Людоедик 18.10.2014
За неделю до спектакля я начала бояться повествования о жестокости безгрешных юных созданий к тому, кто отличается от них. А оно пошло совсем по другому пути...
Невероятной красоты оформление спектакля. Очень красивая музыка, изумительная тонкая работа со светом (в этом театре не бывает иначе), насыщенные чистые цвета - белый, синий, красный, бриллианты звёзд, бархат ночи, серебро лунного света, мрамор домашней утвари, светящийся призрак в глубине, клубы дыма, приглушающие беспощадную остроту.
Очень страшный спектакль. Я одновременно жалела, что сижу не на первом ряду, и радовалась, что нахожусь в середине четвёртого. Что любопытно - детям вокруг меня с виду страшно не было. Это всё мы, взрослые, видим во многом что-то своё личное, да способны до конца осознать смысл намёков (или просто отдельно взятая я стала чрезмерно пугливой).
Очень нежный спектакль, полный материнской любви, и любовь эта - в прикосновениях, в колыбельной, в самопожертвовании и готовности пожертвовать ещё большим, во взгляде и мыслях воспитанного сына. Я говорила, что мне что-то не нравится в Рамиле? Я очень плохо её знала и раскаиваюсь.
Красные глаза-фонари (пару из них я заметила до начала спектакля и сначала приняла за висящие на ручках кружки)), красный след непроизнесённых слов тает в воздухе, ироничный, но леденящий кровь эпизод с петухом, подмигивание страху-сопернику, розы в середине зимы, маленький мальчик, толком не умеющий читать, но стремительно научившийся изворотливости.
Пытаюсь подобрать слова для Максима, но все кажутся бледными, недостаточными. Из ребёнка с чистой наивной душой в умного и смертельно опасного мужчину - за какой-то час... Невероятное мастерство, остаётся безмолвно восхищаться.Нельзя не заметить долю сходства с Цветами для Элджернона, но сыграно кардинально по-разному. И игра эта, на разрыв аорты - смертельная доза в масштабах маленькой сцены, и на словах про ежедневный букет роз (белых! как теперь жить, они мои любимые!) я неожиданно для себя самой начинаю реветь, не могу успокоиться до конца, не выходит даже улыбнуться этим прекрасным людям на поклонах.
Мне посоветовали не спешить и переспать с впечатлениями ночь, но я до утра воскресенья прокручивала увиденное в голове, и понемногу составила эскиз поста. Потом было некогда, и вот, спустя три дня, писать о спектакле несравнимо легче, всё улеглось, прекратило кровоточить, затянулось, и я хочу ещё раз, туда, поближе к хижине и чаще леса, повнимательнее к деталям, мимике, реквизиту, цитатам. И отзыв переписать, по-человечески.
Невероятной красоты оформление спектакля. Очень красивая музыка, изумительная тонкая работа со светом (в этом театре не бывает иначе), насыщенные чистые цвета - белый, синий, красный, бриллианты звёзд, бархат ночи, серебро лунного света, мрамор домашней утвари, светящийся призрак в глубине, клубы дыма, приглушающие беспощадную остроту.
Очень страшный спектакль. Я одновременно жалела, что сижу не на первом ряду, и радовалась, что нахожусь в середине четвёртого. Что любопытно - детям вокруг меня с виду страшно не было. Это всё мы, взрослые, видим во многом что-то своё личное, да способны до конца осознать смысл намёков (или просто отдельно взятая я стала чрезмерно пугливой).
Очень нежный спектакль, полный материнской любви, и любовь эта - в прикосновениях, в колыбельной, в самопожертвовании и готовности пожертвовать ещё большим, во взгляде и мыслях воспитанного сына. Я говорила, что мне что-то не нравится в Рамиле? Я очень плохо её знала и раскаиваюсь.
Красные глаза-фонари (пару из них я заметила до начала спектакля и сначала приняла за висящие на ручках кружки)), красный след непроизнесённых слов тает в воздухе, ироничный, но леденящий кровь эпизод с петухом, подмигивание страху-сопернику, розы в середине зимы, маленький мальчик, толком не умеющий читать, но стремительно научившийся изворотливости.
Пытаюсь подобрать слова для Максима, но все кажутся бледными, недостаточными. Из ребёнка с чистой наивной душой в умного и смертельно опасного мужчину - за какой-то час... Невероятное мастерство, остаётся безмолвно восхищаться.Нельзя не заметить долю сходства с Цветами для Элджернона, но сыграно кардинально по-разному. И игра эта, на разрыв аорты - смертельная доза в масштабах маленькой сцены, и на словах про ежедневный букет роз (белых! как теперь жить, они мои любимые!) я неожиданно для себя самой начинаю реветь, не могу успокоиться до конца, не выходит даже улыбнуться этим прекрасным людям на поклонах.
Мне посоветовали не спешить и переспать с впечатлениями ночь, но я до утра воскресенья прокручивала увиденное в голове, и понемногу составила эскиз поста. Потом было некогда, и вот, спустя три дня, писать о спектакле несравнимо легче, всё улеглось, прекратило кровоточить, затянулось, и я хочу ещё раз, туда, поближе к хижине и чаще леса, повнимательнее к деталям, мимике, реквизиту, цитатам. И отзыв переписать, по-человечески.