"Котёл Господень": метод исторической реконструкции в художественном произведении
Любопытно, что вопрос об исторической реконструкции в художественном произведении не был до сих пор поставлен в литературоведении. В документальном кино - да, поставлен. Если, к примеру, плёнка старая и её нельзя использовать, то можно создавать современными средствами с привлечением актёров реконструкцию сюжета. При этом игровое кино, даже не исторические темы, не ставит себе задачи реконструкции. Задачи создания декораций (более или менее правдоподобных) - да. Но не реконструкции.
Вообще же реконструкция - казалось бы, дело науки. Вот есть, к примеру, практическая археология. Где археологи пытаются воспроизвести древние или старинные технологии, понять, как человек делал, к примеру, орудия труда из куска кремня, сколько времени требовалось, чтобы выточить ту или иную деталь такими-то приёмами или соткать несколько сантиметров ткани на древнем станке.
Почему я утверждаю, что есть эпохи, которые нуждаются в реконструкции?
Потому что есть периоды, о которых слишком мало сохранилось данных. Рукописи горели, горели здания, а многое - к примеру, технологические цепочки - никогда не были записаны и передавались из уст в уста. Убивали носителя - и технология утрачивалась.
Почему я говорю о художественной реконструкции?
Потому что у науки истории есть свои методы обработки информации. История опирается на источники. Другой вопрос, кто и как интерпретирует источники. Часто эти самые источники являются уже интерпретациями, и надо уметь отделить факт от интерпретации.
Возьмём, например, «Сказание о Мамаевом побоище». На него часто опираются как на фактический материал о Куликовской битве. Но «Сказание…» написано спустя 100 лет после самого Мамаева побоища. А князья говорят там от первого лица. Это настолько же достоверно, как если бы мы сейчас стали писать о том, что сказал Ленин, войдя в Смольный.
Так является ли «Сказание о Мамаевом побоище» источником? Да. Но источником знаний о том, как хотели московский князь и боярская верхушка представить события столетней давности в преддверии Конца Света.
Будет ли это источником знаний о битве на Куликовом поле? Да, но весьма опосредованным.
Что делал Иван Антонович Ефремов, когда у него была гипотеза, которую он не мог подтвердить на тот момент научными методами? Он писал художественное произведение из разряда тех, которые в то время именовались фантастикой ближнего прицела. Так он написал в 1942 году рассказ «Алмазная труба», где изложил гипотезу о существовании алмазов в Якутии (опубликован в 1944 году). А в 1956 году в Якутии нашли алмазы. Можно сказать, что он реконструировал не прошлое, а будущее. Облёк гипотезу в художественную рубашку. В романе «Таис Афинская» скрыты гипотезы относительно протекания различных - уже реальных - исторических событий.
В романах Валентина Дмитриевича Иванова используется именно опыт художественной реконструкции. Автор стараемся быть максимально историчным и в отношении событий, и в отношении технологий, и в плане психологии поведения героев.
Таким образом, опыт художественной реконструкции в литературе имеется.
На что будет опираться историческая реконструкция? На точную фактологию, соединённую причинно-следственными связями, которые исходят не из образа мира учёного XXI века, и из образа мира человека исследуемого времени.
Соответственно, для этого надо максимально чётко осознать образ мира того времени (категориальный аппарат). Осознать мы это можем только в сравнении с нашим, современным, категориальным аппаратом.
Возьмём категорию времени. У нас время, во-первых, не имеет начала (взрыв не в счёт - он не осознаётся как начало за бесконечной давностью) и не имеет конца. Время движется вперёд, оно векторно и спирально. Причём спирально в масштабах планетологии, в масштабах же человеческой жизни оно является достаточно коротким отрезком, векторно заострённым.
В средневековой Руси время имело чётко выраженное начало (Сотворение мира) и конец - Конец Света, Апокалипсис, за которым следует Второе пришествие и затем жизнь вечная.
В связи с этим весь категориальный аппарат средневекового человека был иным.
Судьба - в руках Господа. Мы сейчас - делаем свою судьбу, можем её изменить.
Смерть - в руках Господа.
Страдание сейчас - плохо, его надо избегать, а тогда страдание - благо, ибо оно помогает здесь, в земной жизни, лучше подготовиться к жизни вечной. Кто на земле много страдал, тот будет в раю.
Смысл жизни - тоже совершенно иной сейчас, кардинально отличается от того, каким он был тогда. (Можно и дальше продолжать эти примеры.)
Следовательно, причинно-следственные связи между фактами, побудительные мотивы и цели будет совершенно иными. При этом нельзя сбрасывать со счетов особенности личности исторических персонажей.
Вот Дмитрий Шемяка. Его пытаются выставить хищником, злодеем, причём трусливым злодеем. А я говорю иное: он искал справедливость, правду. По обычаям дедовским, если старший в роде князь умирал, то великий стол должен был наследовать его сын. Но вот ситуация: умирает Юрий Галицкий, умирает, будучи Великим князем Московским. На престол должен сесть его старший сын? Нет. Ибо перед этим великим князем был Василий Дмитриевич (старший сын Дмитрия Ивановича), и по старшинству на престол должен сесть его сын Василий.
И пока отец был жив, Шемяка гонялся за этим Василием. Но как только отец умер, Шемяка, осознавая старшинство Василия Васильевича, перестал за ним гоняться и готов был уступить ему престол. Но брат Шемяки Василий Косой успел уже на этот престол сесть. И Шемяка перестал поддерживать старшего брата.
Во всех эпизодах мы видим Шемяку как человека, желавшего поступать по правде, по справедливости. Это и неудивительно: крестил его сам Сергий Радонежский, а духовным наставником его был Пафнутий Боровский.
Там, где Шемяка уходил, отказываясь от борьбы, видят трусость. Но логика того времени показывает иное: желание поступать по правде.
Вот Аристотель Фиораванти. Его нанимают во Флоренции, чтобы он приехал в Москву строить Успенский собор. Каковы могли быть его мотивы? Заработать денег? Любопытство? - Дороговато встанет такое любопытство.
Я начинаю углубляться в архитектуру XV века в Италии. И вижу, что строительство соборов там идёт крайне медленно, иногда по сто лет и больше. Если архитектор возвёл купол (16 лет на это потратив), то он крут, нереально крут! Если архитектор сделал фасад церкви, то он уже обессмертил себя. Почему строительство замедлилось? Потому что река восточных денег, текшая в Италию, с падением Константинополя превратилась в ручеёк: турки поставили под свой контроль торговлю на Средиземном море, благодаря которой до этого богатела Италия.
Чем занимается Аристотель Фиораванти? Он ремонтирует мосты, чинит каналы, плотины… Короче, мелкая текучка. И вдруг ему заказ - храм! И не за сто лет надо построить, а в кратчайшие сроки! Это вызов ему как творцу. И он принимает этот вызов. Не жажда денег, а желание проявить себя - творца! И он едет в неведомую западу Москву и строит тот самый Успенский собор, который и поныне - как един камень.
История стоит в своей точке бифуркации. Кто повернёт её и куда? Что будет самым важным? Экономика? Политические соображения?
В своей дилогии я стремлюсь показать, что в нашем случае этим самым рычагом, повернувшим рельсы истории, стала личная преданность. Кого и кому - это уже вы, дорогие читатели, сами узнаете.
Итак, надо увидеть истинные причины, побудительные мотивы поступков людей того времени. Не замутнённые нашим современным восприятием.
Образом мира должна заведовать историческая антропология. Но в наше время историческая антропология смотрит в том направлении, которое касается разных отраслей знания: военной, экономической, политической, культурной (в том числе обрядовой) сфер. В частности, военное дело изучают такие точные вспомогательные исторические дисциплины, как бомбардология. Большой материал даёт археология полей сражений.
В области экономических связей будут действовать универсальные законы, но всё же с поправкой на иной образ мира.
Что здесь может сделать реконструкция?
Возьмём 1429 год. Поздней осенью этого года татары напали на Галич, пытались его взять, но не смогли.
Вопрос номер один: почему татары напали именно на Галич, а не на другие города? Не на Нижний Новгород, не на Кострому? (К Костроме они потом подошли, чтобы грабануть то, что плохо лежит, раз в Галиче не удалось.)
Вопрос второй: почему поздней осенью?
Вопрос третий: чем они хотели в Галиче поживиться?
Я выстраиваю такую цепочку.
Перед этим 3 года был великий мор, передвижение по дорогам между разными городами фактически замерло. А в тайге продолжали охотиться промышленники, били соболя и белку. И все эти меха свозились в Галич. Это был сборный пункт, откуда меха отправлялись (желательно по землям галицкого князя) на запад, где продавались.
За годы мора в Галиче должно была накопиться много пушнины.
И в начале зимы, как только станет санный путь, их должны были отправить на запад на продажу.
А кто стал бы покупателем на западе?
В 1429 год, в начале зимы, в декабре, Витовт, Великий князь Литовский, объявляет съезд королей. Съезжались все: и представители Священной Римской империи, и представители Византии, и короли всех мастей: венгерский, польский, датский, и представители Орды, и великие князья, в том числе Василий Московский, внук Витовта. И все ехали в сопровождении своих дворов, с жёнами. Естественно, это хороший рынок сбыта, хороший способ продать разом и с выгодой (они же будут выпендриваться друг перед другом) накопившуюся пушнину.
Стало быть, татары об этом знали (ордынцы участвовали в съезде королей) и хотели перехватить пушнину до становления санного пути.
Но галицкий князь был не прост. Если приедете в Галич, сможете оценить высоту городища и крутизну склонов. Взять Галич в то время было невозможно.
(Вы скажете: но потом же его Василий взял! И Шемяка бежал. Отвечу: Василий использовал административно-религиозный ресурс: церковные иерархи пригрозили жителям Галича отлучением от церкви. Это и было причиной ухода Шемяки.)
Вот так я пытаюсь протянуть ниточки между фактами, которые до этого были одиночными, не связывались друг с другом.
И оформляю это художественно.
Что значит художественно?
Значит, пытаюсь рисовать характеры исторических героев. Значит, пытаюсь описывать их, так сказать, в интерьере, включая в текст эпизоды, посвящённые различным социальным практикам и повседневности на разных уровнях.
Что за повседневность имеется в виду?
Как люди одевались, что и как ели, на чём ездили, в каких зданиях находились. Как праздновали свадьбы. Да мало ли таких деталей! Если они прописаны, они придают текст историческую достоверность. Если, конечно, они достоверно прописаны.
Но откуда я могу знать про XV век? Я же тогда не жила.
Я читаю ту литературу, которая сохранилась - пусть не от XV века, путь от XVII века. Всяческие осадные сидения, житие Протопопа Аввакума, Калязинскую челобитную… Одним словом, всё, что знаю. И, конечно, использую собственный жизненный опыт. Не зря же я 5 лет прожила в Торопце, слушая каждый день наставления бабушки мужа, занималась садом и огородом, собирала в лесу ягоды и грибы. Не зря я стараюсь каждое лето ездить на родину своей бабушки - в дремучие заволжские леса.
У нас сейчас в музеях русского была принято много говорить о символическом измерении повседневности. Но в обыденности это символическое измерение практически не ощущается. Оно становится явным уже в ретроспективе.
Важнейшая составляющая - язык произведения. Но об этом я писала отдельно.
Если коротко подвести итоги, то метод исторической реконструкции в художественном произведении включает три составляющие:
- надёжная фактическая основа
- понимание образа мира того времени и выстраивание причинно-следственных связей с учётом этого образа мира
- насыщение текста деталями исходя из принципа исторической антропологии.
Но художественный текст не станет механической суммой этих трёх слагаемых.
Реплика от Елены Крюковой:
Оля, да, конечно! И высший пилотаж - так насытить реконструкцию чудом и мощью жизни, чтобы всё воссозданное происходило здесь и сейчас... Сила бытия настоящего - что в прошлом, что в будущем... Феномен концентрации времени. Все времена в одном котле, всё достоверно. Такое нуль-пространство (нуль-время) художества.
Что же может при этом стать нуль-пространством? Только одно - личность автора.
Вообще же реконструкция - казалось бы, дело науки. Вот есть, к примеру, практическая археология. Где археологи пытаются воспроизвести древние или старинные технологии, понять, как человек делал, к примеру, орудия труда из куска кремня, сколько времени требовалось, чтобы выточить ту или иную деталь такими-то приёмами или соткать несколько сантиметров ткани на древнем станке.
Почему я утверждаю, что есть эпохи, которые нуждаются в реконструкции?
Потому что есть периоды, о которых слишком мало сохранилось данных. Рукописи горели, горели здания, а многое - к примеру, технологические цепочки - никогда не были записаны и передавались из уст в уста. Убивали носителя - и технология утрачивалась.
Почему я говорю о художественной реконструкции?
Потому что у науки истории есть свои методы обработки информации. История опирается на источники. Другой вопрос, кто и как интерпретирует источники. Часто эти самые источники являются уже интерпретациями, и надо уметь отделить факт от интерпретации.
Возьмём, например, «Сказание о Мамаевом побоище». На него часто опираются как на фактический материал о Куликовской битве. Но «Сказание…» написано спустя 100 лет после самого Мамаева побоища. А князья говорят там от первого лица. Это настолько же достоверно, как если бы мы сейчас стали писать о том, что сказал Ленин, войдя в Смольный.
Так является ли «Сказание о Мамаевом побоище» источником? Да. Но источником знаний о том, как хотели московский князь и боярская верхушка представить события столетней давности в преддверии Конца Света.
Будет ли это источником знаний о битве на Куликовом поле? Да, но весьма опосредованным.
Что делал Иван Антонович Ефремов, когда у него была гипотеза, которую он не мог подтвердить на тот момент научными методами? Он писал художественное произведение из разряда тех, которые в то время именовались фантастикой ближнего прицела. Так он написал в 1942 году рассказ «Алмазная труба», где изложил гипотезу о существовании алмазов в Якутии (опубликован в 1944 году). А в 1956 году в Якутии нашли алмазы. Можно сказать, что он реконструировал не прошлое, а будущее. Облёк гипотезу в художественную рубашку. В романе «Таис Афинская» скрыты гипотезы относительно протекания различных - уже реальных - исторических событий.
В романах Валентина Дмитриевича Иванова используется именно опыт художественной реконструкции. Автор стараемся быть максимально историчным и в отношении событий, и в отношении технологий, и в плане психологии поведения героев.
Таким образом, опыт художественной реконструкции в литературе имеется.
На что будет опираться историческая реконструкция? На точную фактологию, соединённую причинно-следственными связями, которые исходят не из образа мира учёного XXI века, и из образа мира человека исследуемого времени.
Соответственно, для этого надо максимально чётко осознать образ мира того времени (категориальный аппарат). Осознать мы это можем только в сравнении с нашим, современным, категориальным аппаратом.
Возьмём категорию времени. У нас время, во-первых, не имеет начала (взрыв не в счёт - он не осознаётся как начало за бесконечной давностью) и не имеет конца. Время движется вперёд, оно векторно и спирально. Причём спирально в масштабах планетологии, в масштабах же человеческой жизни оно является достаточно коротким отрезком, векторно заострённым.
В средневековой Руси время имело чётко выраженное начало (Сотворение мира) и конец - Конец Света, Апокалипсис, за которым следует Второе пришествие и затем жизнь вечная.
В связи с этим весь категориальный аппарат средневекового человека был иным.
Судьба - в руках Господа. Мы сейчас - делаем свою судьбу, можем её изменить.
Смерть - в руках Господа.
Страдание сейчас - плохо, его надо избегать, а тогда страдание - благо, ибо оно помогает здесь, в земной жизни, лучше подготовиться к жизни вечной. Кто на земле много страдал, тот будет в раю.
Смысл жизни - тоже совершенно иной сейчас, кардинально отличается от того, каким он был тогда. (Можно и дальше продолжать эти примеры.)
Следовательно, причинно-следственные связи между фактами, побудительные мотивы и цели будет совершенно иными. При этом нельзя сбрасывать со счетов особенности личности исторических персонажей.
Вот Дмитрий Шемяка. Его пытаются выставить хищником, злодеем, причём трусливым злодеем. А я говорю иное: он искал справедливость, правду. По обычаям дедовским, если старший в роде князь умирал, то великий стол должен был наследовать его сын. Но вот ситуация: умирает Юрий Галицкий, умирает, будучи Великим князем Московским. На престол должен сесть его старший сын? Нет. Ибо перед этим великим князем был Василий Дмитриевич (старший сын Дмитрия Ивановича), и по старшинству на престол должен сесть его сын Василий.
И пока отец был жив, Шемяка гонялся за этим Василием. Но как только отец умер, Шемяка, осознавая старшинство Василия Васильевича, перестал за ним гоняться и готов был уступить ему престол. Но брат Шемяки Василий Косой успел уже на этот престол сесть. И Шемяка перестал поддерживать старшего брата.
Во всех эпизодах мы видим Шемяку как человека, желавшего поступать по правде, по справедливости. Это и неудивительно: крестил его сам Сергий Радонежский, а духовным наставником его был Пафнутий Боровский.
Там, где Шемяка уходил, отказываясь от борьбы, видят трусость. Но логика того времени показывает иное: желание поступать по правде.
Вот Аристотель Фиораванти. Его нанимают во Флоренции, чтобы он приехал в Москву строить Успенский собор. Каковы могли быть его мотивы? Заработать денег? Любопытство? - Дороговато встанет такое любопытство.
Я начинаю углубляться в архитектуру XV века в Италии. И вижу, что строительство соборов там идёт крайне медленно, иногда по сто лет и больше. Если архитектор возвёл купол (16 лет на это потратив), то он крут, нереально крут! Если архитектор сделал фасад церкви, то он уже обессмертил себя. Почему строительство замедлилось? Потому что река восточных денег, текшая в Италию, с падением Константинополя превратилась в ручеёк: турки поставили под свой контроль торговлю на Средиземном море, благодаря которой до этого богатела Италия.
Чем занимается Аристотель Фиораванти? Он ремонтирует мосты, чинит каналы, плотины… Короче, мелкая текучка. И вдруг ему заказ - храм! И не за сто лет надо построить, а в кратчайшие сроки! Это вызов ему как творцу. И он принимает этот вызов. Не жажда денег, а желание проявить себя - творца! И он едет в неведомую западу Москву и строит тот самый Успенский собор, который и поныне - как един камень.
История стоит в своей точке бифуркации. Кто повернёт её и куда? Что будет самым важным? Экономика? Политические соображения?
В своей дилогии я стремлюсь показать, что в нашем случае этим самым рычагом, повернувшим рельсы истории, стала личная преданность. Кого и кому - это уже вы, дорогие читатели, сами узнаете.
Итак, надо увидеть истинные причины, побудительные мотивы поступков людей того времени. Не замутнённые нашим современным восприятием.
Образом мира должна заведовать историческая антропология. Но в наше время историческая антропология смотрит в том направлении, которое касается разных отраслей знания: военной, экономической, политической, культурной (в том числе обрядовой) сфер. В частности, военное дело изучают такие точные вспомогательные исторические дисциплины, как бомбардология. Большой материал даёт археология полей сражений.
В области экономических связей будут действовать универсальные законы, но всё же с поправкой на иной образ мира.
Что здесь может сделать реконструкция?
Возьмём 1429 год. Поздней осенью этого года татары напали на Галич, пытались его взять, но не смогли.
Вопрос номер один: почему татары напали именно на Галич, а не на другие города? Не на Нижний Новгород, не на Кострому? (К Костроме они потом подошли, чтобы грабануть то, что плохо лежит, раз в Галиче не удалось.)
Вопрос второй: почему поздней осенью?
Вопрос третий: чем они хотели в Галиче поживиться?
Я выстраиваю такую цепочку.
Перед этим 3 года был великий мор, передвижение по дорогам между разными городами фактически замерло. А в тайге продолжали охотиться промышленники, били соболя и белку. И все эти меха свозились в Галич. Это был сборный пункт, откуда меха отправлялись (желательно по землям галицкого князя) на запад, где продавались.
За годы мора в Галиче должно была накопиться много пушнины.
И в начале зимы, как только станет санный путь, их должны были отправить на запад на продажу.
А кто стал бы покупателем на западе?
В 1429 год, в начале зимы, в декабре, Витовт, Великий князь Литовский, объявляет съезд королей. Съезжались все: и представители Священной Римской империи, и представители Византии, и короли всех мастей: венгерский, польский, датский, и представители Орды, и великие князья, в том числе Василий Московский, внук Витовта. И все ехали в сопровождении своих дворов, с жёнами. Естественно, это хороший рынок сбыта, хороший способ продать разом и с выгодой (они же будут выпендриваться друг перед другом) накопившуюся пушнину.
Стало быть, татары об этом знали (ордынцы участвовали в съезде королей) и хотели перехватить пушнину до становления санного пути.
Но галицкий князь был не прост. Если приедете в Галич, сможете оценить высоту городища и крутизну склонов. Взять Галич в то время было невозможно.
(Вы скажете: но потом же его Василий взял! И Шемяка бежал. Отвечу: Василий использовал административно-религиозный ресурс: церковные иерархи пригрозили жителям Галича отлучением от церкви. Это и было причиной ухода Шемяки.)
Вот так я пытаюсь протянуть ниточки между фактами, которые до этого были одиночными, не связывались друг с другом.
И оформляю это художественно.
Что значит художественно?
Значит, пытаюсь рисовать характеры исторических героев. Значит, пытаюсь описывать их, так сказать, в интерьере, включая в текст эпизоды, посвящённые различным социальным практикам и повседневности на разных уровнях.
Что за повседневность имеется в виду?
Как люди одевались, что и как ели, на чём ездили, в каких зданиях находились. Как праздновали свадьбы. Да мало ли таких деталей! Если они прописаны, они придают текст историческую достоверность. Если, конечно, они достоверно прописаны.
Но откуда я могу знать про XV век? Я же тогда не жила.
Я читаю ту литературу, которая сохранилась - пусть не от XV века, путь от XVII века. Всяческие осадные сидения, житие Протопопа Аввакума, Калязинскую челобитную… Одним словом, всё, что знаю. И, конечно, использую собственный жизненный опыт. Не зря же я 5 лет прожила в Торопце, слушая каждый день наставления бабушки мужа, занималась садом и огородом, собирала в лесу ягоды и грибы. Не зря я стараюсь каждое лето ездить на родину своей бабушки - в дремучие заволжские леса.
У нас сейчас в музеях русского была принято много говорить о символическом измерении повседневности. Но в обыденности это символическое измерение практически не ощущается. Оно становится явным уже в ретроспективе.
Важнейшая составляющая - язык произведения. Но об этом я писала отдельно.
Если коротко подвести итоги, то метод исторической реконструкции в художественном произведении включает три составляющие:
- надёжная фактическая основа
- понимание образа мира того времени и выстраивание причинно-следственных связей с учётом этого образа мира
- насыщение текста деталями исходя из принципа исторической антропологии.
Но художественный текст не станет механической суммой этих трёх слагаемых.
Реплика от Елены Крюковой:
Оля, да, конечно! И высший пилотаж - так насытить реконструкцию чудом и мощью жизни, чтобы всё воссозданное происходило здесь и сейчас... Сила бытия настоящего - что в прошлом, что в будущем... Феномен концентрации времени. Все времена в одном котле, всё достоверно. Такое нуль-пространство (нуль-время) художества.
Что же может при этом стать нуль-пространством? Только одно - личность автора.