Барышня и миссионер

[ermsworth]

Поздний, холодный полдень. Еду в Рахманиновский зал, на концерт памяти Монсеррат Фигерос, где будет играть на барочной арфе Эндрю Лоуренс-Кинг, дудеть в старинные дудки Alta Capella и петь замечательная alpamare По выходным народу в метро немного. На платформе появляются двое   -- очаровательная барышня в хиджабе,  рядом с ней топчется кургузый, упитанный мужичонка и довольно напористо объясняет барышне, что все ее соотечественники и единоверцы -- злодеи, убийцы и еретики, а сама  она,осознав этот исторический факт, должна снять хиджаб, немедленно покаяться и принять православие отечественного разлива, иначе спасения нет и быть не может. Мысль одна, движется по кругу, но с каждым витком все решительней и энергичней. Совершенно очевидно -- барышню надо спасать.  Обращаться к "миссионеру" -- бессмысленно и безобразно. Выход один --  увести несчастную жертву "последних постановлений".  Но как? В голову приходит единственный  способ - задать ей какой-нибудь невинный вопрос,  например, нет ли таблетки от головной боли, а там -- будь, что будет. Поворачиваюсь к барышне, и еще прежде, чем соображаю, что скажу, спрашиваю: "Простите, вы ведь в центр едете?" (дело происходит на "Новокузнецкой"). Не знаю, какой таинственный и пугающий код расслышал просветитель в моем вопросе, но его как ветром сдуло. Ушел в небытие, растворился, как известный персонаж,  в воздухе, -- словом, исчез. И тут выяснилось, что барышня не только попала в православные лапы, но умудрилась заблудиться, и на самом деле, нужно ей совсем в другую сторону и на другую станцию, куда мы и побежали.
Так что на концерт (а он был изумительный!) я немного опоздала, и любимого Жоскена Депре  слушала, стоя под дверью, зато была вознаграждена очень любимой бисовой "Паваной для испанской принцессы", и узнала заодно, что Монсеррат Фигерос  много сделала для взаимопонимания между христианами и мусульманами.