Миф и ритуал в древнеиндийской культуре.
Современные исследователи архаичных культур пришли к убеждению, что ритуал занимал центральное место в жизни архаичных коллективов, определяя цель и смысл жизни, устанавливая правила ее организации. Для члена такого коллектива, принадлежащего к традиционной культуре, не было выбора в образе жизни и типе поведения - все регламентировалось ритуалом и обычаями, переходившими из поколения в поколение от «отцов» - родоначальников, след которых терялся в мифологическом прошлом. Ритуал не требовал мотивировки, в силу своей прагматичности, поскольку вполне достаточной являлась ссылка на положительный опыт предков. Таким образом, ритуал служил каналом передачи информации от предков к потомкам.
Эта ссылка на опыт предков - не что иное, как проявление идеи «вечного возвращения» и «цикличности мироздания», раскрывающейся как регулярный распад Космоса, торжество хаоса и осуществление нового Акта творения.
Для архаичного сознания настоящее есть не более чем повторение изначальных архетипов. То, что было создано в процессе творения во «время Оно», воспроизводится вновь и вновь в ритуале, участники которого, тем самым, как бы заново входят в «изначальный мир» и оказываются внутри мифа, существуя одновременно в прошлом, настоящем и будущем.
Любой «Новый год» - это возобновление Времен с самого начала. Жертвоприношения в канун нового года уподоблялось жертвоприношению Пуруши: принося свои жертвы, арии опирались на «модель», установленную Богами, расчленившими тело Первочеловека и создавшими из него мир. Таким образом, каждый новый год древний человек помогал Богам как бы заново творить мир.
«Все, что совершается на земле, когда-то совершилось на небесах». Тот же мотив «реактуализации мифа» мы видим, например, в древнеегипетском бальзамировщике, надевающим маску Анубиса. Каждое бальзамирование есть повторение первого бальзамирования тела Осириса. Каждый бальзамируемый и есть Осирис. Тот же мотив мы видим в строительстве, как имитации, а значит раектуализации космогонии (упорядочивания мира). Всякое строительство есть абсолютное начало, стремящееся воссоздать полноту настоящего, не содержащего ни малейшего следа «истории».
«Боги живут тем, что жертвуется им на земле, люди живут дарами, которые они получают с небес…» Жертвы Богам приносились как во время собственно жертвоприношений, так и в ходе социальных действий: например, убитые враги считались жертвами Индре, а покойники, сгоравшими на погребальных кострах - жертвами Агни.
За соблюдением обрядов следили жрецы, исправляли ошибки и, тем самым, исцеляли жертвоприношение. С течением времени ритуал становился все более сложным, изощренным и эзотерическим. Все нюансы жертвоприношений знали только жрецы, которые приобретали большую власть в обществе. В период, который иногда называют «периодом брахманизма», ритуал из средства общения человека с Богами и инструмента «круговращения» превратился в самоцель, в «теологическое пустословие». Чем больше обосабливалась форма ритуала от содержания, тем больше сакральный мир обосабливался от мирской жизни. «Двоякий поистине мир этот: истина и ложь составляют его, и нет третьего. Поистине, Боги есть истина, человек же - ложь».
Обоснование необходимости «внутреннего ритуала», то есть ритуала, совершаемого в глубине души, впервые встречается в Упанишадах. Так, аскетизм рассматривается как форма жертвы собою - самопожертвование. Жизнь человека стала рассматриваться как непрерывная цепь жертвоприношений, заключительным актом которой является сожжение на погребальном костре. (Ежедневное исполнение пяти великих жертвоприношений: обучение - жертва Брахме, тарпана - предкам, хома - Богам, приношение бали - духам, гостеприимство - жертвоприношение людям).
Ритуал должен сопровождаться знанием - не умением, а именно «знанием, идущим от сердца», только тогда он станет эффективным.
Материал подготовлен по книге: Индийская мифология: энциклопедия. - М.:Эксмо; Спб.: Мидгард, 2005. - 448 с. - (Тайна древних цивилизаций).