В. И. Дмитревский. Бей, барабан! Глава 2
Друзья, продолжаю выкладывать книгу Дмитревского.
Глава вторая
Большой совет вождей
Большой совет вождей собрался в башне.
В шестиугольной комнате пахло пылью, голубиным пометом и было очень холодно. В трех окнах стекол почти не было, и крепкий октябрьский ветер с завыванием врывался в щели.
Мы сидели на корточках вокруг священного камня с изображением голубой черепахи и дрожали от холода.
Кроме великих вождей, на совет пробрались обыкновенные воины вроде Вальки Федорова, Вити Кругликова и Саньки Фуллера.
Андрюша достал глиняную трубку с длинным чубуком из бузины, украшенным темно-зелеными перышками селезня и коричневато-белыми - мраморного голубя.
Я открыл красный мешочек с вышитой на нем голубым шелком черепахой и набил трубку высушенными и растертыми листьями. С кремнем и кресалом не хотелось возиться, и я вытащил из кармана коробок с несколькими спичками. Четвертая, зашипев, как змея, все же загорелась, и я зажег трубку, раскурил ее, затянулся и передал Быстроногому Оленю.
Пока я чихал и откашливался, трубкой завладел вождь Рысь. Андрюшка, как и всегда, поднес ее ко рту с такой осторожностью, точно набита была она не сухими березовыми листьями, а динамитом. Вытянул навстречу ей губы, захватил в рот маленький клубочек дыма и попробовал его выпустить. Но все ухищрения Рыси ни к чему не привели. Он страшно раскашлялся, и его глаза налились слезами.
- Надо бы махорки достать. Может, кто из красноармейцев даст, а то эти листья курить прямо никакой возможности нет, - сказал Быстроногий Олень, вытирая кулаком глаза.
- Простым воинам трубка мира не полагалась, и хотя Валька нахально требовал: «Мне дайте! Я покурю и не закашляюсь, на что угодно спорю», - я выковырял из нее спекшийся пепел и отдал Андрюше, чтобы он ее спрятал.
Потом я посмотрел на Давыдова, и он сипловатым баском тотчас же возвестил:
- Слушайте! Будет говорить великий вождь - Большой Змей.
И мне представилось, как вождь Большой Змей - то есть я - поднялся во весь свой гигантский рост и величавым жестом положил руку на томагавк, торчащий из-за пояса. Убор из орлиных перьев придавал его лицу властное и даже свирепое выражение...
- Великие вожди, младшие вожди и храбрые воины славного племени делаваров! - начал я негромко, устремив пронизывающий взор на Вальку Федорова, который все время гримасничал и так надувал свои и без того толстые щеки, что смотреть на него без смеха было просто невозможно.
- Перестань делать гримасы, Валька! - сердито сказал я. - Ты на великом совете или где?
Валька с шумом выпустил изо рта воздух.
Я не знал, как передать ребятам все то, что мы так горячо обсуждали с Колей и Андрюшей. То есть я отлично понимал, что наступило такое время, когда нужно было заняться настоящим делом. Белые находились от нас менее чем в двухстах верстах. В Туле работали ружейные и патронные заводы. Комиссар назвал Тулу красной кузницей и сказал, что, если Деникин захватит ее, Москва, да и вся Советская республика окажется в очень тяжелом положении, потому что у Красной Армии не будет винтовок и пулеметов.
Мы должны помочь Красной Армии. И это совершенно ясно! Но Андрюша утверждал, что помогая комиссару и его красноармейцам, мы можем оставаться индейцами, носить в волосах перья, жечь костры, выслеживать ирокезов и тому подобное.
Зато Коля Давыдов считал, что нельзя одновременно помогать Красной Армии и играть в индейцев.
«Что-то я не слышал, - говорил он, насмешливо щуря левый глаз, - чтобы индейцы находились под командой товарища Ленина или командарма Буденного. Может, у себя в Америке?.. Но там пока что делами правит не Советская власть, а акулы капитализма».
Возражать ему было чрезвычайно трудно, так как всем известно, что в Америке у власти находятся одни миллионеры и миллиардеры.
Как же нам поступить?
- Почему ты молчишь, Митька, то есть Большой Змей? - прервал мои мысли Давыдов. - Расскажи всем ребятам, и пусть решают. А не хочешь, я скажу.
Мне это не понравилось. Главным вождем все же был я, а не Колька Давыдов, и индейцев придумал не он, а мы с Андрюшей. Уж как-нибудь скажу...
- Ребята! - крикнул я. - Белый генерал Деникин захватил Орел и ведет наступление прямо на нас. Если он победит, то всех нас выгонят из этого дома и в нем будет опять жить старая помещица. Одна в двадцати трех комнатах! Парк, пруд, остров - все от нас отнимут! Так сказал нам вчера комиссар. И мы с Колькой и Андрюшей уже решили во всем помогать комиссару и его красноармейцам, которые теперь живут в нашем детском доме. Вот и я спрашиваю у вас: будем помогать?
- Спрашиваешь?! - вскочил Витя Кругликов, которого мы все звали «китайцем» за его узкие черные, как угольки, глаза. - У меня и отец и мамка померли, одна бабушка осталась. Изба совсем плохая. А тут и подушку, и одеяло дали, и рубаху - смотри какая! И кормят как только могут...
- Советская власть за бедняков, а мы все из бедных, - перебил Санька Фуллер. - Куда мы с Наташкой и Катькой денемся, если отсюда прогонят?!
- Раз красноармейцы просят, чтобы мы им помогали, - значит, надо помогать. Вот я, например, и из пушки даже могу стрелять, - по обыкновению расхвастался Валька.
Все ребята повскакали со своих мест и окружили меня, Давыдова и Андрюшу.
Холодный ветер метался в башне и играл перьями на головных уборах великих вождей и отважных воинов. Их ноги в рваных веревочных туфлях стали лиловыми. Воробьи и голуби летали над головами, пленный филин сидел в большой клетке из деревянных прутиков и таращил ярко-желтые бессмысленные глаза.
Между прочим, выяснилось, что за сутки пребывания батареи в детском доме ребята уже приобрели себе друзей среди красноармейцев.
Витя Кругликов ссылался на авторитет какого-то дяди Василия, Фуллер вспоминал Капитоныча, того, что из Сибири, уже дважды раненного в боях с беляками, а Валька, оказывается, сдружился с Петей-гармонистом, первым номером расчета одного из орудий. Все это были солидные, самостоятельные люди, имеющие собственные, вполне разработанные планы разгрома Деникина и уничтожения всякой контры; и они, также как комиссар Мельников, незримо присутствовали на нашем совете.
- В общем, ребята, текущий политический момент требует (именно так говорил вчера комиссар), чтобы мы временно распустили наше славное племя делаваров и помогли Красной Армии победить врага, - не очень уверенно начал я, искоса поглядывая на Давыдова и Андрюшу.
Быстроногий Олень утвердительно мотнул головой, но вождь Рысь, метнув на меня гневный взгляд круглых, как у филина глаз, взмахнул тонкой рукой и с горечью возразил:
- Значит, распустить племя, закрыть великий совет вождей, и пусть каждый делает так, как ему захочется? Ты это предлагаешь, Большой Змей?!
- Только на несколько месяцев... пока Деникина не прогонят из Орла. Понимаешь?! А потом мы снова будем собираться, как индейцы.
В душе я понимал, что Андрюша во многом прав. Распадается то, что мы с таким трудом создавали. Не будет Рыси, Ястребиного Клюва, Серого Медведя, Летящей Стрелы, навсегда соединенных великой клятвой дружбы, а останутся Вальки, Витьки, Саньки, - каждый сам по себе...
Кроме того, у Рыси - самый красивый убор из перьев. Он сделал его, выпросив у своей мамы тулью от старой фетровой шляпы. К ней Андрюша аккуратно пришил гусиные перья: там, где лоб, - самые большие, а по бокам - меньше, еще меньше и совсем маленькие. Подкрасил их под орлиные, голубой и красной красками навел разные значки, а затем обшил низ тульи широкой лентой, на которой нарисованные индейцы, маленькие, как чертики, охотились на буйволов. Ему трудно было отказаться носить такой роскошный головной убор. Мои перья много хуже, но и мне не хотелось расставаться с ними и с томагавком - боевым топориком из настоящего железа. Вообще мне страшно жалко расставаться с индейцами, и я растерянно молчу, не зная, что ответить Андрюше.
А ребята бросают на нас доверчивые, но в то же время пытливые взгляды. Они уже привыкли, что три великих вождя всегда вместе, всегда единодушны, говорят и поступают, как один человек. И вдруг такая неразбериха!
Насупленное, сосредоточенное лицо Кольки Давыдова внезапно светлеет.
- Слушай, великий вождь Большой Змей! И ты, великий вождь Рысь! И все остальные вожди и воины тоже слушайте, что я придумал! - кричит он. - Мы никого и никуда распускать не будем. Понятно?! Все останется по-старому... Только мы будем называться теперь не индейцами делаварами, а красными разведчиками, а великий совет станет главным штабом красной разведки. Согласны, ребята, а?!
- Вот здорово!
- Красные разведчики... Будем все вокруг разведывать!
- Молодец Колька, что придумал!
- Я знаменитый красный разведчик - Ястребиный Клюв! - крикнул Валька Федоров, ударяя себя кулаком в грудь.
- Нет, теперь уже не Ястребиный Клюв. Разведчики так не называются.
- А как же они называются?
- Тихо, ребята!
- Разведчики всегда должны тихо разговаривать!
- А что мы будем разведывать? - спросил я, когда в башне водворилась тишина.
- Вот именно, что мы будем разведывать? - эхом отозвался Андрюша и воинственно посмотрел на Кольку Давыдова.
- Ну, вообще разведывать... - пробурчал Быстроногий Олень.
- Можно разные звериные и человеческие следы, глухие тропинки, птичьи гнезда, - предложил Витя Кругликов.
- Очень нужны твои звериные следы товарищу комиссару, - сказал я презрительно. - Этим и индейцы всегда занимаются.
Разведывать будем белых. Чтобы они как-нибудь сюда не пробрались и не окружили нашу батарею... Создадим много патрулей красных разведчиков, и они будут находиться в засадах и у Старого Яра, и у Федяшова, и по дороге к Рудневу, даже у станции... Везде, откуда белые могут появиться. Андрюша нарисует хорошую карту, и на ней мы звездочками отметим все места наших засад.
- А ночью? - спросил Фуллер?
- И ночью тоже.
- Так твоя мать и разрешит по ночам бегать! Держи карман! - насмешливо возразил Кругликов.
- А мы ее попросим. Сговоримся с товарищем комиссаром, ну и попросим. Ведь не для себя, а для революции, - предложил заметно взволнованный Коля Давыдов.
На том и порешили.
Тут же вожди и воины сняли свои головные уборы и прославленное в многочисленных битвах оружие - смертоносные томагавки и не знающие промаха охотничьи ножи - и тщательно спрятали в тайник под полом.
Великий совет вождей был временно распущен, и началось заседание главного штаба красной разведки. Без спора распределили обязанности: начальник отряда красных разведчиков - Коля Давыдов, комиссар - я, а начальник штаба - Андрюша. Кроме того, в главный штаб входили начальники разведывательных патрулей - в каждом патруле по пять человек - и от девочек Катя Леденева и Наташа Фуллер.
Приступили к разработке плана действий.
Во-первых, все красные разведчики дают торжественную клятву не жалеть своей крови и даже жизни в борьбе с белогвардейцами.
Во-вторых, военные действия с ирокезами и прочими индейскими племенами временно прекращаются.
Если будут нападения с их стороны, - конечно, отбиваться, но к индейскому оружию не прибегать; о том, что мы стали красными разведчиками, молчать даже под пытками.
Разведку вести все свободное время дня и незамедлительно через связных сообщать в главный штаб о всех замеченных подозрительных передвижениях по дорогам.
Кроме того, разумеется, помогать красноармейцам во всем, что только потребуется: писать им письма, участвовать в разных хозяйственных делах, если нужно - чистить кирпичом стволы орудий, ну и вообще...
А главное - пусть каждый зарубит на своем носу, что это не игра, а настоящее и очень важное дело!
Глава вторая
Большой совет вождей
Большой совет вождей собрался в башне.
В шестиугольной комнате пахло пылью, голубиным пометом и было очень холодно. В трех окнах стекол почти не было, и крепкий октябрьский ветер с завыванием врывался в щели.
Мы сидели на корточках вокруг священного камня с изображением голубой черепахи и дрожали от холода.
Кроме великих вождей, на совет пробрались обыкновенные воины вроде Вальки Федорова, Вити Кругликова и Саньки Фуллера.
Андрюша достал глиняную трубку с длинным чубуком из бузины, украшенным темно-зелеными перышками селезня и коричневато-белыми - мраморного голубя.
Я открыл красный мешочек с вышитой на нем голубым шелком черепахой и набил трубку высушенными и растертыми листьями. С кремнем и кресалом не хотелось возиться, и я вытащил из кармана коробок с несколькими спичками. Четвертая, зашипев, как змея, все же загорелась, и я зажег трубку, раскурил ее, затянулся и передал Быстроногому Оленю.
Пока я чихал и откашливался, трубкой завладел вождь Рысь. Андрюшка, как и всегда, поднес ее ко рту с такой осторожностью, точно набита была она не сухими березовыми листьями, а динамитом. Вытянул навстречу ей губы, захватил в рот маленький клубочек дыма и попробовал его выпустить. Но все ухищрения Рыси ни к чему не привели. Он страшно раскашлялся, и его глаза налились слезами.
- Надо бы махорки достать. Может, кто из красноармейцев даст, а то эти листья курить прямо никакой возможности нет, - сказал Быстроногий Олень, вытирая кулаком глаза.
- Простым воинам трубка мира не полагалась, и хотя Валька нахально требовал: «Мне дайте! Я покурю и не закашляюсь, на что угодно спорю», - я выковырял из нее спекшийся пепел и отдал Андрюше, чтобы он ее спрятал.
Потом я посмотрел на Давыдова, и он сипловатым баском тотчас же возвестил:
- Слушайте! Будет говорить великий вождь - Большой Змей.
И мне представилось, как вождь Большой Змей - то есть я - поднялся во весь свой гигантский рост и величавым жестом положил руку на томагавк, торчащий из-за пояса. Убор из орлиных перьев придавал его лицу властное и даже свирепое выражение...
- Великие вожди, младшие вожди и храбрые воины славного племени делаваров! - начал я негромко, устремив пронизывающий взор на Вальку Федорова, который все время гримасничал и так надувал свои и без того толстые щеки, что смотреть на него без смеха было просто невозможно.
- Перестань делать гримасы, Валька! - сердито сказал я. - Ты на великом совете или где?
Валька с шумом выпустил изо рта воздух.
Я не знал, как передать ребятам все то, что мы так горячо обсуждали с Колей и Андрюшей. То есть я отлично понимал, что наступило такое время, когда нужно было заняться настоящим делом. Белые находились от нас менее чем в двухстах верстах. В Туле работали ружейные и патронные заводы. Комиссар назвал Тулу красной кузницей и сказал, что, если Деникин захватит ее, Москва, да и вся Советская республика окажется в очень тяжелом положении, потому что у Красной Армии не будет винтовок и пулеметов.
Мы должны помочь Красной Армии. И это совершенно ясно! Но Андрюша утверждал, что помогая комиссару и его красноармейцам, мы можем оставаться индейцами, носить в волосах перья, жечь костры, выслеживать ирокезов и тому подобное.
Зато Коля Давыдов считал, что нельзя одновременно помогать Красной Армии и играть в индейцев.
«Что-то я не слышал, - говорил он, насмешливо щуря левый глаз, - чтобы индейцы находились под командой товарища Ленина или командарма Буденного. Может, у себя в Америке?.. Но там пока что делами правит не Советская власть, а акулы капитализма».
Возражать ему было чрезвычайно трудно, так как всем известно, что в Америке у власти находятся одни миллионеры и миллиардеры.
Как же нам поступить?
- Почему ты молчишь, Митька, то есть Большой Змей? - прервал мои мысли Давыдов. - Расскажи всем ребятам, и пусть решают. А не хочешь, я скажу.
Мне это не понравилось. Главным вождем все же был я, а не Колька Давыдов, и индейцев придумал не он, а мы с Андрюшей. Уж как-нибудь скажу...
- Ребята! - крикнул я. - Белый генерал Деникин захватил Орел и ведет наступление прямо на нас. Если он победит, то всех нас выгонят из этого дома и в нем будет опять жить старая помещица. Одна в двадцати трех комнатах! Парк, пруд, остров - все от нас отнимут! Так сказал нам вчера комиссар. И мы с Колькой и Андрюшей уже решили во всем помогать комиссару и его красноармейцам, которые теперь живут в нашем детском доме. Вот и я спрашиваю у вас: будем помогать?
- Спрашиваешь?! - вскочил Витя Кругликов, которого мы все звали «китайцем» за его узкие черные, как угольки, глаза. - У меня и отец и мамка померли, одна бабушка осталась. Изба совсем плохая. А тут и подушку, и одеяло дали, и рубаху - смотри какая! И кормят как только могут...
- Советская власть за бедняков, а мы все из бедных, - перебил Санька Фуллер. - Куда мы с Наташкой и Катькой денемся, если отсюда прогонят?!
- Раз красноармейцы просят, чтобы мы им помогали, - значит, надо помогать. Вот я, например, и из пушки даже могу стрелять, - по обыкновению расхвастался Валька.
Все ребята повскакали со своих мест и окружили меня, Давыдова и Андрюшу.
Холодный ветер метался в башне и играл перьями на головных уборах великих вождей и отважных воинов. Их ноги в рваных веревочных туфлях стали лиловыми. Воробьи и голуби летали над головами, пленный филин сидел в большой клетке из деревянных прутиков и таращил ярко-желтые бессмысленные глаза.
Между прочим, выяснилось, что за сутки пребывания батареи в детском доме ребята уже приобрели себе друзей среди красноармейцев.
Витя Кругликов ссылался на авторитет какого-то дяди Василия, Фуллер вспоминал Капитоныча, того, что из Сибири, уже дважды раненного в боях с беляками, а Валька, оказывается, сдружился с Петей-гармонистом, первым номером расчета одного из орудий. Все это были солидные, самостоятельные люди, имеющие собственные, вполне разработанные планы разгрома Деникина и уничтожения всякой контры; и они, также как комиссар Мельников, незримо присутствовали на нашем совете.
- В общем, ребята, текущий политический момент требует (именно так говорил вчера комиссар), чтобы мы временно распустили наше славное племя делаваров и помогли Красной Армии победить врага, - не очень уверенно начал я, искоса поглядывая на Давыдова и Андрюшу.
Быстроногий Олень утвердительно мотнул головой, но вождь Рысь, метнув на меня гневный взгляд круглых, как у филина глаз, взмахнул тонкой рукой и с горечью возразил:
- Значит, распустить племя, закрыть великий совет вождей, и пусть каждый делает так, как ему захочется? Ты это предлагаешь, Большой Змей?!
- Только на несколько месяцев... пока Деникина не прогонят из Орла. Понимаешь?! А потом мы снова будем собираться, как индейцы.
В душе я понимал, что Андрюша во многом прав. Распадается то, что мы с таким трудом создавали. Не будет Рыси, Ястребиного Клюва, Серого Медведя, Летящей Стрелы, навсегда соединенных великой клятвой дружбы, а останутся Вальки, Витьки, Саньки, - каждый сам по себе...
Кроме того, у Рыси - самый красивый убор из перьев. Он сделал его, выпросив у своей мамы тулью от старой фетровой шляпы. К ней Андрюша аккуратно пришил гусиные перья: там, где лоб, - самые большие, а по бокам - меньше, еще меньше и совсем маленькие. Подкрасил их под орлиные, голубой и красной красками навел разные значки, а затем обшил низ тульи широкой лентой, на которой нарисованные индейцы, маленькие, как чертики, охотились на буйволов. Ему трудно было отказаться носить такой роскошный головной убор. Мои перья много хуже, но и мне не хотелось расставаться с ними и с томагавком - боевым топориком из настоящего железа. Вообще мне страшно жалко расставаться с индейцами, и я растерянно молчу, не зная, что ответить Андрюше.
А ребята бросают на нас доверчивые, но в то же время пытливые взгляды. Они уже привыкли, что три великих вождя всегда вместе, всегда единодушны, говорят и поступают, как один человек. И вдруг такая неразбериха!
Насупленное, сосредоточенное лицо Кольки Давыдова внезапно светлеет.
- Слушай, великий вождь Большой Змей! И ты, великий вождь Рысь! И все остальные вожди и воины тоже слушайте, что я придумал! - кричит он. - Мы никого и никуда распускать не будем. Понятно?! Все останется по-старому... Только мы будем называться теперь не индейцами делаварами, а красными разведчиками, а великий совет станет главным штабом красной разведки. Согласны, ребята, а?!
- Вот здорово!
- Красные разведчики... Будем все вокруг разведывать!
- Молодец Колька, что придумал!
- Я знаменитый красный разведчик - Ястребиный Клюв! - крикнул Валька Федоров, ударяя себя кулаком в грудь.
- Нет, теперь уже не Ястребиный Клюв. Разведчики так не называются.
- А как же они называются?
- Тихо, ребята!
- Разведчики всегда должны тихо разговаривать!
- А что мы будем разведывать? - спросил я, когда в башне водворилась тишина.
- Вот именно, что мы будем разведывать? - эхом отозвался Андрюша и воинственно посмотрел на Кольку Давыдова.
- Ну, вообще разведывать... - пробурчал Быстроногий Олень.
- Можно разные звериные и человеческие следы, глухие тропинки, птичьи гнезда, - предложил Витя Кругликов.
- Очень нужны твои звериные следы товарищу комиссару, - сказал я презрительно. - Этим и индейцы всегда занимаются.
Разведывать будем белых. Чтобы они как-нибудь сюда не пробрались и не окружили нашу батарею... Создадим много патрулей красных разведчиков, и они будут находиться в засадах и у Старого Яра, и у Федяшова, и по дороге к Рудневу, даже у станции... Везде, откуда белые могут появиться. Андрюша нарисует хорошую карту, и на ней мы звездочками отметим все места наших засад.
- А ночью? - спросил Фуллер?
- И ночью тоже.
- Так твоя мать и разрешит по ночам бегать! Держи карман! - насмешливо возразил Кругликов.
- А мы ее попросим. Сговоримся с товарищем комиссаром, ну и попросим. Ведь не для себя, а для революции, - предложил заметно взволнованный Коля Давыдов.
На том и порешили.
Тут же вожди и воины сняли свои головные уборы и прославленное в многочисленных битвах оружие - смертоносные томагавки и не знающие промаха охотничьи ножи - и тщательно спрятали в тайник под полом.
Великий совет вождей был временно распущен, и началось заседание главного штаба красной разведки. Без спора распределили обязанности: начальник отряда красных разведчиков - Коля Давыдов, комиссар - я, а начальник штаба - Андрюша. Кроме того, в главный штаб входили начальники разведывательных патрулей - в каждом патруле по пять человек - и от девочек Катя Леденева и Наташа Фуллер.
Приступили к разработке плана действий.
Во-первых, все красные разведчики дают торжественную клятву не жалеть своей крови и даже жизни в борьбе с белогвардейцами.
Во-вторых, военные действия с ирокезами и прочими индейскими племенами временно прекращаются.
Если будут нападения с их стороны, - конечно, отбиваться, но к индейскому оружию не прибегать; о том, что мы стали красными разведчиками, молчать даже под пытками.
Разведку вести все свободное время дня и незамедлительно через связных сообщать в главный штаб о всех замеченных подозрительных передвижениях по дорогам.
Кроме того, разумеется, помогать красноармейцам во всем, что только потребуется: писать им письма, участвовать в разных хозяйственных делах, если нужно - чистить кирпичом стволы орудий, ну и вообще...
А главное - пусть каждый зарубит на своем носу, что это не игра, а настоящее и очень важное дело!