уродливые феи
Воздух - как состаренный стул, тихий затейник с запасом историй.
Отщипывай и рассматривай в лупу.
***
Две совершенно безумных старухи попались мне в метро. Они выглядели как сумасшедшие, и, видимо, были подругами. Одна сидела рядом со мной и походила на стрекозу в чепчике. Вторая была с седой бородой, усами и красными, как у клоуна, губами. Они разговаривали на каком-то громком тарабарском языке, похожем на язык бабушки из «Черной луны».
Бородатая старушка говорила более членораздельно, а стрекоза все больше укала, акала, икала и даже один раз неожиданно рыгнула.
Я записывала что-то в блокнот и все надеялась, что старушка-стрекоза, сидящая рядом, заметит меня, спросит, что пишу, начнет что-нибудь рассказывать или, в конце концов, нечаянно двинет мне локтем в подбородок. Но ничего не случилось. Красногубая товарка вышла на какой-то станции, а моя соседка принялась отгадывать кроссворд, прижимая к груди рваный пакет. На станциях она резко шевелилась, поднимала голову и махала руками выходящим пассажирам с криком: «Ау! Ау!». Звук - что-то среднее между имитацией лая собаки и человеческим зовом.
Две эти странные женщины напоминали уродливых фей из параллельного мира. Мне подумалось, они знают то, что нам, здешним, даже не снится. Как-будто они приходили что-то сказать, но стеснялись вцепиться зубами в рукав пальто. А по-другому сказать не получалось.
Отщипывай и рассматривай в лупу.
***
Две совершенно безумных старухи попались мне в метро. Они выглядели как сумасшедшие, и, видимо, были подругами. Одна сидела рядом со мной и походила на стрекозу в чепчике. Вторая была с седой бородой, усами и красными, как у клоуна, губами. Они разговаривали на каком-то громком тарабарском языке, похожем на язык бабушки из «Черной луны».
Бородатая старушка говорила более членораздельно, а стрекоза все больше укала, акала, икала и даже один раз неожиданно рыгнула.
Я записывала что-то в блокнот и все надеялась, что старушка-стрекоза, сидящая рядом, заметит меня, спросит, что пишу, начнет что-нибудь рассказывать или, в конце концов, нечаянно двинет мне локтем в подбородок. Но ничего не случилось. Красногубая товарка вышла на какой-то станции, а моя соседка принялась отгадывать кроссворд, прижимая к груди рваный пакет. На станциях она резко шевелилась, поднимала голову и махала руками выходящим пассажирам с криком: «Ау! Ау!». Звук - что-то среднее между имитацией лая собаки и человеческим зовом.
Две эти странные женщины напоминали уродливых фей из параллельного мира. Мне подумалось, они знают то, что нам, здешним, даже не снится. Как-будто они приходили что-то сказать, но стеснялись вцепиться зубами в рукав пальто. А по-другому сказать не получалось.