Марфино. Готический дворец персикового цвета
Готовлю экскурсию в Марфино. Вернее, вспоминаю то, что готовила год назад.
Читаю о дворце, перестроенном Софьей Владимировной Паниной:
«Самое неожиданное в усадебном доме - не столько псевдоготический стиль, сколько расцветка - нежно-розовый тон стен. Точно кому-то захотелось поиграть в рыцарскую эпоху, создать здесь, около Москвы, обстановку, созвучную романам Вальтера Скотта», - писал Алексей Николаевич Греч, журналист, в первой половине XIX века в сочинении «Венок усадьбам».
Очень не нравятся мне такие утверждения в отношении прошедших времён. Вот Баратынский читал «Повести Белкина», и Пушкин писал о нём: дескать, читает - «ржёт и бьётся». Это значит, что он считывал все намёки, обильно раскиданные в тексте. А мы сейчас ничего этого не видим.
Во времена Просвещения искусство - это набор аллегорий и символов. К моменту начала ремонта примерно в 1829 году тема аллегорий и намёков ещё была в силе. К примеру, язык цветов вовсю процветал в то время. И выбор цвета никогда не был случайным.
Кто такая Софья Владимировна Панина? До замужества она Орлова, вторая дочь четвёртого брата из семейства Орловых, который станет директором Академии наук в России. Все Орловы - всем! - обязаны Екатерине. И сама Вера Орлова - крестница императрицы и хорошо её помнила.
В Москве с XV века на территории Кремля находился Вознесенский женский монастырь, где хоронили всех великих княгинь. Екатерину погребли в Петропавловском соборе в Петербурге, но память её решили сохранить и в Москве. Во втором десятилетии XIX века на территории Вознесенского монастыря Карлом Росси была построена церковь в честь великомученицы Екатерины: был избран готический стиль (как положено: стрельчатые окна, арки, пинакли, белокаменная резьба) как намёк на Западную Европу, откуда Екатерина родом, и при этом нежно-персиковый цвет.
Есть портрет Екатерины Второй в русском платье, сделанный безымянным художником по оригиналу Стефана Торелли. Там русское платье императрицы - как раз персиковое.
Екатерина сама понимала, что такое тонкий намёк. На встречу со шведским королём Густавом Третьим, который мечтал отобрать в России Финляндию, она надела платье в виде мундира Преображенского полка.
Так и Вера Владимировна Панина знала, что такое намёк.
Поэтому, приехав в уже отремонтированную после войны 1812 года усадьбу, она решила её переделать. Для перестройки главного дома она пригласила архитектора Владимира Быковского, который был в теме: после войны 1812 года он как раз восстанавливал монастыри кремля, в том числе и Вознесенский, и работал в Карлом Росси.
Внутри дом не подвергся изменениям, а снаружи - получил готическое обрамление: стрельчатые окна, пинакли, белокаменную резьбу - всё как у Екатерининского собора. И главное - тот же цвет.
Кому надо - тот поймёт. А кому не надо - пусть восхищается: ни у кого такой красоты нет!
Софье Владимировне Паниной было уже под пятьдесят, когда она затеяла всю это перестройку. И умерла она на 2 года раньше, чем закончился ремонт. Но, умирая, не приказала остановить работы. Сын же её стал министром юстиции и служил в Петербурге, в свою подмосковную наезжая крайне редко. Сухарь и бюрократ.
Так что изначально дворец - не романтичен, а символичен: задача - показать, откуда есть пошёл род Орловых.
Читаю о дворце, перестроенном Софьей Владимировной Паниной:
«Самое неожиданное в усадебном доме - не столько псевдоготический стиль, сколько расцветка - нежно-розовый тон стен. Точно кому-то захотелось поиграть в рыцарскую эпоху, создать здесь, около Москвы, обстановку, созвучную романам Вальтера Скотта», - писал Алексей Николаевич Греч, журналист, в первой половине XIX века в сочинении «Венок усадьбам».
Очень не нравятся мне такие утверждения в отношении прошедших времён. Вот Баратынский читал «Повести Белкина», и Пушкин писал о нём: дескать, читает - «ржёт и бьётся». Это значит, что он считывал все намёки, обильно раскиданные в тексте. А мы сейчас ничего этого не видим.
Во времена Просвещения искусство - это набор аллегорий и символов. К моменту начала ремонта примерно в 1829 году тема аллегорий и намёков ещё была в силе. К примеру, язык цветов вовсю процветал в то время. И выбор цвета никогда не был случайным.
Кто такая Софья Владимировна Панина? До замужества она Орлова, вторая дочь четвёртого брата из семейства Орловых, который станет директором Академии наук в России. Все Орловы - всем! - обязаны Екатерине. И сама Вера Орлова - крестница императрицы и хорошо её помнила.
В Москве с XV века на территории Кремля находился Вознесенский женский монастырь, где хоронили всех великих княгинь. Екатерину погребли в Петропавловском соборе в Петербурге, но память её решили сохранить и в Москве. Во втором десятилетии XIX века на территории Вознесенского монастыря Карлом Росси была построена церковь в честь великомученицы Екатерины: был избран готический стиль (как положено: стрельчатые окна, арки, пинакли, белокаменная резьба) как намёк на Западную Европу, откуда Екатерина родом, и при этом нежно-персиковый цвет.
Есть портрет Екатерины Второй в русском платье, сделанный безымянным художником по оригиналу Стефана Торелли. Там русское платье императрицы - как раз персиковое.
Екатерина сама понимала, что такое тонкий намёк. На встречу со шведским королём Густавом Третьим, который мечтал отобрать в России Финляндию, она надела платье в виде мундира Преображенского полка.
Так и Вера Владимировна Панина знала, что такое намёк.
Поэтому, приехав в уже отремонтированную после войны 1812 года усадьбу, она решила её переделать. Для перестройки главного дома она пригласила архитектора Владимира Быковского, который был в теме: после войны 1812 года он как раз восстанавливал монастыри кремля, в том числе и Вознесенский, и работал в Карлом Росси.
Внутри дом не подвергся изменениям, а снаружи - получил готическое обрамление: стрельчатые окна, пинакли, белокаменную резьбу - всё как у Екатерининского собора. И главное - тот же цвет.
Кому надо - тот поймёт. А кому не надо - пусть восхищается: ни у кого такой красоты нет!
Софье Владимировне Паниной было уже под пятьдесят, когда она затеяла всю это перестройку. И умерла она на 2 года раньше, чем закончился ремонт. Но, умирая, не приказала остановить работы. Сын же её стал министром юстиции и служил в Петербурге, в свою подмосковную наезжая крайне редко. Сухарь и бюрократ.
Так что изначально дворец - не романтичен, а символичен: задача - показать, откуда есть пошёл род Орловых.