Алексей Навальный и маленькая антоновская яблонька
А у нас проблемы…
Я вчера вам рассказал историю про нашего соседского мальчика Тимура, которого жестоко избили на протестном митинге за то, что он раскрыл своим одноклассникам личность сотрудника ФСБ, пробравшегося в круг навальнистов и пытавшегося устроить там провокацию.
На Тимура страшно смотреть - сломана рука, порвано ухо, гематомы по всему телу. Об остальном он молчит, надеюсь обошлось без худшего. Просто молчит и плачет, сильно переживает, что Алексею Навальному дали реальный срок. Но хуже всего то, что теперь его ставят на учёт в «детской комнате милиции» (или как там она теперь называется?). Мы хотели всем подъездом его выкупить у милиции, но, во-первых, жёстко упёрся тот самый упомянутый ФСБшник. А, во-вторых, сын одного из этих одноклассников Тимура оказался генералом МВД и районным главой отделения «Единой России», который хочет представить дело так, будто это Тимур взбаламутил весь класс и обманным путём затащил их всех на незаконный митинг.
Мы надежды не теряем. Племянник нашей Евдокии Степановны с четвёртого этажа, которая ещё со Станиславским успела поработать, - является заместителем министра МВД, может и получится Тимура откупить, хотя это будет и совсем дорого. Продолжаем собирать деньги, напоминаю вам - если хотите помочь - высылайте мне на карточку.
А сегодня утром, в поисках денег и решения проблемы, - решил съездить к отцу Алексея Навального - Анатолию Ивановичу. Рассказать и попросить поддержки. По старой памяти, ведь я знаком с семьёй Навальных ещё с 90-х.
Живут они в деревне Бутынь в Одинцовском городском округе Московской области, которая расположена на левом берегу реки Бутыньки (левого притока реки Десны), на 49-м километре Минского шоссе. Родители А.Навального владеют «Кобяковской фабрикой по лозоплетению» неподалёку от деревни.
Рассказал я всё Анатолию Ивановичу. И вот в ответ на это что он мне рассказал:
«У мудрого Одиссея, наверное, не было столько хлопот с его возлюбленным сыном Телемахом, сколько у меня с моим Алексеем, которому я старался с самых пеленок внушить любовь к истине.
- Любовь к истине, Лёша, - говорил ему я, - лучшее украшение молодости. Я бы не поленился проделать сто километров пешком, только чтобы взглянуть на юношу, чьи помыслы так правдивы, а уста чисты, что можно доверять любому его слову. Сердцу каждого дорог такой сын! Как непохож на него молодой человек, избравший путь лжи, запомни это, Алексей! Никто не станет верить ни одному его слову, повсюду он будет встречать лишь презрение. Родители придут в отчаяние, если увидят своих детей в его обществе.
- Постой, па, - серьезно ответил мне мой Лёша, - разве я когда-нибудь лгал?!
- Нет, Алексей, слава Богу, никогда! И надеюсь, не будешь. Что до меня, то, клянусь, я не дам тебе повода сделать это. Что и говорить, ведь случается, что родители сами толкают своих детей на этот страшный грех, если бьют их за любую малость, уподобляясь диким варварам. Но тебе это не грозит, Алексей, сам знаешь. Я всегда говорил тебе и повторяю вновь, если когда и случится тебе совершить промах - со всяким такое может случиться, ибо ты еще дитя неразумное, - заклинаю тебя, никогда не прячься за спину обмана! Но смело и открыто, как истинный мужчина, признайся мне в этом.
И вот что случилось однажды. Когда Алексею стукнуло шесть лет, мы ему сделали ценный подарок - он стал владельцем настоящего топорика. Как и все мальчики его возраста, он был безмерно горд им и всегда носил его с собой, рубя направо и налево все, что подвернется под руку.
Однажды он гулял в саду и вместо развлечения рубил для матери прутики для нашего корзиноплетения. Да, на беду, решил проверить острие своего топорика на тонком стволе молоденького яблоневого деревца. То была настоящая антоновская яблоня, ну просто чудо, что за дерево!
Алексей так сильно надрезал кору, что деревце не могло оправиться и должно было погибнуть. На другое утро я обнаружил, что случилось. Кстати сказать, эта яблоня была моим любимым детищем.
Я тут же отправился в дом и сердито потребовал назвать виновника сего безобразия.
- Я бы даже пятьсот долларов не взял за него, - сказал я. - Оно мне было дороже денег!
Но никто не мог дать мне никаких объяснений. В это время и появился перед всеми маленький Алексей со своим топориком.
- Скажи, Алексей, - а ты случайно не знаешь, кто погубил там в саду мою любимую яблоню?
Вопрос оказался нелегким. На миг он просто оглушил Лёшу. Но он тут же очнулся и, обратив на меня свое нежное детское личико, на котором вспыхнуло неповторимое очарование всепокоряющего чистосердечия, храбро выкрикнул:
- He спрашивай, па! Ты же знаешь, я не могу врать! Не спрашивай!
- Подойди ко мне, мое дорогой сын! Дай я обниму тебя!, - вскричал я, - Я прижму тебя к моему сердцу, потому что я счастлив. Я счастлив, Лёша, что ты погубил мое деревце, но заплатил мне за него в тысячу крат. Столь отважный поступок моего сына дороже мне тысячи деревьев, цветущих серебром и приносящих золотые плоды».
Вот такая вот история про молодого Алексея, дорогой Эрик, - сказал мне Анатолий Иванович.
Очень интересная история, - ответил ему я на это. Но зачем Вы мне всё это рассказали?
Видишь ли (Анатолий Иванович перешёл ко мне на «ты» ближе к концу разговора), - никто не спорит, история эта оставляет привкус переслащенной патоки. Однако кому не известно, что в восприятии народном Алексей Навальный должен быть человеком непреклонной честности. А честность у людей была всегда в почете. Поэтому я бы хотел, чтоб ты об этом всем рассказал. А сейчас извини, у меня много других дел.
По пути домой из гостеприимного дома Навальных, честных предпринимателей с Украины, я много размышлял. О честности, о самоотверженности, о преданности, о мыслях о народе.
И о том - как помочь Тимуру. Для начала заехал по пути на рынок и решил купить ему немного антоновских яблок. Сейчас, конечно, они только мочёные. Вот и взял десять штучек. Пока он лежал в постели и ел их, я рассказывал ему историю про ту яблоньку. Тимур плакал. Значит, думаю я, - всё у нас впереди будет хорошо!
P.S. Вчера мне все пеняли на то, что я предложил слать деньги мне на карточку, а сам номер карточки не указал. Реально человек двадцать сказали. Забыл!
Сбер 4276 3800 6321 .... (дальше не помню - последние 4 цифры, позже допишу).
Я вчера вам рассказал историю про нашего соседского мальчика Тимура, которого жестоко избили на протестном митинге за то, что он раскрыл своим одноклассникам личность сотрудника ФСБ, пробравшегося в круг навальнистов и пытавшегося устроить там провокацию.
На Тимура страшно смотреть - сломана рука, порвано ухо, гематомы по всему телу. Об остальном он молчит, надеюсь обошлось без худшего. Просто молчит и плачет, сильно переживает, что Алексею Навальному дали реальный срок. Но хуже всего то, что теперь его ставят на учёт в «детской комнате милиции» (или как там она теперь называется?). Мы хотели всем подъездом его выкупить у милиции, но, во-первых, жёстко упёрся тот самый упомянутый ФСБшник. А, во-вторых, сын одного из этих одноклассников Тимура оказался генералом МВД и районным главой отделения «Единой России», который хочет представить дело так, будто это Тимур взбаламутил весь класс и обманным путём затащил их всех на незаконный митинг.
Мы надежды не теряем. Племянник нашей Евдокии Степановны с четвёртого этажа, которая ещё со Станиславским успела поработать, - является заместителем министра МВД, может и получится Тимура откупить, хотя это будет и совсем дорого. Продолжаем собирать деньги, напоминаю вам - если хотите помочь - высылайте мне на карточку.
А сегодня утром, в поисках денег и решения проблемы, - решил съездить к отцу Алексея Навального - Анатолию Ивановичу. Рассказать и попросить поддержки. По старой памяти, ведь я знаком с семьёй Навальных ещё с 90-х.
Живут они в деревне Бутынь в Одинцовском городском округе Московской области, которая расположена на левом берегу реки Бутыньки (левого притока реки Десны), на 49-м километре Минского шоссе. Родители А.Навального владеют «Кобяковской фабрикой по лозоплетению» неподалёку от деревни.
Рассказал я всё Анатолию Ивановичу. И вот в ответ на это что он мне рассказал:
«У мудрого Одиссея, наверное, не было столько хлопот с его возлюбленным сыном Телемахом, сколько у меня с моим Алексеем, которому я старался с самых пеленок внушить любовь к истине.
- Любовь к истине, Лёша, - говорил ему я, - лучшее украшение молодости. Я бы не поленился проделать сто километров пешком, только чтобы взглянуть на юношу, чьи помыслы так правдивы, а уста чисты, что можно доверять любому его слову. Сердцу каждого дорог такой сын! Как непохож на него молодой человек, избравший путь лжи, запомни это, Алексей! Никто не станет верить ни одному его слову, повсюду он будет встречать лишь презрение. Родители придут в отчаяние, если увидят своих детей в его обществе.
- Постой, па, - серьезно ответил мне мой Лёша, - разве я когда-нибудь лгал?!
- Нет, Алексей, слава Богу, никогда! И надеюсь, не будешь. Что до меня, то, клянусь, я не дам тебе повода сделать это. Что и говорить, ведь случается, что родители сами толкают своих детей на этот страшный грех, если бьют их за любую малость, уподобляясь диким варварам. Но тебе это не грозит, Алексей, сам знаешь. Я всегда говорил тебе и повторяю вновь, если когда и случится тебе совершить промах - со всяким такое может случиться, ибо ты еще дитя неразумное, - заклинаю тебя, никогда не прячься за спину обмана! Но смело и открыто, как истинный мужчина, признайся мне в этом.
И вот что случилось однажды. Когда Алексею стукнуло шесть лет, мы ему сделали ценный подарок - он стал владельцем настоящего топорика. Как и все мальчики его возраста, он был безмерно горд им и всегда носил его с собой, рубя направо и налево все, что подвернется под руку.
Однажды он гулял в саду и вместо развлечения рубил для матери прутики для нашего корзиноплетения. Да, на беду, решил проверить острие своего топорика на тонком стволе молоденького яблоневого деревца. То была настоящая антоновская яблоня, ну просто чудо, что за дерево!
Алексей так сильно надрезал кору, что деревце не могло оправиться и должно было погибнуть. На другое утро я обнаружил, что случилось. Кстати сказать, эта яблоня была моим любимым детищем.
Я тут же отправился в дом и сердито потребовал назвать виновника сего безобразия.
- Я бы даже пятьсот долларов не взял за него, - сказал я. - Оно мне было дороже денег!
Но никто не мог дать мне никаких объяснений. В это время и появился перед всеми маленький Алексей со своим топориком.
- Скажи, Алексей, - а ты случайно не знаешь, кто погубил там в саду мою любимую яблоню?
Вопрос оказался нелегким. На миг он просто оглушил Лёшу. Но он тут же очнулся и, обратив на меня свое нежное детское личико, на котором вспыхнуло неповторимое очарование всепокоряющего чистосердечия, храбро выкрикнул:
- He спрашивай, па! Ты же знаешь, я не могу врать! Не спрашивай!
- Подойди ко мне, мое дорогой сын! Дай я обниму тебя!, - вскричал я, - Я прижму тебя к моему сердцу, потому что я счастлив. Я счастлив, Лёша, что ты погубил мое деревце, но заплатил мне за него в тысячу крат. Столь отважный поступок моего сына дороже мне тысячи деревьев, цветущих серебром и приносящих золотые плоды».
Вот такая вот история про молодого Алексея, дорогой Эрик, - сказал мне Анатолий Иванович.
Очень интересная история, - ответил ему я на это. Но зачем Вы мне всё это рассказали?
Видишь ли (Анатолий Иванович перешёл ко мне на «ты» ближе к концу разговора), - никто не спорит, история эта оставляет привкус переслащенной патоки. Однако кому не известно, что в восприятии народном Алексей Навальный должен быть человеком непреклонной честности. А честность у людей была всегда в почете. Поэтому я бы хотел, чтоб ты об этом всем рассказал. А сейчас извини, у меня много других дел.
По пути домой из гостеприимного дома Навальных, честных предпринимателей с Украины, я много размышлял. О честности, о самоотверженности, о преданности, о мыслях о народе.
И о том - как помочь Тимуру. Для начала заехал по пути на рынок и решил купить ему немного антоновских яблок. Сейчас, конечно, они только мочёные. Вот и взял десять штучек. Пока он лежал в постели и ел их, я рассказывал ему историю про ту яблоньку. Тимур плакал. Значит, думаю я, - всё у нас впереди будет хорошо!
P.S. Вчера мне все пеняли на то, что я предложил слать деньги мне на карточку, а сам номер карточки не указал. Реально человек двадцать сказали. Забыл!
Сбер 4276 3800 6321 .... (дальше не помню - последние 4 цифры, позже допишу).