Роль семейных ценностей в истории
«Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Балтазара Балтазарыча, да, пожалуй, прибавить к этому еще дородности Ивана Павловича - я бы тогда тотчас же решилась».
Это как вы понимаете, Гоголь. Пьеса, выдумка. Однако в реальной жизни вполне есть место для подобного синтеза. И не просто в жизни, но в таком монументальном её проявлении, как архитектура.
Если бы взять колоннаду римского собора Святого Петра, да вкорячить на неё античный Пантеон, да полирнуть античным же портиком, сдобрив всё здоровенной площадью и конными статуями…
В общем, итальянцы «решились». Решились как раз более-менее в годы написания Гоголем «Женитьбы».
И получили церковь Святого Франциска Паоланского в Неаполе.
Базилика Сан Франческо ди Паола.
Кто-то называет её «прекрасным представителем неоклассицизма». А по мне, так безобразная мешанина. Но так уж исторически вышло, и сейчас расскажу почему.
Немного общеизвестной истории. Которую все знают, но никто не помнит. И о роли личности в истории. Точнее, о роли «семейных ценностей».
Как известно, император французов Наполеон Бонапарт был на самом деле вполне себе корсиканским чудовищем итальянцем. Наполеоне Буонапарте. И у него даже был вполне себе настоящий итальянский папа Карло и дедушка Джузеппе Синий Нос.
И мама Летиция. И четыре брата. И три сестры. И две жены. И двое усыновлённых детей от первого брака первой жены. И ребёнок от второй. И ребёнок от любовницы. И…
В общем, большая дружная итальянская семья. С креольскими нотками, лёгким немецким ароматом, польскими оттенками и французским послевкусием.
Видите в центре снимка домишко с тёмным угловым балконом? В этой убогой хибарке, называющейся по-итальянски «палаццо» («дворец») доживала свой вдовий век старушка Летиция Буонапарте. Домик она купила после второго отречения своего сына, и жила здесь два десятка лет. (Домишко стоит в самом центре Рима, на площади Венеции, у начала улицы Виа Корсо, в двух шагах от Форума и Колизея. Скромно, очень скромно).
И как всякий итальянец, Наполеоне любил свою семью и держался за неё. Пропихивал своих родичей и доверенных консильери генералов на хорошие места. На королевские должности, в частности. Ну, про сицилийскую мафию, неаполитанскую каморру или калабрийскую ндрангету все слышали, а корсиканцы чем хуже? Чтобы в Европе был порядок, на престолах должны сидеть свои, из Семьи.
Не со всеми, правда, Наполеоне угадал. Тот же Бернадот переметнулся при первой же возможности. (Зато потомки этого гасконца до сих пор правят Швецией).
Ну и кроме раздачи тронов, Наполеоне, как всякий глава итальянской Семьи, любил устраивать родне браки. Не особенно интересуясь мнениями брачующихся. Например, Наполеоне оженил своего брата Луиджи (он же Людовик Бонапарт, назначенный королём Голландии) на своей падчерице Гортензии Богарне.
Как там было в фильме «Тот самый Мюнхгаузен»? «В церкви на вопрос священника, хотим ли мы стать мужем и женой, мы дружно ответили «нет», и нас тут же обвенчали». При этом, любящие супруги умудрились как-то родить троих детей, в том числе - будущего очередного императора французов, Наполеона III.
Впрочем, сейчас речь пойдёт о браке, которому Наполеоне скорее противился.
Так уж сложилось, что из всех наполеоновских маршалов и генералов, нормальный русский человек вспомнит троих. Ну, максимум, четверых. Даву, Мюрат, Ней и… всё. Впрочем, есть варианты. (Лично я вспоминаю ещё Бертье и того же Бернадота, потом остальных, типа Ланна, Сульта, Удино или Понятовского, но это уже больше четырёх).
Причём Даву из этой раскрученной у нас троицы единственный настоящий стратег и талантливый полководец, а не просто «полевой командир». Но мы его помним, главным образом, благодаря незабвенному Льву Николаевичу. «Даву был Аракчеев императора Наполеона…» и далее по тексту. За что «Зеркало русской революции» так приложил «Железного маршала» - бог весть.
Маршал Империи, герцог Ауэрштедтский, князь Экмюльский, Луи-Николя Даву лично беседует с Пьером Безуховым, словно ему нечем больше заняться. «Война и мир» Бондарчука. После реставрации, Бурбонам Даву не присягал, во время Ста дней по приказу Наполеона остался в Париже и Ватерлоо прошло без его участия.
А вот Ней с Мюратом - другое дело. «Медийные» персоны. «Храбрейший из храбрых» Ней на слуху благодаря своим метаниям, «железной клетке» и расстрелу. Да к тому же он рыжий. А Мюрат, кроме метаний и расстрела, известен ещё и тем, что затесался к Бонапартам в родственники. Ну и нарядами своими Мюрат тоже известен.
Да, Хоакин Мюра (он же Иоахим Мюрат) был хорошим кавалерийским офицером, но не более того, и Наполеоне не горел особым желанием выдавать за него свою младшую сестру Каролину. (Которая, к тому же, была на пятнадцать лет младше Мюрата). Но обстоятельства, обстоятельства, сами понимаете… А дальше пришлось снабжать родственников деньгами, должностями, титулами и королевствами.
Маршал Империи Мишель Ней уговаривает императора отречься. «Ватерлоо» Бондарчука. Ней присягнёт Бурбонам, после бегства Наполеона с Эльбы пообещает «привезти его в железной клетке», но перейдёт на его сторону. После Ватерлоо опять будет метаться. Как изменивший присяге расстрелян.
Тот же маршал Ней, не будучи родственником, обошёлся «герцогом Эльхингенским» и «князем Москворецким» (именно «Москворецким», а не «Московским», как у нас иногда переводят). С зятем-Мюратом мелочится было бы не по семейному. И потому, когда старший брат Наполеоне, Джузеппе Буонапарте, пошёл на повышение и был назначен испанским королём Хосе I, ставший вакантным трон Неаполитанского королевства достался Мюрату. А Каролина Мюрат-Буонапарте стала, соответственно, неаполитанской королевой.
Чем в те времена был Неаполь и Неаполитанское королевство? Да тем же, чем и вся остальная Италия со времён окончания Ренессанса - дыра дырой. Если в плане культуры (художники там, всякие, музыканты и прочий балет) Италия ещё котировалась, то в плане политики и экономики это было убогое захолустье. К тому же юг, пусть менее раздробленный, чем север, был ещё более отсталым и замшелым. Собственно, с тех пор и до современности ничего и не изменилось.
Да, о раздробленности. К интересующему нас времени юг Италии занимали два государства - Королевство Сицилия (на соответствующем острове) и Неаполитанское королевство (носок, каблук и нижняя часть голенища итальянского сапога, в общем всё, что южнее Лацио). По удачному стечению обстоятельств, на тот момент рулила обоими королевствами одна и та же династия, один и тот же король. Фердинанд Бурбон.
Любому культурному человеку известны двое Фердинандов.
«Один служит у фармацевта Пруши. Как-то раз по ошибке он выпил у него бутылку жидкости для ращения волос; а еще есть Фердинанд Кокошка, тот, что собирает собачье дерьмо. Обоих ни чуточки не жалко».
А тут, оказывается, есть ещё один. Впрочем, его тоже не жалко.
Вряд ли вы об этом неаполитанском Фердинанде Бурбоне что-то подробное слышали, потому слегка пробежимся по элементам его биографии. Уже из фамилии видно, чей он родственник. Если посчитать на пальцах - праправнук «Короля-Солнце», французского Людовика XIV. В неаполитанские короли Фердинанд попал после того, как его папа уехал работать королём в Испанию.
Казалось бы, вот сидишь ты королём в теплом Неаполе (или не менее тёплом Палермо). Два урожая в год, виноградники, море, O sole mio, все дела. Лимоны растут, из них лимончеллу гонят, жгучие брюнетки глазами стреляют. Фикусы не в горшках на окошках, а прямо так, на улицах. Благодать! Наслаждайся жизнью! Но нет. Фердинанда-то нашего понесло во внешнюю политику. Повоевать захотелось. И не с кем-нибудь, а с Францией, сначала республиканской, потом имперской.
А всё семейные ценности!
Не считая какого-то там родства с Людовиком XVI, неаполитанский Фердинанд был ещё и женат на Марии-Каролине, старшей сестре Марии-Антуанетты. А Мария-Каролина за казнь своей родной сестры сильно на французов обиделась и мужу все уши прожужжала - купи да купи воюй да воюй! К тому же, старший брат Фердинанда, Карлос IV, был королём Испании. И этого испанского короля французские войска «вежливо попросили» освободить трон. Обидно! Вот и полез Фердинанд в войну с Францией. Регулярно огребал, терял Неаполь, бежал в Палермо, опять лез, опять бежал. И удержал Сицилию только потому, что рядом болтались флоты Нельсона и Ушакова. Словом, интересная жизнь у короля выдалась.
Пришла пора пересекать семейные линии.
В 1806 году Наполеоне, уже ставший императором, счёл, что вассальная республика в Неаполе это не дело, и назначил туда королём своего старшего брата Джузеппе. (Фердинанд сидел на Сицилии со времён Аустерлица, с 1805 года его с континентальной части Италии окончательно вытурили).
В 1808 году французы попёрли с испанского престола брата Фердинанда, Карлоса, и Джузеппе Буонапарте перевели в короли Испании. А в Неаполе его место занял зять Наполеоне, Иоахим Мюрат, ставший королём Джоакино I.
Как уж он там правил - бог весть. Тем более, что для Бонапарта он был в первую очередь маршалом Франции и командиром кавалерии, и только потом неаполитанским королём.
Но справлялся как-то. Неаполь благоустраивал. И в числе прочего, затеял делать помпезную площадь в честь себя любимого. И назвать хотел не менее помпезно, Гран Форо Джоакино, Великий Форум Иоахима.
Место расчистили, лишнее снесли, площадь забацали, колоннаду построили - и тут внезапно случилась Вторая Польская война. Которую потом французы переименуют в Русскую кампанию, а у нас назовут Отечественной Войной 1812 года. И Мюрату стало не до прославления себя в архитектуре.
Потом, в 1813-1814 годах Мюрат всё никак не мог решить, к кому ему идти, чтобы сохранить своё королевство, к умным, или к красивым, к Франции или антифранцузской коалиции. В итоге союзники ему королевство оставлять не захотели, а Наполеона он уже предал. Неудачно вышло. Впрочем, дальше пошло ещё неудачнее.
Наполеон вернулся с Эльбы - Мюрат опять переметнулся и кинулся воевать с австрийцами. И был разбит задолго до Ватерлоо. Сбежал во Францию - и был послан Наполеоном в известном направлении, в армию его больше не пустили. После Ватерлоо и второй реставрации Бурбонов совсем слетел с катушек, ломанулся в своё бывшее Неаполитанское королевство, где на трон опять уселся Фердинанд и… Арест, суд, расстрел.
Да, а что там Гран Форо Джоакино?
Ну, не пропадать же добру! Новая площадь есть, колоннада есть, свежевернувшийся Фердинанд решил - построим тут церковь! В честь Святого Франциска Паоланского, покровителя Калабрии, родины итальянских Бурбонов. Скажем небесным силам спасибо за возвращение трона и всё такое. И ещё лет двадцать эту церковь строили.
Перед церковью установлены две конные статуи - короля Обеих Сицилий Фердинанда I и его отца, короля Испании Карла III.
Вот и получилось, что архитектурный ансамбль, который начали строить в честь Мюрата и наполеоновской империи, достраивался в честь победы над Мюратом и наполеоновской империей. Но на этом ирония судьбы ещё не закончилась.
После возвращения в Неаполь, Фердинанд пораскинул мозгами и в 1816 году объединил два своих королевства, Сицилийское и Неаполитанское, в одно. И назвал это государство Королевство Обеих Сицилий. (Где он вторую Сицилию взял неизвестно, может спьяну в глазах двоилось?).
Королевство Обеих Сицилий просуществовало ещё полвека. А в это время пошли всякие карбонарии, Гарибальди, Рисорджименто… В общем, если не вдаваться в подробности, 21 октября 1860 года на плебисците, население королевства проголосовало за вхождение в состав Сардинского королевства. Которое завершив объединение земель, стало Королевством Италия. Неаполитанские Бурбоны опять остались без короны, и вряд ли кода ни будь её опять получат. Как и Мюраты.
А площадь, на которой стоит церковь с колоннадой, теперь называется Пьяцца-дель-Плебищито, в честь того самого голосования, положившего конец королевству.
PS
Появилось продолжение этой истории.
Это как вы понимаете, Гоголь. Пьеса, выдумка. Однако в реальной жизни вполне есть место для подобного синтеза. И не просто в жизни, но в таком монументальном её проявлении, как архитектура.
Если бы взять колоннаду римского собора Святого Петра, да вкорячить на неё античный Пантеон, да полирнуть античным же портиком, сдобрив всё здоровенной площадью и конными статуями…
В общем, итальянцы «решились». Решились как раз более-менее в годы написания Гоголем «Женитьбы».
И получили церковь Святого Франциска Паоланского в Неаполе.
Базилика Сан Франческо ди Паола.
Кто-то называет её «прекрасным представителем неоклассицизма». А по мне, так безобразная мешанина. Но так уж исторически вышло, и сейчас расскажу почему.
Немного общеизвестной истории. Которую все знают, но никто не помнит. И о роли личности в истории. Точнее, о роли «семейных ценностей».
Как известно, император французов Наполеон Бонапарт был на самом деле вполне себе корсиканским чудовищем итальянцем. Наполеоне Буонапарте. И у него даже был вполне себе настоящий итальянский папа Карло и дедушка Джузеппе Синий Нос.
И мама Летиция. И четыре брата. И три сестры. И две жены. И двое усыновлённых детей от первого брака первой жены. И ребёнок от второй. И ребёнок от любовницы. И…
В общем, большая дружная итальянская семья. С креольскими нотками, лёгким немецким ароматом, польскими оттенками и французским послевкусием.
Видите в центре снимка домишко с тёмным угловым балконом? В этой убогой хибарке, называющейся по-итальянски «палаццо» («дворец») доживала свой вдовий век старушка Летиция Буонапарте. Домик она купила после второго отречения своего сына, и жила здесь два десятка лет. (Домишко стоит в самом центре Рима, на площади Венеции, у начала улицы Виа Корсо, в двух шагах от Форума и Колизея. Скромно, очень скромно).
И как всякий итальянец, Наполеоне любил свою семью и держался за неё. Пропихивал своих родичей и доверенных консильери генералов на хорошие места. На королевские должности, в частности. Ну, про сицилийскую мафию, неаполитанскую каморру или калабрийскую ндрангету все слышали, а корсиканцы чем хуже? Чтобы в Европе был порядок, на престолах должны сидеть свои, из Семьи.
Не со всеми, правда, Наполеоне угадал. Тот же Бернадот переметнулся при первой же возможности. (Зато потомки этого гасконца до сих пор правят Швецией).
Ну и кроме раздачи тронов, Наполеоне, как всякий глава итальянской Семьи, любил устраивать родне браки. Не особенно интересуясь мнениями брачующихся. Например, Наполеоне оженил своего брата Луиджи (он же Людовик Бонапарт, назначенный королём Голландии) на своей падчерице Гортензии Богарне.
Как там было в фильме «Тот самый Мюнхгаузен»? «В церкви на вопрос священника, хотим ли мы стать мужем и женой, мы дружно ответили «нет», и нас тут же обвенчали». При этом, любящие супруги умудрились как-то родить троих детей, в том числе - будущего очередного императора французов, Наполеона III.
Впрочем, сейчас речь пойдёт о браке, которому Наполеоне скорее противился.
Так уж сложилось, что из всех наполеоновских маршалов и генералов, нормальный русский человек вспомнит троих. Ну, максимум, четверых. Даву, Мюрат, Ней и… всё. Впрочем, есть варианты. (Лично я вспоминаю ещё Бертье и того же Бернадота, потом остальных, типа Ланна, Сульта, Удино или Понятовского, но это уже больше четырёх).
Причём Даву из этой раскрученной у нас троицы единственный настоящий стратег и талантливый полководец, а не просто «полевой командир». Но мы его помним, главным образом, благодаря незабвенному Льву Николаевичу. «Даву был Аракчеев императора Наполеона…» и далее по тексту. За что «Зеркало русской революции» так приложил «Железного маршала» - бог весть.
Маршал Империи, герцог Ауэрштедтский, князь Экмюльский, Луи-Николя Даву лично беседует с Пьером Безуховым, словно ему нечем больше заняться. «Война и мир» Бондарчука. После реставрации, Бурбонам Даву не присягал, во время Ста дней по приказу Наполеона остался в Париже и Ватерлоо прошло без его участия.
А вот Ней с Мюратом - другое дело. «Медийные» персоны. «Храбрейший из храбрых» Ней на слуху благодаря своим метаниям, «железной клетке» и расстрелу. Да к тому же он рыжий. А Мюрат, кроме метаний и расстрела, известен ещё и тем, что затесался к Бонапартам в родственники. Ну и нарядами своими Мюрат тоже известен.
Да, Хоакин Мюра (он же Иоахим Мюрат) был хорошим кавалерийским офицером, но не более того, и Наполеоне не горел особым желанием выдавать за него свою младшую сестру Каролину. (Которая, к тому же, была на пятнадцать лет младше Мюрата). Но обстоятельства, обстоятельства, сами понимаете… А дальше пришлось снабжать родственников деньгами, должностями, титулами и королевствами.
Маршал Империи Мишель Ней уговаривает императора отречься. «Ватерлоо» Бондарчука. Ней присягнёт Бурбонам, после бегства Наполеона с Эльбы пообещает «привезти его в железной клетке», но перейдёт на его сторону. После Ватерлоо опять будет метаться. Как изменивший присяге расстрелян.
Тот же маршал Ней, не будучи родственником, обошёлся «герцогом Эльхингенским» и «князем Москворецким» (именно «Москворецким», а не «Московским», как у нас иногда переводят). С зятем-Мюратом мелочится было бы не по семейному. И потому, когда старший брат Наполеоне, Джузеппе Буонапарте, пошёл на повышение и был назначен испанским королём Хосе I, ставший вакантным трон Неаполитанского королевства достался Мюрату. А Каролина Мюрат-Буонапарте стала, соответственно, неаполитанской королевой.
Чем в те времена был Неаполь и Неаполитанское королевство? Да тем же, чем и вся остальная Италия со времён окончания Ренессанса - дыра дырой. Если в плане культуры (художники там, всякие, музыканты и прочий балет) Италия ещё котировалась, то в плане политики и экономики это было убогое захолустье. К тому же юг, пусть менее раздробленный, чем север, был ещё более отсталым и замшелым. Собственно, с тех пор и до современности ничего и не изменилось.
Да, о раздробленности. К интересующему нас времени юг Италии занимали два государства - Королевство Сицилия (на соответствующем острове) и Неаполитанское королевство (носок, каблук и нижняя часть голенища итальянского сапога, в общем всё, что южнее Лацио). По удачному стечению обстоятельств, на тот момент рулила обоими королевствами одна и та же династия, один и тот же король. Фердинанд Бурбон.
Любому культурному человеку известны двое Фердинандов.
«Один служит у фармацевта Пруши. Как-то раз по ошибке он выпил у него бутылку жидкости для ращения волос; а еще есть Фердинанд Кокошка, тот, что собирает собачье дерьмо. Обоих ни чуточки не жалко».
А тут, оказывается, есть ещё один. Впрочем, его тоже не жалко.
Вряд ли вы об этом неаполитанском Фердинанде Бурбоне что-то подробное слышали, потому слегка пробежимся по элементам его биографии. Уже из фамилии видно, чей он родственник. Если посчитать на пальцах - праправнук «Короля-Солнце», французского Людовика XIV. В неаполитанские короли Фердинанд попал после того, как его папа уехал работать королём в Испанию.
Казалось бы, вот сидишь ты королём в теплом Неаполе (или не менее тёплом Палермо). Два урожая в год, виноградники, море, O sole mio, все дела. Лимоны растут, из них лимончеллу гонят, жгучие брюнетки глазами стреляют. Фикусы не в горшках на окошках, а прямо так, на улицах. Благодать! Наслаждайся жизнью! Но нет. Фердинанда-то нашего понесло во внешнюю политику. Повоевать захотелось. И не с кем-нибудь, а с Францией, сначала республиканской, потом имперской.
А всё семейные ценности!
Не считая какого-то там родства с Людовиком XVI, неаполитанский Фердинанд был ещё и женат на Марии-Каролине, старшей сестре Марии-Антуанетты. А Мария-Каролина за казнь своей родной сестры сильно на французов обиделась и мужу все уши прожужжала - купи да купи воюй да воюй! К тому же, старший брат Фердинанда, Карлос IV, был королём Испании. И этого испанского короля французские войска «вежливо попросили» освободить трон. Обидно! Вот и полез Фердинанд в войну с Францией. Регулярно огребал, терял Неаполь, бежал в Палермо, опять лез, опять бежал. И удержал Сицилию только потому, что рядом болтались флоты Нельсона и Ушакова. Словом, интересная жизнь у короля выдалась.
Пришла пора пересекать семейные линии.
В 1806 году Наполеоне, уже ставший императором, счёл, что вассальная республика в Неаполе это не дело, и назначил туда королём своего старшего брата Джузеппе. (Фердинанд сидел на Сицилии со времён Аустерлица, с 1805 года его с континентальной части Италии окончательно вытурили).
В 1808 году французы попёрли с испанского престола брата Фердинанда, Карлоса, и Джузеппе Буонапарте перевели в короли Испании. А в Неаполе его место занял зять Наполеоне, Иоахим Мюрат, ставший королём Джоакино I.
Как уж он там правил - бог весть. Тем более, что для Бонапарта он был в первую очередь маршалом Франции и командиром кавалерии, и только потом неаполитанским королём.
Но справлялся как-то. Неаполь благоустраивал. И в числе прочего, затеял делать помпезную площадь в честь себя любимого. И назвать хотел не менее помпезно, Гран Форо Джоакино, Великий Форум Иоахима.
Место расчистили, лишнее снесли, площадь забацали, колоннаду построили - и тут внезапно случилась Вторая Польская война. Которую потом французы переименуют в Русскую кампанию, а у нас назовут Отечественной Войной 1812 года. И Мюрату стало не до прославления себя в архитектуре.
Потом, в 1813-1814 годах Мюрат всё никак не мог решить, к кому ему идти, чтобы сохранить своё королевство, к умным, или к красивым, к Франции или антифранцузской коалиции. В итоге союзники ему королевство оставлять не захотели, а Наполеона он уже предал. Неудачно вышло. Впрочем, дальше пошло ещё неудачнее.
Наполеон вернулся с Эльбы - Мюрат опять переметнулся и кинулся воевать с австрийцами. И был разбит задолго до Ватерлоо. Сбежал во Францию - и был послан Наполеоном в известном направлении, в армию его больше не пустили. После Ватерлоо и второй реставрации Бурбонов совсем слетел с катушек, ломанулся в своё бывшее Неаполитанское королевство, где на трон опять уселся Фердинанд и… Арест, суд, расстрел.
Да, а что там Гран Форо Джоакино?
Ну, не пропадать же добру! Новая площадь есть, колоннада есть, свежевернувшийся Фердинанд решил - построим тут церковь! В честь Святого Франциска Паоланского, покровителя Калабрии, родины итальянских Бурбонов. Скажем небесным силам спасибо за возвращение трона и всё такое. И ещё лет двадцать эту церковь строили.
Перед церковью установлены две конные статуи - короля Обеих Сицилий Фердинанда I и его отца, короля Испании Карла III.
Вот и получилось, что архитектурный ансамбль, который начали строить в честь Мюрата и наполеоновской империи, достраивался в честь победы над Мюратом и наполеоновской империей. Но на этом ирония судьбы ещё не закончилась.
После возвращения в Неаполь, Фердинанд пораскинул мозгами и в 1816 году объединил два своих королевства, Сицилийское и Неаполитанское, в одно. И назвал это государство Королевство Обеих Сицилий. (Где он вторую Сицилию взял неизвестно, может спьяну в глазах двоилось?).
Королевство Обеих Сицилий просуществовало ещё полвека. А в это время пошли всякие карбонарии, Гарибальди, Рисорджименто… В общем, если не вдаваться в подробности, 21 октября 1860 года на плебисците, население королевства проголосовало за вхождение в состав Сардинского королевства. Которое завершив объединение земель, стало Королевством Италия. Неаполитанские Бурбоны опять остались без короны, и вряд ли кода ни будь её опять получат. Как и Мюраты.
А площадь, на которой стоит церковь с колоннадой, теперь называется Пьяцца-дель-Плебищито, в честь того самого голосования, положившего конец королевству.
PS
Появилось продолжение этой истории.