After-talk
...и все-таки радость о наполняющихся храмах, праве громко и напористо проповедовать, "сильной позиции" и заметной публичной роли -- скорее, социальная, политическая, историческая, психологическая (атавизм привыкших относить себя к "вечно гонимым"), наконец, клерикальная, -- но не евангельская. В Евангелии, если я не ошибаюсь, ученики Христовы -- не многочисленный и влиятельный религиозный коллектив, а почти маргинальная группа, "малое стадо", кристаллики соли, невидимым образом "осоляющие" мир, "закваска", которой надо раствориться, чтобы взошло тесто.
Спор, на самом деле, не о "сферах влияния", а между "здешним правом" и "нездешней правдой".
Борьба за право, т.е., отказ от маргинальности, в равной мере, хотя и по-разному происходивший как в Западных, так и в Восточной церкви привела к тому, что призванные быть вестниками "правды, приходящей прикровенно", в страхе оказаться неуслышанными стали кричать все громче, но их голоса все равно заглушали разносчики более привлекательных новостей. Это неизбежно; бороться за "жизненное пространство" -- значит утверждать, что весть о Царстве ничем, по существу, не отличается от последних, летучих известий и потому наряду с ними должна отстаивать свой "пятачок" в информационном пространстве, тогда как согласие на маргинальность -- на мой взгляд, лучшее свидетельство ее неотмирности. В эпоху видимостей и визуализаций Церковь может сохранить свою подлинность только если согласится быть сообществом незримых праведников, явственно, хотя и незаметно творящих ведомую им правду.
Спор, на самом деле, не о "сферах влияния", а между "здешним правом" и "нездешней правдой".
Борьба за право, т.е., отказ от маргинальности, в равной мере, хотя и по-разному происходивший как в Западных, так и в Восточной церкви привела к тому, что призванные быть вестниками "правды, приходящей прикровенно", в страхе оказаться неуслышанными стали кричать все громче, но их голоса все равно заглушали разносчики более привлекательных новостей. Это неизбежно; бороться за "жизненное пространство" -- значит утверждать, что весть о Царстве ничем, по существу, не отличается от последних, летучих известий и потому наряду с ними должна отстаивать свой "пятачок" в информационном пространстве, тогда как согласие на маргинальность -- на мой взгляд, лучшее свидетельство ее неотмирности. В эпоху видимостей и визуализаций Церковь может сохранить свою подлинность только если согласится быть сообществом незримых праведников, явственно, хотя и незаметно творящих ведомую им правду.