Анжелка
Пылинки танцевали и напоминали намытое в реке золото. Утро посещало мастерскую и слегка затрагивало углы. Девочки в синей форме советских старшеклассниц - пиджаки, юбки до колена и комсомольские значки, над которыми нависали или вылезшие из конского хвоста серые волосы, или нахимиченные бело-черные «неформальные» кудри - водили обмылками по казенной ткани и шили юбки с покорным видом мечтающих о свободе.
Тамара заходила в мастерскую училища и пряталась в углу. Девочки радовались маленькой Тамаре - хмурому, но будто свободному ребенку. Ее-то не заставляли учить словосочетание «коллективизация всей страны».
Больше всего Тамара любила Анжелу. У белобрысой Анжелы (худой девочки лет пятнадцати в полосатом свитере и вареных джинсах) были веснушки на все лицо, ежик из волос на голове, чуть выдвинутая нижняя челюсть и длинноватый нос.
Она приехала в училище из замшелого поселка. Лучше пахнущая слежавшимся бельем секция общаги, чем чад кутежа в поселке Усть-Хайрюзово. Того и гляди, прирежут по пьяной лавке.
Иногда тамарина мама оставляла Анжелу посидеть с дочкой дома, а сама уходила работать - учить.
Анжелка радовалась нестоловской еде и валялась по два часа в горячей ванне. На дворе - февраль, метель, а в ванной дышать нечем из-за жары. Анжелка пела в ванной что-то из эстрады.
Тамара делалась любопытной и приходила потереть ей спинку. Правда, спинку тереть было не так интересно, как проводить ручонками по анжелкиной голове, мокрой и стриженой.
Анжелка смеялась.
- Ты смешная. Будешь добрым Ежом, - пищала Тамара своим пятилетним голосом, который через сорок лет сорвет и прокурит так, что вам лучше не знать.
Потом они пили чай с тортом и бегали из комнаты в комнату, играя в испорченный телефон под дискотеку из проигрывателя. Анжелка носилась по комнатам с Тамарой под мышкой, а Тамара изображала самолет и одновременно летчика.
У Анжелки была фамилия как у космонавта - то ли Терешкова, то ли Гагарина. Тамара забыла. Да и кому она теперь нужна, анжелкина фамилия?
Тамара заходила в мастерскую училища и пряталась в углу. Девочки радовались маленькой Тамаре - хмурому, но будто свободному ребенку. Ее-то не заставляли учить словосочетание «коллективизация всей страны».
Больше всего Тамара любила Анжелу. У белобрысой Анжелы (худой девочки лет пятнадцати в полосатом свитере и вареных джинсах) были веснушки на все лицо, ежик из волос на голове, чуть выдвинутая нижняя челюсть и длинноватый нос.
Она приехала в училище из замшелого поселка. Лучше пахнущая слежавшимся бельем секция общаги, чем чад кутежа в поселке Усть-Хайрюзово. Того и гляди, прирежут по пьяной лавке.
Иногда тамарина мама оставляла Анжелу посидеть с дочкой дома, а сама уходила работать - учить.
Анжелка радовалась нестоловской еде и валялась по два часа в горячей ванне. На дворе - февраль, метель, а в ванной дышать нечем из-за жары. Анжелка пела в ванной что-то из эстрады.
Тамара делалась любопытной и приходила потереть ей спинку. Правда, спинку тереть было не так интересно, как проводить ручонками по анжелкиной голове, мокрой и стриженой.
Анжелка смеялась.
- Ты смешная. Будешь добрым Ежом, - пищала Тамара своим пятилетним голосом, который через сорок лет сорвет и прокурит так, что вам лучше не знать.
Потом они пили чай с тортом и бегали из комнаты в комнату, играя в испорченный телефон под дискотеку из проигрывателя. Анжелка носилась по комнатам с Тамарой под мышкой, а Тамара изображала самолет и одновременно летчика.
У Анжелки была фамилия как у космонавта - то ли Терешкова, то ли Гагарина. Тамара забыла. Да и кому она теперь нужна, анжелкина фамилия?