(no subject)
Две недели назад закончился ЭШЭР, школа мышления. Тема "Счастье". То самое понятие, которое живо интересовало меня когда-то и которое я не употребляла ни по каким поводам уже несколько лет.
А сегодня меня догнала история Садовницы (той самой Эрле, у которой я некогда взяла имя), моих семнадцати-девятнадцати - как это у меня бывало на беломорской практике, я увидела цвета людей. Светло-оранжевый, бирюзовый, тёмно-зелёный, жёлто-золотистый, сиреневый... глубоко-красный Маринкин... стремительное, почти чёрное серебро - Алёну. В этом не было никакого стремления, просто вслед за светом стали появляться цвета. Из света глаз, из звука голосов, из молчания.
Я и забыла, как это бывает.
Какой солнечный февраль в этом году, ну надо же.
И сама я стою на пороге комнаты, залитой светом. И есть ли у этой комнаты стены - большой вопрос.
Сейчас мои три слова: чистый звук, бесстрашие, мост.
А сегодня меня догнала история Садовницы (той самой Эрле, у которой я некогда взяла имя), моих семнадцати-девятнадцати - как это у меня бывало на беломорской практике, я увидела цвета людей. Светло-оранжевый, бирюзовый, тёмно-зелёный, жёлто-золотистый, сиреневый... глубоко-красный Маринкин... стремительное, почти чёрное серебро - Алёну. В этом не было никакого стремления, просто вслед за светом стали появляться цвета. Из света глаз, из звука голосов, из молчания.
Я и забыла, как это бывает.
Какой солнечный февраль в этом году, ну надо же.
И сама я стою на пороге комнаты, залитой светом. И есть ли у этой комнаты стены - большой вопрос.
Сейчас мои три слова: чистый звук, бесстрашие, мост.