О встрече Яакова и Эсава
Рав Мордехай Броер задает такой вопрос:
Как готовился Яков к встрече с Эйсавом? Известный медраш говорит о 3-х путях:
1. Молитва.
2. Откуп
3. Война
Тепeрь собственно вопрос. Про молитву и откуп сказано напрямую:
Берешит 32:10-13 - мoлитва: ...י וַיֹּאמֶר יַעֲקֹב אֱלֹהֵי אָבִי אַבְרָהָם וֵאלֹהֵי אָבִי יִצְחָק יְהוָה הָאֹמֵר אֵלַי שׁוּב לְאַרְצְךָ וּלְמוֹלַדְתְּךָ וְאֵיטִיבָה עִמָּךְ.
Берешит 32:14-21 - откуп: ...וַיִּקַּח מִן-הַבָּא בְיָדוֹ מִנְחָה לְעֵשָׂו אָחִיו
А где сказано про войну? Раши проводит медраш, что война это разделение лагеря на два. Другой медраш видит в поклонном приближение Яакова к Эйсаву намек на войну. Но это не убедительно.
р. Броер считает, что у ХАЗАЛя была традициа о "3-х вещах", но традиция о том какие стихи выражают каждую из этих вещей была утеряна. Он предлагает связать эту "тройку" со структурой сюжета. Было три дня между извеcтием о приближении Эйсава с армией и собственно встречей с ней. Каждый день Яаковв использовал для одного из способов спасения от неприятеля. Тора специально подчеркивает, что ночь разделяет этaпы подготовки (וַיָּלֶן שָׁם בַּלַּיְלָה, וְהוּא לָן בַּלַּיְלָה, וַיָּקָם בַּלַּיְלָה). В первый день Яков молится, во второй посылает откуп, в третий - борется с ангелом. Следовательно, война с Эйсавом - это борьба с ангелом.
Добавлю к словам р. Броера. Тора не сообщает нам какой эффект имели молитва и откуп на Эйсава. Всевышний не отвечает на молитву Яакова, выкуп не отвращает опасность. Но только неожиданная схватка с ангелом Эйсава (или кем бы ни был тот ночной странник) меняет моральный настрой Яакова -כִּי-שָׂרִיתָ עִם-אֱלֹהִים וְעִם-אֲנָשִׁים וַתּוּכָל. Ведь на самом деле выигрывает войну тот, кто ощущает себя правее, чья вера в победу максимально мобилизует силы, духовные и физические.
"Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. ... Стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит.", - так выразил эту идею Князь Андрей Болконский накануне Бородинской Битвы, если верить Льву Толстому.
Как готовился Яков к встрече с Эйсавом? Известный медраш говорит о 3-х путях:
1. Молитва.
2. Откуп
3. Война
Тепeрь собственно вопрос. Про молитву и откуп сказано напрямую:
Берешит 32:10-13 - мoлитва: ...י וַיֹּאמֶר יַעֲקֹב אֱלֹהֵי אָבִי אַבְרָהָם וֵאלֹהֵי אָבִי יִצְחָק יְהוָה הָאֹמֵר אֵלַי שׁוּב לְאַרְצְךָ וּלְמוֹלַדְתְּךָ וְאֵיטִיבָה עִמָּךְ.
Берешит 32:14-21 - откуп: ...וַיִּקַּח מִן-הַבָּא בְיָדוֹ מִנְחָה לְעֵשָׂו אָחִיו
А где сказано про войну? Раши проводит медраш, что война это разделение лагеря на два. Другой медраш видит в поклонном приближение Яакова к Эйсаву намек на войну. Но это не убедительно.
р. Броер считает, что у ХАЗАЛя была традициа о "3-х вещах", но традиция о том какие стихи выражают каждую из этих вещей была утеряна. Он предлагает связать эту "тройку" со структурой сюжета. Было три дня между извеcтием о приближении Эйсава с армией и собственно встречей с ней. Каждый день Яаковв использовал для одного из способов спасения от неприятеля. Тора специально подчеркивает, что ночь разделяет этaпы подготовки (וַיָּלֶן שָׁם בַּלַּיְלָה, וְהוּא לָן בַּלַּיְלָה, וַיָּקָם בַּלַּיְלָה). В первый день Яков молится, во второй посылает откуп, в третий - борется с ангелом. Следовательно, война с Эйсавом - это борьба с ангелом.
Добавлю к словам р. Броера. Тора не сообщает нам какой эффект имели молитва и откуп на Эйсава. Всевышний не отвечает на молитву Яакова, выкуп не отвращает опасность. Но только неожиданная схватка с ангелом Эйсава (или кем бы ни был тот ночной странник) меняет моральный настрой Яакова -כִּי-שָׂרִיתָ עִם-אֱלֹהִים וְעִם-אֲנָשִׁים וַתּוּכָל. Ведь на самом деле выигрывает войну тот, кто ощущает себя правее, чья вера в победу максимально мобилизует силы, духовные и физические.
"Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. ... Стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит.", - так выразил эту идею Князь Андрей Болконский накануне Бородинской Битвы, если верить Льву Толстому.