"В пропорции один к пяти"
«В пропорции один к пяти»
Если кто-то из туристов покупает сувенирный магнитик, я участливо спрашиваю:
- А у вас что - место на холодильнике есть?
Это, конечно, шутка.
Мы перемещаемся в пространстве со скоростью, которая никак не соответствует физиологической скорости нашего организма. Лучшая - и почти забытая пропорция - один к пяти, как пели и поют Иваси: за один час пять километров.
Но мы летим по трассе под сотку, а в небе - в разы быстрее.
Перемещаемся так стремительно, что наша психика, в течение сотен тысячелетий затачиваемая под названную выше пропорцию, даёт сбой. Причём так коварен этот сбой, что мы его сразу не замечаем.
Психика не успевает за физиологическими реакциями организма. Мы не успеваем вживаться, нам кажется, что всё происходит как во сне. Мозг отмечает, я бы даже сказала, регистрирует изменения, а психофизиология на глубинном уровне запаздывает.
Поэтому для нас такими важными, актуальными становятся фишки-зацепки-крючки, которые мы сами себе расставляем-закидываем. Большинство это делает бессознательно, помогая своей психике.
Что я имею в виду?
Фотографии, которые мы делаем. На которых я на фоне пейзажа, я на фоне цветка, я не фоне церкви и так далее. Раньше они забивали альбомы, теперь карты памяти - но они нам совершенно необходимы. Это подпорка для психики - чтобы пережить - допережить! - то, что мы по природным причинам не смогли в самой поездке. Мы листаем фотографии - проявляя, фиксируя, закрепляя в памяти впечатления.
Ещё - сувениры: календарики, магнитики, буклеты, предметы с символикой, кулоны, брошки - да всё, что угодно. Психика цепляется за них, как за якоря, помогает возвращаться к полученному корой и опустить это полученное на уровень подкорки.
Важно также - всё съедобное. Тот же мармелад можно купить в любом магазине Москвы, но важно привезти мармелад именно из Лихославля, сыр - из Костромы, стерлядь - из Алексина, пастилу Белёвскую - из Тульской области, пряники - из Вязьмы или Покрова.
Постепенно мы съедаем привезённое - и оно работает как закрепитель.
Я совершенно осознанно на маршрутах уделяю внимание запахам. В Вязьме, у стены Предтечева монастыря, у мозаичной иконы Симеона и Иулиании Вяземских, я предлагаю сорвать с пышно разросшихся туй по шишечке, растереть в пальцах и понюхать, и положит шишечку в карман: вы о ней забудете, а потом случайно достанете - и вспомните, искра пробежит, нейронная цепочка обновиться. (последнего я, конечно, не говорю, но подразумеваю.)
В Марфино летом, помню, срывала для туристок будру плющевидную, которая обильно покрывала газон и, разогретая солнцем, пахла сладко и терпко одновременно.
Домотканово пахнет сиренью и спелыми яблоками.
Таруса - лавандой, которую высадили на клумбе у памятника генералу Ефремову.
В Талдоме - самое простое: ни с чем не сравнимый дух болота на экологической тропе.
Пушкин гениально сказал: «Там русский дух. Там Русью пахнет!»
Запахи тоже надо искать. И закреплять.
И звуки.
В автобусе я стараюсь говорить глубоким тоном, не используя высокие резкие звуки. Обаивать, убаюкивать. Высокий тон на больших расстояниях часто вызывает напряжение, отталкивает.
С ощущениями особенно сложно: народ отвык трогать и щупать. Эту сферу восприятия у нас активно разрушали и разрушают, обедняя нас, делая по сути калеками.
В Торжке - всегда обнимаю угол сруба деревянной церкви Тихвинской. Глажу брёвна. И народ после меня подходит, обнимается с брёвнами XVII века. В Боровске в Высоцкой церкви - тоже.
В Хмелите - дубы и ясень с их ребристой, фактурной корой. В Ярославле - изразцы. И это правильно, когда удаётся их потрогать, погладить. В Юрьеве-Польском - погладить камни георгиевского храма, обнять ладонями выступы резьбы.
Как психолингвист я говорю о первичном восприятии и вторичном, о закреплении и переходе информации в долговременную память. И это надо делать осознанно. И помогать в этом туристам.
Если кто-то из туристов покупает сувенирный магнитик, я участливо спрашиваю:
- А у вас что - место на холодильнике есть?
Это, конечно, шутка.
Мы перемещаемся в пространстве со скоростью, которая никак не соответствует физиологической скорости нашего организма. Лучшая - и почти забытая пропорция - один к пяти, как пели и поют Иваси: за один час пять километров.
Но мы летим по трассе под сотку, а в небе - в разы быстрее.
Перемещаемся так стремительно, что наша психика, в течение сотен тысячелетий затачиваемая под названную выше пропорцию, даёт сбой. Причём так коварен этот сбой, что мы его сразу не замечаем.
Психика не успевает за физиологическими реакциями организма. Мы не успеваем вживаться, нам кажется, что всё происходит как во сне. Мозг отмечает, я бы даже сказала, регистрирует изменения, а психофизиология на глубинном уровне запаздывает.
Поэтому для нас такими важными, актуальными становятся фишки-зацепки-крючки, которые мы сами себе расставляем-закидываем. Большинство это делает бессознательно, помогая своей психике.
Что я имею в виду?
Фотографии, которые мы делаем. На которых я на фоне пейзажа, я на фоне цветка, я не фоне церкви и так далее. Раньше они забивали альбомы, теперь карты памяти - но они нам совершенно необходимы. Это подпорка для психики - чтобы пережить - допережить! - то, что мы по природным причинам не смогли в самой поездке. Мы листаем фотографии - проявляя, фиксируя, закрепляя в памяти впечатления.
Ещё - сувениры: календарики, магнитики, буклеты, предметы с символикой, кулоны, брошки - да всё, что угодно. Психика цепляется за них, как за якоря, помогает возвращаться к полученному корой и опустить это полученное на уровень подкорки.
Важно также - всё съедобное. Тот же мармелад можно купить в любом магазине Москвы, но важно привезти мармелад именно из Лихославля, сыр - из Костромы, стерлядь - из Алексина, пастилу Белёвскую - из Тульской области, пряники - из Вязьмы или Покрова.
Постепенно мы съедаем привезённое - и оно работает как закрепитель.
Я совершенно осознанно на маршрутах уделяю внимание запахам. В Вязьме, у стены Предтечева монастыря, у мозаичной иконы Симеона и Иулиании Вяземских, я предлагаю сорвать с пышно разросшихся туй по шишечке, растереть в пальцах и понюхать, и положит шишечку в карман: вы о ней забудете, а потом случайно достанете - и вспомните, искра пробежит, нейронная цепочка обновиться. (последнего я, конечно, не говорю, но подразумеваю.)
В Марфино летом, помню, срывала для туристок будру плющевидную, которая обильно покрывала газон и, разогретая солнцем, пахла сладко и терпко одновременно.
Домотканово пахнет сиренью и спелыми яблоками.
Таруса - лавандой, которую высадили на клумбе у памятника генералу Ефремову.
В Талдоме - самое простое: ни с чем не сравнимый дух болота на экологической тропе.
Пушкин гениально сказал: «Там русский дух. Там Русью пахнет!»
Запахи тоже надо искать. И закреплять.
И звуки.
В автобусе я стараюсь говорить глубоким тоном, не используя высокие резкие звуки. Обаивать, убаюкивать. Высокий тон на больших расстояниях часто вызывает напряжение, отталкивает.
С ощущениями особенно сложно: народ отвык трогать и щупать. Эту сферу восприятия у нас активно разрушали и разрушают, обедняя нас, делая по сути калеками.
В Торжке - всегда обнимаю угол сруба деревянной церкви Тихвинской. Глажу брёвна. И народ после меня подходит, обнимается с брёвнами XVII века. В Боровске в Высоцкой церкви - тоже.
В Хмелите - дубы и ясень с их ребристой, фактурной корой. В Ярославле - изразцы. И это правильно, когда удаётся их потрогать, погладить. В Юрьеве-Польском - погладить камни георгиевского храма, обнять ладонями выступы резьбы.
Как психолингвист я говорю о первичном восприятии и вторичном, о закреплении и переходе информации в долговременную память. И это надо делать осознанно. И помогать в этом туристам.