Особое мнение Зильберовича
Гороскоп по телевизору гласил, что Тельцам сегодня не стоит совершать поступки, которые они считают неправильными. Хаим ненадолго задумался - спросонья он пытался вспомнить, когда же он нарочно совершал какой-то поступок, точно зная, что тот является неверным, но так ничего и не вспомнил.
«А!» - Воскликнул он спустя пару мгновений, - «Так я же не Телец. Кто их там знает…»
По Евроньюс, тем временем, опять хвалил Тупина. Шаблон был такой же простецкий, как и вчера: сначала давали слово Тупинским сторонникам, потом выступал какой-то слегка недовольный Тупиным гражданин, а затем диктор делал вывод, что при Тупине жить стало лучше.
Посмотрев на это безобразие, Зильберович порадовался, что его телевизор не ловит Фокс-Ньюс. Увидеть с утра МакКейна, рассуждающего о роли Тупина в расширении прав человека в России, было бы уже перебором. А в том, что такие передачи могут идти и по ту сторону океана, Хаим уже практически не сомневался.
На занятиях разговор плавно подошёл к тому, что в депо нет столовой. Трудовой коллектив потребовал у Георгия Николаевича немедленного отчёта о том, когда столовая вступит в строй, а один малый добавил: «За счёт предприятия!».
Хаим попытался было что-то вякнуть про то, что за счёт предприятия - это за счёт нас, только с ухудшением качества, но слушать его никто не стал. Вообще, Зильберович сильно усомнился, что в поднявшемся гвалте хоть кто-то мог высказать своё мнение. Всё, что Хаиму было понятно - словосочетание «столовая за счёт предприятия» магическим образом действовало на людей, повышая их слюноотделение и голосовую активность.
Зильберович был рад, что в данном случае руководство не разделяло точку зрения большинства.
Обсудив проблему питания, народ озаботился повышением цен на проезд. Об ожидаемом после выборов повышении тарифа Хаим слышал практически каждый день - об этом говорили с придыханием, как о манне небесной, которая вот-вот должна просыпаться на депо золотым дождём и облагодетельствовать всех трудящихся, независимо от должности. На лицах людей, при этом, сияли загадочные улыбки. И хотя Зильберович никогда не возражал против повышения зарплаты, решать данный вопрос за счёт пассажиров казалось ему не совсем корректным.
«Бизнес по-русски» - вздохнул Хаим и вспомнил о трёх недавних эпизодах, где он сталкивался с российским бизнесом.
Эпизод первый. В розницу не работаем.
Группе Зильберовича для занятий требовалось распечатать учебник, который в принципе отсутствовал в продаже, но имелся в электронном виде. Обзванивание типографий показало, что никто не хочет браться за тираж числом в 20 экземпляров.
«Минимум - сто», - говорили на том конце провода абсолютно во всех типографиях.
При этом Хаиму точно было известно, что для самих себя работники типографий могут сделать тираж числом хоть в три экземпляра. Неофициально, так сказать, для своих.
Почему нельзя делать то же самое для клиентов, пускай и за бОльшие деньги, он не понимал. «Чай, не огромная государственная контора с устаревшими станками. Зачем организовывать предприятие, если тебя не интересует ни работа, ни прибыль?» - недоумевал Зильберович.
Впрочем, кое-какие догадки на сей счёт имелись. Хаиму был знаком один из работников типографии: человек чрезвычайно ленивый и вредный.
«Если там все такие, тогда всё ясно» - решил Зильберович, - «Возможно, это профессиональное».
Эпизод второй. Интернет не желаете?
Последние четыре дня Хаиму настойчиво звонили с какого-то странного, четырёхзначного номера. Наконец, ему эти звонки надоели, и он взял трубку.
Звонили из сотовой компании Быдлайн. Рассыпавшись в извинениях на тысячи осколков, оператор предложил Хаиму подключить проводной интернет.
К счастью (к счастью?) Зильберович жил в частном доме и знал, что при словосочетании «частный дом» все, кто обеспечивает город коммуникациями, впадают в панику и бегут прочь, не останавливаясь. Так было и в этот раз. Рассыпавшись на тысячу осколков ещё раз, молодой человек положил трубку.
«А ведь, казалось бы» - рассуждал Хаим - «Вот тебе рынок без единого конкурента - приходи и бери его тёпленьким. Так нет, же, они будут драться до посинения за абонентов, которые уже имеют нормальный интернет. И так будет продолжаться до тех пор, пока не появится достойная беспроводная альтернатива. Ну, чёрт с ним, с Быдлайном, он продаёт баснословно дорогой мобильный интернет, но ведь остальные провайдеры действовали точно так же.»
Эпизод третий. Новые горизонты хамства.
Приготовившись выходить из маршрутки, Зильберович увидел над дверью наклейку, гласившую следующее: «Книга жалоб и предложений в следующем автобусе».
Хаим офонарел. Он впервые сталкивался с тем, чтобы ему хамили письменно, причём безо всякой причины. Тут же Зильберович представил себе водителя автобуса, который, наверняка, описал все штаны, приклеивая этот, безусловно, смешной, на его взгляд, стикер.
Разобравшись с воспоминаниями, Хаим обнаружил, что в аудитории идёт обсуждение чистоты города Минска. Георгий Николаевич, бывавший там в командировке, пищал от восторга. Постепенно, от Минска перешли к Москве.
- Ууу, бомжатник - раздался хор голосов.
- Ну, Москва-то всё равно чище Томска, поделился своими наблюдениями наивный Зильберович.
Лучше бы он молчал. Хор возмущённых голосов незамедлительно поведал об ужасной грязи, преследующей несчастных москвичей.
- Там улицы до сих пор питьевой водой моют, а в Германии - шампунем. - Втолковывал Зильберовичу Перепёлкин - похожий на актёра Кузнецова мужик с лысой головой.
- Да при чём тут Германия? - Хаим опешил от такого поворота событий, - У нас-то их вообще не моют.
Перепёлкин не ответил ничего конкретного, а вместо этого пустился в рассуждения о том, как чисто было в Ташкенте и Одессе советских лет.
- Там ужас, там кошмар, там грязь!.. - делились люди между собой впечатлениями, идя к вешалке с одеждой и подозрительно поглядывая на Зильберовича.
Все ушли, а Хаим остался сидеть в одиночестве. Он никак не мог понять - в какой же Москве он побывал этим летом? Неужто ему приснились дворники, каждое утро подметавшие дворы, неужто он придумал аккуратно покрашенные бордюры, неужто?..
Зильберович любил Москву и не любил Томск, поэтому ему горько было слышать, что последний чище столицы.
«Как они себе это представляют?» - пытался понять Хаим, шагая мимо мусорки, которую не опустошали уже недели три и вокруг которой с каждым днём всё сильнее разрасталась куча бытовых отходов, - «Все финансы там, а чище здесь? Тут что-то неладно - либо они видят картинку в искажённом виде, либо я. Но кто же видит правильную картинку?».
В задумчивости, Хаим замедлил шаг, пытаясь перейти через участок улицы, залитой водой из близлежащего болота и при этом не упасть: при сильных морозах болотная вода сочилась из-под земли и текла вниз под уклон, превращая проезжую часть в длинный наклонный каток.
«Как понять, может, я вообще психически нездоров, раз не вижу того, что видят остальные?» - продолжал терзать себя Зильберович.
«Ты то? Да ты с детства такой, забыл»? - циничный внутренний голос снова дал о себе знать, - «Первый раз, что ли, ты оказываешься со своим мнением в меньшинстве? И что теперь? Может, хочешь примкнуть к их рядам?»
Зильберович просиял:
«И правда», - подумал он, - «Как я сразу-то об этом не вспомнил? Нет уж, я лучше и дальше буду сам по себе, тем более что других вариантов не предвидится».