сумасшедшая Эстер
Что-то круглобокое, шерстяное и молчаливое прыгнуло с дивана, корябнуло пол и улеглось. Глаза Эстер привыкли к темноте - шерстяное круглобокое оказалось котом. Кот подставил белый бок комнатному воздуху и поискал глазами цветы на подоконнике. Цветов не нашлось. Базилик и петрушка не выдержали игрищ и почили. Будто стесняясь, кот положил голову себе на лапу.
Сначала люди заходили по одному. Потом люди заходили компанией. Потом люди молча сидели в углах. Одна бородатая женщина в свалявшейся буденовке жаловалась на жизнь в 1935 году. В дальней комнате засел огромный мужчина с тростью.
Эстер отворачивалась от остатков пустого пространства, а когда поворачивалась, оно уже не было пустым. Схватившись за голову, она однажды погналась за назойливой женщиной, которая и тянула ее за рукав, и отпускала. Назойливая женщина устала и выбежала на лестничную площадку.
На шум выскочила соседка Лариса. Назойливая что-то заверещала ей на тарабарском языке.
- Ты видишь её? Ты тоже её видишь? - крикнула Эстер соседке.
- Не кричи. Вижу. Вот же она, - сказала Лариса, - Не хочу разговаривать, спать пойду.
Назойливая убежала вниз. Лариса хлопнула дверью, мелькнув худым плечом в ночнушке.
Эстер вернулась. Люди в квартире надвинулись и окружили. Были они такими разными, что жуть брала. И тут бы Эстер сошла с ума. Но неожиданно в глазах её они заморгали и стали распадаться - как изображения в старом ламповом телевизоре, пойманные телевизионным снегом.
А теперь будет старый дешевый прием. Эстер проснулась. Бывает, я слишком переживаю за персонажей. Пусть они хотя бы иногда просыпаются в солнечной комнате.
По пятницам Эстер больше не интересовалась весельем и алкоголем. Водка со льдом? Ночные звонки? Ах, оставьте. С тех пор, как включили отопление, кот изнывал от жары на книжной полке, разглядывая биографию Артюра Рембо. Сказывалась кошачья молодость, проведённая в морозных лесах - от тоски по сугробам не сбежишь под покрывало. Сны Эстер больше не снились. Только вспоминались.
Эстер казалось, она сидит в клетке. Непонимание делало её безвольной. Она пела, смотрела в небо из окна и варила кофе, пританцовывая. Наслаждайся реальностью. Так пишется в книгах. Улыбайся и танцуй, кому говорю. Весь мир станет твоим.
За стеной кто-то справлял малую нужду. Тонкоплечая соседка Лариса, кажется, тоже пошла в туалет. Стены в доме будто мастерили из гипсокартона. Приходилось слушать соседей - их вопли, скандалы, стирки, унитазы, лай собак, таблицы умножения. Однажды всю ночь кто-то пилил дрова.
Под вечер Эстер открыла желтую газету:
- «Тёмно-рыжий кот оказался заморским медвежонком».
Кот приподнял голову и хмуро посмотрел на хозяйку.
- Что смотришь? «Житель Закарпатья Кшиштоф Помехов привёз из Индонезии диковинного котёнка чудной породы. Когда котёнок подрос, выяснилось, что это карликовый медведь, незаконно выловленный в сердце Индонезии».
Кот продолжил смотреть на Эстер.
- Слыхал, чего творится? - Эстер пошуршала газетой и тоже посмотрела на него.
Кошачья мордочка приобрела выражение «Шла б ты спать!».
Эстер обиделась и отвернулась.
Сначала люди заходили по одному. Потом люди заходили компанией. Потом люди молча сидели в углах. Одна бородатая женщина в свалявшейся буденовке жаловалась на жизнь в 1935 году. В дальней комнате засел огромный мужчина с тростью.
Эстер отворачивалась от остатков пустого пространства, а когда поворачивалась, оно уже не было пустым. Схватившись за голову, она однажды погналась за назойливой женщиной, которая и тянула ее за рукав, и отпускала. Назойливая женщина устала и выбежала на лестничную площадку.
На шум выскочила соседка Лариса. Назойливая что-то заверещала ей на тарабарском языке.
- Ты видишь её? Ты тоже её видишь? - крикнула Эстер соседке.
- Не кричи. Вижу. Вот же она, - сказала Лариса, - Не хочу разговаривать, спать пойду.
Назойливая убежала вниз. Лариса хлопнула дверью, мелькнув худым плечом в ночнушке.
Эстер вернулась. Люди в квартире надвинулись и окружили. Были они такими разными, что жуть брала. И тут бы Эстер сошла с ума. Но неожиданно в глазах её они заморгали и стали распадаться - как изображения в старом ламповом телевизоре, пойманные телевизионным снегом.
А теперь будет старый дешевый прием. Эстер проснулась. Бывает, я слишком переживаю за персонажей. Пусть они хотя бы иногда просыпаются в солнечной комнате.
По пятницам Эстер больше не интересовалась весельем и алкоголем. Водка со льдом? Ночные звонки? Ах, оставьте. С тех пор, как включили отопление, кот изнывал от жары на книжной полке, разглядывая биографию Артюра Рембо. Сказывалась кошачья молодость, проведённая в морозных лесах - от тоски по сугробам не сбежишь под покрывало. Сны Эстер больше не снились. Только вспоминались.
Эстер казалось, она сидит в клетке. Непонимание делало её безвольной. Она пела, смотрела в небо из окна и варила кофе, пританцовывая. Наслаждайся реальностью. Так пишется в книгах. Улыбайся и танцуй, кому говорю. Весь мир станет твоим.
За стеной кто-то справлял малую нужду. Тонкоплечая соседка Лариса, кажется, тоже пошла в туалет. Стены в доме будто мастерили из гипсокартона. Приходилось слушать соседей - их вопли, скандалы, стирки, унитазы, лай собак, таблицы умножения. Однажды всю ночь кто-то пилил дрова.
Под вечер Эстер открыла желтую газету:
- «Тёмно-рыжий кот оказался заморским медвежонком».
Кот приподнял голову и хмуро посмотрел на хозяйку.
- Что смотришь? «Житель Закарпатья Кшиштоф Помехов привёз из Индонезии диковинного котёнка чудной породы. Когда котёнок подрос, выяснилось, что это карликовый медведь, незаконно выловленный в сердце Индонезии».
Кот продолжил смотреть на Эстер.
- Слыхал, чего творится? - Эстер пошуршала газетой и тоже посмотрела на него.
Кошачья мордочка приобрела выражение «Шла б ты спать!».
Эстер обиделась и отвернулась.