ДУШЕВНЫЙ РАЗГОВОР
Пришла как-то к отцу Исаакию одна Душа. И говорит:
- Помолитесь, отче, о заблудшей Душе, и Бог вас не оставит. В покое.
- Чего же ты хочешь, Душа? - спрашивает отец Исаакий.
- Исповеди, отче.
- Какие же грехи тебя тяготят?
- Ну-у, много. Всех не перечислишь.
- Начинай, с Богом.
- Значит, так: сталь, чугун, мясомолочные продукты...
- Эй-эй! Это что, и есть твои грехи? Ты что, коррумпированный элемент?
- Нет, отче, я не элемент. Я - целое. Я - Душа Населения.
- Ну, и что?
- Да вот, понимаешь, возросло производство чугуна, стали - да все на меня. А он тяжелый - чугун-то. Вот я и думала: снял бы Бог с меня это все.
- А продукты всякие? С голоду же помрешь!
- Да что продукты! Что они есть, что их нет. Я же Душа, значит - бессмертная, могу хоть и вовсе не есть. Население вот только жаль - вымрет. Им и сейчас-то туго: продуктов только на меня и хватает. А на бренное тело фондов недодали.
- Но это не грехи. Терпи, Душа. Ну, а грехи у тебя есть?
- Есть, отче. Многоликость, например.
- То-есть как это?
- Да так вот. Я ж Душа многонациональная. Одна часть во мне кричит: "Бей москалей!", другая: "Бей армян!", третья: "Бей этих... ну, жидомасонов!" Тех, кто раньше безродными космополитами были. Одна часть вовсе уезжать хочет. В Израиль. Тяжко, отче. Кстати, а ну-ка признавайся, что это за имя ты себе взял? Ты кто по фамилии? Масон, мать твою божью!? Убирайся в свой Израиль! Пришлешь мне вызов.
- Что ты, что ты, Бог с тобой! Вызов на Душу не дают, она бесплотная.
- Так что ж ты мне голову морочишь? Э-эх!
И Душа Населения ушла. Так и живет с тех пор наше Население - без Души. Ну и ладно! Без нее легче. А то взяла себе, понимаете, моду: то она стынет, то болит, то вовсе наружу рвется. Кошки на ней скребутся всякие... А так - хорошо! Ни за что тебя не хватает, ничего не горит... Душевность - к черту, духовность - на свалку! Живи, бездушное население! Только вот помирать теперь страшно стало - раньше хоть Душа бы после нас осталась, а так... Ни Души не будет. Позвать ее обратно, что ли?
- Помолитесь, отче, о заблудшей Душе, и Бог вас не оставит. В покое.
- Чего же ты хочешь, Душа? - спрашивает отец Исаакий.
- Исповеди, отче.
- Какие же грехи тебя тяготят?
- Ну-у, много. Всех не перечислишь.
- Начинай, с Богом.
- Значит, так: сталь, чугун, мясомолочные продукты...
- Эй-эй! Это что, и есть твои грехи? Ты что, коррумпированный элемент?
- Нет, отче, я не элемент. Я - целое. Я - Душа Населения.
- Ну, и что?
- Да вот, понимаешь, возросло производство чугуна, стали - да все на меня. А он тяжелый - чугун-то. Вот я и думала: снял бы Бог с меня это все.
- А продукты всякие? С голоду же помрешь!
- Да что продукты! Что они есть, что их нет. Я же Душа, значит - бессмертная, могу хоть и вовсе не есть. Население вот только жаль - вымрет. Им и сейчас-то туго: продуктов только на меня и хватает. А на бренное тело фондов недодали.
- Но это не грехи. Терпи, Душа. Ну, а грехи у тебя есть?
- Есть, отче. Многоликость, например.
- То-есть как это?
- Да так вот. Я ж Душа многонациональная. Одна часть во мне кричит: "Бей москалей!", другая: "Бей армян!", третья: "Бей этих... ну, жидомасонов!" Тех, кто раньше безродными космополитами были. Одна часть вовсе уезжать хочет. В Израиль. Тяжко, отче. Кстати, а ну-ка признавайся, что это за имя ты себе взял? Ты кто по фамилии? Масон, мать твою божью!? Убирайся в свой Израиль! Пришлешь мне вызов.
- Что ты, что ты, Бог с тобой! Вызов на Душу не дают, она бесплотная.
- Так что ж ты мне голову морочишь? Э-эх!
И Душа Населения ушла. Так и живет с тех пор наше Население - без Души. Ну и ладно! Без нее легче. А то взяла себе, понимаете, моду: то она стынет, то болит, то вовсе наружу рвется. Кошки на ней скребутся всякие... А так - хорошо! Ни за что тебя не хватает, ничего не горит... Душевность - к черту, духовность - на свалку! Живи, бездушное население! Только вот помирать теперь страшно стало - раньше хоть Душа бы после нас осталась, а так... Ни Души не будет. Позвать ее обратно, что ли?