. Кончала бурно, с криками, с содроганием всего тела, с метанием по постели, с царапаньем плеч парня и простыней. А потом, успокоившись, лежала на животе, приподняв попу и терпеливо сносила толчки члена, проникшего в заветную дырочку.
А он, счастливый, одетый в защитный скафандр, нырял в эту жаркую пещерку, выныривал, чтобы хватануть глоток свежего воздуха, показать себя во всей красе, блестящего от смазки, напряжённого, готового наслаждаться самому и дарить наслаждение. Только вот Танечка просто сносила это, потому что, по её словам, наеб...э-э...наелась досыта. И захочет не скоро. И по этой причине наслаждение было однобоким. Это вроде как пить в одиночку. И в очередной раз выйдя из исследуемой пещеры, сняли скафандр со спелеолога и отправили его на изучение пещерки безо всякой защиты. А Танечка, вроде как отстранённо и со стороны наблюдающая за процессом, просекла это дело, задвигала задом.
- Э, ты что? Не надо в меня кончать!
- Не бойся. Кончать туда не буду.
- Смотри, обещал.
И Танечка активно задвигала попой.
- Слушай, когда ты кончишь? Я устала.
- Ещё чуток. Потерпи. Вот-вот уже, на подходе. А! А! А-а!!!
Успел вытащить и прижать к Таниной попке член, выплёскивал, содрогаясь, семенную жидкость на попу. А Таня, сжав ноги, крепко держала меж ягодиц плюющуюся спермой головку до тех пор, пока та не успокоилась, не перестала выстреливать жидкость.
И вновь лежим обнявшись после похода в ванну.
- А зачем ты презерватив снял?
- Так быстрее кончаю.
- А-а... А если бы не успел?
- Успел бы. А если бы не успел, тогда...ну не знаю...высосал бы из тебя всё.
Таня взвизгнула, даже подскочила, присев
- Что, правда? Так бы и сделал? Бли-ин! Мне даже жалко, что ты туда не кончил.
- Да ладно. Я и так тебе могу всё вылизать и высосать. Вот только поспим.
- Давай. И я устала. А сколько время?
- А хрен знает. Тань, а Тань!
- А? Что?
- Тань, честно скажи, почему ты так быстро со мной легла?
- Потому что ты дурак. Потому что я давно хотела. Я и глазки строила, и одежду поправляла, и чего только ни делала. А ты ровно слепец какой. Думала уж как-нибудь тебя напоить, затащить и изнасиловать. А ты сегодня сам решился.
Она ударила кулачком меня в грудь
- Ну разве можно быть таким?
- А зачем ты сразу не позволила с тобой...ну это...а только руками?
- А тебя помучить. Подумала, что если уйдёшь, обидевшись, то так и быть. Или в наглую полезешь. Тогда сама выгоню. А ты вон какой.
Она потёрлась носиком о плечо
- Какой?
- Хороший. Всё, спи. Ой, не трогай там. Просто поспим, а? Ну пожалуйста... Вот так, на грудь руку положи и спи.
- А если я среди ночи захочу?
- Ну так бери. Только не кончай в меня. У меня дни опасные. Не будешь?
- Я опять на попу.
- Ну ладно. Спи.
Прошло какое-то время. Вновь в Танюшкиной квартире.
- Ты что, что случилось?
- Ничего. Просто стой так, я сам тебя раздену. Вот так.
- Почему так? А кофту?
- Пусть будет так. И я так же разденусь. Нет, не надо ножки раздвигать и меня на кровать тянуть. Сегодня только ручками и губками. Хотя бы вначале.
- Почему?
- Потому что так было год назад. Вспомнила, как не давала. Вот сегодня я тебе не дам, пока не повторишь всё, как год назад.
- Ты помнишь?
- А то. Так что ручкам волю и вперёд. А пока подставь губки. Мы тогда целовались, ласкали друг друга и потихоньку двигались к дивану. Правда тогда у тебя были густые волосы, а сейчас нет ничего.
- Сам сказал сбрить. Тебе же целовать и ласкать мешают. У тебя самого, кстати, то же всё голенько, как у мальчика.
- Где ты мальчиков насмотрелась, неверная? Быстро раздвигай ножки и подставляй свою писю, голенькую, как у девочки. Вот так. Уммм, как мокро и горячо! Ждала?
- Ждала! Я всегда жду.
Правду говорят, что аппетит приходит во время еды. Потрогав волосы на голове, со смешком спросил: А в другом месте у неё такие же, а может быть иные? Татьяна не возмутилась, как этого можно было ожидать, просто ответила, что я мог бы сам проверить, да не место и не время для таких проверок. К тому же вон у меня самого на голове волос почти чёрного цвета, брови такие же, а усы рыжие. Вот и ей интересно: А там у меня тоже такие же, как на усах? Или как на голове?
Пришлось и мне отвечать, что может проверить сама, только вот не место для такой проверки. Не поймёт народ, если она прямо здесь и сейчас начнёт стягивать с меня штаны, чтобы убедиться в своих предположениях. Да ещё опасаюсь, что вдруг от увиденного ещё чего захочет, а где ей доставить желаемое, коли в данной квартире места нет присесть свободно, не то, чтобы прилечь. да и опасаюсь я, что советчики не дадут спокойно заниматься делом.
Мы с Татьяной знакомы уже давненько. И отношения у нас нормальные, дружеские до такой степени, что она перестала стесняться. Может, к примеру, колготки подтянуть, Или за пазуху руки запустить и лифчик поправить. Да и прочие женские дела поправить тоже не проблема. Так что разговор наш имел продолжение.
Татьяна, немного посидев в нашей компании, засобиралась домой. Время вечернее, на улице темно, всякие маньяки ходят, как девушке одной идти?Попросила проводить, дополнительно соблазнив возможностью решить животрепещущий вопрос с проверкой растительности на лобках у меня и у неё. У неё как раз дома есть такая возможность, потому как родители уехали в гости в другой город и будут дома дня через два-три. А на мой вопрос о том, что вдруг непредвиденные обстоятельства возникнут, ответила, что и это решаемо. Настроение у неё сегодня такое: хочется чего-то такого, что просто так и не опишешь. А на опасения, что вдруг что-то пойдёт не так и получится некий конфуз в самый такой момент из-за смены её настроения, заверила, что это навряд ли. А если всё же и произойдёт, я при пиковом интересе не останусь при любом раскладе.
Дома Таня не стала откладывать дело в долгий ящик. Никаких водныхпроцедур, ничего такого. Очень естественно, будто всю свою жизнь раздевалась перед мужчинами, освободилась от одежды. В нижней части. Смотрелось очень эротично: голенькая попка, голенькие ножки, голенький животик и кофточка на верхней половине тела. И в самом низу живота кудряшки светлых волос, свитых в тугие кудряшки и переплетённые меж собой. Я потянул руку потрогать и тут же получил по этой загребущей руке.
- Куда? Сам разделся? А чего руки тянешь? Раздевайся. Как я.
Понял, что "как я" означает голый низ и одетый верх. И вот уже стою перед девушкой в таком же виде, как и она. Правда имеется и отличие. Если у неё всё ровненько, лишь слегка выпирает лобок, то у меня всё как раз не совсем ровненько. И выпирает совсем не лобок. Татьяна шагнула ближе, почти прижавшись, лишь оставив небольшое пространство меж двух тел.
- Давай на счёт "три". Ну, раз, два, три!
Не успели её губы произнести слово "три", как руки метнулись к лобкам и вцепились в волосы, поглаживая и лаская. Волосы на Танином лобке оказались той же примерно жёсткости, что и на голове. Немного помягче, но довольно густые. Даже интересно, как же среди этих зарослей найти вход в то заветное место. Хитренькая Танечка: я волосики на лобке щупаю, а она совсем не волосики и совсем не на лобке. Ухватилась рукой и мнёт, гладит, пальцем головку щекочет, старается раздвинуть краешки дырочки канала. А свободной рукой за шею обхватила и прижалась ко мне, поцелуем рот заполнила. И целуется умело. И чего это при таких её талантах мы столько времени были просто друзьями? Дурак - он и в Африке дурак. Обхватив своей свободной рукой Танечку, прижал плотнее, так, что её животик упёрся в мой, лобки соприкоснулись и лишь руки не покинули своих мест, продолжили занятия по изучению тел.
Правда моя рука давно уже не лобок гладит, проникла в горячую щелочку, там чего-то ищет. И Танечка ножку в сторону отставила для удобства. А потом сделала меленький шажочек назад, потянув меня за собой, ещё один, потом ещё. Так и дошагали, не размыкая объятий, до дивана, повалились на него. Раз уж увалились на ложе, попытался я в Танечкину писечку проникнуть уже не рукой. А она зажимает, не даёт. То есть теребить, пальцами трахать - пожалуйста, а вставить нельзя. Я даже слегка возмутился. И поинтересовался у Тани: уж не девочка ли она? Совсем не девочка. Просто, говорит, что впереди времени много и она совсем не хочет, чтобы некоторые, то есть я, кончили в самый неподходящий момент, потому что потом у неё наступает такое состояние, что лучше бы мне и не проверять.
Потому вначале так, руками. И она будет очень благодарна, если у меня получится то же самое сделать с ней, что она собирается сделать со мной. То есть удовлетворить руками. Можно ещё и ротиком, если, конечно, нет брезгливости. Пообещал, что раз уж у нас впереди вся ночь (Она добавила, что, возможно, и следующий день), то будет и губками. Правда наука сия для меня новая и придётся Тане подсказывать. Она рассмеялась, сказав, что и для неё это всё будет внове и весь её опыт опирается на порнофильмы и рассказы подруг. Рассмеялись и продолжили блуждание рук. Верхнюю часть одежды с Тани давно стянул, ласкаю соски губами. Они у неё крупные, совсем не по грудям. Но приятно такие в рот брать и чувствовать, как под ласками соски наливаются соками, твердеют, становятся крупнее. Мысленно отстранившись от ощущений в том предмете, каким завладела Таня и на котором играет, словно на музыкальном инструменте, удвоил, утроил, удесятерил свои ласки.
Трудно мужчине удержаться и не кончить, когда женщина активно теребит его предмет, стараясь добиться извержения. Есть, правда, средство задержать этот момент. Я, например, отвлекаюсь, как бы отстраняюсь от ласк партнёрши, сосредоточившись на своих действиях по доведению партнёрши до того же состояния, до которого она желает довести меня. Одна знакомая как-то заметила, что у меня в это время такой взгляд, будто я изучаю что-то под микроскопом и смотрю, как поведёт себя изучаемый предмет.
Будто не любовью занимаюсь, а изучением реакции женского организма на внешнее воздействие. Может быть и так. Неважно. Важно, что это реально помогает задержать извержение на длительное время. Не избежать его, ибо это в принципе невозможно. Просто проконтролировать. Так и получилось, что Танечка кончила первой. Поцелуи, трение тел, ласки руками и губами, ласковый шёпот кого угодно до оргазма доведут. Вот и моя девушка, выгнувшись дугой, застонала, открыла рот, будто желая закричать и в таком положении замерла. Затем, медленно расслабившись, опустилась на диван, открыла крепко зажмуренные глаза, улыбнулась, глубоко вздохнув, счастливым голосом сказала
- Я всё!
Проверила меня рукой и для подтверждения своих ощущений даже посмотрела, приподнявшись
- А ты? Ты почему не кончил?
- Тебя ждал.
- Дурак! Нет, не дурак. Ты просто хитрый. Ну ладно. раз обещала.
Мы лежали на боку, обнявшись, лицом друг к другу, как легли после Таниного оргазма. И Таня, разорвав кольцо моих рук, скользнула вниз, по груди, по животу. Надавив на меня руками, заставила опрокинуться на спину.
Делали мне минет пару раз. Правда делали такие же "специалистки" и точно также неумело. Просто само ощущение, что твой член находится у кого-то во рту, само по себе непередаваемо. А Таня ещё и руки мне под ягодицы запустила, старается заставить двигаться в такт её действий ротиком. И я перестал себя контролировать, отпустив чувства на волю, отдавшись Таниным ласкам. И вот он, пик наслаждения. Таня успела вытащить готовую извергнуть семя головку изо рта и прижать её к груди, прямо меж двух холмиков. И ждала, пока я перестал содрогаться и пока из члена перестала выталкиваться сперма. А потом поползла вверх, оставляя на мне следы моей же спермы. Дотянулась до губ, требовательно прижалась, втёрлась меж моих губ и, дождавшись поцелуя, оторвалась, откинулась
- Ну вот, можешь называть меня хуесоской. Доволен?
Поцеловал её ещё раз
- Дура ты, Таня. Почему я тебя должен так называть?
- Ну я же хуй сосала.
- И что?
- Ничего. Просто парни таких презирают.
- А мы парням ничего и не будем говорить. И каким парням? Ты собираешься быть ещё с кем-то?
- Дурак, что ли? Я теперь твоя девушка, если ты не против.
- Я не против. Я очень даже за. И мне очень даже импортирует, что ты будешь моей девушкой. Только я очень ревнивый. за каждый взгляд, брошенный на сторону, будешь получать по попе ремнём. Нет, лучше я буду тебя доводить до состояния " вот - вот кончу" и бросать.
- Ты что? Ты с ума сошёл? Так даже фашисты не делали!
- Откуда ты знаешь, как фашисты делали. И вообще, давай помоемся и займёмся приятными делами. Скажи, пожалуйста, теперь ты мне нормально дашь?
- А как не дать. Раз я твоя девушка, то просто обязана тебе давать. Только это....Как бы сказать....Ну, в общем... Нам надо, чтобы предохраниться...
- Тань, честное слово, я же не собирался. Сейчас помоемся и я сбегаю, куплю.
- Да ладно, я у матери возьму. Просто подумала, что вдруг ты резинки не любишь.
- Тань, я тебя люблю. А резинки - это приложение к моей девушке. Где там они? И пойдём мы сегодня мыться или нет?
- Пойдём. Ты что, со мной?
- А как иначе? Ты же моя девушка, а я ревнивый.
- Да к кому в ванне ревновать?
- К крану. Вон он как торчит. Всё, лезь в ванну, не разговаривай.
После помойки ( каламбурчик прямо), после всех процедур, лежим уже на кровати, обнявшись. Как-то даже не верится, что девушка вот так просто разделась, так просто отдалась и сейчас лежит совершенно голая и не стесняется своей наготы. И даже подставляет лакомые впадинки и выпуклости под ласки. И самую главную свою впадинку. Под попой подушка, ноги широко разведены и подняты, а меж ног расположился её парень и старательно, хоть и неумело, вылизывает и высасывает её писю, ласкает языком. Такие ласки Танечке внове и потому она приплыла быстро-быстро. Кончала бурно, с криками, с содроганием всего тела, с метанием по постели, с царапаньем плеч парня и простыней. А потом, успокоившись, лежала на животе, приподняв попу и терпеливо сносила толчки члена, проникшего в заветную дырочку.
А он, счастливый, одетый в защитный скафандр, нырял в эту жаркую пещерку, выныривал, чтобы хватануть глоток свежего воздуха, показать себя во всей красе, блестящего от смазки, напряжённого, готового наслаждаться самому и дарить наслаждение. Только вот Танечка просто сносила это, потому что, по её словам, наеб...э-э...наелась досыта. И захочет не скоро. И по этой причине наслаждение было однобоким. Это вроде как пить в одиночку. И в очередной раз выйдя из исследуемой пещеры, сняли скафандр со спелеолога и отправили его на изучение пещерки безо всякой защиты. А Танечка, вроде как отстранённо и со стороны наблюдающая за процессом, просекла это дело, задвигала задом.
- Э, ты что? Не надо в меня кончать!
- Не бойся. Кончать туда не буду.
- Смотри, обещал.
И Танечка активно задвигала попой.
- Слушай, когда ты кончишь? Я устала.
- Ещё чуток. Потерпи. Вот-вот уже, на подходе. А! А! А-а!!!
Успел вытащить и прижать к Таниной попке член, выплёскивал, содрогаясь, семенную жидкость на попу. А Таня, сжав ноги, крепко держала меж ягодиц плюющуюся спермой головку до тех пор, пока та не успокоилась, не перестала выстреливать жидкость.
И вновь лежим обнявшись после похода в ванну.
- А зачем ты презерватив снял?
- Так быстрее кончаю.
- А-а... А если бы не успел?
- Успел бы. А если бы не успел, тогда...ну не знаю...высосал бы из тебя всё.
Таня взвизгнула, даже подскочила, присев
- Что, правда? Так бы и сделал? Бли-ин! Мне даже жалко, что ты туда не кончил.
- Да ладно. Я и так тебе могу всё вылизать и высосать. Вот только поспим.
- Давай. И я устала. А сколько время?
- А хрен знает. Тань, а Тань!
- А? Что?
- Тань, честно скажи, почему ты так быстро со мной легла?
- Потому что ты дурак. Потому что я давно хотела. Я и глазки строила, и одежду поправляла, и чего только ни делала. А ты ровно слепец какой. Думала уж как-нибудь тебя напоить, затащить и изнасиловать. А ты сегодня сам решился.
Она ударила кулачком меня в грудь
- Ну разве можно быть таким?
- А зачем ты сразу не позволила с тобой...ну это...а только руками?
- А тебя помучить. Подумала, что если уйдёшь, обидевшись, то так и быть. Или в наглую полезешь. Тогда сама выгоню. А ты вон какой.
Она потёрлась носиком о плечо
- Какой?
- Хороший. Всё, спи. Ой, не трогай там. Просто поспим, а? Ну пожалуйста... Вот так, на грудь руку положи и спи.
- А если я среди ночи захочу?
- Ну так бери. Только не кончай в меня. У меня дни опасные. Не будешь?
- Я опять на попу.
- Ну ладно. Спи.
Прошло какое-то время. Вновь в Танюшкиной квартире.
- Ты что, что случилось?
- Ничего. Просто стой так, я сам тебя раздену. Вот так.
- Почему так? А кофту?
- Пусть будет так. И я так же разденусь. Нет, не надо ножки раздвигать и меня на кровать тянуть. Сегодня только ручками и губками. Хотя бы вначале.
- Почему?
- Потому что так было год назад. Вспомнила, как не давала. Вот сегодня я тебе не дам, пока не повторишь всё, как год назад.
- Ты помнишь?
- А то. Так что ручкам волю и вперёд. А пока подставь губки. Мы тогда целовались, ласкали друг друга и потихоньку двигались к дивану. Правда тогда у тебя были густые волосы, а сейчас нет ничего.
- Сам сказал сбрить. Тебе же целовать и ласкать мешают. У тебя самого, кстати, то же всё голенько, как у мальчика.
- Где ты мальчиков насмотрелась, неверная? Быстро раздвигай ножки и подставляй свою писю, голенькую, как у девочки. Вот так. Уммм, как мокро и горячо! Ждала?
- Ждала! Я всегда жду.